Реферат

Женина машина была просторнее мишиной. Пассажирское сидение, на котором я сидела, было максимально откинуто назад, чтобы я могла почти лежать. За окном было ничего не видно, потому что на улице была ночь, а дорога слабо освещалась. Мы ехали в молчании. Я старалась отвлечься от произошедшего, уснуть. Но не получалось. Женя даже не пытался что-то мне сказать. Последний раз, когда мы разговаривали — когда он отвязывал меня от того злополучного стула. Он спросил у меня, все ли хорошо, не пострадала ли я сильно. Нет, я была не в порядке; нет, было не хорошо; нет, я пострадала. У меня не было сил ему отвечать. Я была морально истощена. Это была худшая ночь за всю мою жизнь. Все смешалось в одну единую кашу. Я жалела только об одном: последний выстрел, который я услышала, был не с целью избавить меня от страданий, а просто в воздух. Когда тьма отступила с моих глаз, никого кроме Жени рядом не было. Незнакомый мне человек скрылся бесследно. Я не знала, что он сказал напоследок, что Женя сказал ему. Сознание мое меня уже тогда покинуло. Было проще отойти от реальности, чем слушать, как два человека выясняют отношения. Не помнила даже, как Женя довел меня до машины, как накинул на меня свою куртку. Я ничего не помнила, словно находилась в самом настоящем бреду.

В голове моей все время была лишь мысль: «Где же мой Миша?» Женя ничего про него не сказал. Я видела по лицу своего спасителя, что он сильно озадачен и опечален. Миши не было, но перед глазами мелькал только его образ. Я видела его глаза всякий раз, как закрывала свои. Глубокие и прекрасные. Моя жизнь держалась только на воспоминаниях о том, какой он прекрасный. Мне нужно было как можно скорее ощутить на себе теплоту его рук, окунуться в его объятия и надеется, что весь кошмар, который произошел в ту ночь, больше никогда не произойдет.

Мое тело отогрелось. Все время, что я просидела на том стуле, как оказалось, в каком-то переулке между старыми частными домами, не прошло даром. Первое время в машине Жени мне было сложно полностью чувствовать свои конечности. Я так сильно замерзла без куртки на том холодном ветре. Миша был прав, нужно было одеваться теплее. Я представляла, что меня привезут домой, там будет он, мы обнимемся, скажем друг другу, как сильна наша любовь. Только эти мысли заставляли меня находиться в сознание и не отключаться. «Ты уже не в себе, ты живешь в фантазии»

На фоне играла музыка. Она спасала от угнетающей тишины. Женя продолжал молчать. Он только изредка бросал на меня взгляд, проверяя не сплю ли я. Со стороны, наверное, мое тело выглядело пугающе: все в позе эмбриона, измученное лицо и глаза, смотрящие в пустоту дороги. Если бы Женя только сказал мне пару слов о Мише...

Когда машина остановилась, я не сразу поняла. Женя аккуратно дотронулся до меня, отчего по телу прошла дрожь. На секунду мне показалось, что это Миша, но после пришло трудное осознание. Я посмотрела на друга. В его глазах, которые так сильно отличались от мишиных, была видна печаль. Я всегда видела его веселым, но в тот момент сомневалась, что Женя хотя бы раз пошутит при мне. И не было мне дела до его шуток. Я хотела видеть своего дорогого физрука.

На улице была тишина. На ватных ногах мы вместе двинулись к подъезду. У меня не было ключей от квартиры, поэтому надежда, что Миша дома, все больше теплела и росла в моей душе. Женя шел рядом. Он попытался накинуть на меня свою куртку снова, но я проигнорировала это. Мне было уже все равно. Я хотела лишь зайти домой и увидеть Мишу. Мо дрожащие пальцы были готовы начать набирать номер квартиры в домофоне, но меня остановил Женя. Он приложил магнитный ключ и открыл дверь. «Откуда у него ключи?»

