...

Минут через десять я почувствовала легкое прикосновение к своему плечу. Вздрогнув, обернулась и увидела Амину. Она стояла рядом, с тревогой и сочувствием глядя на меня.

— Лика! Боже, Лика, я так испугалась! — воскликнула Амина, присаживаясь рядом со мной на соседние качели. — Я видела, как ты убежала, и сразу за тобой. Ты в порядке? Что там вообще произошло? Вероника эта... что она наплела?

— Амина... — прошептала я, и новые слезы покатились по щекам. — Я... я не знаю, что делать.

— Ну, рассказывай, всё по порядку, — мягко сказала Амина, беря мою руку в свою. — Не молчи, выговорись. Я здесь, я тебя слушаю.

Я глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями и словами, и начала рассказывать Амине всё, что произошло. Начала с нашей первой встречи с Вероникой на диване, потом – про разговор на втором этаже, про ее угрозы и мерзкую историю про бывшего парня. Рассказала про ее уверенность в том, что она лучше подходит Ростику, и про ее наглое заявление о том, что я – лишь «тень» в его жизни. Закончила рассказом о сцене в гостиной, о том, как Вероника нарочно подставилась, как закричала, обвинив меня в ударе, и как все вокруг поверили ей, включая... Ростика.

Пока я говорила, Амина слушала меня, не перебивая, лишь крепче сжимая мою руку. Ее лицо становилось все мрачнее и напряженнее с каждой минутой моего рассказа. Когда я закончила, в воздухе повисла тяжелая тишина. Амина молчала, словно переваривая услышанное, а я с тревогой ждала ее реакции.

Наконец, Амина резко вскочила с качелей, ее глаза метали молнии.

— Да чтоб ее! Да как она смеет! — воскликнула она, ее голос дрожал от гнева. — Вот же змея подколодная. Я сразу почувствовала, что от нее добра не жди. Как она могла такое устроить, эта... эта актриса погорелого театра! Специально подстроила, чтобы тебя опозорить, чтобы выставить тебя виноватой. Да я бы ей сейчас...

Амина замолчала на секунду, глубоко вздохнула и, немного успокоившись, снова села рядом со мной.

— Лика, ну ты же понимаешь, что это всё ложь, что она специально это сделала? Она просто завидует тебе, вашей паре, твоему успеху. Она хочет разрушить всё, что у тебя есть, чтобы самой занять твое место. Мерзкая, завистливая тварь!

— Амина, успокойся, — тихо сказала я, хотя мне было приятно слышать ее поддержку. — Главное... главное, чтобы Ростик мне поверил. Я видела его взгляд... он сомневался.

— Да какой Ростик, о чем ты говоришь! — возмутилась Амина. — Он что, слепой? Он что, не видит, какая эта Вероника фальшивая и мерзкая? Если он поверил этой лживой истеричке, то... — Амина запнулась, подбирая слова, — то он просто идиот! Но я уверена, что он просто растерялся, не понял, что происходит. Он же тебя любит, Лика, я знаю. Он обязательно разберется, поймет, что Вероника – это просто змея, которая пытается вас разлучить.

— Ты мне веришь? — тихо спросила я, глядя Амине прямо в глаза. Мне было так важно услышать это от нее, от моей подруги.

Амина посмотрела на меня с искренним сочувствием и любовью.

— Конечно, Лика, конечно я тебе верю! Как я могу тебе не верить? Такое... такое тяжело придумать, даже если бы захотела! Вероника эта просто... она перешла все границы. Но мы ей этого так не оставим, вот увидишь. Надо найти Ростика, — решительно сказала Амина, вскакивая с качелей. — Нужно ему всё рассказать, пока эта змея не успела ему наплести еще больше ерунды. Пошли!

Внутри меня всё сжалось от тревоги. Возвращаться туда, в этот дом, где меня только что так унизили, не хотелось совсем. Но Амина была права. Молчать и ждать, пока Вероника плетет свои интриги, было нельзя.

— Хорошо, — неуверенно кивнула я, поднимаясь с качелей. — Пошли.

Мы вдвоем вернулись к дому. Громкая музыка снова оглушила нас, словно ничего и не происходило. Зайдя внутрь, я почувствовала, как тревога накатывает с новой силой. Взгляды гостей, пусть и не все, казались теперь подозрительными и осуждающими.

— Давай разделимся, так быстрее найдем его, — предложила Амина, оглядываясь по сторонам. — Ты поищи в гостиной, а я посмотрю на кухне и в баре. Если что, сразу звони.

