Письмо
5 сентября леди Этель навсегда покинула Париж. И после этого мы с ней больше не встречались. Да, летом мы проводили вместе вечера, как и тогда сидели под ротондой, не изъяснялись в чувствах. И так я отпустил её, ничего не сказав. Словно немой раб был отпущен. Словно выпустил её руку из своей. С тех пор прошло уже 20 лет. Но вечер нашей встречи помню так, словно это было вчера. Тогда я был молод и не понимал, как важны чувства, не понимал смысл любви, поэтому упустил её. Я написал письмо, что она никогда не прочтёт. Письмо, что должен был отдать ещё тогда, но не смел. Сейчас, вертя его в руках в своём кабинете, я осознаю: некоторые ошибки не исправить. Этот лунный свет, что падает на меня сейчас, доставляет ужасные муки - страшная пытка, безумная тоска и боль утраты, боль вечной любви терзает полумёртвое сердце, на котором выгравенно её имя, и оледеневшую душу. А я прожил жизнь путешествием по миру, повстречал множество людей, но никого, хоть на крупицу схожим с ней. Глупец...
И все мы несчастны по собственной глупости... или же трусости.
Дорогая Этель!
Да, я никогда не отваживался так к Вам обратиться, да сдерживать себя больше не в силах, пусть это останется хотя бы на бумаге. Завтра Вы, как сами говорили, навсегда уедите из Парижа. Вряд ли мы с Вами ещё когда-нибудь встретимся. И всё же я пишу Вам, лелея надежду что-то изменить. Я трус, оттого не знаю, смогу ли отдать завтра это откровение в Ваши дивные ручки. О, как они сладки! Конечно, Вы наверняка бы поспорили с моей трусостью, Вы всегда так делали, но я знаю, что на самом деле бледнею только о мысли, что Вы когда-нибудь это прочтёте. Для меня странно то, как мы с Вами похожи. Ложно выразился, мы совсем разные... я хотел сказать: мы понимаем друг друга. Любая другая посчитала бы оскорблением, что я так часто написал "мы", но я уверен, Вы только бы посмеялись. Думаю, мы понимали друг друга ещё с первого взгляда, слова. Говорят, это судьба, но Вы сами говорили, в чём я полностью согласен, что совершенно подходящие друг другу или же предназначенные судьбой люди никогда не будут вместе. Вот и мы расстаёмся. Интересно, испытываете ли Вы что-то похожее... Уверен, что нет. Вашего мужества хватило бы даже для того, чтобы победить Россию в 1812 своими силами, не то, чтобы отдать какое-то письмо, но в противоречие речь идёт о чести и гордости.
А ведь это милость богов - наша встреча. Она не велика, но всё же милость. Что касается завтрашнего утра, то мне хотелось бы, что бы Вы были счастливы, тогда мне нечего будет просить у судьбы-злодейки. Как же посмеялась она над нами! Завтра утром - finita la comedia! Очень странно для Вас: Вы никогда не остаётесь до конца спектакля. Вы всегда удивляли меня - так необычны, сумбурны и оригинальны были все Ваши слова и действия, а особенно желания. Если бы Вы читали это, то с самой первой строчки поняли бы - что это письмо любовное, оно же моё с Вами прощание, ведь мы не попрощались. Да, Вы не смогли досидеть до последнего акта, а кто знает, вдруг я во всём признался бы! Не будем горевать о том, чего не было. Это ещё один круг Ада, это уже мои слова, уверен, Вы их помните. Да, тогда был чудный вечер, я подарил Вам георгины...
Впрочем, я-то желаю ещё кое-чего. В каком-то смысле завтра меня ожидает неминуемая смерть, поэтому могу так говорить. Ведь тот, кто идёт умирать, имеет право на прихоть. Да, я умру вместе с Вашим отъездом. Что ж, моя прихоть состоит в том, чтобы объясниться Вам, почему сие письмо, скорее всего, никогда не попадёт в Ваши руки и существование сего Вы никогда не узнаете.
Впрочем, Вы и сами всё прекрасно понимаете, я напоминаю Вам об этом потому, что мне приятны эти слова. Я любил Вас, Этель, когда Вы ещё только-только вошли в свет, когда не знал о Вас ничего, когда только увидел Ваши глаза, уже тогда всё для меня было решено. Я и теперь люблю Вас. Помните, когда я впервые поцеловал Вашу ручку, Вы быстро выдернули её и отвернулись, это был единственный раз, когда Вы были согласны на сие действие. Когда я дотронулся губами до неё во второй раз, уже без Вашего согласия, тогда Вы сказали больше никогда не делать этого. Я знаю, это было нехорошо с моей стороны, но Вы уже простили мне эту оплошность, не так ли? А теперь я целую эту бумагу, что носит Ваше имя. И если Вы когда-нибудь возьмёте это письмо то тогда выйдет, что я поцеловал Вас ещё раз. И вновь без Вашего согласия. Вот и всё. Прощайте, моя дорогая Этель!
До Вас ничтожный