Что-то внутри меня холодело с каждой секундой. В лифте я не смотрела на Женю вообще, не задавала вопросов. Поездка до последнего этажа казалась мне вечностью. Вот-вот, мне казалось, я должна была увидеть своего физрука. Но уже у самой квартиры, когда Женя начал открывать дверь ключами, надежда стала рушиться. Я зашла в квартиру и поняла, что там никого нет, кроме Дейзи. Она вышла мне навстречу. Мне показалось, что в ее глазах тоже была надежда увидеть хозяина, но она увидела только меня. Собака сразу начала ходить вокруг меня и обнюхивать. Я погладила ее и стала снимать обувь. Мой телефон все еще находился в моем ботинке. Я поняла, как именно Жене удалось меня найти. Мне так хотелось увидеть на дисплеи оповещения о пропущенных звонках или сообщениях. Но там не было ничего. Миша мне не звонил и не писал. Я ощутила внутри первую волну возобновившейся боли. Отложив телефон, мне захотелось пройти дальше в комнату, но вспомнила о Жене. Он не планировал раздеваться, он только смотрел на меня с грустью в глазах.

— Настен, ты... Ты очень хорошая, правда. Держись, — он постарался улыбнуться, но получилось у него плохо, — тебе нужны силы. Много сил.

Я хотела что-то у него спросить, хотела понять, что означают его слова, где мой любимый, что же будет дальше, но не успела. Женя положил на тумбу ключи и быстро покинул квартиру. Я осталась одна.

В квартире была гробовая тишина. Только Дейзи создала какой-то шум, цокая по полу когтями. Я прошла в нашу с Мишей комнату, надеясь, найти его там. Но там никого не было. В квартире не было никого. Все было так, как перед моим уходом: брошенная в углу моя домашняя футболка, мишины шорты, аккуратно сложенные в углу дивана, пустой стакан из-под воды на кухне и даже свет в туалете, который кто-то из нас забыл выключить.

Я минут пять бесцельно ходила по квартире, стараясь найти какие-то следы мишиного пребывания здесь. Но его не было, а в голове крутились слова Жени. Нужно было понять, что вообще произошло и где сейчас мой дорогой физрук. Я с дрожью снова взяла телефон и начала звонить по знакомому номеру, но никто не ответил. Миша был вне зоны доступа. Я закрыла глаза руками.

Эта ночь создала огромную пропасть в моей голове. Я никак не могла понять, куда делся мой физрук. Мне пришлось прокрутить все снова, чтобы понять произошедшее. Я вспомнила тот ужас на бое. На моих глазах умер человек. Я видела, как из его тела утекает с кровью жизнь. Всего пара тяжелых ударов в висок, и человека больше нет на этом свете. Что в тот момент участвовал его оппонент, оставалось загадкой. Он лежал рядом с трупом несколько минут. Я вспомнила весь ужас и вздрогнула. «Все должно было так закончиться. Миша говорил, что это будет тяжелый бой» Я прокрутила в голове все воспоминания, связанные с тем, как Мише кто-то постоянно угрожал. Все зависело от того, кто победит в том бою. Проигравшая сторона должна была дать знать о себе. Ставки на бой были огромные. Это и вызвало ту стрельбу.

Я представила, что кто-то погиб в том ангаре. В кого-то могла попасть шальная пуля. Там было много охраны, но угроза все равно просочилась. Я продолжала слышать в ушах тот крик ужаса со всех сторон. Всем в том ангаре было страшно, все держались за свою жизнь, как животные. Та толпа представляла из себя сборище крыс, бегущих с тонущего корабля. Я помнила мишины руки. Он был очень напуган, а мне в тот момент было трудно отойти от шока после смерти человека на ринге. Миша пытался меня вывести. От воспоминаний мое тело начало снова трястись.

Что же такого случилось, куда делись мишины руки? Я помнила, как духота, запахи алкоголя и никотина, всеобщая паника и страх заставили меня перестать контролировать свое тело. Еще бы немного — столкновения с полом и судьбой быть затоптанной было не избежать. Но в итоге кто-то подхватил меня и вырубил. После я оказалась на том стуле. Где был Миша в тот момент, кто первый понял, что меня необходимо искать?