Я кивнула, и мы разошлись в разные стороны. Сердце колотилось, как испуганная птица. Я пробиралась сквозь толпу, пытаясь разглядеть Ростика среди танцующих и разговаривающих людей. И вот, наконец, я увидела его. Он стоял у барной стойки, оживленно беседуя с Даноном и... Вероникой. Она, как ни в чем не бывало, мило улыбалась и что-то говорила, жестикулируя руками, словно и не было только что слез и истерики. Мое сердце пропустило удар.
Собравшись с духом, я направилась к нему. Подойдя ближе, я увидела, как Ростик поворачивается ко мне, и на его лице расплывается теплая, искренняя улыбка.

— Лика! Ты где была? Я тебя потерял! — сказал он, протягивая ко мне руки.

Я подошла и позволила ему обнять себя, уткнувшись лицом в его плечо. На мгновение я почувствовала себя в безопасности, словно в его объятиях можно было спрятаться от всего этого кошмара. Но стоило мне поднять глаза, как я снова увидела Веронику, которая с натянутой улыбкой наблюдала за нами.

— Ростик, нам нужно поговорить, — тихо сказала я, отстраняясь от него. — Наедине.

— Конечно, конечно, — кивнул Ростик, все еще улыбаясь. — Что-то случилось? Ты какая-то... взволнованная.

Я хотела сразу выложить ему всё – про Веронику, про ее угрозы, про подстроенную сцену. Но, взглянув в его глаза, я засомневалась. Они светились каким-то особым, возбужденным блеском, словно он был чем-то очень увлечен.

— Ростик... — начала я, подбирая слова, — тут такое дело... Вероника...

— Лика, подожди, — перебил он меня, отстраняясь и беря меня за руки. Его улыбка стала еще шире, а глаза засияли еще ярче. — Ты не поверишь, что мне сейчас Вероника рассказала! Это просто... бомба!

Я замерла, недоуменно глядя на него. Что может быть такого «бомбического» в разговоре с Вероникой, особенно после всего, что произошло?

— Она предложила мне... — Ростик сделал паузу, словно смакуя момент, — поучаствовать в турнире по Доте! Представляешь? Турнир с известными игроками, блогерами, стримерами! И не просто турнир, а... — он понизил голос, словно делясь величайшей тайной, — с призовым фондом! Огромным призовым фондом!

Он смотрел на меня, ожидая моей реакции, и его глаза буквально сияли от восторга. В этот момент я окончательно поняла, что сейчас – не время. Не время рассказывать ему о подлости Вероники, о ее интригах и угрозах. Его сейчас волновал только этот турнир, эта возможность, этот блеск славы и денег, который так ярко замаячил перед ним. Любые мои слова о Веронике, о ее коварстве, сейчас просто не будут услышаны. Они утонут в волне его энтузиазма, будут восприняты как мелочь, как пустяк, не заслуживающий внимания на фоне такой «бомбы».

— Турнир? — вяло переспросила я, стараясь изобразить хоть какой-то интерес, хотя внутри меня всё похолодело.

— Да! — воскликнул Ростик, не замечая моего уныния. — Представляешь? Вероника сказала, что она организует, что у нее есть связи, спонсоры... Это же мой шанс, Лика! Шанс выйти на новый уровень, заявить о себе! Ты же понимаешь, как это круто?

Он продолжал говорить, захлебываясь от восторга, рассказывая о турнире, о призовых, о перспективах, которые перед ним открываются. А я стояла рядом, слушала его, и понимала, что момент упущен. Рассказывать ему сейчас о Веронике, о ее лжи и манипуляциях, было бессмысленно. Он просто не услышит меня. Он слишком ослеплен блеском новой возможности, слишком увлечен идеей турнира, которую ему так умело подбросила Вероника.

И в этот момент я окончательно передумала говорить ему правду. Не сейчас. Не сейчас, когда его глаза так горят от предвкушения, когда он так счастлив и воодушевлен. Я отложила разговор на потом, понимая, что это может быть ошибкой, что, возможно, я даю Веронике фору, время для новых интриг. Но сейчас... сейчас я просто не могла разрушить его эйфорию. Я не могла омрачить его радость своими тревогами и подозрениями.

— Да, Ростик, это здорово, — сказала я, стараясь улыбнуться и изобразить хоть какое-то подобие энтузиазма. — Это действительно круто.

Но внутри меня поселилась тяжелая тревога. Я чувствовала, как Вероника, словно паук, плетет свою сеть, и Ростик, ослепленный блеском ее обещаний, уверенно идет прямо в ловушку. И я, почему-то, не могла его остановить.

— Лика, стой, — Ростик вдруг остановил свой восторженный поток слов, словно что-то вспомнил. Его взгляд стал серьезнее, хотя искорки возбуждения в глазах все еще не погасли. — Тут еще вот что... Вероника сказала... ну, после того, как ты ушла... она сказала, что ты... эм... что ты ее ударила? Это правда?

В груди словно оборвалось что-то. Я замерла, не зная, что ответить. Все мои опасения, все мои тревоги, с новой силой нахлынули на меня. Неужели он действительно поверил ей? Неужели он сомневается во мне?

