Глава 8
Прошло несколько недель.
Хогвартс, казалось, начинал оттаивать. Восточное крыло — прежде заколоченное, осыпающееся, потемневшее от времени и битвы — теперь снова дышало. Появились окна. Очистились арки. Застучали заклинания, оживляя каменные коридоры, восстанавливая шпили, воссоздавая магию.
Каждое утро Гермиона поднималась по лестнице башни старост чуть раньше обычного, аккуратно закалывала волосы, собирала материалы, стараясь сосредоточиться только на деле. На проекте. На структуре магических защит, которую они строили с Малфоем.
Только вот... каждый раз, когда она входила в восточное крыло, он уже был там. Ждал её. Спокойный, собранный. Иногда с чашкой чая в руках, иногда с пергаментами, раскиданными у ног. Он не задавал лишних вопросов. Не говорил ни слова о кухне. Ни намёка. Ни шутки. Только работа.
А она... она тоже молчала.
Иногда её взгляд цеплялся за линию его челюсти, когда он что-то чертил. Или за то, как он закатывает рукава — небрежно, привычно. Или за его пальцы, слишком близко проходящие над её записями.
И каждый раз — молчание.
Между ними росло напряжение. Но не враждебное, нет. Это было нечто другое. Оно сидело под кожей, жило в коротких взглядах, в случайных прикосновениях пальцев к пальцам, когда они одновременно тянулись за одним артефактом.
— Мы почти закончили эту часть, — сказал он однажды, облокотившись на колонну, когда они поздно вечером заканчивали наложение защит на один из оконных проёмов.
— Да, — коротко кивнула Гермиона, устало вытирая лоб. — Осталась проверка реакций и фиксация потоков.
— Можем закончить завтра. Утром.
— Хорошо.
Они оба стояли в тишине. Долго. Слишком долго. Она ощущала его взгляд, чувствовала его дыхание — ровное, спокойное, но внутри неё всё бурлило.
Он сделал шаг ближе, как будто хотел что-то сказать. Но не сказал. Лишь слегка кивнул и ушёл первым.
Гермиона осталась стоять, прижавшись к холодной стене, будто пытаясь охладить то, что разгорается внутри уже не первую неделю.
⸻
Они работали каждый день, как часы. Слаженно. Практически идеально. Настолько, что другие ученики стали поглядывать на них с подозрением — мол, они действительно ладят? Но слухов не было. Они держались сдержанно. Чётко. Почти отстранённо. Почти.
Иногда, когда они возвращались вечером в башню, слышалось:
— Добрый вечер, — устало.
— Спокойной ночи, Грейнджер.
— Спокойной ночи, Малфой.
И всё.
Но ночь, проклятая ночь, всегда приносила мысли. И тени кухни. И их взгляды. И неслучившееся касание.
Он больше не пил. А она больше не пыталась себя убедить, что ничего не чувствует.
Просто ждали.
Каждый — своего момента.
——
Восточное крыло хранило тишину.
За окнами стремительно сгущались сумерки, и лёгкий осенний дождь барабанил по стеклу, создавая почти гипнотический ритм. Лестницы уже опустели, ученики разошлись по факультетским башням, а Гермиона и Драко всё ещё были на месте, заканчивая настройку магического якоря в северной нише галереи.
— Ещё немного... — пробормотала Гермиона, медленно обводя жезлом внутренний край арки. Волна света прошла по поверхности камня, мягко отразившись в его глазах. — Готово.
Драко молча кивнул. Он стоял рядом, скрестив руки на груди, наблюдая, как она работает. Её рука слегка дрожала от усталости. Локоны выскальзывали из заколки, падали ей на щёку. Она откинула прядь и снова сосредоточилась. И этот простой жест почему-то кольнул его сильнее, чем любое заклинание.
— Ты сегодня не в духе, — заметил он негромко.
Она обернулась к нему:
— Просто устала.
— Это не всё, — мягко сказал он.
Пауза.