Я без остановки думала. Мне необходимо было понять, что произошло с моим физруком. Женя был очень опечален. В душе зародился страх, что я больше никогда не увижу Мишу. Слезы вновь потекли из моих глаз, хотя я уже начала думать, что во мне их не осталось. Тело было обезвожено. Не помнила, когда ела в последний раз, пила воду. В целом начала представлять из себя ходячий труп. Эмоций во мне не осталось. Остался страх потери. Потери самого дорого в своей жизни человека.

Второй звонок Мише не увенчался успехом. Звонить было бесполезно. Я лежала в нашей комнате и впитывала остатки его запаха. Находясь в его квартире, было абсолютно невыносимо представлять, что его нет больше. «Тебе бы сказали об этом, не паникуй!» Но Женя был слишком опечален, он сказал мне держаться. Дейзи лежала рядом. Эта замечательная собака была почему-то примерно в том же состоянии, что и я. Глаза ее были слишком грустные, она бесперерывно смотрела на меня. Мы словно вдвоем оплакивали потерю Миши.

Состояние мое не поддавалось определению. В итоге я уткнулась в его футболку, найденную в шкафу, и просто плакала почти всю ночь. Сил не было даже встать с дивана. Я вспоминала его образ, его улыбку. Мишин голос звучал в моей голове. Ничего не пугало меня больше: ни то, что я увидела смерть; ни то, что меня похитили и продержали на холодной улице какое-то время; пугала мысль больше никогда не увидеть Мишу. Я была готова забыть все, весь ужас, но только бы увидеть Мишу еще раз. Ждала, что вот-вот дверь входная откроется, что он войдет, прислушивалась к каждому шороху. Но ничего этого не было. Я плакала и плакала. Его запах въелся в мои легкие. Я не хотела отпускать, не хотела даже на секунду переставать чувствовать его.

Каждый раз, когда глаза мои закрывались на автомате, я видела образ Миши. Мне казалось, что он рядом со мной, что сейчас подойдет и обнимет. Но ничего этого не было, все исчезало каждый раз, когда глаза вновь открывались. Мне до последнего не хотелось верить, что нет. Я бы почувствовала пустоту внутри, но вместо нее только боль. Миша должен был быть жив, прийти ко мне. Я верила, что с ним все в порядке. Но с каждым часом, в котором мне приходилось лежать в одиночестве с его футболкой, вера моя ослабевала. Все меньше и меньше у меня оставалось сил. Я не могла спать, не хотела есть. Я просто ждала его прихода.

Его образ так четко был перед моими глазами. Я вспоминала нашу первую встречу. Это был второй день в колледже. Он так тогда посмотрел на меня, что я впервые испытала дрожь от человеческого взгляда. Именно в тот момент началась наша история, которая, возможно, уже закончилась. Я помнила все. Помнила, как он спас меня, когда я оказалась одна на улице, и привел к себе домой. Помнила, как пригласил жить к себе. Помнила, как мы впервые поцеловались. Помнила, как он признался в чувствах мне. Наше первое свидание, первая ночь в его объятиях, первая близость. Как бы я ни пыталась растягивать удовольствие, как ни старалась запоминать каждое мгновение, терять это все — невыносимая боль. Мне захотелось выть от боли. А слова Жени только усиливали ощущения.

Я не помнила, как все-таки отключилась. Мое тело не выдержало всего напряжения и обезвоживания. Я отрубилась на диване в обнимку с мишиной футболкой. Мне ничего не снилось, я просто видела Мишу перед глазами. Мне казалось, что я слышу его голос рядом с собой, над ухом, чувствую тепло. Сон слился с желанной реальностью. Миша был рядом, он что-то рассказывал мне. Кажется, это была история, связанная с его игрой в футбол. Точно. Он рассказывал, как на одном матче пошел дождь. Ему пришлось бегать по скользкой траве, был полностью в грязи. Он рассказал, что они все равно тогда выиграли, но ему пришлось очень долго отмывать бутсы.

