Гарри Поттер и Повелитель Дементоров

Возвратившись в слизеринскую гостиную, Гарри обнаружил, что, несмотря на поздний час, жизнь там кипела ключом: все наперебой обсуждали последние события, будто имели к ним хоть какое-то отношение. Окруженный благодарными слушателями Малфой вещал о грандиозных перспективах, открывшихся перед РСД теперь, когда трое наиболее выдающихся – читай, оставшихся в живых – сотрудников собрались в пределах замка. Гарри не смог удержаться от того, чтобы подпортить.
– А ничего, что один из них того и гляди убьет другого?
– Ну, не убил же пока, – лишь на секунду задумавшись, изрек Малфой.
– Ты слышал, что сказала наша новоявленная глава как-там-ее комиссии? Или ты полагаешь, что я смогу каждый день отпрашиваться в Запретный лес под предлогом: «Чтобы мой приемный отец не убил мистера Эштона»? Знаешь, у меня отчего-то сложилось впечатление, что его Амбридж тоже недолюбливает.
– Ясное дело, – легкомысленно бросил Драко. – Потому что он знает то, о чем она предпочла бы не распространяться...
– Это что же? – поспешно переспросил Гарри.
Однако Малфой с запозданием сообразил, что подобной информацией не стоит разбрасываться:
– Скажу, если пообещаешь помочь мне.
– Это в чем же? Отвлекать Лоэгайре от кровожадных мыслей?
– Вот именно! – с энтузиазмом откликнулся Малфой. – Я и примерный план действий для тебя на этот счет разработал, вот смотри...
– Нет, нет! – замахал руками Гарри. – Сегодня я не готов для твоего плана действий, уж лучше ознакомлюсь с ним с утра пораньше. Но это не значит, что я согласился!

Однако утром Гарри не успел толком продрать глаза, как в их спальню вкатились двое перепуганных второкурсников, лепеча, что его срочно требуют в гостиную. Решив, что это Снейп решил взять реванш за вчерашнюю лояльность, он кое-как натянул мантию и без особой спешки поплелся туда. Но перед ним предстал отнюдь не зельевар: явно издерганный ожиданием Айлиль Крейде тотчас потащил его к выходу, походя давая краткие объяснения.
– Воспользуемся камином.
– Я что, арестован? – с запозданием возмутился Гарри.
– Нет, разумеется, – отмахнулся следователь. – Мне нужна твоя помощь в одном вопросе.
– Но как же... нам ведь нельзя покидать школу без...
– Это «без» я уже написал, – оборвал его Крейде. – Вы помогаете следствию и, само собой, не имеете права разглашать ничего из того, о чем узнаете, что бы об этом ни думали, – он раздраженно дернул плечом, – некоторые.
– О-о, буду только рад сохранить это в тайне, – ничуть не покривил душой Гарри.
Когда они подошли к горгулье, Крейде выпалил:
– Лимонный чего-то там, откройте в интересах следствия.
– Устроили тут проходной двор, – недовольно проскрипела статуя, однако требование выполнила.
Директора нисколько не удивило их появление: видимо, в замок Айлиль заявился тем же путем. Едва приподняв голову от пергамента, Дамблдор бросил:
– Передавайте привет Кайрбриу.
– Кайрбриу? – удивленно отозвался Гарри. – Кел... – Но Крейде уже впихнул студента в зеленое пламя камина и объявил:
– Ирландия, таверна «Тир-на-н'Ог».
Отряхивая сажу с мантии под взором явно перепуганного бармена, следователь вполголоса пояснил студенту:
– Дом мистера Келтхайра не подключен к каминной сети. Доброго дня, О'Нил, – это он бросил бармену, который зачем-то принялся прятать бутылки под стойку.
– Но я-то зачем ему сдался? – не унимался Гарри, не на шутку опасаясь, что разговор пойдет о миссии, возложенной на него настоящим отцом в Тайной комнате. Однако Крейде медлил с объяснениями, пока они не вышли на пустынную улицу.
– Можно назвать это очной ставкой, – начал он, забирая к возвышающимся за деревней холмам. – У нас с Келтхайром давнишние трения, поэтому мне он вряд ли что скажет, даже если это на пользу ему самому. Ну а ты – другое дело.
– Я, конечно, не слишком хорошо его знаю, – неуверенно отозвался Гарри, – но даже на протяжении этого короткого знакомства у нас тоже были... трения.
– Чтобы достичь моего уровня, – назидательно поведал Айлиль, – тебе нужно устроиться на работу в Министерство – желательно, какое-нибудь подразделение, усиленно притесняющее твой собственный народ – и удариться в религию. А, ну и еще расстаться со своей нареченной – впрочем, в твоем случае это значения не имеет.
– Кхм, – отозвался Гарри, задумавшись над тем, какие еще обстоятельства его личной жизни известны следователю, затем вернулся к первому пункту: – А Дипкорпус считается?
– Едва ли, – отмахнулся Крейде. – Кстати, кто это тебя надоумил?
– Профессор Снейп, – пробормотал Гарри, ожидая вновь услышать лекцию на тему безрассудности подобного выбора и злонамеренности предложившего его учителя.
Однако Айлиль добродушно хмыкнул:
– Здорово придумал. Конечно, РСД сулит лучшую защиту, но, сам понимаешь, последствия для здоровья... А из авроров тебя бы все равно вышибли, – неожиданно припечатал он, втаптывая в пыль детскую мечту Гарри.
– Да я никогда и не хотел быть аврором, – буркнул тот.
– Угу. Я тоже, – не пойми к чему добавил Айлиль.
Тем временем они подошли к высокому продольно вытянутому холму, отдаленно напоминающему курган. Остановившись перед ним, следователь отчеканил:
– Управляющий, здесь Айлиль Шеймус Крейде и Эоган Рафферти-Рахилли, в миру Гарри Поттер.
– Управляющий? – поразился Гарри. – А что он тут делает?
– Это не твой управляющий, – одернул его Крейде.
И впрямь, представший их глазам домовой эльф выглядел куда старше: седые кустистые брови, торчащие из ушей пучки серебристых волос, по самый подбородок укутан в клетчатый плед. Он не чинясь заговорил на ирландском, явно обращаясь к Гарри. Несмотря на знание ирландского, обретенное в прошлом году при прямом содействии Келтхайра, тот почти ничего не смог разобрать в шамкающей речи домовика, разве что фамилии – свою и спутника. По счастью, Крейде тотчас перехватил инициативу в разговоре, время от времени кивая в сторону юноши. В конце концов эльф потуже запахнул плед и прошаркал к выходу из прихожей, которая, кстати говоря, почти не отличалась от таковой в поместье Гарри, разве что из окна открывался вид на бушующие под обрывом волны. Студент не удержался и выглянул в окно, силясь понять, что это за местность, но от созерцания его оторвал нетерпеливый оклик Айлиля.
Первое, на что обратил внимание Гарри в гостиной Келтхайра – камин у того все-таки был, да еще какой. Впрочем, учитывая пространственные особенности этих сидов, он, пожалуй, никому не посоветовал бы пользоваться тут этим видом транспорта: не хватало еще очутиться в какой-нибудь там нирване, застрять в подземном тоннеле или вовсе быть размазанным в пространстве.
Вопреки заверениям Айлиля, никакой враждебности в отношении следователя Гарри не заметил: друид сердечно поприветствовал гостя и расспросил о семье. Лишь когда Келтхайр принялся сокрушаться об исчезновении Шеймуса, Гарри впервые заподозрил, что старик кривит душой: в собравшихся вокруг глаз морщинах ему почудились искорки торжествующего веселья.
– Кстати, директор Дамблдор передает вам привет, – сам не зная зачем, вставил студент.
– Благодарю, – чинно отозвался друид. – И ему передайте.
– Вы уверены, что вам ничего не известно об этих исчезновениях? – нетерпеливо поинтересовался Крейде.
– Смею заметить, я не утверждал, что мне ничего не известно – равно как и обратного, – безмятежно ответил Келтхайр.
«Похоже, дискуссия зашла в тупик», – тоскливо подумал Гарри. Он принялся прикидывать, стоит ли ему вмешаться в разговор – ожидает ли от него этого Айлиль – но все равно не мог придумать, с чего бы начать.
Тем временем, Крейде продолжил с бóльшим нажимом:
– Как вам известно, речь идет о представителе нашего народа, нашей крови, нашей веры – и не говорите, что я от нее отрекся! – неожиданно рявкнул следователь.
– Как знаете, – с легким разочарованием отозвался друид и, приподняв ладони, вновь опустил их на колени.
– Стоит ли понимать вашу реакцию как свидетельство того, что пропавшим студентам не угрожает опасность?
– Мне, как вы изволили напомнить, есть дело только до Шеймуса Финнигана, а остальные... – Келтхайр глубокомысленно приподнял брови. – Это не наша война, Крейде, и не стоит пытаться нас в нее втянуть.
Доселе рассеянный Гарри встрепенулся: где-то он слышал подобное высказывание, причем совсем недавно.
– Что ж, не могу обещать, что более вас не потревожу, – резковато отозвался Крейде, поднимаясь с места. – В свою очередь, надеюсь, что, может, вас все же посетит желание что-либо со мной обсудить.
– Это вряд ли, – отозвался друид с любезным кивком и улыбкой, достойной Амбридж-старшей.
Пока домовой эльф провожал их к выходу, Айлилю удавалось сохранить невозмутимый вид, но стоило им покинуть холм, как он принялся отчаянно пинать ни в чем не повинную растительность, приговаривая:
– Старый пень... Куррах дырявый... Ссохшаяся картофелина... Кабан, идущий перед желудями...
– А вы, гм, не боитесь... – Гарри смерил холм многозначительным взглядом.
– У него нет окон, открывающихся сюда, – отозвался Крейде, выпустив пар.
– Сюда – на эту сторону?
– Нет, вообще – сюда. Есть на тропу великанов, Арму, Бруг-на-Бойн и... впрочем, неважно. – Он махнул рукой.
– Наверно, я должен был чем-то помочь? – виновато предположил Гарри.
– Да нет, в общем-то, я и ожидал подобного результата. Но попробовать стоило, – вздохнул Айлиль. – По крайней мере, за жизнь Шеймуса можно не опасаться.
Это предположение немало порадовало и самого Гарри, однако он с сомнением переспросил:
– Вы думаете, ему это наверняка известно?
– Кайрбриу Келтхайр – безусловно, не самый приятный человек, да и самым благонадежным его не назовешь, однако он не стал бы шутить такими вещами, как жизнь соотечественника, да еще перед его приемным отцом, – назидательно изрек Крейде. – Иначе он бы просто сказал – не знаю, мол, катись отсюда.
– А он разве?.. – вовремя оборвал себя Гарри, и вместо этого встревоженно поинтересовался: – Ну а остальные?
– Повторюсь: у него все-таки есть сердце. При всей своей нелюбви к англичанам он не стал бы сидеть сложа руки, зная, что жизни троих ни в чем не повинных детей под угрозой. Равенство разумной жизни – знакомо тебе такое? Это одна из концепций, популярных в среде современных друидов. Современных – это, в прямом смысле слова, ныне живущих, сколько бы им ни было лет, – пояснил он в ответ на недоуменный взгляд слизеринца. – Так вот, она провозглашает равную ценность жизни представителей всех обладающих сознанием рас: людей, фэйри, гоблинов...
– Дементоров, – хмыкнул Гарри, припомнив рассуждения Малфоя, что сбило Айлиля с мысли.
– Гм... это следует уточнить, – признал тот. – Так вот, оборотней, фавнов – ну и всех прочих, о ком я не упомянул. Градация тут недопустима: мол, жизнь человека важнее жизни гоблина, спасти человеческого ребенка предпочтительнее, чем жеребенка кентавра... Конечно, тут имеются определенные сложности, когда дело доходит, скажем, до оборотней и вампиров...
– Постойте! – прервал его Гарри. – Я вспомнил, где я это слышал!
Айлиль озадаченно воззрился на него:
– Ну конечно, как я упоминал, это популярная концепция...
– Да нет же, о том, что это не наша война – в смысле, не их! Это сказал мне кентавр, вчера, в Запретном лесу!
– А у тебя широкий круг знакомств, – машинально пробормотал Крейде. – Кентавр... Келтхайр... Кентавры... Друиды... – Внезапно его лицо озарилось пониманием: – Быть не может! Святые небеса!
– Чего не может быть? – переспросил Гарри – впрочем, его уже посетило дурное предчувствие, что в дальнейший ход мысли его не посвятят, даром что именно он дал ей рождение. И это предчувствие не замедлило оправдаться: Айлиль лишь покачал головой:
– Это надо подтвердить. Найти доказательства...
– Может, я бы помог с доказательствами? – без особой надежды протянул Гарри.
– Нет, тут ты не помощник. – Айлиль столь энергично мотнул головой, что с нее слетела остроконечная шляпа. Он потрусил обратно к гостинице, похоже, напрочь позабыв о следующем за ним студенте – лишь перед камином спохватился:
– Ладонь давай. – Отсыпав каминного порошка, следователь вопросил:
– Сам доберешься?
– Думаю, да, – только и успел сказать Гарри – Крейде тут же и дух простыл.
– Ну, что ж, – вслух рассудил слизеринец, – если что-то напутаю, то одним пропавшим студентом больше – одним меньше...
Он задумчиво посмотрел на зажатый в горсти порох, и его посетила шальная мысль: а что если вернуться в школу несколько позже? В объяснительной-то время отсутствия не прописано, а визит к Келтхайру занял до обидного мало времени. Ступив в зеленое пламя, он отчетливо произнес:
– Таверна «Пьяный сид».

