Тайны Карибских Ветров

Рассвет над Санта-Доминго был кроваво-красным, словно само небо предвещало бойню. Воздух был тяжёлым от запаха горелого дерева и едкого дыма, доносившегося из порта, где взрывы всё ещё сотрясали землю. Наш план, детально проработанный и безумно рискованный, зависел от каждой мелочи. Мы знали, что это будет наша последняя попытка, наш последний бой. Вместе с нами были моя мать и Доктор Родригес. Их лица были измождены, но глаза горели решимостью, а в их присутствии чувствовалась непоколебимая сила. Доктор, согнувшись над старой картой, которую он сам рисовал по памяти, показывал нам тайные ходы под поместьем, которые знали только его предки, служившие ещё первым Хранителям острова. Мать, в свою очередь, передала мне старинный медальон, который она берегла всю жизнь, — он, по её словам, должен был "показать путь к истине" и завершить ритуал.

Мы разделились. Мать и Доктор должны были отправиться к древнему храму в горах, чтобы подготовить ритуал, который мог бы восстановить баланс, если бы нам удалось вернуть артефакты и получить доступ к источнику проклятья. Мы же, Леон и я, с ослабевшим, но решительным Этьеном, должны были проникнуть в резиденцию. Наш план начался с отвлечения. Леон сумел найти и привлечь на нашу сторону небольшой отряд крестьян, чьи семьи пострадали от Губернатора. Они, словно призраки, спустились к порту и подожгли склады с порохом, создав невероятный хаос. Громкие взрывы и крики охваченного паникой города заставили большую часть гарнизона дель Валье броситься туда, оставив резиденцию менее защищённой, чем обычно. Это был наш шанс.

Мы проникли в поместье через старый, заросший туннель, о котором рассказал Доктор. Он вёл прямо под винный погреб. Выбравшись оттуда, мы оказались в самом сердце крепости, где каждый угол был полон теней и опасностей. Нам пришлось двигаться бесшумно, как тени, избегая патрулей и ловушек. Мы разделились. Этьен, всё ещё слабый, но с твердой решимостью, взял на себя задачу найти и нейтрализовать несколько ключевых постов охраны, используя свои глубокие знания архитектуры поместья. Мы с Леоном двинулись к главным покоям, где, я была уверена, меня ждал Губернатор, а Леона — Капитан Дюваль.

Мы вышли на главную лестницу. Наверху нас ждали. Из-за угла выскочил Дюваль. Его лицо было искажено злобой, а глаза горели ненавистью, которая, казалось, была направлена не только на Леона, но и на весь мир.

- Делакруа! Я знал, что ты вернёшься! Но на этот раз я не оставлю тебя в живых! Мне нужна эта сила! — взревел он, обнажая свою саблю.

- Ты совершил ошибку, Дюваль, – ответил Леон, его голос был холодным и спокойным, его глаза горели решимостью. – Ты продал душу тирану за пустые обещания.

- Ты ничего не знаешь о жадности и власти! — огрызнулся Дюваль, сжимая саблю так, что его пальцы побелели.

- Я знаю о чести. О которой ты давно забыл, – спокойно сказал Леон, доставая свой меч. – Я дам тебе последний шанс. Уйди.

- Никогда! — завопил Дюваль и бросился на Леона с неистовой яростью.

Их поединок начался. Лязг стали разносился по залам поместья, словно раскаты грома. Дюваль, чья ярость была слепа и безудержна, нападал с неистовой силой, его движения были быстрыми, но предсказуемыми. Леон, напротив, двигался с хладнокровием и грацией. Он отбивал удары, уклонялся, его движения были точны и смертоносны, словно танец. Это была не просто дуэль на саблях. Это был последний, смертельный танец двух капитанов, двух миров, сошедшихся в последней битве за честь и за правду.

- Иди, Элизабет! — крикнул Леон, отбросив Дюваля и получив ранение в плечо. – Я задержу его! Беги!

Я не колебалась. Я побежала вверх по лестнице, мимо сражающихся тел, мимо пылающих люстр и разбитых ваз. Моё сердце колотилось в груди, я чувствовала, что иду к самому сердцу проклятья. Я добралась до кабинета Губернатора, той самой комнаты, где когда-то мой отец хранил свои дневники, где я так часто играла в детстве, не подозревая, какие тайны она скрывает. Дверь была распахнута.