Миша сидел рядом и говорил. Бесконечно говорил и смеялся. Он рассказал мне, что сподвигнуло его обзавестись Дейзи. У его знакомого забеременела собака, но они узнали об этом слишком поздно. Было несколько щенков, но все умерли, как они сначала подумали. Знакомый позвонил тогда Мише и рассказал, что все погибли. Но мой физрук убедил подождать немного. И вот один щенок оказался все-таки живым. Знакомый предложил Мише забрать его. Мой любимый понял, что это знак для него. Так у моего физрука появилась Дейзи. Миша рассказал, что сам кормил ее из бутылочки. Мелкая она спала с ним на кровати, но потом он стал ее отучивать от этого, дрессировать.

Я слушала и наслаждалась. У Миши такой прекрасный голос. Сколько бы не слышала его, всегда удивлялась, как голос может быть таким прекрасным. мы долго разговаривали. Потом Миша наклонился и поцеловал меня в носик. Я хихикнула. Дейзи быстро отреагировала на мой смех и закинула лапы на мои ноги. Она была прям моей защитницей. Мы вместе смеялись. Потом Миша куда-то ушел. Все внутри сжалось, я подумала, что он не придет. Но мой дорогой физрук не мог так просто меня оставить. Миша принес мне чай и печеньки.

Мой дорогой физрук снова начал говорить. Новый рассказ был о группе в колледже, которую он курировал. Ребята в его группе были очень веселыми. Миша постоянно над ними смеялся. Еще физрук рассказал, что к нему клеилась одна девочка. Я нахмурилась, что очень позабавило Мишу. Он сказал, что ему никто кроме меня не нужен.

Мы были так счастливы. Уют витал между нами. Мы не вспоминали ни про бои, ни про какие-либо другие проблемы. Только я и мой дорогой физрук.

Неожиданно Дейзи куда-то резко пошла. Я проследила за ней. На пороге выхода из комнаты она обернулась и посмотрела на меня. Мне показалось это странным. Она действительно куда-то ушла. Я хотела пойти за ней, но Миша меня удержал. Мне было совершенно непонятно, что происходит. Я смотрела вслед собаке, но она не возвращалась. Миша пошел за ней. Я осталась одна в комнате. Никого не было. Теперь ни Миша, ни Дейзи не возвращались. Меня это очень напрягло. Захотелось пойти и посмотреть, что там стряслось. Но я не сразу поняла, что пустота вокруг меня являлась реальностью.

Пришлось открыть глаза. Было уже светло. Под рукой лежала футболка Миши, а рядом никого так и не оказалось. Даже Дейзи не было. Гробовая тишина ударила по ушам. Я так надеялась, что все это закончится, но не закончилось. Мое одиночество продолжалось. Никаких звуков в квартире не было. Я посмотрела на время и поняла, что проспала почти девять часов. В горле было сухо, голова болела. Мое тело кричало о помощи. Хотя душа тоже кричала. Я перестала чувствовать себя живым человеком. Труп. Если не физический, то точно моральный.

Я решила пойти попить воды. Только до крана так и не дошла. Тревога и паника охватили мой разум. На ватных ногах я начала бегать по квартире. Каждый угол осмотрела, но так и не нашла Дейзи. Ее не было. От страха я начала задыхаться. Никак не могла понять, куда могла деться собака. Входная дверь была закрыта. Если кто-то и приходил, то этот кто-то был с ключами. Дейзи не было ни в одной комнате, даже в ванной и туалете. Не было даже ее поводка. Кто-то забрал собаку.

Мое одиночество стало полноценным. Тишина просто убивала. Рядом даже не было моей верной защитницы и подруги. Мне было трудно представить, что делать дальше без Дейзи. Я стала чувствовать, будто нахожусь не в своей тарелке. Меня словно специально хотели добить, забрав даже собаку. Сначала внутри меня была мысль, что это Миша вернулся и решил с ней погулять. Но никто не вернулся ни через час, ни через два. А я продолжала быть одна. У меня все забрали.