При его появлении Дорин, которая на сей раз выковыривала засахаренное варенье из банки, попутно болтая с неизменным Майком, радостно взвизгнула. Выглянувшая из подсобки Бронах проявила меньше эмоций – просто обняла Гарри и предложила:
– Не хочешь закусить?
– Не откажусь, – признал слизеринец. – Я завтрак пропустил из-за Айлиля.
– А я как раз хотела тебя спросить – какими судьбами? – улыбнулась трактирщица. – Разумеется, я рада видеть тебя в любой день, но, насколько мне известно, просто так вас не отпускают. Тебя же не... – На ее лице отразилась тревога.
Тем временем, Дорин уже поднесла ему огромный кусок деревенского пирога и чай. Тотчас схватившись за вилку, Гарри заверил родственницу:
– Нет, конечно! Во всяком случае, насколько я знаю... А то все так быстро меняется...
– Я слышала про исчезновения, – кивнула Бронах.
– А, ну так меня по этому поводу из школы и вытащили. Мы с Айлилем ходили к Кел... – Он спохватился, что не должен разглашать ничего о сегодняшнем визите.
– Ну и как он, ничего не сказал? – спокойно поинтересовалась ирландка. – Это и неудивительно...
Что-то в ее реакции показалось Гарри странным, и он спросил, сощурившись:
– А вам об этом, случаем, ничего не известно?
– Дорогой мой, – наставительно начала трактирщица, – людям, водящим близкое знакомство со служащими Министерства, никогда ничего не рассказывают. Имей это в виду на будущее – а то, насколько я могу судить, в твоей профессии это может стать препятствием.
– Как же тогда быть с тем, что я сам – служащий Министерства? – задумался Гарри.
– Ну, дипломаты – это нечто... – Бронах крутанула кистью в воздухе, – особое.
– Как РСД?
– Вроде того. А за то время, когда тебя самого, – она понизила голос, – не было, что с тобой произошло?
Поскольку в ее голосе Гарри не уловил любопытства – лишь неподдельную тревогу, он ответил:
– Встретился с духом отца.
– Бреогана? – последовал традиционный вопрос. Вместо того, чтобы язвить в ответ, Гарри лишь кивнул.
– На самом деле, мне показалось, что это длилось не больше часа. Потом я довольно долго ползал по тоннелям – это да. Чуть не застрял, между прочим – боюсь, как бы у меня теперь не развилась клаустрофобия. А потом вылез в поместье Рафферти.
– Которое нынче в Нормандии, – уточнила Бронах.
– Ну да, это, вообще-то, из-за меня, – смутился Гарри. – Наверно, следовало подумать получше...
– Дело хозяйское, – пожала плечами трактирщица. – Что ж, тебя следует поздравить: ты вышел из сида.
– Да я и раньше выходил – как сегодня, например, – добавил студент, рассудив, что родственница и так уже обо всем догадалась.
– Нет, это другое – как бы тебе объяснить... В общем, очень немногим людям удавалось выбраться живым из этих ходов под землей. По правде, ты сильно рисковал.
– Могли бы предупредить, – поежился Гарри, вновь переживая ощущение сдавившей плечи толщи земли. – Впрочем, другого выхода у меня все равно не было.
– Значит, фэйри благоволят тебе.
– Кто? – Гарри наморщил лоб, припоминая содержание школьной программы, но вынужден был признать: – Мы их не проходили.
– Их не существует, – загадочно улыбнулась Бронах. – Вот и все, что тебе следует знать.
Переварив это утверждение, Гарри почел за нужное принять его как есть: опыт подсказывал ему, что ничего другого он не добьется.
Тем временем, тарелка опустела, чашка тоже, и Гарри спохватился:
– Наверное, мне лучше вернуться в школу, а то Айлиль, быть может, сказал, что уже отпустил меня, а я тут прохлаждаюсь... Не одолжите мне щепотку пороха?

Гарри мысленно отрепетировал, как передаст директору привет от коллеги и твердым, решительным шагом направится к спиральной лестнице; но в кабинете его встретил не Дамблдор, а подскочивший от неожиданности Тэмлин Джонс.
– Я дожидаюсь директора, – зачем-то тут же сообщил он.
У Гарри в голове промелькнула мысль, что прежде из их профессоров столь дерганым был разве что Квиррелл.
– А я вот, гм, – он сделал широкий жест в сторону камина, – отлучался. Разумеется, оставил объяснительную записку. Ну а директора, выходит, нет? – Гарри готов был сам шлепнуть себя по затылку за монолог, достойный Хагридова младшего братца.
– Нет, но он вот-вот будет.
На этом месте можно было бы распроститься с новым преподавателем и выйти из кабинета, но Тэмлин казался столь обрадованным нежданной компанией, что Гарри почел за нужное немного задержаться.
– А как вам, гм, у нас в школе? – Он тотчас мысленно поздравил себя за вопрос, по идиотизму превосходящий даже предшествующий монолог: каково бы ему самому работалось с подобным, с позволения сказать, начальником? Однако Тэмлин отозвался вполне дипломатично:
– Очень нравится. Школа со столь богатыми традициями, обширной библиотекой, да и сама архитектура...
– И обеды тоже неплохи, – попытался сострить Гарри. – А вы где учились?
Почему-то этот нехитрый вопрос настолько смутил молодого ассистента, что тот покраснел, пробормотав:
– Видите ли, я не имел возможности посещать учебное заведение по причинам... некоторых проблем со здоровьем.
Мысленно попеняв себе за недостаток тактичности, Гарри горячо заверил его:
– Понимаю, разные бывают обстоятельства. Моего приемного отца тоже некогда исключили из школы... И профессор Люпин, скажем... а вы часом не?..
– Не оборотень? – приподнял брови Тэмлин. – Нет, иначе меня бы не взяли на работу в Св. Мунго.
– О, так вы колдомедик? – обрадовался возможности сменить тему Гарри.
– Хотел бы им стать, – горестно вздохнул ассистент. – Но без Т.Р.И.Т.О.Н. выше лаборанта мне не продвинуться.
– А сколько вам лет? Прошу прощения за любопытство, – стушевался Гарри.
– Восемнадцать, – потупился Тэмлин.
– Ого! – не сдержал потрясенного возгласа слизеринец. – Возможно, вы стали самым молодым сотрудником в истории Хогвартса, за исключением Хагрида... – сообразив, что пример он привел так себе, он поправился: – Из профессоров уж точно!
– Том Риддл мог стать самым молодым профессором, – заметил Тэмлин. – Но его не взяли.
– И слава Мерлину, – с содроганием отозвался Гарри. – Хотя, наверно, это существенно повысило бы успеваемость...
В этот момент дверь кабинета открылась, и наконец-то появился директор. Гарри поспешил покинуть кабинет, но его окликнули:
– Гарри, постой, тебя это тоже касается.
Тот вернулся, думая, что речь пойдет о визите к Келтхайру, однако директор начал издалека. Усадив учеников, он уселся в кресло и приступил:
– Тэмлин, известно ли тебе о таком артефакте, как зеркало Еиналеж?
Тот сдержанно кивнул, а Гарри про себя подивился: ведь сам он узнал о существовании этого зеркала по чистой случайности!
– Так вот, именно о нем я хочу поговорить с вами. Как известно, в настоящий момент оно...
– ...завалено, – подхватил Гарри.
– Именно. И расчистить подвал мы не можем по ряду причин. Однако извлечь зеркало необходимо, причем нынешние обстоятельства подстегивают сделать это как можно скорее. Чтобы не тратить ваше время почем зря, скажу сразу: для того, чтобы извлечь зеркало, нужны двое – тот, кто некогда в него смотрелся, – он кивнул Гарри, – и ты, Тэмлин, – еще кивок.
– Но, вроде как, Рон тоже в него заглядывал, – нашелся Гарри. – И...
– Разумеется, это мог бы быть и Рон, – прервал его Дамблдор. – Однако я уже рассказал об этом тебе, а по ряду причин чем меньше людей будут посвящены в это, тем лучше.
– И что же от меня понадобится, сэр? – не утерпел студент. – Вы же знаете, у меня не очень хорошо с Заклинаниями, а трансгрессию мы еще не проходили...
– Да, несомненный просчет, – вздохнул директор. – Однако ничего особенного от тебя на сей раз не потребуется: некоторым образом, лишь пройтись по школе в сопровождении преподавателя, вспоминая о зеркале – мысленно в него заглядывая. Ну а Тэмлин сделает остальное.
Гарри было крайне любопытно, что именно включает в себя слово «остальное», однако более важным ему показалось другое:
– Прошу прощения, сэр, а вы уверены, что оно вообще там? – На изумленный взгляд директора он пояснил: – Ведь его должно было раздавить при обвале...
– Нет, это вряд ли, – как ему показалось, с изрядной долей облегчения отозвался Дамблдор. – Я вызову вас, когда все будет готово.
У Гарри оставались другие вопросы, но он послушно покинул кабинет в сопровождении Тэмлина, который по долгу службы должен был проводить его на урок: до конца второго оставалось минут десять, потому студент рассчитывал, что до начала следующего успеет расспросить своего провожатого. Однако этой надежде не суждено было сбыться: у класса зельеварения его поджидала глава комендантской комиссии собственной персоной.
– Мистер Поттер, попрошу ко мне в кабинет, – прошипела она. Тэмлин, не к его чести будет сказано, тотчас ретировался, шмыгнув в кабинет – даже то, что грозный Снейп в этот самый момент требовал тишины, его не остановило.
– Но вы же получили объяснительную! – возмутился Гарри. – Или, может, она завалилась куда-то, тогда я попрошу мистера Крейде выслать вам новую...
– То, что ваш отец – преподаватель, – голос Амбридж взвился до таких высот, что практически перешел на визг, – не дает вам права грубить должностным лицам!
«Где-то я это уже слышал. Опять», – обреченно подумал Гарри. Однако он не собирался так просто сдаваться.
– Если вы прочли эту записку, то знаете, что я не имею права разглашать, где был и что делал сегодня.
– Нет. – Амбридж вымучила умильную улыбочку. – Я хотела поговорить с вами о другом.
«Час от часу не легче», – выругался Гарри про себя и потащился за ней.
– Что вы скажете об этом? – Едва зайдя в кабинет, она кинула на стол перед ним газету.
– А это что теперь, официальное издание Министерства? – брякнул Гарри, увидев заголовок «Гнездо импов».
– Читайте, – выплюнула Амбридж, тыкая коротким толстым пальцем в заголовок: «Хогвартс: новые скелеты в шкафу?»
– Ну и при чем тут я? – буркнул Гарри, затем вновь уткнулся в статью.
«Не далее как неделю назад автором этой статьи было сделано предположение, что исчезновением Мальчика-Который-Выжил события в Хогвартсе не закончатся. И что же мы видим? После своего рода дежа вю 1993 года нынче перед нами разворачивается драматическое воспроизведение событий, имевших место годом ранее – а именно открытия Тайной Комнаты. В чем же сходство, спросите вы? Отвечу, что куда сложнее найти различия. Вот первое: после пропажи студентов на стенах не появляется леденящих душу кровавых надписей – вместо них мы имеем загадочную записку, оставленную первым из пропавших. Второе – нет, собственно, и самих тел: студенты лишь исчезают, будто растворяясь в воздухе, и, несмотря на обширные розыскные мероприятия, до сих пор не удалось напасть на след ни единого из них. Третье... но его не будет. Точно так же, как и четыре года назад, исчезнувших студентов объединяет либо наличие родителя-маггла, либо то, что некогда они были признаны без малого сквибами, либо легкое ментальное расстройство. Точно так же руководство школы продолжает отрицать, что им известны причины этих происшествий. А теперь о главном сходстве: точно так же в центре событий оказывается Гарри Поттер, он же, согласно последним данным, Эоган Рафферти-Рахилли.
Еще одним существенным сходством является заговор молчания, в котором участвует весь профессорский состав – именно он служит причиной тому, что общественности до сих пор ничего не известно о случившемся ни годом ранее, ни четыре года назад. Возможно, причиной тому именно то, что даже малая доля этих сведений поспособствует тому, что фигура Гарри Поттера покачнется на возведенном для нее пьедестале? Чем иначе можно объяснять то, что подозреваемый не только имеет возможность беспрепятственно перемещаться как по территории школы, так и вне нее, и даже не был толком допрошен?
При отсутствии достоверной информации делать какие-либо заключения крайне непросто, но, тем не менее, попробуем сопоставить все, что известно широкому кругу общественности. Первое – не может не заставить задуматься то, что исчезновения начались аккурат с повторного появления Гарри Поттера пред очами магического мира. Второе – почти все исчезнувшие некогда были его однокурсниками. Хотя обстоятельства перевода мистера Поттера на Слизерин продолжают оставаться столь же загадочными, как и все прочее, связанное с этой незаурядной личностью, можно сделать предположение, что причиной скоропалительного перевода, вероятнее всего, был раздор с товарищами по факультету – а если и нет, то он неминуемо возник вследствие смены лагеря, ведь, как известно, между студентами Гриффиндора и Слизерина теплых чувств не наблюдается. И, наконец, третье: попустительство этому отдельно взятому студенту принимает такие масштабы, что он не только пользуется полной свободой передвижения, но даже устраивается на работу в Министерство. Да-да, зрение вас не подводит: студента школы приняли в Дипломатический корпус – пусть лишь в качестве стажера, но сам факт заставляет задуматься о кадровой политике этого подразделения.
Итак, остается главный вопрос: кто же станет следующей жертвой? Мы повторили бы те же рекомендации, что и четыре года назад: забрать из школы детей, имеющих родственников-магглов или иного рода особенности, сходные с указанными выше; опасности подвергаются также студенты факультета Гриффиндор. На этом с вами прощается
Пикси-во-мраке».
– И что же, вы думаете, я это написал? – сдерживая негодование, процедил Гарри.
– Разве что в порыве раскаяния, – одарила его широкой улыбкой Амбридж. – Однако, если это вы, то я счастлива буду вас поздравить с несомненным талантом.
– Да уж, чудный талант – ни единого проверенного факта, сплошные домыслы, – выпалил студент.
– А мне показалось, – глава комиссии бережно сложила газету, прежде чем убрать ее в ярко-розовую сумочку – на вид, драконьей кожи, – что он провел большую работу по анализу исторической информации.
– Очень жаль, что напрасную, – буркнул слизеринец.
– Отчего же. – Амбридж постучала пальцем по замку сумочки, словно ложечкой по краю фарфоровой чашки. – Быть может, некие ответственные лица наконец обратят внимание на... упущения в ходе ведения расследования.
– Главное – это что думает об этом главный следователь, – бросил Гарри.
– Вероятно, вы еще не в курсе, – пропела волшебница, – что мистера Крейде снимают с этого расследования.
Припомнив слова Снейпа, Гарри похолодел, ибо последнее было похоже на правду. Странно лишь, что Айлиль ни словом не обмолвился об этом утром; хотя, может, его спешка объяснялась именно тем, что его время на исходе?
Тем временем, Амбридж явно наслаждалась произведенным ею эффектом.
– Я бы даже рискнула предположить, что, быть может, его также освободят от поста главного следователя... которому, по правде говоря, он никогда не соответствовал.
– Не любите ирландцев, да? – Гарри поднял голову, уставясь ей прямо в глаза – он надеялся, что пристальный взгляд вкупе со шрамом-молнией произведут желаемый эффект. – Полагаю, что вы ликовали, когда исчез Шеймус Финниган? Ведь так хорошо, когда врага устраняют без вашего участия?
От Гарри не укрылось, как при этих словах краска отхлынула от неизменно розовых щек Долорес Амбридж.
– Быть может, у вас также были причины желать его исчезновения? – С этими словами он поднялся с места. – Я могу идти?