Она отвела взгляд и присела на подоконник, натянув мантию на плечи. Было прохладно. Он подошёл ближе, сел рядом. Расстояние между ними — меньше локтя.
— Мы закончили на сегодня, — проговорила Гермиона, будто сама себе.
— Да, — подтвердил он. Но не встал.
Тишина.
Они оба смотрели в окно, за которым струился дождь. В этой тишине было слишком много. Невысказанных слов, намёков, воспоминаний.
— Я не собираюсь поднимать ту тему, если ты не хочешь, — внезапно сказал он. Тихо. Почти шепотом.
Гермиона не ответила сразу. Потом медленно произнесла:
— Я просто не знаю, что с этим делать.
— Я тоже, — признался он.
И вот тогда она повернулась к нему. Их взгляды столкнулись. Без вражды, без напряжения, только... истина. Та, которую они избегали все эти недели.
Драко чуть подался вперёд. Не резко. Не как тот, кто требует. А как тот, кто предлагает. Кто ждёт.
Её сердце грохнуло в груди. Она чувствовала, как каждая клеточка её тела напряжена, как будто всё внутри подсказывает: это момент. Но она всё ещё не двинулась. Только смотрела на него, в этот раз — не прячась.
— Ты тоже думаешь об этом? — тихо, почти выдохом.
Он не ответил словами. Просто кивнул.
Гермиона медленно поднялась.
— Нам пора, — произнесла она, снова ровным голосом, будто боясь, что ещё секунда — и она не сдержится.
Драко встал вслед за ней. И снова — ничего. Только взгляд.
Они вышли вместе. Шли по коридору, не говоря ни слова. Ступеньки башни старост казались бесконечными. Тишина между ними гудела, как натянутая струна.
Возле двери в его комнату он остановился. Обернулся к ней:
— Спокойной ночи, Грейнджер.
Она взглянула на него — долго. А потом тихо ответила:
— И тебе, Малфой.
И исчезла за дверью.
А за стеной, в тишине своей комнаты, он ещё долго сидел в кресле у окна, глядя на темнеющее небо. И всё думал, как она пахнет, когда подходит слишком близко. И как смотрит, когда не пытается прятаться.
И за стеной — она лежала на спине, глядя в потолок, и всё ещё чувствовала его взгляд, как будто он всё ещё стоял рядом.
——
Урок Трансфигурации в старших классах был всегда непростым: сложные теоретические конструкции, плотная работа с материей и необходимостью идеального сосредоточения. Макгонагалл не теряла хватки — даже после войны. Прямо сейчас она неспешно расхаживала между партами, а на доске вращался план урока: перевод временных объектов в устойчивую форму на энергетической основе.
Гермиона сидела в первом ряду, как всегда. За её спиной — Драко, как уже стало привычным за последние недели. Их рабочее взаимодействие стало... ровным. Спокойным. Но каждый взгляд, каждое прикосновение пальцев к общим свиткам вызывали внутренний отклик — едва заметный, но острый.
И вот, когда все уже открыли пергаменты, дверь скрипнула.
В класс, неслышно ступая по каменному полу, вошла Астория Гринграсс.
Никто не ожидал её появления. Даже Макгонагалл на мгновение вскинула брови, но тут же приняла невозмутимый вид:
— Мисс Гринграсс. Присоединяйтесь, если намерены посещать углублённый курс. Надеюсь, вы подготовились.
— Разумеется, профессор, — ответила Астория гладко, с чуть слышной усмешкой.
Она прошла мимо рядов, не обращая внимания ни на любопытные взгляды, ни на вздохи. Её походка была выверенной, почти танцевальной. Она села за свободную парту сбоку — но так, чтобы видеть и Гермиону, и Драко. Не слишком близко, но и не на периферии. И когда она устроилась, её взгляд скользнул по ним. Спокойный, внимательный, оценивающий.
Драко заметно напрягся. Он бросил мимолётный взгляд на Асторию, затем — на Гермиону. Та же чуть нахмурилась, но продолжила писать формулы на пергаменте, будто ничего не произошло. Почти ничего.
