18
Казалось, прошла не неделя, а целая вечность. Неделя, полная мучительного ожидания, неделя абсолютного безмолвия со стороны Майкла. Его отсутствие зияло в моей душе незаживающей раной, и горькое чувство дежавю сжимало сердце – снова всё повторяется, снова это тягостное ощущение покинутости и безысходности.
Ночи сливались в одно бесконечное марево рыданий, горячие слезы пропитывали подушку, оставляя влажные следы на простынях. Дни проходили в агонии пустоты: еда казалась отвратительной, не способной заполнить ту дыру, что образовалась внутри. Только горький кофе и ледяная вода служили моим единственным питанием. За эти семь дней я исхудала до неузнаваемости, впалые щеки и острые ключицы были красноречивым свидетельством моих страданий.
Утро. Среда. 8.00.
Будильник, казалось, звенел где-то далеко, на другом конце вселенной, едва пробиваясь сквозь пелену отчаяния. Механически, словно заводная кукла, я поднялась с кровати и проделала всю утреннюю рутину, которая давно уже превратилась в бессмысленный ритуал. Налив себе очередную порцию черного кофе, я подошла к окну, рассеянно глядя на серые осенние деревья за стеклом.
Вдруг монотонность утра разорвал резкий, неожиданный звонок в дверь. Сердце, до этого вяло отсчитывающее удары, вдруг слегка вздрогнуло. Кто это мог быть? Я пошла и, на удивление себе, без колебаний открыла. На пороге стоял Билл.
– Билл, – произнесла я, выдавив из себя слабую, но вежливую улыбку, – я... я рада тебя видеть. Проходи, пожалуйста. – Я отступила в сторону, чтобы он мог войти. Он, кажется, заметил мою изможденность, но тактично промолчал.
– Мисс Софа, – его голос был спокоен и деловит, как всегда, – Майкл просил, чтобы я приехал к вам. Он хочет, чтобы вы поехали в Неверленд. Он хочет провести с вами время.
Эти слова обрушились на меня, словно долгожданный летний ливень после засухи, орошая измученную душу. Неверленд. Майкл. Желание провести *со мной* время. Внутри меня что-то вспыхнуло, затем разгорелось ярким пламенем, прогоняя холод и тьму последних дней. Я мгновенно оживилась, глаза, до этого тусклые, заблестели с невиданной силой.
– Да! Конечно! – Я почти вскрикнула, полная внезапно нахлынувшей энергии. – Я сейчас, только соберусь!
– Он планировал, чтобы вы приехали на пару дней, – добавил Билл, глядя на мою внезапную трансформацию с легкой улыбкой.
Пару дней! Не просто короткий визит, а возможность побыть рядом, возможно, всё обсудить.
– Да, хорошо! – Я уже почти бежала в спальню.
Уже через 20 минут я была полностью "собрана" – ну, по крайней мере, так искренне полагала. Я снова выскочила в гостиную.
– Я готова! – Триумфально объявила я.
Билл взглянул на меня, и его губы тронула легкая, насмешливая улыбка.
– Вы так в пижаме и поедете? – смеясь, спросил он, указывая на мой шелковый халат.
Мои щеки вспыхнули. Боже, как я могла забыть! Вся моя сосредоточенность была на *факте* поездки, а не на том, как я выгляжу.
– Ой, извини! – Я поспешно прикрыла рот ладонью. – Сейчас, пять минут!
– Конечно, – спокойно ответил Билл, очевидно привыкший к моим эмоциональным перепадам.
Я решила одеться красиво. Не просто "прилично", а именно *красиво*. Я понимала, что должна выглядеть безупречно. Не только для него, но и для себя – чтобы вновь почувствовать себя живой, желанной. Мой выбор пал на длинное черное платье, простое, но невероятно элегантное. Оно было закрытым, но при этом идеально облегало фигуру, подчеркивая мои изящные изгибы, которые, несмотря на недавнюю потерю веса, все еще оставались привлекательными. Сверху я надела белоснежную шубу – все-таки был декабрь, и холодный воздух уже пробирал до костей. Мягкий, пушистый мех приятно ласкал кожу. На ногах – элегантные черные туфли на каблуке. Быстрым движением я подчеркнула ресницы и губы, не тратя время на сложный макияж – ведь главное было успеть. Практически выбежав к Биллу, я сияла.
– Теперь точно готова! – Я почти подпрыгивала на месте.
Мы спустились вниз и сели в машину. Билл завел двигатель, и мы тронулись. Пока мы ехали по знакомой дороге, ведущей за город, легкая, но настойчивая дрожь пробежала по телу – дрожь не от холода, а от предвкушения, от неверия в происходящее, от чистейшего, незамутненного счастья. Мое сердце колотилось в груди, словно птица в клетке, готовая вырваться на свободу. Я ехала в Неверленд. К Майклу.