Вместо того, чтобы отправиться на урок к своему декану, Гарри двинулся в сторону кабинета Люпина, отчаянно надеясь, что тот сейчас свободен. Хотя его надежды насчет «окна» оправдались, к своему удивлению он застал там целую компанию: за столом рядышком сидели Рон с Гермионой, склонившись над газетой, а рядом пили чай Люпин... и Эштон! Тот порядком осунулся и коротко подстригся, но в ярко-голубых глазах светилось все то же веселое любопытство. Он отсалютовал студенту чашкой.
– Гарри, ты вовремя, – поприветствовал его Люпин. – Чаю?
– Ага, «не был толком допрошен», – возмутился Рон, не отрываясь от газеты, – а всю ночь мурыжили кого?
– Тс-с, я дочитываю, – пихнула его локтем Гермиона и, подняв глаза на Гарри, махнула ему рукой: – Получила новый номер на перемене, – она указала на газету, – подписалась после той статьи.
Эштон хмыкнул:
– Вообще, надо думать, количество их подписчиков существенно возросло. Они правильно поставили на «Пикси-во-мраке».
– И прогуляла урок? – поразился Гарри.
– Не то слово, – посетовал Рон и тут же ткнул пальцем в статью: – «Не наблюдается теплых чувств», да щас вам! Думаю, мы уже можем претендовать на кубок межфакультетской дружбы!
– Что скажете, мисс Грейнджер? – поинтересовался Эштон, попивая чай, пока Люпин наливал Гарри.
Гермиона глубоко вдохнула, сосредотачиваясь:
– Прежде всего, как и насчет прошлой статьи: автор, собственно, понятия не имеет, о чем вообще речь... А это значит, что либо он искусно имитирует невежество, либо не имеет отношения к нашей школе. Но кое-что меня насторожило... – Она опустила глаза на статью, перечитывая какие-то строчки. – Тут написано про свободу передвижения как по территории замка, так и вне нее. Но Гарри со времени возвращения не покидал пределов Хогвартса!
– Покидал, – возразил Гарри, – сегодня утром. Мистер Крейде... – Он вновь спохватился, что и об этом упоминать не следовало.
– Это крайне любопытно, – согласился Люпин. – Кто был в курсе твоего путешествия – и, кстати, где ты был?
– Полагаю, это не имеет значения, – тотчас вмешался Эштон. – Так кто?
– Ну, там был ирландский... бармен, – тихо закончил Гарри, заливаясь краской и делая себе пометку, что надо серьезно поработать над конспирацией – все-таки профессор Снейп, честя его за пренебрежение окклюменцией, был не столь уж неправ. – А до этого – двое второкурсников... впрочем, они не знали, куда мы направляемся. Может... Дамблдор, мы путешествовали через его камин...
– Постой, Гарри, – прервал его Люпин, – если ты покинул школу с Айлилем, значит...
Студент хлопнул себя по лбу:
– Точно! Моя объяснительная записка! Значит, осведомитель – это Амбридж!
– Если не ирландский бармен, – хмыкнул Рон.
Воцарилось непродолжительное молчание, которое прервал он же:
– Так что ж, выходит, Амбридж пишет все эти статьи? – с недюжинной долей сомнения в голосе спросил он.
Люпин почему-то воззрился на Эштона.
– Вряд ли, – пожал плечами тот. – Возможно, они написаны под ее руководством, но явно кем-то другим. Вы же читали ее декреты?
– Да уж, до Малфоя ей как до луны... – пробурчал Рон. – Но все-таки что-то мне это напоминает: во-первых, во-вторых, в-третьих...
– Тут есть еще один момент. – Эштон прищурился на замысловатый канделябр с трепещущими на нем свечами. – Луна Лавгуд – не душевнобольная.
– Разумеется! – с готовностью подтвердили друзья хором, а после принялись наперебой заверять: – Но после того, что этот пикси понаписал об остальных... Да Луна никогда... И кто только мог подумать... – Однако Эштон жестом призвал их к молчанию:
– Вот именно: кто. Будь она нездорова психически, разумеется, это стало бы известно весьма широким кругам, несмотря на врачебную тайну. Но о подобного рода «сумасбродстве», особенно у столь юной девушки, обычно известно лишь в кругу ее близких и однокашников. Автору же этой статьи неким чудесным образом известно не только об эксцентричности мисс Лавгуд, – он загнул длинный палец, – но также о проблемах мистера Лонгботтома с учебой – которые, насколько мне известно, полностью выправились – а также о происхождении мистера Финнигана и Томаса. – Он продемонстрировал кисть с загнутыми четырьмя пальцами. – Выходит, что либо этот не в меру старательный журналист посвятил немалое время изучению личных дел студентов Хогвартса, либо, что мне кажется более вероятным, узнал о них из первоисточника. Следовательно, либо наш герой – родитель кого-то из студентов, состоящий с ним в крайне доверительных отношениях, либо он сам – бывший студент, окончивший Хогвартс не позднее, чем несколько лет назад: в противном случае ему было бы известно, что Лонгботтом – далеко не сквиб.
– Но ему не обязательно было бы изучать всех студентов подряд, – взволнованно прервала его Гермиона. – Лишь тех, кто имеет какое-то отношение к Гарри: учится с ним на том же курсе и том же факультете, или же дружит – как Луна! Вам не показалось, что автор статьи вообще довольно пристрастно относится к Гарри – с чего бы это?
– Причин может быть миллион, – задумчиво отозвался Эштон. – Но самыми вероятными мне представляются две: либо, в случае с бывшим студентом – банальная зависть, либо, если это – родитель, Гарри, сам того не осознавая, нанес кому-то из студентов серьезный ущерб... Несчастная любовь, травма, ссора, унижение... Понимаю, что это болезненная тема, Гарри, но тебе придется над этим подумать.
– Малфой? – вопросительно бросил Рон. На это Гарри лишь фыркнул.
– Чжоу Чанг... Диана Доуфорт? – нахмурилась Гермиона.
– Седрик Диггори. – Как только имя сорвалось с языка, сердце Гарри словно стиснула ледяная рука. Внезапно охрипшим голосом он выдавил: – Его отец наверняка винит меня в смерти сына. – Ему вспомнилась последняя встреча с родителями Седрика – когда миссис Диггори сказала, что не винит его в смерти сына, мистер Диггори промолчал.
– Все сходится, – понизив голос, Эштон бросил быстрый взгляд на Гарри. – Амос Диггори работает в Министерстве, он мог получать информацию от Амбридж.
Люпин обеспокоенно взглянул на часы:
– У О'Рахилли заканчивается урок. Конечно, Снейп обещал перехватить его, но...
– Ясно. Спасибо за чай. – Эштон поднялся и нахлобучил на лоб островерхую светло-серую – в тон мантии – шляпу.
– Вы знаете, что мистера Крейде отстраняют от следствия? – бросил Гарри ему вслед, однако тот уже вышел, так что ответил ему Люпин:
– Да, увы, это так; но, быть может, так будет лучше для него самого. Вы устраивайтесь, а я пока подготовлюсь к уроку. – Гарри сообразил, что им и вправду предстоит ЗОТИ – весьма удобно.
– Кстати, профессор, – сообразил он, – а что вы скажете о фэйри?
– Их не существует, – не задумываясь отозвался оборотень и скрылся в подсобке.
– По крайней мере, о том, чтобы держать отца подальше от мистера Эштона, мне беспокоиться не придется, – рассудил вслух Гарри. – Похоже, они с этим и сами неплохо справляются.
____________________________