— Кто она? — шепнула Парвати Патил рядом.
— Гринграсс. Седьмой курс. С ней лучше не спорить, — отозвался кто-то позади.
Урок начался.
Но теперь в классе присутствовала новая ось напряжения. Астория работала сосредоточенно, уверенно. Но каждый раз, когда Гермиона или Драко что-то обсуждали — пусть даже это была только теория временного превращения в устойчивую материчную форму — её взгляд задерживался.
Спокойный. Анализирующий. Холодный.
Гермиона старалась не обращать внимания. Но где-то внутри ощущала, как в ней поднимается напряжение. Эта девушка ничего не говорила. Не делала. Но её взгляд действовал, как мороз по стеклу: красивый и одновременно тревожный.
Когда прозвенел мягкий колокольный аккорд, возвещающий окончание занятия, Гермиона быстро начала складывать книги.
— Грейнджер, — позвал Драко сзади, — ты заметила, в третьей формуле стабильности ошибка. Хочешь — покажу позже.
— Конечно, — ответила она и — чуть тише, — в башне?
Он кивнул.
Но прежде чем они вышли, Астория появилась рядом. Почти из ниоткуда.
— Драко, — произнесла она, как будто между ними и не было месяцев молчания, — как приятно снова видеть тебя за работой. Я рада, что ты не тратишь свой ум на... — она скользнула взглядом к Гермионе, — бесполезные занятия.
Он не ответил сразу. Сжал пальцы в кулак. Затем — спокойно:
— Мы заняты, Астория.
— Конечно, — её губы изогнулись в вежливой, почти безукоризненной улыбке. — Не стану мешать. До встречи.
Она ушла так же плавно, как появилась.
Гермиона сжала ремешок сумки.
— Это было... — начала она.
— Не важно, — жёстко сказал Драко, чуть тише, чем обычно. — Пойдём.
Они вышли из класса. Вместе.
А позади, сидя у окна, Астория смотрела на закрывающуюся дверь. И уголки её губ снова дрогнули. Она вошла в игру. Осталось только выбрать момент — и нанести первый удар.
Коридор был пуст. Большинство учеников уже направлялись к следующему уроку или в библиотеку, а Гермиона и Драко шли медленно, бок о бок. Шаги отдавались по каменному полу, и каждый их шаг казался чуть громче, чем нужно.
— Ты знал, что она вернулась? — наконец нарушила тишину Гермиона, не глядя на него.
— Нет, — коротко ответил он.
— Интересный выбор — Трансфигурация. Углублённый курс. — Её голос был сухим, почти холодным, хотя она старалась казаться безразличной.
— Она не глупая, — сказал Драко, чуть помедлив. — Она всегда была... целенаправленной.
— Целенаправленной, — повторила Гермиона, скривив губы. — Это мягко сказано.
Он остановился, и она по инерции прошла на шаг вперёд, потом повернулась к нему. В коридоре пахло старым камнем и пергаментом. Где-то вдали слышался голос Филча.
— Слушай, — сказал Драко, глядя ей прямо в глаза. — Если ты хочешь спросить, были ли у нас отношения, — да, были. Давние. Ещё до шестого курса. И закончились они тоже... давно.
Гермиона слегка нахмурилась, не отводя взгляда.
— Я не спрашивала. Но ты ответил.
— Потому что знал, что ты всё равно подумаешь. А я не хочу, чтобы ты ходила с этим грузом в голове.
— Я иду с грузом гораздо большего, чем твои прошлые связи, — буркнула она, потом сдержанно вздохнула. — Просто... её манера. Она действует на нервы.
— Потому что она видит, что ты важна для меня. А это её раздражает, — ответил он резко, прежде чем успел остановиться.
Тишина зависла между ними.
Гермиона моргнула, будто не была готова услышать эти слова в такой форме. В них было нечто не подлежащее сомнению — просто факт. Как будто он назвал её по имени. Как будто это всегда было так, и теперь просто вырвалось наружу.
— Ты... не обязан это говорить, — прошептала она.