Дейзи мог забрать, кто угодно. Все было так тихо, что я даже не проснулась. «Или ты вовсе не спала...» Если я не спала, то Миша сидел рядом, и мы разговаривали. Но где была грань между сном и реальностью? На минуту мне показалось, что я сошла с ума. Сознание мне было уже неподвластно. Мне начало казаться, что я продолжаю спать. Потом, что я не спала вовсе. Голова жутко болела. Мне нужно было сделать хоть что-то, чтобы вернуть грань реальности.

Никто так и не пришел. Было совершенно не ясно, сколько мне ждать хоть чего-то. Я осталась без собаки. Пугало, что потом останусь без адекватного мышления. Я ничего не чувствовала и не соображала. Мне были чужды даже запахи, потому что в легких был только мишин аромат. Я смотрела в пустоту. Жизнь утекала из меня. Чем дольше я находилась в одиночестве, тем хуже было мое состояние.

Миши не было. Он так и не пришел. Прошла ночь. Все дорогое куда-то утекало от меня. Я не хотела есть. Но хуже только, что, возможно, к вечеру перехотелось бы жить. Боль внутри не проходила. Я страдала. Никто мне не звонил, не приходил. Сама не могла понять, кому позвонить, обратиться за помощью.

Но вот кто-то постучал в дверь. Я быстро встала и пошла открывать. Дыхание мое остановилось. Дрожащими руками открыла дверь и увидела Мишу. Он стоял с широкой улыбкой, рядом была Дейзи. Я не могла поверить, что все закончилось, что боль сейчас пройдет. Не одна, одиночества больше не будет. Я так хотела этого, хотела все забыть. Миша заключил меня в объятия. Его запах, его тепло.

Я вздрогнула. Нет, все еще была одна. Никого не было. Сумасшествие было уже не за горами. Я была готова просто упасть на пол и лежать там, пока не умру окончательно, уже телом. Хотелось, чтобы это произошло, как можно скорее. Я была чужая в этой квартире. Все рухнуло за несколько часов. Меньше суток назад у меня был Миша. Вместе с ним ушло абсолютно все. Я не знала, что с ним. Это пугало больше. «Может, никто не хочет тебе просто говорить, что он...» Я отказывалась в это верить. Почему никто не мог мне сказать такую ужасную, но все же новость? Забрали собаку, оставив меня одну. Резко я задумалась: а что мне делать? Но перед тем, как ответить, гробовую тишину разрезал звонок моего телефона.

Я подскочила. Это должен был быть Миша или кто-то из его друзей. Телефон моментально оказался в моих руках. Номер был незнакомый. Я надеялась, что это просто Миша звонит с чужого, что через секунду услышу его голос.

— Привет, — я услышала знакомый голос, но не поняла сначала, кто это.

— П-привет, — голос мой дрожал. Я впервые услышала его за эти долгие часы. Говорить оказалось очень больно. Хриплая и измученная.

— Тут такое дело...

В течение трех минут я пыталась вспомнить и понять, с кем говорю. Удивлению моему не было предела. Все время разговора человек пытался мне что-то объяснить, но я не понимала ни слова. Разговор перестал иметь для меня значимость, потому что это был не Миша. Я отдала бы все, чтобы снова услышать его голос. Человек по ту сторону телефона говорил и говорил, объяснял. Я успела уйти в пустоту, но из нее меня вытащил вопрос:

— Так ты приедешь?

Я была не в состоянии думать и анализировать. Тем более мне было даже неизвестно, что этот человек пытался донести до меня. Так как задавать вопросы, которые могли мне хоть что-то пояснить, было немного неприлично, я просто на автомате ответила:

— Да, я приеду.

Только после того, как в телефоне послышались короткие гудки, я осознала, что согласилась поехать туда, куда никогда не думала поехать. Было ли это мне необходимо в тот момент? Я поняла, что да, мне необходимо было покинуть мишину квартиру. Никто меня тут не держал. Миша так и не вернулся, у меня забрали собаку, которая хоть как-то спасала меня от одиночества. Я была лишняя в этой квартире. Пришло понимание, что чем раньше я отсюда уеду, тем легче мне будет.