Собравшийся на ЗОТИ класс представлял собой весьма печальное зрелище: от гриффиндорской половины аудитории остались жалкие ошметки в лице друзей Гарри и Лаванды с Парвати. Видимо, не желая акцентировать на этом внимание, Люпин пропустил перекличку, сразу приступив к опросу – он явно решил учинить ревизию знаниям учеников, дабы выявить наиболее обширные дыры в их образовании.
Нахально пользуясь расположением учителя, на ЗОТИ Гарри шепотом поведал друзьям о странной просьбе Дамблдора относительно зеркала ЕИНАЛЕЖ. Рон даже не сразу сообразил о чем, собственно, речь – видимо, его сознанием этот артефакт в свое время не успел завладеть так обстоятельно, как в случае Гарри.
– Ну так вот, я должен буду ходить по школе и думать о белом медведе. То бишь, о зеркале, – быстрым шепотом закончил он.
– Это как искать воду с лозой, – кивнула Гермиона со знанием дела.
– А потом в определенном тобой месте разломают пол до самого подвала? – хмыкнул Рон.
Гарри пожал плечами:
– Это вряд ли, учитывая, что дальнейшее собираются поручить Тэмлину Джонсу.
– Да уж, рудокоп из него тот еще, – развеселился его друг, видимо, представив тщедушного ассистента в каске со здоровенной мотыгой в руках. Однако Гермиону заинтересовало совсем другое:
– Странно, почему зеркало решили извлечь именно сейчас? – тихо спросила она, почесывая лоб кончиком пера. – Времени-то прошло немало...
– Как ты помнишь, хватало более насущных проблем, – назидательно отозвался Рон.
– А я вот думаю, может, директор надеется, что зеркало поможет в поисках ребят?
– Каким, интересно, образом? – насмешливо отозвался гриффиндорец. – Дамблдор встанет перед ним и будет любоваться, как они водят вокруг него хоровод?
– Кажется, это называется доказательство от противного, – вмешался Гарри. – Это, типа, как решать задачу с другого конца, от ответа... Предположим, что студенты найдены...
– Зеркало, – повторила Гермиона многозначительным тоном. – Хм. – Помолчав, она еще глубокомысленнее добавила: – Хм.
– Чего ты хмыкаешь? – не выдержал Рон, но вместо ответа девушка поинтересовалась:
– Как вы думаете, сколько Джонсу лет?
– Восемнадцать, – сообщил Гарри. – Он сам мне сказал.
– А тебе-то это знать зачем? – подозрительно переспросил Рон, но в этот момент терпение Люпина, похоже, иссякло. Возвысив голос, преподаватель предложил:
– Мистер Уизли, не желаете поведать классу о важной особенности популяций руноследа? Насколько я могу судить, вам это понадобится в дальнейшей работе.
Рон бросил вопросительный взгляд на Гарри, но тот в ответ лишь пожал плечами:
– Они не обладают разумом, так что мне до них дела нет.
Гермиона бросила на него сердитый взгляд и шепнула:
– Партеногенез, Рон – помнишь, мы это разбирали?
– А, да, – вполголоса отозвался гриффиндорец и уже увереннее начал: – Как и многие виды немагических рептилий, или же гадов, рунослед обладает способностью к живорождению...
– Партеногенезу! – громким шепотом поправила Гермиона.
– ...партеногенезу, – послушно поправился Рон, – в результате чего существуют популяции, в которых отсутствуют самцы. Это особенно важно в связи с тем, что женские особи более склонны к правоголовости – то бишь, решение из трех голов зачастую принимает не левая голова, а правая – и, как следствие, более опасны, ведь правая голова не только более ядовита, но и отличается повышенной агрессивностью.
Люпин предпочел проигнорировать подсказки Гермионы и присудил Рону десять баллов, похвалив за способность к системному мышлению – что, судя по выражению лица гриффиндорца, немало его озадачило. После этого Гойл пустился в длинное и путаное повествование, в результате которого выяснилось, что он путает пеплозмея с василиском:
– Он и называется пеплозмей, потому что испепеляет взглядом... А рождается он из слишком долго простоявших на огне яиц.
Однако Люпин предпочел спустить и это, ограничившись замечанием:
– Главное – не путайте их с дементорами, большего от вас и не потребуется.

Первым делом, выйдя с урока, Гермиона принялась отчитывать Гарри:
– Тебе ведь тоже сдавать Уход за магическими существами – и какой смысл ходить на них дополнительно, если ты не уделяешь внимания самостоятельным занятиям!
– Ты бы лучше спросила: какой смысл ходить на них вместе с Бастиндой? – ухмыльнулся Рон. – Видимо, чтобы не уделять внимания всяким тупым существам и там?
– Да ладно вам, – вяло отбивался Гарри. – Человек, можно сказать, только что из сида вышел, а вы тут на него насели... Кстати, как твои успехи в Прорицаниях? – бросил он, надеясь на смену темы.
– О, это очень увлекательный предмет – разумеется, если его преподает компетентный учитель, – охотно проглотила наживку Гермиона. – Сейчас мы изучаем астрологию – как жаль, что профессор Синистра не охватывает этот раздел, ведь в соединении с астрономией он был бы вдвойне познавателен...
– На звезды, значит, любуетесь, – процедил Рон не столь дружелюбным тоном.
– Рон, я тебя не понимаю, – вздохнула Гермиона. – Почему ты ревнуешь исключительно к профессорам ЗОТИ или кентаврам?
– Еще Виктор Крам! – возмущенно добавил гриффиндорец.
– Почему бы, для разнообразия, не приревновать меня, скажем... – она бросила мимолетный взгляд на Гарри, но благоразумно передумала: – ...к Малфою?
Рон хмыкнул:
– Он слишком хорошо маскирует свои чувства.
– Или к Снейпу?
Рон скривился, будто на него накатил приступ тошноты.
– Или к ассистенту Снейпа? – подбросил Гарри, за что получил по затылку Гермиониным учебником и, похоже, поделом – на лице Рона тотчас возникло задумчивое выражение, не сулящее Джонсу ничего хорошего.
В этот момент к кучке студентов подошли Филч и Флитвик, чтобы развести слизеринцев и поредевших гриффиндорцев соответственно на Заклинания и историю магии. Гарри, которому достался Филч, пришлось всю дорогу до кабинета выслушивать, что лично завхоз не видит в недавних происшествиях ничего плохого, ибо главный недостаток школы, как всем известно – это ученики. При этом он бросал на компанию слизеринцев столь злобные взгляды, что Гарри поневоле задумался, уж не приложил ли он руки к последним исчезновениям.

На истории магии Гарри в кои-то веки старался слушать внимательно, пытаясь разобраться в перипетиях дипломатических отношений вампиров и волшебников; но, как ни силился он сосредоточиться, старательно записывая слова Бинса, строчки все больше кренились вниз, и в конце концов его попытки вылились лишь в то, что ему приснился сугубо исторический по тематике сон.
Его окружали высокие гротескные фигуры в черных фраках с головами домовых эльфов, из-под верхней губы которых торчали длинные клыки. Они пританцовывали на отполированном до блеска полу, потряхивая длинными ушами и приговаривая:
– Познай самого себя! Познай самого себя!
– Это, э-э-э, Сократ! – как следует порывшись в памяти выпалил Гарри. В ответ фигуры разразились дребезжащим смехом и расступились, открывая стену комнаты. От пола до потолка ее скрывало огромное зеркало, в котором отражался многократно повторенный Гарри, стоящий посреди пустого зала. «Ну конечно, они ведь не отражаются в зеркалах», – отметил он про себя, и в этот момент в комнату ворвалось совсем уж невероятное существо: фалды такого же старомодного фрака, увенчанного седой головой Келтхайрова управляющего, охватывали лошадиный торс, гарцующий на мускулистых птичьих лапах.
– Гиппогриф в пальто... – восхищенно выдохнул Гарри.
Сложив руки на узкой груди, существо высокомерно прокаркало:
– Не знаю, каким будет второй Темный Лорд, но третий Темный Лорд будет таким!
Вновь бросив взгляд на стену, Гарри вместо себя увидел там Невилла, Рона и Гермиону – они самозабвенно прыгали, взявшись за руки, вокруг стоящего посередине Эштона в костюме Санта-Клауса – тот милостиво улыбался им и раздавал пузырьки с разноцветными жидкостями.
Оказавшееся рядом с ним четвероногое существо подтолкнуло его в бок, хмыкнув со знанием дела. Гарри коротко кивнул ему, продолжая наблюдать за друзьями – они с веселым смехом откупоривали бутылочки и, отпив из них, тотчас исчезали. Гарри кинулся было туда, чтобы остановить уже запрокинувшего сосуд Рона, но Управляющий ухватил его за локоть и настойчиво встряхнул, словно бы недовольный, что тот не понимает его шуток.
– Да отвяжитесь вы, – бросил Гарри, пытаясь высвободиться – и очнулся под сердитое шипение Малфоя, который дергал его за мантию.
«Ну и приснится же такое», – подумал он, проводя рукой по лицу.
На сей раз им более повезло с провожатым – за ними явилась мадам Помфри, в связи с нехваткой персонала и больных подключившаяся к конвоированию учеников и патрулированию школы.