— Что? — выдохнула я, стараясь сохранить спокойствие, но голос предательски дрогнул. — Ростик, ты серьезно? Ты действительно спрашиваешь меня об этом?

— Ну, Лик, я просто... я должен спросить, понимаешь? — Ростик замялся, словно чувствуя неловкость. — Просто... ну, всякое бывает, эмоции, все такое... И Вероника так расстроилась, плакала...

— Плакала? — вскинула я брови, не веря своим ушам. — Да она... она актриса! Ростик, да я ее пальцем не тронула! Я просто случайно споткнулась и задела ее плечом, вот и всё! А она тут же устроила целый спектакль! Ты что, правда думаешь, что я могла ее ударить?

Голос сорвался, и на глазах снова выступили слезы. Обида, горечь, разочарование – всё смешалось в один клубок боли, сдавливая горло. Слезы потекли ручьем, размывая и без того нечеткую картину происходящего.

— Лика, ну ты чего? Ну, я же не говорю, что я тебе не верю, — поспешно сказал Ростик, видя мое состояние. Он растерянно протянул руку, пытаясь обнять меня, но я отстранилась. — Я просто... хотел понять, что произошло. Вероника так убедительно говорила...

— Убедительно? — сквозь слезы рассмеялась я, горько и невесело. — Да она врет! Врет тебе в глаза! Она всё врет, Ростик! И про удар, и... и вообще про всё!

Я хотела рассказать ему всё, прямо сейчас, выложить ему всю правду о Веронике, о ее коварстве и интригах. Но, взглянув на его растерянное лицо, поняла, что сейчас это бесполезно. Он запутался, он не знает, кому верить, и, кажется, больше всего хочет просто избежать конфликта.

— Ладно, ладно, не плачь, — мягко сказал Ростик, снова пытаясь обнять меня. — Я понял, понял. Я поговорю с ней, хорошо? Разберусь, что там на самом деле произошло. Обещаю.

Он обнял меня, прижал к себе, и на мгновение я почувствовала облегчение. Но тревога никуда не ушла. Слова Вероники, ее уверенность, ее ложь – всё это продолжало отравлять мне душу.

— Ростик, я... я сегодня останусь у Амины, ладно? — тихо сказала я, отстраняясь от него. — Я просто... не хочу здесь больше быть.

— У Амины? Ну, хорошо, если тебе так будет спокойнее, — рассеянно ответил Ростик, словно мои слова не имели для него особого значения. — Как хочешь. Только ты не переживай так, ладно? Я разберусь со всем этим.

Он снова улыбнулся, но в этот раз улыбка показалась мне какой-то натянутой, отстраненной. Его мысли, казалось, были далеко, где-то в мире Доты и турнирных перспектив, которые так щедро пообещала ему Вероника.

— Хорошо, — прошептала я в ответ, чувствуя, как ком снова подступает к горлу.

Я понимала, что ухожу, оставляя его один на один с Вероникой, и от этого становилось еще тревожнее. Но оставаться здесь, в этом доме, где меня только что так унизили, я больше не могла. Я чувствовала, как между нами, между мной и Ростиком, встает стена недопонимания, стена, которую воздвигла хитрая и коварная Вероника. И я боялась, что эта стена может оказаться слишком высокой, чтобы ее преодолеть.

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнула холодный ночной воздух, пытаясь унять дрожь в руках и успокоить бешено колотящееся сердце. Достав телефон, я быстро набрала сообщение Амине: "Я вышла. Поговорила. Ухожу к тебе." Отправив сообщение, я прислонилась спиной к холодной стене дома, чувствуя себя совершенно опустошенной.

Вскоре пришел ответ от Амины: "Вызываю такси. Жди меня у ворот."

Пока я ждала такси, Амина выбежала из дома, закутанная в легкую куртку, несмотря на прохладу. Она подбежала ко мне, с тревогой заглядывая в глаза.

— Ну что? Что он сказал? — взволнованно спросила она, беря меня за руку.

Я устало вздохнула и начала рассказывать ей весь наш короткий и болезненный диалог с Ростиком. О том, как он спросил про "удар", как оправдывал Веронику, говоря, что она "так расстроилась и плакала", как он пообещал "разобраться", но в его глазах я видела лишь растерянность и, что еще хуже, - тень сомнения. Рассказала о турнире, о его горящих глазах, о том, как его энтузиазм к новой возможности полностью поглотил его, не оставив места для моих тревог и объяснений.

Амина слушала меня, нахмурившись, ее брови сдвинулись к переносице. По мере моего рассказа ее лицо становилось все мрачнее и злее.

