Глава 16
Утро было солнечным, но воздух ещё сохранял лёгкую прохладу. Сквозь открытое окно доносился запах цветущей вишни. Гермиона сидела в саду, укрытая мягким пледом, и поглаживала округлый живот, внимательно слушая, как птички щебечут где-то над головой.
— Как ты себя чувствуешь сегодня, дорогая? — Мать поставила на столик рядом чашку ромашкового чая и села напротив. — Маленький снова всю ночь не спал?
— Он танцевал, — усмехнулась Гермиона, бережно улыбаясь. — Особенно когда я пыталась лечь на бок.
Они уже давно перешли черту неловкости. После того разговора — серьёзного, со слезами, но честного — её родители сделали всё, чтобы поддержать дочь. Они не спрашивали лишнего. Только любили её. И с каждым днём всё больше принимали мысль, что скоро станут бабушкой и дедушкой.
Отец подошёл, протянул ей какую-то посылку.
— Из Хогвартса. От него.
Сердце забилось быстрее. Она разорвала обёртку — внутри был небольшой альбом. Первый разворот: зачарованная фотография её и Драко на фоне озера. Он её обнимал сзади, а она держала его руки на животе. Следующая — её любимая: они оба смеются, пока Драко прижимается лбом к её плечу. И ещё одна — он целует её ладонь.
В конце — маленькое письмо:
Если ты читаешь это, значит до встречи осталось совсем немного. Скоро ты снова будешь в моих объятиях. Я люблю вас обоих — безмерно.
D.
Гермиона прижала письмо к груди.
— Он обещал, что приедет до Пасхи, — прошептала она. — И я... я так жду его.
Мать положила руку поверх её.
— Он любит тебя. Это видно. А главное — ты светишься. Как никогда.
Из дома вышла Полумна — она гостила у них с начала марта, словно оберег, немного странный, но до невозможности чуткий.
— Гермиона, у тебя снова светится браслет. Думаю, он думает о тебе прямо сейчас. Или, возможно, он тоже не может уснуть, как и малыш.
— Или всё сразу, — улыбнулась Гермиона.
———
Мой Драко,
Сегодня в саду пели дрозды, и я почти услышала, как ты смеёшься. Мне кажется, они передают мне твой голос, когда ты далеко.
Спасибо за альбом. Я пересматривала его уже раз десять — и каждый раз ловлю себя на том, что улыбаюсь, даже когда глаза полны слёз.
Иногда я не верю, что это действительно мы. Что всё это — настоящее. Что всё, чего я боялась, оказалось только тенью по сравнению с тем, что мы создали.
Наш малыш уже сильно толкается. Особенно по вечерам, когда я лежу и думаю о тебе. Полумна говорит, что он чувствует, как ты скучаешь, и отвечает. Может, это и правда так. Может, любовь можно передавать на расстоянии, как свет звёзд.
Родители... они стали другими. Или я просто наконец позволила им увидеть, какой я есть. Папа каждый день приносит мне горячее молоко. Мама учит вязать, и я уже почти закончила первый шарфик для ребёнка. Он кривой, но сделан с любовью.
Драко, я скучаю. Не по каким-то действиям — по тебе. По твоей привычке ворчать по утрам. По тому, как ты гладишь мой живот, думая, что я сплю. По тому, как ты смотришь на меня, когда думаешь, что я не замечаю.
Возвращайся. Мы ждём.
Я люблю тебя. Всей собой. Всей душой. Навсегда.
Твоя,
Гермиона.
⸻
Несколько дней спустя. Возвращение Драко.
Тёплый ветер качал ветви вишни. Гермиона сидела в плетёном кресле, с книжкой на коленях, когда вдруг услышала знакомый звук — шорох шагов и лёгкое «тпок-тпок» на камнях дорожки.
Сердце пропустило удар.
Она подняла глаза.
Драко стоял на краю сада. В длинном тёмном плаще, немного невыспавшийся, чуть похудевший — и до невозможности родной. В его руках — букет полевых цветов, неловко перевязанный лентой. На губах — та самая полуулыбка, которую она знала с юности. И в глазах — бездонная нежность.
Они не говорили. Просто шли друг к другу, как притяжение, как дыхание. Он положил ладонь на её живот — аккуратно, с трепетом, как будто боялся потревожить чудо.
— Ты стала ещё прекраснее, — прошептал он.
— Ты опоздал на ужин, — улыбнулась она сквозь слёзы.
Он наклонился и поцеловал её — мягко, глубоко, словно никуда и не уезжал. А потом — обнял. Словно мир сузился до их дыхания.
В этот вечер ни слова не было сказано о страхах, о будущем или прошлом. Только:
«Я с тобой».
И:
«Мы есть».
———
Запах запечённой тыквы с розмарином наполнял кухню, окна которой были приоткрыты в весенний сад. Лёгкий ветерок шевелил занавески, в воздухе витал аромат цветов и уют.
— Драко, вы уверены, что не хотите ещё картофеля? — с теплотой спрашивала миссис Грейнджер, подавая блюдо.