Памятуя о вчерашнем приступе, случившемся с Лоэгайре после их экспедиции к кентаврам, Гарри полагал, что его вновь будет замещать Люпин – однако ирландец, похоже, вновь пренебрег запретами мадам Помфри, которая при встрече смерила его весьма недовольным взглядом. Впрочем, выглядел О'Рахилли на редкость бодрым и лучился жаждой деятельности, что с ним прежде на уроках приключалось крайне редко.
Едва ученики зашли в класс, он по обыкновению захлопнул за ними дверь и объявил:
– С самого начала полугодия у нас так и не состоялось ни одного урока, так что придется поднажать, чтобы успеть пройти хоть что-нибудь. – При этом он постучал палочкой по настенным часам с таким видом, словно учебный год вот-вот закончится. – Конечно, у вас не будет экзамена по ОДУРАЧ... (абревиатура названия предмета)
– По чему? – протянул Крэбб, хлопая глазами.
– Вы что, не удосужились выучить даже название предмета? – начал выходить из себя О'Рахилли, переходя в более известную его ученикам ипостась брюзгливого учителя. – Минус пять баллов...
– Образ действий в условиях репрессии и аберрации чар, – протараторила Гермиона, взвившись с места. – Мы просто никогда не видели аббревиатуры, сэр!
– Что это ты слизеринцам помогаешь? – шикнул на нее Рон.
– Из чувства справедливости, – шепотом бросила в ответ девушка.
– Ну ладно, – нехотя отказался от своего намерения О'Рахилли. – Так потрудитесь теперь не забыть.
– Такое забудешь, – тихо хмыкнул Рон.
– Так вот, – поймал утраченную мысль преподаватель, – хоть экзамена вам сдавать и не придется, но навыки, которые мне предстоит вам преподать, вполне могут однажды спасти вам жизнь – в отличие, скажем, от истории магии или Прорицаний.
Гермиона заерзала на стуле, но на сей раз удержалась от замечаний.
– С этим согласен и директор Дамблдор – в противном случае этих уроков у вас бы не было. – О'Рахилли махнул пачкой листов в сторону директорской башни. – Итак, на прошлом уроке мы обсуждали обстоятельства, мешающие применению магии, ну а сегодня мы поговорим о возможных методах борьбы. Какие поступят идеи? – Оглядев поднятые руки, он сообщил: – На сей раз, учеников из маггловских семей я попрошу воздержаться: мне любопытно, что по этому поводу скажут ваши товарищи.
Гарри разочарованно вздохнул: то-то был бы удачный случай заработать кучу баллов. Малфой же неуверенно поднял руку, шевеля пальцами в воздухе, словно пытался схватиться за что-то невидимое.
– Стоит ли упоминать, что меня интересуют методы самообороны людей без особых возможностей, – почел за нужное уточнить О'Рахилли, прежде чем дал ему ответить.
– Ну... у магглов есть такая штука... – Малфой продолжил шевелить руками, на сей раз очерчивая в воздухе что-то вроде гранатомета. – Она... стреляет.
– Вынужден вас разочаровать, Малфой, она есть далеко не у всех магглов, – прервал его пассы О'Рахилли. – Если же таковая волей обстоятельств попадет вам в руки, не советую ей пользоваться. Все поняли? – Он возвысил голос, озирая класс. – Запишите! Штука называется огнестрельное оружие, – продиктовал он по слогам. Гарри не почел за нужное записывать, хотя Гермиона старательно законспектировала и это. – И пользоваться ею настоятельно не рекомендуется, если точно не знаете, как – а то будете потом говорить, будто это я вас надоумил. Если у нас хватит времени, может, и разберем ее принцип действия – впрочем, те, кто ходят на маггловедение, должны бы знать. – Гермиона кивнула, не отрываясь от записей. – Но направление мыслей правильное, так что пять баллов Слизерину. Поехали дальше, кто следующий?
На сей раз руку поднял Гойл – она непривычно торчала поверх голов товарищей, подобно обтесанному стволу.
– Есть такие приемы у магглов, – пробасил он, – называются бокс. – Он сжал кулаки, изобразив пару выпадов, и Гарри в тот же миг понял, с кем именно хотел бы познакомить своего кузена: и весовая категория, и уровень интеллекта, и жизненные ценности – все у этих двоих совпадало до такой степени, что они просто обязаны обнаружить друг в друге родственную душу. Или как следует наподдать друг другу, что тоже вполне устраивало слизеринца.
– Тоже верно, еще пять баллов Слизерину. У магглов существует множество стилей как рукопашного боя, так и с использованием оружия – мечей, шестов.
– А их мы будем изучать? – нетерпеливо спросил Гойл.
– Нет, но при желании можете этим заняться долгими зимними ночами в Азкабане – больше там делать все равно особо нечего, – пожал плечами О'Рахилли. – Про боевые искусства записали? Их, как раз, можно применять по мере сил и возможностей. А теперь третий пункт. На самом деле, именно им мы и займемся, начиная со следующего занятия – я договорился насчет поля для квиддича. Итак, самый эффективный способ самозащиты – это что? – Он выжидающе уставился на аудиторию.
Заскучавший было Гарри с интересом вскинул глаза на приемного отца.
– Метла? – с надеждой бросил он.
– Метлу зачитываю, еще балл Слизерину, – признал О'Рахилли. – Если хорошенько огреть ей по голове, эффект будет получше, чем от оглушающего заклятия. Еще идеи? Ну же? Уж от вас-то я ожидал, что вы сообразите быстрее. – Он в упор смотрел на троицу, однако Гарри был слишком расстроен, что им не предстоит практика на метлах, чтобы думать. Наконец, Гермиона выдавила:
– Бег, профессор?
– Вот, наконец-то голос истины! – обрадовался учитель. – Итак, запишите третий пункт и подчеркните дважды. Я не силен в статистике, но можете не сомневаться, что ему именно обязаны успешным спасением большинство магглов, а также немало магов, в том числе и здесь присутствующих. – Он бросил укоризненный взгляд на приемного сына.
– А я знаю еще один хороший способ, – оскорбился тот. – Это дипломатия. То бишь, заговаривание зубов.
– Это я должен был сказать, – прошипел Малфой.
– Ты и так уже отличился, гангстер магического мира, – шепнул в ответ Гарри.
– А за оставшееся время, – О'Рахилли бросил полный сожаления взгляд на часы, – кое-какие приемы я вам все-таки покажу. Малфой, к доске!
– А-а можно, кто-нибудь другой? – тут же заерзал на месте отпрыск славного рода. – У меня, это, ушиб болит... отрикошетившее заклинание при штурме...
– Вот что вам точно не поможет в отчаянных обстоятельствах, так это попытки давить на жалость. В особенности если вы такой молодой, полный жизни амбал. – Сам Гарри в жизни не применил бы подобных эпитетов к Малфою, хоть о сразившем его заклинании слышал впервые. Повинуясь чувству справедливости, он поднял руку:
– Профессор, а можно я?
– Ну что же, Малфой, поблагодарите мистера О... – Лоэгайре запнулся, – Гарри. Хотя вашему здоровью ровным счетом ничего не угрожало: сейчас, знаете ли, слишком мало кандидатур на вашу должность, чтобы рисковать вашей персоной.
Гарри вышел к доске и развернулся лицом к классу, смутно волнуясь: представления его названого отца о вреде для здоровья существенно расходились с его собственными.
– Слушайте внимательно, это несложно запомнить даже вам, Гойл. Все сводится к трем действиям и одному факту: нога сильнее руки в среднем в шесть раз, хоть и существенно проигрывает в точности движений. Потому выбираем наиболее беспроигрышные. Первое, – О'Рахилли легонько двинул носком по ноге Гарри – пусть и смягченный, удар получился весьма ощутимым, – по щиколотке. Второе, – он прижал кромку подошвы к предплюсне Гарри, по счастью, на сей раз обойдясь без демонстрации, – по своду стопы. Ну а третье разрешите не показывать – коленом в пах. Можешь садиться, Гарри.
– А если это, гм, женщина? – задержавшись, спросил тот, припомнив Беллатрису Лестрейндж.
– Ну, одним ударом меньше, – пожал плечами О'Рахилли. – Всем все ясно? Ну а теперь – главное: не применяйте всего этого без крайней необходимости, потому что все это – лишнее промедление. Если у вас есть возможность – сразу руки в ноги и бежать, всем понятно?
– А отрабатывать мы это будем? – с энтузиазмом поинтересовался Гойл.
– Нет, мне тут не нужна куча переломанных костей и одна разъяренная медсестра, – отмахнулся О'Рахилли. – Еще одно: уясните раз и навсегда, что применять все это допускается лишь в борьбе с человеком, с которым вам никогда больше не придется встретиться за обеденным столом. Иными словами, не пытайтесь впечатлить свою девушку, калеча таким образом одноклассников или обычных хулиганов, а то вам придется познакомиться с мистером Малфоем с несколько неожиданной стороны. Ну а что касается вас, – он перевел взгляд на Гойла, – то наша судебная система столкнется с интересной проблемой, но, поверьте моему опыту, вполне решаемой. Так что найдите себе серийного маньяка или анахронизм в лице Пожирателя смерти и отрабатывайте эти навыки на нем, никто возражать не станет.
На этом урок подошел к концу.
– У нас следующая – травология, – с энтузиазмом сообщил Гарри. – Проводите нас к теплицам, профессор?
– Ваша травология будет в замке, – угрюмо сообщил О'Рахилли. – Вас уже не рискуют выпускать за его пределы.
– Можно подумать, кто-нибудь пропал из теплицы, – надулась Ханна Аббот. – По-моему, все они из замка и попропадали.
– Об этом уж не вам судишь, – отрубил ирландец. – Все идем в Главный зал, а там уж вас разберут, кого куда.
В этот момент в класс заглянул Тэмлин Джонс – и, судя по выражению лица, был бы не прочь выскочить обратно, но совладал с собой.
– Эм, мистер Поттер, – осторожно позвал он, – вас вызывает директор.
– Да, конечно, – Гарри поспешил за ним, решив, что речь идет об экспедиции по поиску зеркала, но между ними вырос О'Рахилли.
– Prynhawn da , я полагаю. – Он воззрился на ассистента тяжелым взглядом, уперев руки в боки. Ученики столпились вокруг, уставившись на преподавателей, и Гарри осталось лишь посочувствовать Джонсу, который так и сжался под любопытными взглядами.
– Зд-дравствуйте, мистер О'Рахилли, – пробормотал он.
– Надо же, а я уж было решил, что это в Уэльсе новый обычай такой – не здороваться, – хмыкнул О'Рахилли.
Кто-то из учеников усмехнулся, и Гарри твердо решил, что потом выяснит, кто эта бестактная личность. Дернув названого отца за рукав, чтобы обратить на себя его внимание, он бодрым тоном сообщил:
– Я сам попросил профессора Джонса проводить меня к директору – ведь одному ходить по школе небезопасно.
– Это еще зачем? – недовольный взгляд Лоэгайре переместился на племянника.
– Ну, гм, надо кое-что сделать... – смешался Гарри, судорожно соображая, что можно и чего не стоит говорить дяде.
– Значит, так – сейчас я сгружу твоих одноклассников в Главном зале, и мы вместе пойдем к директору, – не допускающим возражений тоном заявил О'Рахилли.
– Ладно, – вздохнул его племянник, понимая, что продолжение спора лишь укрепит названого отца во мнении, что от него что-то скрывают, а тут уж ничего хорошего не жди. Тэмлин Джонс и вовсе не решился что-либо ответить, хотя в восторге от этой идеи явно не был – он инстинктивно старался держаться так, чтобы между ним и О'Рахилли все время находился Гарри.