— Турнир? Дота? — переспросила она, когда я закончила. — Вот же ж... слов нет! Он что, совсем ослеп? Поверил этой лживой змее и готов ради какого-то дурацкого турнира сомневаться в тебе? Да чтоб ее... чтоб ей этот турнир боком вышел!

— Амина, не ругайся, — тихо сказала я, хотя в душе и сама была готова проклинать и Веронику, и этот турнир, и даже, признаться честно, немного и Ростика. — Дело не в турнире... Дело в том, что он ей поверил. Или, по крайней мере, не захотел мне верить до конца. Он как будто... как будто не хочет видеть правду.

— Он просто ослеплен, Лика, — вздохнула Амина, обнимая меня за плечи. — Ослеплен этой Вероникой и ее обещаниями. Она умеет пускать пыль в глаза, это очевидно. Но это не значит, что всё потеряно. Мы еще разберемся с этой гадиной, вот увидишь.

В этот момент к воротам подъехало такси. Амина открыла заднюю дверь, и мы молча сели в машину. Пока такси отъезжало от дома, я бросила последний взгляд на освещенные окна, из которых доносились приглушенные звуки музыки и смеха. Казалось, там, внутри, жизнь продолжалась своим чередом, словно ничего и не произошло. А я, словно изгнанница, покидала этот праздник, унося с собой лишь горечь разочарования и тяжелое предчувствие.

Такси тронулось, увозя нас прочь от этого дома, прочь от Ростика, прочь от Вероники и ее интриг. В салоне повисла тишина, нарушаемая лишь тихим шумом мотора и моим сдавленным дыханием. Амина молча сидела рядом, крепко держа мою руку в своей, словно пытаясь передать мне хоть частичку своего тепла и поддержки. И в этой тишине, в темноте ночи, я чувствовала себя совершенно потерянной и одинокой, несмотря на то, что рядом была моя лучшая подруга.

Приехав к Амине, мы молча поднялись в её уютную квартиру. Амина включила свет, и тёплый, мягкий свет ламп рассеялся по комнате, создавая ощущение уюта и спокойствия, остро контрастирующего с бурей эмоций, бушевавшей в моей душе. Мы переоделись в домашнюю одежду, Амина быстро заварила успокаивающий травяной чай, и мы сели за кухонный стол, поставив между собой чашки с дымящимся напитком. Тишина повисла между нами, тяжелая и напряженная, словно густой туман.

— Ну вот, — наконец, нарушила молчание Амина, вздохнув и потирая виски. — Теперь хоть немного отдохнём. Расскажи ещё раз, только спокойно, без слез. Мне нужно всё тщательно обдумать. Эта Вероника... я что-то подозревала, но чтобы до такой степени...

Я снова рассказала о случившемся, стараясь говорить ровно и спокойно, избегая эмоциональных всплесков. Амина слушала внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы, пытаясь проанализировать каждый момент, каждое слово, каждую интонацию в разговоре с Ростиком.

— Знаешь, — сказала Амина, когда я закончила свой рассказ, повертев в руках чашку с чаем. — Он действительно странно себя повёл. С одной стороны, он защищает тебя, говорит, что разберётся. С другой... его внимание полностью поглотил этот турнир. Как будто всё остальное – мелочи, не стоящие внимания. Это опасно, Лика. Очень опасно.

— Я знаю, — прошептала я, погрузив взгляд в свою чашку. — Я чувствовала это, когда он рассказывал про турнир. Его глаза... они светились не от счастья, а от жажды... от жажды победы, от жажды славы. И Вероника... она умело всё это использует.

— Именно, — подтвердила Амина, кивнув. — Она точно знает, как на него воздействовать. И сейчас она делает ставку именно на это – на его амбиции. На его желание добиться успеха. Она, по сути, использует его. А ты... ты для неё – просто помеха. Неудобство.

Мы молча посидели ещё немного, выпив чай до дна. В воздухе витала напряженная тишина, наполненная невысказанными словами и тревожными предчувствиями.

— Знаешь что, — сказала Амина, встав из-за стола. — Давай оставим этот разговор на завтра. Сейчас тебе нужно отдохнуть. Всё равно ничего не изменишь сегодня.

Я кивнула, чувствуя, как усталость наконец-то начинает брать своё. Голова кружилась от переживаний, тело ломило от усталости и напряжения.

— Давай спать, — прошептала я. — Завтра... завтра мы всё обдумаем.

Амина улыбнулась, погладила меня по руке, и мы направились в спальню. Завтра будет новый день, и завтра мы будем решать, как бороться с этой змеёй, которая пыталась разрушить мою жизнь и отношения с Ростиком. Но сейчас... сейчас нужно было просто уснуть. Подобраться под тёплое одеяло, забыться на несколько часов, и пусть хоть во сне наступит хоть какое-то затишье в бушующем море переживаний.

мой тгк с информацией о дальнейших главах:

https://t.me/NikkichkaFF