Уже через пятнадцать минут меня не было в мишиной квартире. Я оказалась совершенно одна на улице и шла туда, где меня вряд ли ждали с открытым сердцем. Но я все равно шла, потому что идти мне было некуда.

***

Было удивительно, что в моей голове все еще хранился нужный адрес. Поездка в метро показалась мне чем-то за гранью реальности. Было так шумно, что мне пришлось закрыть уши руками и просто сидеть с прикрытыми глазами. Нужно было уже определиться: мне хуже в тишине или при миллиарде раздражающих звуков. Я шла по улице. Мне было холодно, хотя я в бреду схватила максимально легкую куртку, которая первая попалась мне под руку. Все было как в тумане. Я не представляла, что ждало меня впереди.

Не думала, что когда-нибудь вернусь туда. Мне казалось, что тот адрес для меня какое-то проклятье. Меня снова начало трясти, когда я подошла к подъезду. Реальность и бред все еще продолжали оставаться для меня одним целом. Вообще было непонятно, мне казалось, что даже это мне кажется. В метро мне постоянно виделся Миша, по дороге я постоянно видела его в прохожих. Он настолько сильно застрял в оболочке моего мозга, что сумасшествие стояло прямо надо мной. Я не знала, куда мне податься, куда идти и что делать. Место, в которое я приехала, вряд ли стало бы для меня утешением, но что-то тянуло меня туда. Мне казалось, что там я найду ответы на вопросы.

Я будто попала в другую вселенную. В этом месте чувствовалась безопасность. Я словно снова оказалась дома. Не знай правду, мне бы показалось, что где-то должен был быть Миша. Но я знала, что его просто не может быть в этом месте. Дверь в квартиру мне открыл такой знакомый, но при этом чужой человек. Мы посмотрели друг на друга. Он был рад меня видеть, а я не понимала своих эмоций. У меня их вообще не было. Я опустела.

— Привет, Настюх, — он был готов меня обнять, но, кажется, на моем лице все было написано. Я была не готова проявлять какую-то теплоту к кому-то, потому что вообще не чувствовала тепло вокруг себя и в себе. Хотя мне хотелось его обнять в глубине души, чтобы почувствовать безопасность.

— Что случилось? — Голос мой за время поездки лучше не стал. Старый знакомый посмотрел на меня так, словно все понял. На мне все было написано. Я услышала его тяжелый вздох и указал рукой в комнату, которая находилась справа от входа. Раньше эта прихожая казалась мне больше. На ватных ногах я прошла и открыла дверь в комнату. И увидела ее.

Кажется, я видела ее совсем недавно. Видела на протяжении многих дней, но именно в тот момент я словно увидела ее впервые за несколько лет. Она не изменилась. Только улыбки не было на ее лице, как и на моем. Мы стояли на протяжении нескольких секунд и просто смотрели друг на друга. Такой родной и такой далекий для меня человек. Она осмотрела меня с ног до головы, и лицо ее сменилось на обеспокоенное. Мы простояли бы так долго, если бы по ее щеке не скатилась слеза.

— Насть, — Маша сделала шаг ко мне навстречу. — Насть, я... Так рада, что ты приехала.

Она сделала еще один шаг ко мне. Слезы уже градом капали из ее глаз. Между нами начала трещать стена, созданная из боли и обиды. Я не могла ничего сказать, мне было больно. Очень больно.

— Настенька, прошу тебя, — Маша продолжала подходить ко мне. Я услышала, как Дима чуть слышно кашлянул. — Прошу тебя, очень прошу, прости меня.

Я не могла ничего сказать, из моих глаз тоже потекли слезы. Мне не осталось ничего, кроме того, чтобы просто обнять свою подругу. В эти объятия я вложила всю ту боль, что успела испытать за время без нее. Она была так дорога мне. Маша в тот момент являлась единственным человеком, которому могла высказать всю боль внутри себя. Она была нужна мне так, как не была нужна никогда. Мы обнимались очень долго. Я впитывала ее запах, я не могла просто взять и отпустить ее. Что-то родное вернулось ко мне. Но Маша все же отстранилась, вытерла слезы и продолжила говорить заплетавшимся языком:

— Умоляю тебя, прости. Я так скучала по тебе, — и снова слезы. Я думала, она в них задохнется. Каждое ее слово отдавалось тоской в моей души, — Прости, прости за все. Я так скучала по тебе. Прости, что не слышала тебя, что выгнала. Мне нет прощения. Я не думала о тебе. Насть, пожалуйста.