Свою стратегическую ошибку Гарри понял, когда, зайдя в кабинет директора первым, обнаружил там Фредерика Эштона, с комфортом расположившегося в кресле для посетителей. Быстро захлопнув за собой дверь, Гарри прошипел, подпирая ее спиной:
– Спрячьте мистера Эштона, там Лоэгайре!
– Я же говорил, что он приведет хвост, – хмыкнул Снейп, со скучающим видом опирающийся о каминную полку. Обращаясь к Гарри, он процедил: – Ну и куда мы, по-вашему, его спрячем – под стол, что ли? Прекратите ребячиться и откройте дверь, пока ваш родственник ее не высадил.
Однако бояться, как выяснилось, стоило отнюдь не за дверь. Когда Гарри послушно распахнул таковую, то понял причину царящей на спиральной лестнице тишины: Тэмлин Джонс вжался в стену, а О'Рахилли навис над ним со зверским выражением лица.
– Гм, – высказался Гарри, чтобы обратить на себя его внимание.
– Он меня толкнул, – заявил О'Рахилли. – Баран валлийский.
Его племяннику непросто было в это поверить, глядя на Тэмлина, который, судя по выражению лица, пытался применить невербальные щитовые чары. Гарри, тем временем, оказался перед интересной дилеммой: с одной стороны, ему было на руку, чтобы О'Рахилли продолжал уделять все свое внимание Снейповому ассистенту, дабы оно не обратилось на еще более нежелательный объект, с другой – все в нем воспротивилось мысли оставить этого беззащитного юношу на растерзание норовистому родственнику. Наконец его сомнения разрешил Снейп: выглянув из комнаты, он мигом оценил ситуацию:
– Знаете такой анекдот: собрались вместе ирландец, валлиец и англичанин?
– Гарри не англичанин! – тут же взвился Лоэгайре, оставив ассистента в покое – тот воспользовался шансом проскочить в комнату.
– Зато в кабинете директора сидит один небезынтересный англичанин. – Зельевар махнул рукой в сторону двери. – Можно позвать МакГонагалл для полного комплекта представителей обожающих друг друга народов.
Вместо ответа О'Рахилли отпихнул его и прошел в кабинет. Гарри поспешил следом, гадая, не пополнится ли череда исчезновений преднамеренным убийством в ближайшие несколько минут.
Завидя вошедшего, мистер Эштон поднялся с кресла и торжественно провозгласил, раскинув руки:
– Срази меня своим лучшим выстрелом.
– Хватит демонстрировать свою любовь к Пэт Бенатар, – раздраженно одернул его Снейп, – а заодно уподобляться волкам в примирительных ритуалах.
По счастью, О'Рахилли все это время не предпринимал никаких решительных шагов: сложив руки на груди, он дождался окончания обмена репликами и объявил:
– Здесь собралось достаточно подозрительных личностей, чтобы я мог оставить здесь своего приемного сына без присмотра.
– Надеюсь, меня-то ты к подозрительным личностям не причисляешь? – бросил Снейп.
– Что же, – Дамблдор выглядел порядком раздраженным этим неожиданным вмешательством, – признаться, я не хотел посвящать в суть дела тех, кто не умеет держать язык за зубами.
О'Рахилли задохнулся от возмущения, но, сообразив, что, высказавшись, тем самым подтвердит слова директора, промолчал.
– Так что учтите, – продолжил директор, – от сохранения этой тайны зависит, в том числе, и безопасность вашего племянника, равно как и ваша собственная.
Ирландец, похоже, вознамерился продемонстрировать высшую степень безмолвия, ответив на это лишь гневным взглядом.
– Полагаю, не имеет смысла скрывать от здесь собравшихся, что мы ищем, – Дамблдор сопроводил это кивком в сторону единственного непосвященного, – зеркало ЕИНАЛЕЖ. При этом задача вашего племянника будет самой простой – прочим участникам поиска придется труднее. На этом мы разойдемся: все подозрительные личности отправятся к разрушенным подвалам, а мы с вашим племянником отправимся бродить по безопасным этажам замка.
– Постойте-ка, – Эштон коснулся руки Гарри – тот чуть было не отдернул ее: несмотря на все, что он узнал о роли волшебника в окончательном устранении Волдеморта, впечатление от предательства было все еще слишком сильно, – подумайте о Зеркале.
И Гарри подумал – представил себя, одиннадцатилетнего, стоящего перед темным стеклом – вот только теперь, к его изумлению, бок о бок с его приемными родителями в нем стояли настоящие. Ради этого им пришлось потесниться, но Поттеры отнюдь не возражали: Лили обнимала более низкорослую Эниду, выглядывая из-за ее плеча, а Джеймс уступил место Бреогану, отойдя к краю рамы.
Гарри в изумлении поднял глаза на Эштона, вынырнув из воспоминания, и тот еле заметно кивнул, шепнув:
– Так и должно быть. – Покончив с этим, он объявил: – Мы готовы, – по всей видимости, имея в виду себя и Тэмлина – тот не скрывал облегчения, что наконец-то сможет приступить к делу.
– Если никто не возражает, я также вернусь к своим обязанностям, – заявил Снейп. – Кто-то должен следить за тем, чтобы школа не превратилась в исчезательный шкаф.
Когда они вышли, Гарри вновь призвал образ Зеркала, но директор, видя его зажмуренные глаза, остановил его:
– Пока не время, Гарри; я скажу, когда пора приступать. А пока мы ждем, не желаете чаю?
Гарри тотчас согласился. О'Рахилли, поколебавшись, также сдал позиции, усевшись за стол между племянником и директором. Тот наконец-то сменил гнев на милость, благосклонно заметив:
– Сказать по правде, даже лучше, что вы будете с нами: кто-то должен следить, чтобы Гарри не споткнулся и не ударился обо что-нибудь, а кто лучше позаботится об этом, чем его ближайший родственник?
Гарри хотел было заметить, что и сам в состоянии о себе позаботиться, но видя, какое удовольствие это доставило его приемному отцу, промолчал, вместо этого отправив в рот очередную лимонную дольку.
Чаепитие протекало в мирном молчании, пока Дамблдор не спросил словно бы между делом:
– А что же вы все-таки имеете против мистера Джонса?
Гарри едва удержался от того, чтобы шикнуть на директора: все шло лучше не придумаешь, а теперь начнется очередная серия ситкома «Лоэгайре О'Рахилли ненавидит всех подряд».
– Он – валлиец, – относительно спокойно ответил тот, будто это все объясняло.
– И что же – разве валлийские маги не подвергаются такому же притеснению? – невозмутимо отозвался Дамблдор, отпивая чай из тонкой чашки. – По мне, так им приходится даже хуже: если ирландским друидам удалось отвоевать право творить магию по-своему, то над валлийцами по прежнему нависает карающая рука Министерства.
– Они были против нас в дни Первого противостояния, – сдвинул брови О'Рахилли.
– О, и вы до сих пор в обиде? – мягко усмехнулся Дамблдор. – Тому уж больше полувека минуло. Извечная ошибка слабых: полагать, что, встав на сторону сильного, они заручатся его поддержкой.
У О'Рахилли был такой вид, словно он впервые задумался над тем, что казалось ему очевидным: даже поставил чашку на блюдце, чтобы не мешала размышлениям.
– Вот теперь пора, – внезапно заметил директор, взглянув на часы. – Готов, Гарри? Не начинай сейчас, сперва спустимся.
Оказавшись посреди непривычно пустынного коридора, Гарри прикрыл глаза, вновь вызывая образ зеркала ЕИНАЛЕЖ: он тотчас вспыхнул в сознании, будто дожидался за задернутой шторой. Кто-то потянул его за рукав, и Гарри двинулся вперед, по-прежнему вглядываясь в несуществующие отражения.
Теперь-то он понял, что имел в виду директор: образ ЕИНАЛЕЖ заслонял все поле зрения – студент не видел, куда идет, послушно переступая пороги, спускаясь и поднимаясь по лестнице, следуя по бесконечным коридорам то влево, то вправо – вскоре он совсем потерял представление о том, где находится. Удерживать образ Зеркала оказалось неожиданно легко: оно словно бы притягивало его сознание, как сон, от которого не можешь очнуться. Не то чтоб Гарри желал этого: он мог бы бесконечно вглядываться в лица родителей, родных и приемных, и смотреть на их счастливые улыбки – почему-то он был убежден, что и они его видят точно так же, как и он их – мысленным взором...
Кто-то щелкнул пальцами прямо перед его носом и зеркало ЕИНАЛЕЖ внезапно сменилось лицом Эштона.
– Гарри, ты с нами? Держи шоколад. – Не дожидаясь ответа, волшебник сунул ему в руку половину плитки.
Ощущение было такое, словно, задремав в теплой ванне, он очнулся посреди заснеженной, ветреной равнины. По счастью, на плечо тут же легла рука Лоэгайре – при взгляде на его встревоженное лицо Гарри тут же стало легче.
Откусив от плитки, он огляделся – и заметил рядом Тэмлина, вид у которого был не менее утомленный.
– Эм, мистер Джонс, хотите? – Гарри протянул ему половину собственной доли, и тот принял ее, бросив опасливый взгляд на О'Рахилли – по-видимому, опасался, как бы ирландец не обвинил его в том, что он объедает ребенка. – Так что с Зеркалом, где оно? – тотчас поинтересовался Гарри результатом своих изысканий.
Тэмлин мрачно покачал головой:
– Зеркала нет в подвале.
Судя по реакции окружающих, Гарри был первым, кому довелось это услышать.
– Как же так? – встревоженно переспросил Дамблдор. – Но раз Гарри удалось установить с ним контакт, значит...
– Это значит лишь, что зеркало ЕИНАЛЕЖ цело, – ответил Эштон, – и больше ничего. Оно может находиться где угодно.
– Но ведь радиус его действия ограничен. – Дамблдор принялся мерить комнату шагами, вскинув глаза к потолку. – За пределами замка...
– Я могу это объяснить, – перебил его двоюродный племянник. – Связь ЕИНАЛЕЖ с Гарри необычайно сильна...
– Ты что угодно можешь объяснить, в этом я не сомневаюсь, – оборвал его директор. – Вопрос лишь в том, насколько я могу доверять твоим объяснениям.
Гарри невольно вжался в стену, чувствуя себя собратом Тэмлина: ему тоже отчаянно захотелось отказаться где-нибудь в другом месте.
– Верите вы мне или нет – не имеет никакого значения, – не менее резко отозвался Эштон. – ЕИНАЛЕЖ там нет – и все тут. Или словам Тэмлина вы тоже не доверяете?
Все взгляды обратились на Джонса, из-за чего и без того бледное лицо валлийца приобрело пепельный оттенок.
– Учитывая, что ты имел достаточно времени, чтобы запудрить ему мозги... – бросил Дамблдор.
– Куда дольше я общался с этим господином, – Эштон указал на О'Рахилли, – и, как ты имел возможность убедиться, никаких идей ему не внушил. А для того, чтобы, как ты выражаешься, запудрить мозги, мне достаточно пары минут!
Отмахнувшись от него, директор объявил:
– Мне нужен твой Фальшивый галеон.
Скрестив руки на груди, Эштон ответил:
– И мне тоже!
– А где же он? – в недоумении отозвался Гарри, полагая, что уж с местонахождением этого артефакта проблем не возникнет: как-никак, какую-то пару недель назад они вручили галеон Эштону лично в руки.
– У Невилла Лонгботтома, вот где! – досадливо отозвался тот. – К сожалению, в сложившихся обстоятельствах это все равно что на луне.
– Хуже, чем на луне, – мрачно добавил директор. – Потому как там он был бы вне досягаемости для нашего врага.
– А разве наш враг – не тоже, так сказать, на луне? – продолжал недоумевать Гарри.
– Увы, нет, – отозвался Эштон. – Мы не знаем, кто он, но можем быть уверены в том, что он где-то рядом.
__________________________________

Тем временем, профессора ЗОТИ и зельеварения, пребывающие в блаженном неведении относительно исчезновения Фальшивого галеона и его гибельных последствий, безмятежно беседовали за чашкой чая. Вернее, мир и покой царили на поверхности, в мыслях же ни на миг не прекращалось коловращение идей, догадок и подозрений: каждый из них независимо пытался изыскать ответ на брошенный школе вызов, или хотя бы какой-то намек, позволяющий хоть на шаг продвинуться к решению. Это и стало причиной того, что Люпин будто бы невзначай изрек:
– Я все-таки достал книгу про этого самого Монте-Кристо. Зашел в маггловский книжный магазин, и оказалось, что она так и называется...
– «Жизнь и приключения того, чье имя ни о чем не говорит большинству представителей волшебного мира»? – с усмешкой отозвался Снейп.
Проигнорировав этот выпад, оборотень продолжил:
– Ее прочтение навело меня на интересные мысли: там говорится про человека, который все потерял в результате предательства и провел полжизни в тюрьме – мы можем подумать, к кому из наших азкабанских заключенных это приложимо...
– Придется тебя разочаровать: твой глубокий психологический анализ может оказаться абсолютно бесполезным. Тебе стоит учесть, что, когда магглы называют кого-либо «Отелло», то они вовсе не подразумевают, что он – выдающийся мореплаватель негроидной расы, покоривший сердце прекрасной девы цветистыми рассказами о своих приключениях; именуя кого-то «Ромео», они имеют в виду не подростка, который сперва был до безумия влюблен в одну девицу, затем тут же забыл ее ради другой, которую едва знал, скоропостижно женился, убил кузена своей возлюбленной и умер по недоразумению; не говоря уже о том, что граф Дракула в их представлении – отнюдь не национальный румынский герой...
– Ты хочешь сказать, что они намеренно искажают смысл, чтобы добиться большей глубины проникновения в суть произведения? – отозвался Люпин, переварив этот монолог.
– Я хочу сказать, что такой характеристики, как одержимость местью, в данном случае вполне достаточно, – отрезал Снейп. Произнеся это, он на пару мгновений замолчал, словно обдумывая собственные слова. – Так что остается только один вопрос...
- Кто может стоять за этим псевдонимом? – подсказал Люпин.
- Нет, - отрубил зельевар. – Кому он хочет отомстить.
- Крейде? – нерешительно предположил оборотень.
- Сдается мне, он хочет, чтобы мы именно так и решили, - протянул Снейп. – Но те, кто имеет зуб на Крейде, действуют иначе... Так что, на счастье юного Финнигана, дело, по-видимому, не в его приемном отце. На самом деле, есть один прибор, который почти наверняка позволил бы это узнать, или хотя бы дал какую-нибудь наводку...
- Фальшивый галеон! – произнесли они хором, и столь же синхронно поднялись на ноги.