— Возможно. Но и не собираюсь притворяться. Мы работаем вместе каждый день. Я смотрю на тебя. Слушаю тебя. — Он сделал шаг ближе. — И мне уже плевать, кто что подумает.
Она отвела взгляд, губы дрогнули. Внутри всё перемешалось — недоверие, лёгкое волнение, попытка сохранить дистанцию. Но под этой маской — волнение. Реальное.
— Может, и мне стоит перестать делать вид, что я не замечаю, как ты на меня смотришь, — вырвалось у неё.
Он замер. А потом вдруг улыбнулся — чуть, не нагло, не насмешливо, а искренне, почти облегчённо.
— Значит, ты замечаешь.
— Я не слепая, — пробормотала она.
На мгновение их взгляды скрестились. Между ними всё еще было расстояние — физическое, внутреннее, эмоциональное. Но что-то менялось. Уже изменилось.
— Пойдём, — сказала она, сглотнув, — у нас ещё встреча по поводу западного коридора. Профессор Биннс ждёт отчёт.
— Только если ты не станешь ругаться, как в прошлый раз, — бросил он, начиная идти рядом.
— Я не ругалась. Я аргументировала.
— Ты кричала на меня.
— Это была страстная защита архитектурного плана.
— Это было похоже на дуэль без палочек.
— Малфой...
Он усмехнулся, и впервые за долгое время Гермиона чуть улыбнулась в ответ.
——-
После разговора с Гермионой Драко почти не сомневался: в их отношениях, какими бы странными и зыбкими они ни были, появилось что-то настоящее. Нечто, что он не мог и не хотел игнорировать. Работа над восстановлением замка сблизила их слишком сильно, чтобы всё списать на случайность. Но он знал: это всё ещё шаткое равновесие. Стоит кому-то вмешаться — и всё рухнет.
И Астория знала это тоже.
⸻
На следующий день после Трансфигурации она появилась в библиотеке — не случайно. Как раз тогда, когда Гермиона с Драко сидели за столом с кипой пергаментов, обсуждая структуру волшебной арматуры для восточного крыла.
Астория подошла неслышно, как тень, и положила ладонь на спинку стула рядом с Драко.
— Ты всё ещё любишь работать в библиотеке, Драко? — её голос был мягким, почти певучим, но каждый слог — словно выверен.
Драко откинулся на спинку стула и посмотрел на неё с лёгким удивлением.
— Привет, Астория.
— Привет, Гермиона, — добавила она с идеальной вежливостью, но с таким тоном, что даже имя прозвучало как вызов.
— Я не знала, что ты тоже увлекаешься архитектурой, — спокойно ответила Гермиона, не поднимая головы от чертежей. Но в её голосе не было ни грамма наивности.
— Не увлекаюсь, — улыбнулась Астория, — но подумала, что Драко не отказался бы от перерыва. Он так часто забывает отдыхать, когда чем-то увлечён. Иногда ему нужно напомнить о себе.
Она коснулась его плеча, едва заметно, почти дружелюбно, но Гермиона почувствовала, как внутри что-то болезненно сжалось.
Драко поднял бровь, но голос остался сухим:
— Я занят, Астория.
— О, я не мешаю. Просто хотела сказать, что если тебе вдруг захочется... выдохнуть — я буду в Зимнем саду. Помнишь его?
— Конечно, помню. — Он не дал ей ни обещания, ни отказа. И это, казалось, раздражало её больше всего.
— Прекрасно, — её взгляд скользнул по Гермионе. — Удачи вам с планами. Надеюсь, работа идёт... слаженно.
С этими словами она развернулась и ушла, оставляя после себя лёгкий запах жасмина и что-то ещё — холодное, как сталь.
⸻
После её ухода повисло молчание.
— Думаешь, она просто прогуливалась мимо? — Гермиона наконец подняла глаза на Драко.
Он посмотрел на неё, чуть нахмурившись:
— Нет.
— И ты не пойдёшь в Зимний сад?
Он выдержал паузу.
— Нет.