— Спасибо, достаточно, — улыбнулся он чуть скованно, как и всегда за семейными столами, но в голосе его звучало искреннее тепло. — Всё было замечательно. Особенно тыква.
— Гермиона всегда её ненавидела, — вставил мистер Грейнджер с добродушной ухмылкой.
— Я изменилась, — парировала она, поглаживая живот. — Теперь нас трое. И вкусы у нас, похоже, новые.
Мать только улыбнулась, наблюдая, как Драко осторожно поставил руку ей на живот. Они с мужем обменялись молчаливым взглядом — смесь принятия и осторожной тревоги. Но в их глазах уже не было страха. Только любовь к дочери... и всё больше — к мужчине рядом с ней.
— Когда вы вернётесь в Хогвартс? — спросил отец, наливая себе немного чая.
— Через несколько дней, — ответил Драко. — Нам предстоит сдавать итоговый проект. И... кое-какие приготовления.
Он не стал уточнять. Гермиона мельком взглянула на него, но решила промолчать. Её рука всё ещё лежала поверх его ладони. Тихий жест. Но говорящий о многом.
⸻
В спальне царил полумрак. Шторы были чуть раздвинуты, и свет луны ложился полосами на постель.
Гермиона стояла у окна, её волосы рассыпались по плечам, силуэт мягко вырисовывался под ночной сорочкой. Живот был уже отчётливо округлившимся, но она двигалась по-прежнему уверенно, грациозно.
Драко подошёл сзади и обнял её, прижавшись лбом к её плечу. Они молчали. Просто стояли, ощущая, как их дыхания сливаются.
— Когда я читал твоё письмо... — тихо начал он, — я понял, что больше не могу быть вдали от тебя. Не только потому, что скучаю. А потому, что нужен здесь. Каждый день. Каждую ночь.
Она обернулась, её взгляд — глубокий, открытый.
— Ты нужен. И ты уже часть всего этого. Не только ребёнка. Меня.
Он взял её за руки и медленно опустился перед ней на колени, положив ухо к её животу. Закрыл глаза.
— Привет, — прошептал он. — Прости, что пропустил пару твоих танцев. Больше не буду.
Гермиона провела пальцами по его волосам, сжав губы от наплыва чувств. Слёзы катились по щекам, но не от боли — от переполняющей нежности.
Он встал, и она потянулась к нему, прижавшись всем телом. Его руки легли ей на спину, скользнули к животу, затем вверх — к лицу. Их поцелуй был тихим, глубоким. Медленным. Осмысленным.
И в эту ночь они заснули, обнявшись, без слов, зная: впереди — неизвестность, но они уже не одни.
———
Жаркое полуденное солнце мягко ложилось на деревянные ставни уютного домика на окраине Бордо. Воздух был сладким от запаха лаванды и созревающего винограда. Внутри дома царила прохлада — зачарованные оконные рамы удерживали летний зной снаружи. Гермиона стояла у окна своей комнаты, её ладонь лежала на округлом животе, и ребёнок, будто почувствовав прикосновение, мягко толкнулся изнутри.
Она улыбнулась.
— Ты уже такой сильный, — прошептала она, — или сильная... Скоро, совсем скоро.
На столе рядом лежал раскрытый лист пергамента, исписанный красивым, немного нервным почерком. Драко. Он писал ей почти каждый день, иногда по два письма. Рассказывал о Хогвартсе, о завершении экзаменов, о Полумне, которая настаивает, что малыш будет с «лунным характером». А главное — спрашивал, как она, как себя чувствует, не слишком ли устала, не нужно ли чего-то. Гермиона перечитывала эти письма по вечерам, замирая на словах, где он называл её «моей» и «нашей».
Ответ она ещё не написала, но уже раз двадцать перебирала слова. Сейчас. Сейчас как раз то время.
Она опустилась на мягкий диван, подняла ноги на подушку, взяла перо и начала:
Драко,
Сегодня малыш снова не даёт мне покоя, он стал таким активным — мне кажется, он уже сам хочет познакомиться с тобой. Ты бы видел, как он пинается, когда я говорю твоё имя. Может, чувствует? Или просто знаешь... скучает тоже.
Комната почти готова. Папа сам повесил занавески, мама сшила мягкое покрывало с вышивкой «DM & HG» — я улыбнулась, когда увидела. Они... очень стараются, и я чувствую их поддержку. Но мне всё равно не хватает тебя. Особенно по вечерам, когда малыш засыпает и наступает тишина.
Ты спрашивал, боюсь ли я. Иногда — да. Но не из-за родов. Боюсь, что ты будешь слишком волноваться. Ты ведь волнуешься, я знаю. Но я сильная. И ты со мной, даже если через письма.
Жду. Всегда — жду тебя.
Она подписалась, аккуратно запечатала письмо и поднесла к окну, где её ждала белая сова. Пока та расправляла крылья, Гермиона провела пальцами по животу.
— Он скоро прилетит, я уверена. Ты почувствуешь, малыш.