В заключение своего рассказа Гарри возмущенно поведал друзьям:
- Так что напрасно мы отдали Фальшивый галеон – они тотчас его посеяли! И зеркало, и галеон – доверяй потом этим компетентным магам...
Вместо того, чтобы присоединиться к нему, Гермиона спросила:
- А как им вообще удалось это выяснить, не проникая в подвал?
- Не знаю, телепатия какая-то, вроде того... легилименция, вернее, - предположил Гарри.
- А зачем тогда привлекать Тэмлина Джонса? – не унималась его подруга. – Я так понимаю, дело это деликатное, так что в него посвящали минимум участников, а там и так двое легилиментов...
- Трое, включая Снейпа, - заметил Гарри.
- Трое, - поправилась Гермиона. – Тем более, что он не участвовал, значит, в дополнительных легилиментах нужды явно не было.
- Чего не знаю – того не знаю, - ответил слизеринец. – Может, Снейп его приписал к розыскной команде, просто чтоб убрать с глаз долой?
- Не особенно-то он его жалует, это верно, - хмыкнула Гермиона. – Мне надо кое-что выяснить в библиотеке, пойдете со мной?
- Угу, - понурился Гарри. – Мне надо раскопать хоть что-нибудь по кентаврической дипломатии. Поможешь? – Он воззрился на подругу с надеждой.
- Если останется время, - пообещала та.
- И мне тоже надо, - вздохнул Рон с мученическим видом. – Т.Р.И.Т.О.Н., знаете ли, сам к себе не подготовится...

На их счастье, после уроков их отвели в библиотеку, где уже околачивалась половина школы. Хоть мадам Пинс была не в восторге от того, что ее книжные закрома превратились во всеобщую гостиную, она согласилась потерпеть во имя сохранения школы и, как следствие, библиотеки.
Однако благие намерения Гарри испарились в тот же миг, как он приметил мелькнувшую за полкой белокурую шевелюру Бастинды. Подпихнув к Рону стопку книг по кентаврам, он попросил:
- Полистай их, а? Тебе ведь все равно про кентавров учить надо.
- Вот она, суть дружбы, - прокряхтел Рон, подползая ближе к Гермионе, которая закопалась в объемистом томе «Альманаха экстраординарности за 1975-79 годы».
- Как прошла ваша встреча с кентаврами? – тотчас поинтересовалась Бастинда, к облегчению Гарри, не выказывая неудовольствия от того, что он нарушил обещание взять ее с собой.
- Как всегда, - Гарри невольно скривился. – Ох уж эти кентавры... Ничего толком не скажут, только туману напустят...
- Вам еще повезло, - пожала плечами Бастинда. – Обычно они предпочитают разговаривать с людьми иным языком.
- Да уж. - Гарри поморщился, вспоминая столкновение в конце пятого курса. – Но мы, вроде как, спасли одного из них от дементоров.
- Мой отец тоже имел дело с кентаврами, - помедлив, заметила Бастинда. Она теребила страницу учебника, глядя в окно на темневший в отдалении лес. – Когда мы только поступили в школу.
- Ага. – Припомнив то, что рассказывал ему О'Рахилли о нападении дементоров на них с Гермионой и Сириуса, он осознал, что никогда прежде не задумывался, что, собственно, сотрудники РСД делали там все остальное время. – И как, напророчили они ему что-нибудь?
- По счастью, нет, - ровным голосом ответила Бастинда.
- Ну да. – Гарри вновь устыдился собственной бестактности: в самом деле, что хорошего могли предсказать кентавры отцу Бастинды? Конец, который ждет его с товарищами каких-то два года спустя? Что одна из его дочерей умудрится попасть в сети к тому самому противнику, на борьбу с которым он положил жизнь? Ну а об их совместном с Бастиндой будущем Гарри сам не был уверен, что хочет знать. Желая сменить тему, он предположил:
- И как им удалось поладить с кентаврами? Может, это и мне пригодится?
- Поначалу – не очень, - признала Бастинда. – Прямых нападений кентавры, конечно, не совершали, но намекнули, что, если хоть один дементор попадет на их территорию, то ответные меры не заставят себя ждать.
- Видимо, они были не в курсе насчет дементорной сети, - невесело усмехнулся Гарри, вспоминая, к каким последствиям для Волдеморта привело нападение на одного из РСД-шников.
- Но по прошествии времени, когда кентавры убедились, что договор соблюдается неукоснительно, они понемногу привыкли к присутствию людей – ведь те несли дежурство в самом Запретном лесу, в палатках: им с самого начала было поставлено условие, чтобы они не попадались на глаза ученикам.
- Лучше бы было наоборот, - буркнул Гарри и пояснил: - В смысле, чтоб дементоры не попадались на глаза, а с их стражами из РСД я был бы не против познакомиться пораньше.
- Твой отец там почти не бывал, - мягко заметила Бастинда. – Представь себе, впервые я его увидела на портрете в вашей гостиной. Иначе сразу заметила бы, как сильно ты на него похож.
- А я вот не заметил, - с горечью отозвался Гарри.
- Я представляю, каково тебе приходится, - Бастинда опустила ладонь ему на руку.
Быстро справившись с накатившей жалостью к себе, Гарри бодро заключил:
- Зато у меня есть дядя. – Тут же сообразив, что этот самый дядя в последнее время всячески препятствует его отношениям с Бастиндой, он добавил: - Хотя, конечно, он тот еще домашний тиран.
- Я боялась, как бы вы из-за меня не рассорились, - призналась Бастинда. – Но, вроде как, сейчас все в порядке?
- Во всяком случае, мне он невесту покамест не навязывает, - хмыкнул Гарри. – Хотя, может, это потому, что пока он не в состоянии разобраться с собственными проблемами. Его, вроде как, бросила невеста.
- Правда? – сочувственно выдохнула Бастинда.
- Не сказать, чтоб он из-за этого скорбел, - заверил ее Гарри. – Так что я боюсь только того, как бы он сгоряча опять с кем-нибудь не помолвился – не факт, что от новой удастся так же просто избавиться.
В этот момент их беседу прервал Рон, шлепнув на стол перед ними раскрытую на середине книгу.
- Рон, мы тут вообще-то... - Гарри указал на себя с Бастиндой, - беседуем.
- Библиотека – не место для романтических свиданий, - отрубил Рон. – Лучше погляди, что я тут обнаружил.
- Мне все равно пора, - заверила Бастинда, собирая собственные книги.
Гарри невольно склонился над страницей, пытаясь понять, что именно привлекло внимание его друга.
- Это, скорее, по истории, помнится, Бинс об этом рассказывал...
- То-то и оно, - наставительно произнес Рон, - вся проблема в том, что даже те, кто его слушают, - он через плечо указал на Гермиону, - не задумываются над его словами. Глянь-ка сюда. – Ткнув пальцем в книгу, он зачитал: «В отличие от гоблинов и великанов, в большинстве конфликтов, непосредственно их не затрагивающих, кентавры предпочитали соблюдать нейтралитет. Единственным исключением могла стать война с Гриндевальдом, однако, рассматривая возможность присоединиться к нему, в последний момент кентавры воздержались от этого, провозгласив доктрину...»
- Ну и что? – устало вздохнул Гарри, не дочитав предложения. – Рассчитываешь пристыдить их этим? По-моему, при их самодовольстве, они только всхрапнут тебе в лицо...
- Ты всегда пропускаешь все самое важное? – обличительно заявил Рон. Привлеченная его возвысившимся голосом, Гермиона наконец бросила свой альманах и также подошла к столу. – «Это не наша война!» - зачитал гриффиндорец, отмечая каждое слово тычком пальца такой силы, что на странице осталось три отметины от ногтя. - Это же заявил нам наш пегий толкователь вместо того, чтобы изречь хоть что-нибудь путное!
- А, - бросил Гарри, уставившись в пространство, после чего добавил: - Вот как. А я все думал, где ж я это слышал...
В недоумении глядя на друзей, Гермиона в кои-то веки не понимала, о чем речь.
- И что в этой фразе особенного? - наконец произнесла она. – Учитывая их знаменитую нейтральность...
- Обычно люди об одном и том же говорят одними и теми же словами, - нетерпеливо пояснил Рон. – Не замечала? Сразу видно – тебе не доводилось угадывать, о ком говорят твои родители, по паре уловленных слов, - припечатал Рон.
- Но ведь по твоей логике, - растерянно произнесла Гермиона, - они говорили... - бросив беглый взгляд на абзац, в который с таким увлечением тыкал Рон, она добавила: ...о Гриндевальде? Чушь какая-то, - сердито заключила она, возвращаясь к своему столу.
- Только потому, что это – не твоя идея? – сердито бросил Рон.
- В кои-то веки готова признать, что ты переучился, - сухо парировала Гермиона, - если все, что идет тебе на ум - это кентавры и дела полувековой давности. - С этими словами она удалилась к своему столу.
- И это говорит та, которая по уши закопалась в какой-то древний справочник вместо того, чтобы помочь друзьям в жизненно важных изысканиях, - с вызовом заявил Рон, и Гарри поспешно дернул его за рукав, заметив, что на них устремлен сердитый взгляд мадам Пинс.
- Я знаешь что думаю, - вполголоса сообщил он другу, - Айлиль Крейде явно что-то знает. Когда я сказал ему, что то же самое сказали кентавры...
- То же самое как кто?.. – переспросил Рон.
- Как Келтхайр, - торопливо заметил Гарри.
Хотя Гермиона, казалось, вновь успела с головой уйти в изучение альманаха, при этих словах она мигом подлетела к их столу.
- Келтхайр? Ты об этом не упоминал.
- Ну, забыл, - признал Гарри.
- Но ведь это все меняет, - затараторила Гермиона, - потому как, несмотря на то, что два представителя среды друидов – Келтхайр и Рафферти – принимали участие в восстании Гриндевальда, общий совет принял негласное решение сохранять нейтралитет, рассудив, что их цели не совпадают с доктриной самозваного Темного Лорда...
- Ну и?.. – Рон исполненным сознания собственной правоты указал на книгу.
- На это я могу сказать только одно... - растерянно вздохнула девушка. - Что вопросов к кентаврам у нас определенно прибавилось. Но, - она со значением воздела палец в воздух, мы не должны забывать, как это может отразиться на... - тут она внезапно застыла, будто на нее вновь пал взгляд василиска.
- Но?.. - нетерпеливо переспросил Гарри, так и не дождавшись продолжения, но и это не вывело его подругу из ступора.
- И после этого кое-кто заявляет, что это я переучился, - почти добродушно проворчал Рон, и тут оцепенение оставило Гермиону столь же внезапно, как и напало на нее: выкрикнув одно-единственное слово: "Отражение!" - она плюхнулась на заботливо подставленный Роном стул, словно силы ее оставили.
- Единственное, что меня радует, - изрек Гарри по здравом размышлении, - так это то, что насчет меня и Гриндевальда никаких пророчеств не было. Не было ведь? – С этими словами он вопросительно воззрился на все еще не пришедшую в себя Гермиону.