Гермиона сжала губы, кивая, будто это подтверждало нечто большее, чем просто выбор.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Тогда давай продолжим.
Но мысли разбежались. В каждой линии чертежа, в каждом расчёте пульсировало напряжение. Астория не ударила — она лишь показала, что может. Что знает, куда бить.
——
Башня старост встретила их тишиной. В воздухе витал слабый запах бумаги, лаванды и старого дерева. Гермиона первой сбросила с плеч мантию и повесила её у входа, чувствуя, как напряжение в теле нарастает с каждой минутой.
— Она всегда так с тобой разговаривает? — спросила она, когда они уже зашли внутрь. Голос её звучал ровно, почти безразлично, но Драко уловил в нём нечто большее.
Он разулся, сел в кресло у камина и притянул одну ногу к себе.
— Если ты о «зимнем саде» — то да. Это её стиль. Намёки, полуулыбки, воспоминания.
— Звучит... утомительно.
— Так и есть.
Гермиона опустилась на край дивана напротив, откинулась, глядя в огонь. Минуту они молчали, и только потрескивание пламени заполняло пространство между ними.
— Думаешь, она что-то знает? — вдруг спросила Гермиона.
Драко медленно перевёл на неё взгляд.
— А что ты думаешь — есть что-то, что можно знать?
Её щёки едва порозовели, но она не отвела взгляда.
— Думаю, что тебе нравится создавать впечатление, будто тебе всё равно. Но на самом деле ты читаешь между строк не хуже меня.
Он усмехнулся.
— Может быть. А может, мне просто нравится смотреть, как ты всё анализируешь.
Она чуть заметно улыбнулась, но тут же спрятала её, словно это была слабость.
— Хочешь чаю? — спросила она, вставая.
— Только если ты не начнёшь снова спорить, какой сорт лучше — чёрный или мятный.
— Ты же сам знаешь, что мятный лучше.
— Знаю. Просто люблю, когда ты споришь. — Его голос стал ниже, спокойнее, но в нём было то, что заставило её сердце вздрогнуть.
Гермиона отвернулась к чайнику, но руки её вдруг стали чуть менее уверенными. А он молчал, наблюдая. Он ничего не говорил о той ночи, о том, как она не ушла, когда могла. И она — тоже.
Молчание между ними больше не было пустым. Оно было наполнено. Оно было ожиданием
Огонь в камине потрескивал ровно и спокойно. В чашках остывал чай — мятный, по обоюдному согласию. Гермиона снова устроилась на диване, поджав под себя ноги, и смотрела на пламя, будто пыталась найти в нём ответы.
Драко всё ещё сидел напротив, но теперь его взгляд был устремлён не в огонь, а на неё.
Молчание между ними было уже не просто удобным — оно стало личным. Интимным. Как будто каждое слово могло нарушить хрупкое равновесие, которое держалось на одном дыхании.
— Странно, — наконец, прошептала Гермиона, — я не думала, что когда-нибудь... с тобой будет так... спокойно.
— А ты думала, что всегда будем кричать друг на друга?
Она чуть улыбнулась, качнув головой:
— Я думала, что всегда буду тебя ненавидеть. Или избегать. Но сейчас... это другое.
— Я не тот, кем был, — тихо сказал он, наклоняясь немного вперёд, локти на коленях. — И ты тоже. Всё изменилось.
Гермиона повернула голову к нему. Взгляд её стал серьёзнее.
— Мы сражались по разные стороны, Малфой. Иногда я думаю, что это невозможно забыть.
— Я не хочу, чтобы ты забывала, — его голос стал чуть хриплым. — Я просто хочу, чтобы ты видела, кто я теперь.
Между ними — меньше метра. Но это расстояние казалось больше, чем целый зал. Их взгляды не отпускали. И в какой-то момент Гермиона ощутила, что сердце в груди начало биться чуть быстрее. Она не отводила глаз.
Он потянулся первым.
Не резко. Осторожно. Так, будто спрашивал позволения. Его рука коснулась её щеки, и тепло от этого прикосновения прокатилось по ней волной. Её глаза закрылись всего на долю секунды — но этого хватило.