⸻
Позже днём, когда солнце стало мягче, Гермиона пошла в детскую. Комната была наполнена светом, окна выходили в сад. На подоконнике стояли детские книги, пара мягких игрушек, и крошечная колыбель с бело-зелёным покрывалом. Она осторожно присела на край кресла-качалки, провела рукой по бархатной спинке.
Комната пахла лавандой и новым началом. Она закрыла глаза и представила, как Драко сидит здесь же, держит ребёнка на руках и смотрит на неё с усталой, но счастливой улыбкой. Будущее — оно уже где-то рядом.
И в этот момент ребёнок толкнулся снова. Сильно. Почти нетерпеливо.
Гермиона рассмеялась, положив обе руки на живот.
— Потерпи ещё немного. Он уже в пути. Я это чувствую.
———
В комнате царила прохлада, несмотря на знойный день. Полуоткрытые окна пропускали ночной воздух, пахнущий мокрой землёй и виноградной листвой. Луна плавала в небе, как серебряная медаль на бархате.
Гермиона спала на боку, укрытая лёгким покрывалом, ладонь лежала на животе. Ребёнок ворочался внутри спокойно — как будто и он спал. Всё было так тихо, что можно было услышать, как в саду зашуршала сова, вернувшаяся на крышу.
Она вдруг проснулась. Без страха — скорее с ощущением, что что-то изменилось. Лёгкое напряжение внизу живота... волна, мягкая, но отчётливая. Она знала. Просто знала.
Села, приподнявшись на локтях, и прикрыла глаза, прислушиваясь к телу. Через пару минут пришла вторая волна — уже ощутимее. Спина отозвалась глухой болью. И всё. Наступила тишина, но уже не прежняя. В воздухе повисло напряжение, как перед грозой.
Она медленно встала, сделала пару шагов, глубоко дыша, и открыла дверь. В коридоре горел мягкий ночник. Она пошла по направлению к комнате родителей, всё ещё сомневаясь — не показалось ли. Но ещё одна волна боли сняла все сомнения. Началось.
— Мама?.. — тихо постучала она.
Через секунду дверь распахнулась. Джин Грейнджер, словно ожидавшая этого, сразу подхватила дочь за плечи.
— Всё в порядке. Дыши. Как давно началось?
— Только что... минут десять назад. Но я чувствую... это уже не тренировочные.
Отец уже был на ногах. Всё было как в точной, слаженной инструкции: они всё подготовили. Чемодан с вещами, документы, зелья, медальон, который зачаровал Драко. Всё ждал этого момента.
На кухне, пока Гермиона пила воду, мама успела послать сову — одну Драко, другую в лечебное крыло в Бордо.
— Мы всё сделали правильно, — успокаивала её мать, — ты умница. Всё будет хорошо. Мы с тобой.
Перед выходом она на мгновение задержалась в детской. Лунный свет заливал колыбель. Гермиона положила руку на живот, прошептала:
— Он почти здесь. Скоро ты встретишь его.
Отец уже стоял у двери с ключами.
— Пора.
Гермиона глубоко вдохнула, обернулась ещё раз, как будто прощаясь с тем, что было до этого. Всё. Мир сейчас изменится.
Родильное отделение, Бордо, раннее утро
В палате было тихо. Свет еще не зажегся — лишь бледный рассвет просачивался в окна. Гермиона лежала, взволнованная, но собранная. Джин сидела рядом, держала её за руку, а отец время от времени выходил в коридор, чтобы сообщать новости.
Каждая схватка всё приближала момент встречи с малышом. Время растекалось медленно и одновременно неумолимо.
В дверь тихо постучали. За ней стоял Драко, в темном пальто, с усталым, но светящимся лицом. Его глаза сразу нашли Гермиону.
— Я здесь, — тихо сказал он, ступая в палату.
Она улыбнулась, несмотря на боль.
— Спасибо, что пришел.
Драко подошёл, осторожно взял её руку, провёл пальцами по её ладони.
— Я всегда буду рядом.
Сцена наполнилась трогательной тишиной — слов не требовалось. В этот миг их мир сузился до одного — до ребёнка, который скоро появится.
⸻
Позже, в тот же день
Гермиона лежала уже уставшая, но счастливая. На руках у неё спал крохотный малыш, а рядом — Драко, который не сводил с неё глаз.
Он аккуратно снял с руки браслет, который подарил ей до отъезда во Францию, и надел на ручку малыша — его первый подарок.
— Теперь он всегда будет с нами, — шептал он.
Драко сидел рядом, едва дыша, боясь потревожить их хрупкий мир. Его глаза, обычно холодные и сдержанные, светились нежностью, которую он до этого тщательно скрывал. Он поглаживал рукой браслет на маленькой ручке сына, словно подтверждая: этот момент — их новая реальность.
— Ты знаешь, — тихо начал он, — я долго боялся этого... боялся стать отцом. Но теперь, видя его, — всё кажется правильным. Настоящим.
Гермиона взглянула на него, глаза блестели от счастья и усталости.
— Я тоже боялась, — призналась она, — но теперь я знаю, что мы справимся. Вместе.
.