Внутри меня ждал дон Альваро дель Валье. Он стоял у огромного окна, глядя на горящий порт, и его лицо было полно холодной, хищной радости.

- Я знал, что ты придёшь, Элизабет, – его голос был тихим, но в нём слышалась невероятная сила. – Ты моя последняя надежда. И ключ к моему триумфу.

Я увидела, что он держит в руках третий артефакт. Это был древний, искусно сделанный компас. Я поняла всё. Око Бури, Кинжал Теневого Ветра и Компас Судьбы. Три части единой системы. Компас, как я поняла из видений, указывал не на сокровище, а на источник проклятия, на место, где можно было его снять.

- Ты думаешь, что с помощью этой силы станешь непобедимым? — спросила я, держа в руках Око и Кинжал. – Ты всего лишь инструмент. И ты уничтожаешь этот остров. Свою собственную землю.

- Я не уничтожаю, я очищаю, – Губернатор повернулся ко мне, и я увидела, что его глаза горят неестественным, тёмным огнём. – Этот остров прогнил. Он нуждается в сильной руке. Я стану его новым богом! И ты, последняя из Монтес, отдашь мне свою силу! Мне нужна твоя кровь, чтобы разблокировать Компас! Твоя и Леона! Последних из хранителей! Я знаю о нём. Я знал о вас с самого начала!

Он бросился на меня, его лицо было искажено безумием. Он был гораздо сильнее, чем казалось, и в его движениях чувствовалась нечеловеческая скорость. Я отступила, но он схватил меня за руку, и я почувствовала, как его холодная хватка обжигает кожу. Он был не просто человеком, он был одержим силой.

- Кровь! Мне нужна твоя кровь! — прошипел он.

Я отчаянно пыталась вырваться, но его сила была слишком велика. Я поняла, что у меня нет другого выбора. Я закрыла глаза и сжала в руках артефакты. Я не стала нападать, я стала... соединяться. Соединяться с силой. Не с силой власти, а с силой равновесия. И в тот же миг мой медальон, который дала мне мать, начал светиться, резонируя с артефактами. Я увидела, что медальон — это четвёртый, главный элемент, ключ ко всей системе.

Моя рука, которую держал Губернатор, ярко вспыхнула. Он отшатнулся, закричав от боли, его лицо исказилось. Энергия, которую я несла, была слишком чиста и светла для него. Она обжигала его, словно кислота. Он был не Хранителем, а паразитом, который пытался присвоить себе чужую силу.

- Элизабет! — раздался крик Леона.

Я обернулась. Леон, израненный, но торжествующий, стоял в дверях. На полу лежал неподвижный Дюваль. Его последний бой был проигран.

Губернатор дель Валье, измученный и ослабленный, бросился на меня в последней, отчаянной попытке. Он поднял Компас, и его стрелка закружилась.

- Тогда умри! — прокричал он, но в его голосе уже не было прежней уверенности, только безумное отчаяние.

В тот же миг Этьен, который всё это время тайно следил за нами, метнул свой кинжал. Он не целился в Губернатора. Он целился в Компас. Кинжал сбил артефакт с руки дель Валье, и тот упал на пол.

Губернатор, потеряв свой последний источник силы, зашатался. Его тело начало меняться. Кожа побледнела, глаза потухли. Его безумная, разрушительная жажда власти, которая питала его столько лет, теперь обернулась против него. Он начал стареть на глазах, превращаясь в прах. Он стал жертвой своего собственного проклятия. Он рассыпался в пыль, а на его месте остался лишь Компас Судьбы, теперь уже не тёмный, а чистый и сияющий.

Я посмотрела на Этьена, который стоял в дверях, и на Леона, который тяжело дышал, но улыбался мне. Мы сделали это. Мы объединили силы и победили тьму.

Над разрушенным городом, над горящим портом, над нашей победой и нашими потерями, наконец, взошло солнце. Его лучи были чистыми и тёплыми, предвещая новый рассвет, рассвет над руинами старого мира. Проклятие было снято. Теперь нам предстояло исцелить остров и начать всё сначала.