16
Тихий гул лимузина убаюкивал, создавая ощущение защищенности от всего внешнего мира. Всю дорогу, казавшуюся такой короткой после недавних мучений, мы провели в объятиях друг друга. Майкл прижимал меня к себе, его тепло и запах были лучшим утешением. Я вдыхала его аромат, ощущала биение его сердца, и постепенно напряжение покидало меня, уступая место блаженному покою. Его рука нежно гладила мои волосы, а я прятала лицо у него на груди.
Наконец, когда лимузин замедлил ход и остановился у моего дома, я почувствовала легкое покалывание тревоги, но тут же отогнала его. Я не хотела, чтобы этот момент заканчивался.
«Ты же зайдёшь ко мне?» – произнесла я, поднимая на него взгляд. Мой голос звучал немного жалобно, но я не могла скрыть своего желания. Его глаза, глубокие, как растопленный шоколад, заглянули прямо в мою душу. В них читалось столько заботы и нежности.
«Конечно, солнышко, я зайду, – его голос был тихим, ласковым, словно обволакивающим. – Я и не собирался тебя оставлять одну после всего этого».
«Спасибо...» – прошептала я, чувствуя, как на сердце становится чуточку легче.
Мы вышли из машины, и я сразу почувствовала навалившуюся усталость. Майкл заботливо придержал дверь, а затем легко обнял меня за плечи, словно делая меня своей опорой.
«Извини, у меня там, наверное, жуткий беспорядок», – неловко произнесла я, когда мы подошли к двери квартиры. – «Ко мне сегодня утром ворвались двое полицейских и начали обыскивать всё, что можно».
Майкл сжал мои плечи, успокаивая. «Не нужно извиняться, моё золото, я всё понимаю. Это совершенно естественно». Я ожидала увидеть полнейший хаос, но, к моему удивлению, комната не выглядела разрушенной. Да, вещи были раскиданы, но не так критично, как я представляла себе в лихорадочном воображении. Видимо, полицейские работали быстро и не сильно усердствовали в создании руин.
Мы прошли в гостиную. Майкл огляделся, его взгляд задержался на моём усталом лице.
«Пройдём в ванную, ты умоешься, придешь в себя, – мягко предложил он, его голос звучал как самый желанный приказ. – А потом что-нибудь перекусим».
«Да, пошли», – согласилась я, чувствуя, как мои веки тяжелеют. Он взял меня за руку, и мы направились в ванную комнату.
Там, под его чутким взглядом, Майкл сам открыл кран, настроил теплую воду и стал бережно умывать мое лицо. Каждое прикосновение было легким, успокаивающим, словно он смывал с меня не только грязь и пот, но и всю боль, весь страх, накопившийся за эти ужасные часы. Холодное полотенце, которым он нежно вытер моё лицо, стало последним штрихом. Я почувствовала себя чуть свежее, хоть и не полностью отошедшей от шока.
После этого мы переместились на кухню. Моё тело требовало пищи. Я открыла холодильник и извлекла оттуда пирог, который испекла от скуки несколько дней назад, но так и не притронулась к нему. Налила Майклу апельсиновый сок, а себе – ледяную воду, которую залпом выпила, чувствуя, как влага возвращается в пересохшее горло. Мы сели за небольшой столик, и, словно почувствовав момент, я спросила:
«Как ты узнал, что сегодня будет суд?»
Майкл улыбнулся, его глаза чуть прищурились. «О, об этом весь интернет и новости трещат. Ты сейчас стала очень популярна, Софа. У тебя появилось много фанатов, которые поддерживали тебя».
«Да? – я недоверчиво нахмурилась. – Я думала, об этом почти никто не знает... Мы же старались держаться в тени».
«На обоих судах, Софа, были журналисты, – пояснил он. – И сейчас все новости только о тебе, о твоей невиновности, о твоей смелости. Это стало одной из самых громких историй за последнее время».
«Я совсем этого не видела», – прошептала я, осознавая, что была настолько поглощена своим состоянием, что полностью выпала из реальности.
Наступила короткая пауза. Майкл отпил сока, затем поставил стакан на стол, и его взгляд стал серьезным.
«Спасибо тебе», – произнес он, его голос был необычно глубоким.
Я подняла глаза, не понимая. «За что?»
«Ты решила защитить меня. Мою честь, моё имя. Хоть мы с тобой на тот момент даже не были знакомы... Тебя обвинили из-за меня, Софа», – он хотел сказать что-то еще, но я не могла допустить, чтобы он винил себя. Я не могла позволить ему нести этот груз.
«Майкл, – я положила свою руку поверх его, мягко сжимая. – Ты не виноват. Это было моё решение, моё желание – защитить твою честь. И никто не виноват, что тот человек... тот монстр... подал на меня иск. От этого никто не был бы застрахован. Я, конечно, предполагала, что такое может быть, но до конца не была уверена в его подлости».
«Но...» – попытался он возразить, но я пресекла его.
«Давай не будем об этом, – мой голос стал мягче, но был непреклонен. – Сейчас всё хорошо. Мы справились. И это главное».
Майкл вздохнул, его взгляд смягчился. «Хорошо, золото», – согласился он, принимая мои слова.
Мы сидели в тишине несколько мгновений, ощущая тепло друг друга. Затем, словно прорвавшаяся плотина, из меня вырвалось то, что сидело глубоко внутри.
«Я... я очень скучала по тебе», – произнесла я, и слёзы, которые так долго держались, сами начали подступать к глазам. Голос дрожал.
Майкл тут же поднялся со стула. Его глаза потемнели от эмоций.
«Солнышко, – он произнес это так нежно, что я почувствовала, как моё сердце сжимается. – Я тоже очень сильно скучал и безумно переживал за тебя». Он протянул руки, и я тут же обняла его в ответ, прижимаясь к нему так крепко, словно боялась, что он исчезнет. Его объятия были моим якорем, моим убежищем, моим домом. В них я нашла не только покой, но и незыблемую уверенность в том, что все трудности остались позади, и теперь впереди нас ждала только новая, счастливая глава.