Поцелуй был тихим. Сначала робким, почти неловким. Его губы были теплыми и мягкими, и она ответила не сразу — будто проверяя, не сон ли это. Но когда он чуть сжал её пальцы, всё стало ясно.
Гермиона прижалась ближе, её ладони легли на его грудь, и поцелуй стал глубже. Более уверенным. В нём было всё, что не сказали за эти недели: страх, осторожность, желание, усталость, влечение. Всё — в одном поцелуе.
Когда они оторвались, оба дышали чаще, чем обычно.
Она не смотрела на него сразу. Словно боялась увидеть что-то в его взгляде, что испортит всё.
Но он просто улыбнулся. Не насмешливо, не торжествующе. А... по-настоящему. Честно.
— Ну, — тихо сказал он. — Это... было.
— Было, — подтвердила она, неуверенно. — И, кажется, будет.
Он наклонился снова, но не стал целовать. Просто коснулся её лба своим, и они сидели так — близко, молча, с закрытыми глазами.
И только потом, когда она уже встала и, не оборачиваясь, прошла в свою комнату, Драко остался в кресле и долго не двигался. Губы его ещё хранили её вкус, а внутри бурлило что-то тревожное и притягательное.
В этот вечер между ними изменилось всё.
Тишина башни была почти плотной. Часы внизу пробили второй час ночи. Лунный свет стекал по мраморному полу, в окне мерцал едва заметный силуэт совы, и даже портреты на стенах, казалось, дремали, притихшие перед чем-то важным.
Гермиона лежала в постели, но сон не шёл. Сердце стучало с предательской частотой, а кожа будто хранила воспоминание о нём. О его руке рядом. О взгляде, от которого некуда было деться. Об этом вечере. О том поцелуе. Неуместном. Ошеломляющем. Настоящем.
Она ворочалась, шептала себе, что это ничего не значит. Что всё — результат усталости, совместной работы, случайности. Но внутри всё кричало, что это ложь.
И она больше не могла — не хотела — держать себя в руках.
Тихо, словно боясь признаться самой себе, Гермиона встала с постели. Обернулась. Снова остановилась в дверях своей комнаты. Последняя пауза — возможность отступить. И всё же шагнула вперёд.
Коридор казался длиннее обычного. Она знала, что его дверь не закрыта. Он редко её запирал.
Открыла.
Комната погружена в полумрак. Он спал, но неспокойно. Простыня сбилась, одна рука свисала с края кровати, волосы растрёпаны. Бутылка огневиски на столе. Остатки чего-то недоговорённого — в воздухе.
Гермиона сделала шаг, потом ещё. Он пошевелился, но не проснулся. Только при её прикосновении — лёгком, как шелест — его ресницы дрогнули.
— Гермиона?.. — голос был хриплым, полусонным. Она не ответила. Только склонилась ближе, тёплым дыханием касаясь его щеки. Всё внутри звенело — тревожно, сладко, тревожно.
Он не спрашивал, зачем она здесь. Он знал.
Руки встретились. Пальцы — как будто давно искали друг друга. Всё было почти беззвучно, будто мир сжался до простыней, дыхания, шепота, до одного взгляда. Он сел, провёл рукой по её лицу, медленно, будто боялся спугнуть.
Всё остальное случилось... естественно.
Ткани спадали с плеч, пальцы исследовали и открывали, как будто впервые. Горячо, медленно, будто сквозь туман. Без слов — только дыхание, прикосновения, дрожь, тихие всхлипы в темноте. Всё сдержанное прежде прорвалось наружу, переплелось в них — в поцелуях, в дыхании, в ритме, от которого невозможно было оторваться.
Ночь растворилась в них.
⸻
Утро не принесло ни вины, ни слов. Только тёплый свет на смятом одеяле. Только её спина, когда она вставала, закутавшись в его плед. Только взгляд, который он не мог отвести, пока она, не оборачиваясь, тихо закрывала за собой дверь.