Когда Кармела зашла к Астарте на традиционную утреннюю чашку чая, та флегматично сообщила ей:
- Ты должна мне по гроб жизни, Амбридж. – Не дождавшись ответа, она оторвалась от списка, который просматривала, и сообщила: - Ты же в курсе, что Крейде отстранили от дела о пропаже хогвартских студентов? Так вот, теперь его отдали тебе.
Вопреки радужной прелюдии, следователь не выказала восторга от этого известия: опустившись на стул, она уставилась в окно с таким видом, словно пыталась переварить свалившуюся на нее неприятность. Словно не замечая этого, Астарта продолжала:
- Хотели назначить Прикли, но, сказать по правде, на что он вообще способен, если даже носки в тон подобрать не в состоянии? Разумеется, Скримджер тут же начал бурчать, что у тебя, мол, и так три текущих дела...
- Вот именно, - изрекла Кармела, выйдя ради этого из состояния прострации.
- Ну я и предложила передать парочку Прикли, - отнюдь не сочла это затруднением Астарта. – Велика задача: найти несколько краденых метел да поймать хулигана, который превратил дверную ручку Робардса в портал на остров Пасхи – положа руку на сердце, пусть бы он там и оставался...
- Но мне вовсе не хотелось бы, чтобы Айлиль думал, будто это я отняла у него это дело, - перебила ее Кармела.
- Он сам отлично понимает, что его бы сняли в любом случае, - отрубила Астарта. – И, полагаю, он сам будет рад тому, что поисками его приемного сына руководит компетентный сотрудник, а не это недоразумение с палочкой.
- Не сказать, чтобы я сама так уж хотела этим заняться, - возразила Кармела. – Обстоятельств дела я не знаю, и даже на мой непредвзятый взгляд, легкого раскрытия тут не предвидится...
- По-моему, тебе не помешает встряхнуться, дорогая, - безапелляционно заявила ей Астарта. – Если будешь продолжать копаться в своей рутине, которая, несомненно, очень способствует твоему карьерному росту, у тебя заведутся мозгошмыги. Да-да, мозгошмыги! – грозно повторила она, видя, как ухмыляется собеседница. – Будешь как бедняжка Мафалда, которая только и способна, что подписывать бумажки, а ведь подавала такие большие надежды...
- Расскажи мне о бумажках, - усмехнулась Кармела. – Что ж, раз ты за меня уже все решила, остается попросить Айлиля ввести меня в курс дела...
- Боюсь, тут может выйти некоторая заминка, - таинственно бросила Астарта. - Когда ему сообщили об отстранении от дела, он куда-то уехал, никого не поставив в известность о месте назначения. Дома его нет, Финниганы понятия не имеют, куда он подевался; иными словами, остается надеяться, что в нем хватит здравого смысла, чтобы не пропасть вслед за остальными.
- Может, оно и к лучшему, - вздохнула Кармела. - Взгляну на дело свежим взглядом...
- Что ж, удачи, - пожелала ей подруга, отхлебывая чай. – Если не появишься к обеду, пойду откапывать тебя из-под лавины бумаг.

- Ну как успехи со свежим взглядом? – первым делом поинтересовалась Астарта, внося в тесный кабинет Кармелы самоподогревающийся котелок с кофе.
- Это какая-то полная бессмыслица, - изрекла Кармела, запуская пятерню в густую шевелюру – судя по состоянию ее прически, за последние несколько часов она только это и делала.
- А почему ты перечитываешь документы полугодовой данности? – спросила Астарта заглянув в свиток, который изучала подруга.
- Да потому, что все, что касается Хогвартса, не имеет никакого смысла. Какие-то василиски, темные лорды, дементоры, соплохвосты – сам крюкорог ногу сломит. Опять же, эти подростки, - с этими словами она извлекла свиток из-под груды других. – Все указывает на то, что они покинули школу по доброй воле, что в таком возрасте не столь уж редкое явление. А вот то, что от всех четверых до сих пор ни слуху, ни духу – вот это необычно. Конечно, с кем-то из них могло случиться несчастье, но не со всеми же сразу! Если бы я не знала наверняка, что это лишь параноидальные измышления нашего дипкорпуса, то решила бы, что их и впрямь крадут персидские маги для перевербовки... Кто-то за этим точно стоит, с этим не поспоришь, но, поскольку действовал он – или она – исключительно руками юных магов, которые пропали, то непонятно, за что зацепиться...
- И поэтому ты изучаешь дела давно минувших дней, - догадалась Астарта. – Надеешься обнаружить в них того самого злоумышленника.
- Ага, - угрюмо согласилась Кармела. – И в сомнительных личностях там недостатка, уж поверь мне, не было. Но при этом все, что мне удалось отыскать, это... вот. – С этими словами она протянула подруге свежее издание «Гнезда импов».
- Ты еще в «Придире» улик поищи, - фыркнула Астарта. – Не зря я опасалась насчет мозгошмыгов.
- Нет, ты глянь, - настаивала Кармела. – Конечно, они и прежде печатали про Хогвартс всякий вздор: «Станет ли Дамблдор третьим Темным Лордом?», «Распределяющая шляпа действует случайным образом – сенсационное разоблачение!», «В Хогвартской совятне разводят гиппогрифов» и прочую муть, под стать тому, что они публикуют о всех более-менее значимых личностях. Но этот Пикси Во Мраке в своих статьях проходится не только по Дамблдору с Гарри Поттером, но и по Эштону, О'Рахилли, Люпину и Уолтеру.
- Теперь понятно, почему ты за ними столь пристально следишь, - удовлетворенно кивнула Астарта.
- Вот скажи, ради Мерлина, кому во всем магическом мире интересен О'Рахилли?
- Одного представителя я знаю, - загадочно бросила Астарта.
Не обращая внимания на ее слова, Кармела продолжала:
- Разумеется, я уже навестила редакцию «Гнезда импов» - та еще шарашка, скажу я тебе; судя по обстановке, я бы скорее поверила, что они и впрямь разводят импов, чем издают газету. Разумеется, они наотрез отказались раскрывать личность автора статьи и, разумеется, тут же пошли на попятный, стоило повиснуть в воздухе первым слогам слова «клевета». Как бы то ни было, личность автора им и вправду неизвестна, так что единственное, чего мне удалось добиться – это клятвенного заверения, что больше они его статьи печатать не будут. Разумеется, - Кармела воздела указательный палец в воздух, словно подчеркивая свои слова, - я тут же заверила их, что это совершенно лишнее – напротив, им и впредь следует публиковать любые материалы, которые предоставит этот плодотворный автор.
- И ты так легко приняла на веру их слова? – покачала головой Астарта. – Я тебя не узнаю. Типа: он приходил в плаще и в маске, а говорил нарочито хриплым голосом...
- Все материалы приходили почтой, с казенной совой, так что единственное, в чем можно быть уверенными – так это в том, что у него есть деньги на подобную услугу.
- И они опубликовали статьи, приходящие по почте не пойми от кого? – недоверчиво переспросила Астарта.
- К сожалению, именно так они и работают, - скорбно признала Кармела. – Это же тебе не пресс-отдел Министерства магии...
- Плохой пример, - фыркнула Астарта. – Порой я сама подкидываю им сенсацию-другую, когда мне скучно.
Эти слова заставили Кармелу задуматься, так что она замолчала, склонившись над газетой.
Астарта же, разливая кофе из котелка по кружкам, заметила:
- Сказать по правде, я не вполне понимаю, почему ты уделяешь этому столько внимания – ты действительно думаешь, что этот писака может иметь какое-то отношение к исчезновению учеников? Или я не так уж ошибусь, предположив, что таким образом ты просто убиваешь время в ожидании серьезных улик?
- Не так уж ошибешься, - вздохнула Кармела. – А что же, по-твоему, мне трясти Келтхайра? На мой взгляд, его участие в этом еще менее вероятно. Почему вообще Айлиль вообще к нему прицепился, хотела бы я знать?
- Надо вам в команду кого-нибудь третьего, - любезно предложила Астарта. – Авось он по случайности нападет на след настоящего злоумышленника...
Внезапно их уютный междусобойчик был нарушен появлением Джона Долиша за которым проследовал высокий смуглый незнакомец в черной мантии - вдвоем они заняли все свободное пространство, остававшееся в кабинете следователя. Свое появление Долиш объяснил скупой фразой:
- К вам тут коллега из Венгрии, - после чего покинул кабинет, освободив ровно столько места, чтобы Астарта смогла выскочить из-за стола с возмущенным возгласом:
- Чаю людям попить не дадут!
Пронаблюдав внезапное бегство двух сотрудников министерства, нежданный гость тем не менее не утратил самообладания - широко улыбнувшись, он изрек:
- Целую вашу руку! - и протянул Кармеле ладонь, по-видимому, чтобы осуществить это намерение. Та поспешно пожала его пальцы, тотчас спрятав руки за спину, и как можно радушнее поинтересовалась:
- Что привело вас в наши края, да еще в столь промозглый сезон? От Будапешта ведь, как я понимаю, путь неблизкий?
- Пересадки каминной сети действительно представили немалую задержку, - признался гость. Судя по неторопливости, с которой он подбирал слова, английский давался ему с не меньшими трудностями. Спохватившись, он добавил: - Мое имя - Шандор Бенце, мракоборец венгерского Министерства магии.
- Рада знакомству, мистер Бенце, - поспешила ответить Кармела, чем отчего-то повергла гостя в недоумение.
- Разумеется, вы можете называть меня Бенце, - пробормотал он, - но мне позвольте называть вас мисс Амбридж.
Спохватившись, что до сих пор держит утомленного дорогой гостя на ногах, Кармела поспешила предложить ему стул, только что покинутый Астартой и наконец-то уселась сама - вскочив при появлении незнакомца, она так и стояла, зажатая между собственным стулом и столом.
- Прошу извинить, что перехожу сразу к делам, - наконец-то сообщил гость, оккупировав стул, - нашу тюрьму для особо серьезных преступников...
- Нурменгард, - предположила Кармела.
Кивком подтвердив ее догадку, гость продолжил:
- ...покинул один из серьезных заключенных.
Несмотря на всю серьезность сообщаемых венгерским мракоборцем сведений, Кармелу так и подмывало спросить, не серьезный ли это Блэк.
[Игра слов: Sirius читается почти также, как serious - серьезный]
Сдержав этот недостойный порыв, она была вознаграждена следующей информацией:
- Из наших докладчиков стало известно, что эта особо...
- Серьезная, - услужливо подсказала Кармела, однако гость мотнул головой:
- ...опасная личность ныне обитается на территории вашего государства. Если вы позволите нам совершить на вашей территории оперативные действия, то она будет возращена в свою резиденцию. - Выдав этот монолог, венгерский мракоборец выдохнул с явным облегчением, выжидательно воззрившись на собеседницу.
- Могу я поинтересоваться, что это за источники? - спросила Кармела, чувствуя себя уязвленной, что о прибывании беглого нурменгардца иностранным следственным органам стало известно раньше, чем их собственным. - И что это за заключенный?
- Конфиденциальная информация, - ответил венгерский гость почти извиняющимся тоном.
Переварив это, Кармела задала вопрос, который следовало бы огласить в самом начале этой странной беседы:
- Почему же, позвольте спросить, вы обращаетесь ко мне? Вам нужен глава Аврората, или Дипломатический корпус, или сам министр Фадж - чем могу помочь вам я?
- Дело в том, - Шандор Бенце нахмурился, словно собираясь с силами для еще одного монолога, но ограничился кратким:
- В ваших кругах он известен под именем Монте-Кристо.
- А это вам откуда известно, позвольте спросить? - не замедлила с замечанием Кармела.
Гость произвел весьма замысловатое движение головой, словно дирижер в разгаре выступления - по-видимому, оно было призвано обозначать все те же "конфиденциальные источники", после чего с видимым удовлетворением повторил:
- Монте-Кристо.

 продолжение пока временно нет....и когда будет не знаю :)