— Все хорошо, — прошептала я из последних сил. Мне не хотелось вспоминать ту обиду, со времени которой прошло, как казалось, лет сто уже. Ничто не имело значения с нашего прошлого. Мне нужна была подруга. Такая родная и дорогая.

Я снова обняла ее. Мы не хотели отпускать друг друга. Дима стоял где-то позади. Я наконец-то оказалась дома. В доме, где никто меня не обидит, где я не почувствую пустоту. Я не хотела отпускать Машу, я хотела рассказать ей все. Не имел значения старый конфликт, мне нужна была та, что выслушает и не осудит, поймет. Я знала, что ближе Маши у меня теперь нет никого.

— Насть, если ты сможешь, то...

— Маш, прошу тебя, — я не могла нормально выражать свои мысли, мне просто хотелось вцепиться в нее и рассказать все. — Давай мы просто... — Мне не удалось договорить. Хриплый голос выдал меня. Маша немного отстранилась от меня. Она кинула взгляд на Диму, который только пожал плечами. Моя подруга взяла меня за руки.

— Насть, что произошло? Ты выглядишь болезненно, — ее глаза выражали обеспокоенность. Она снова посмотрела на Диму.

— Я... Маш, мне очень плохо.

— Физически или.?

Но вместо ответа я смогла лишь выдать хрип из своего горла. Ей этого хватило.

— Мы сейчас сядем, и ты мне все расскажешь. Дима! — Она обошла меня и обратилась к своему парню. — Нам нужно много вина и вкусняшки. — Дима кивнул и быстро покинул квартиру. Мы остались вдвоем.

Маша посадила меня на диван. Я представляла, как эта квартира забирает мою боль. Мне не хотелось отсюда уходить больше никогда. Подруга села рядом и взяла меня за руку. Она не задавала мне вопросов. Я должна была рассказать все с самого начала. Про Мишу, про нашу любовь, про бои и всю боль, что я пережила. Маша не сводила с меня своего взгляда. Мы остались наедине. Раньше мне так не хватало моментов, когда мы вдвоем, но наконец-то я могла выложить свою душу подруге. Мне так не хватало ее все это время, не хватало ее советов, ее мнения.

И начался мой рассказ.

Маша ни разу меня не перебила. Даже когда пришел Дима, она не отводила от меня глаза и не отпускала моей руки. Подруга слушала меня внимательно. Я просто бесконечным потоком выливала все, что произошло за эти месяцы без остановки. Мне было трудно говорить, горло болело, от некоторых воспоминаний все внутри сжималось, меня скручивало. Иногда из глаз подруг вытекали слезы. Глаза ее округлялись от некоторых подробностей. Димы с нами не было, он сидел на кухне. Я рассказывала и рассказывала. Боль внутри меня, как мне казалось, уменьшалась. Мне впервые становилось так легко, так свободно. Я сбрасывала с себя груз, который так давно меня тяготил.

Дима принес нам вина. В тот момент мне показалось это прекрасным лекарством. Мы были обложены шоколадом и всякими солеными снэками, Маша периодически подливала мне вина. Алкоголь так легко вливался в меня, отчего мне становилось легче говорить. Моя душа продолжала кричать, но теперь ее слышали. Маша обнимала, гладила по спине и ни разу не отпустила. Я чувствовала уют и тепло. Мне было так необходимо почувствовать тепло, которое я, казалось, не чувствовала вечность. У меня просто был взрыв эмоций, плотину прорвало. Я так много в себе скопила, что хотелось выть.

Я говорила и говорила. Но когда рассказ мой закончился, Маша тяжело выдохнула. Она долго пыталась понять, что ей нужно сказать.

