<<тени прошлого и первые трещины>>
После уроков школа опустела. В пустых коридорах, где до обеда звучали смех и гул голосов, теперь царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь эхом отдалённых шагов. Соник шёл медленно, словно хотел задержать каждую секунду, но внутри всё бурлило. Каждый вдох был тяжёлым, словно воздух стал плотнее.
Он прятал руку в кармане куртки, но чувствовал, как на коже под тканью растёт странное, едва ощутимое тепло. Метка - знак, появившийся после игры на баскетбольной площадке, всё больше становилась видна. Едва заметный узор постепенно приобретал очертания, будто живой.
Соник не мог понять, что это значит и почему именно с ним. Он слышал о новых школьных правилах, о соумейтах, но думал, что это не коснётся его. Теперь же реальность была жестока и неумолима.
- Ты всё ещё убегаешь? - за спиной раздался знакомый голос, заставивший сердце ёжика замереть.
Шэдоу подошёл вплотную, лицо его было сосредоточенным, почти холодным, но глаза пылали огнём. Они шли рядом, как будто теперь между ними существовала невидимая нить, крепче которой не найти.
- Это не выбор, - прошипел Соник, не желая показывать слабость.
- Выбор всегда есть, - ответил Шэдоу твёрдо. - Ты и я связаны теперь. Хочешь ты того или нет.
В коридорах стало темно, только тусклый свет ламп отражался от пола, создавая длинные тени, которые, казалось, ползали за ними.
- Соумейты - это не приговор, - продолжал Шэдоу. - Это шанс понять друг друга и... себя. Ты хочешь бежать или узнать правду?
Соник остановился, усталость и страх сжимали грудь. Он взглянул на Шэдоу, и в их глазах на миг вспыхнуло понимание, будто два мира пересеклись.
- А если это разрушит всё, что у нас есть? - тихо сказал Соник, голос дрожал.
- Тогда мы разрушим стены вместе, - Шэдоу неожиданно положил руку на плечо, и в его прикосновении было больше тепла, чем Соник мог ожидать.
В эту минуту всё вокруг перестало существовать - только они и эта новая связь, которая грозила перевернуть их мир с ног на голову.
Соник почувствовал, что не может больше скрываться. Наступало время принять правду, какой бы горькой она ни была.