— Я в шоке. Мне давно казалось, что между вами все не так просто, какой-то магнетизм витал в воздухе, — произнесла она, а потом сделала глоток вина из бокала. — Даже не представляю, что удивляет меня больше: ваша с физруком романтика или его гнилая жизнь. — Маша пару раз закатила глаза. — Сначала, я, пожалуй, скажу, что если когда-нибудь мы встретим того урода, который посмел тебя избил, я клянусь, что сверну шею. Когда в колледже мне показалось, что у тебя на теле огромный синяк, уже тогда мое чутье почувствовало, что дело плохо.

— Миша пытался меня уберечь...

— Уберечь он пытался, но что-то как-то не уберег. Черт! — Она аж подскочила от негодования. — Как только у нас будет с ним пара, я разобью ему лицо. Он плевал на твою безопасность, но даже не это страшно. Страшно, что после всего произошедшего у него хватило совести оставить тебя одну.

И тут я снова заплакала. Шанс того, что моего дорогого физрука нет уже в живых, все еще присутствовал. Я отодвигала эти ужасные мысли, как можно дальше. Маша обняла меня. Она шептала мне успокаивающие слова на ухо.

— Настенька, — она погладила меня по голове, — мы не знаем, что с ним. Но оставаться в его квартире, во-первых, небезопасно, во-вторых, глупо. Я предлагаю переждать здесь. Мы все равно не узнаем ничего дельного, пока не попадем хотя бы на пару с ним. Нужно подождать. Но я уверена, что он живой, просто гад последний.

В оставшееся время Маша пыталась поднять мне настроение хоть как-то. Она максимально мягко пыталась разузнать, как прошел наш первый раз с Мишей, что я чувствовала. Но позже Маша решила изменить тематику разговора, за что я была благодарна ей. Мне было больно вспоминать Мишу. Любая другая тема, отдаленный разговор — спасало меня от тоски в душе.

Маша рассказала, что у них было все относительно спокойно. Дима в последнюю неделю был просто шелковый, потому что совсем недавно, когда у Маши была долгая задержка, он выдал что-то максимально неприятное по поводу ее возможной беременности. После этого Дима старался загладить свою вину. Именно поэтому он позвонил мне вместо Маши. Подруга боялась, что я не отвечу на ее звонок. Я бы ответила на любой звонок, потому что надеялась услышать голос своего любимого.

Я думала, стоит ли мне оставаться у подруги, но в итоге поняла, что это просто необходимо. Оставаться у Миши, когда его самого там не было, было глупо. Меня не хотели видеть у него дома. Оставался только вопрос с моими вещами, но Маша обещала его уладить, отправив туда Диму. Периодически подруга продолжала удивляться тому, каким именно образом у меня завязались отношения с физруком. Она держала меня за руку.

Груз боли спадал с моих плеч. Маша внушила мне надежду, что все решится, когда я увижу Мишу в колледже. Моя душа начала отсчитывать секунды до этого момента. Подруга старалась всячески избавить меня от ужасной мысли, что Миши больше нет на этом свете.

Наконец-то мне удалось почувствовать поддержку от родного человека. Мне так не хватало рядом лучшей подруги. Мы с ней забыли всю обиду и тот глупый конфликт. Маша даже извинилась за то, что пыталась свести меня с Сашей, ведь, как оказалось, она сама выяснила недавно, что человек он ужасный. Все прошлое забылось. Осталось то настоящее, в котором душа моя страдала и рвалась к мужчине, который пропал. Только теперь со мной был человек, который точно не оставит меня в одиночестве. Тишина закончилась, но боль осталась.

Мы сидели и разговаривали очень долго. На улице было уже темно, а на следующий день необходимо было ехать в колледж. Мне совершенно не хотелось куда-то идти с самого утра, о чем я сообщила Маше.

— Подожди-и, — она усмехнулась, — ты предлагаешь прогулять целый день. То есть вот вообще не пойти?

— Да, — я улыбнулась. Еще утром я не думала, что смогу улыбаться, но подруга смогла меня вытащить.

— Господи, что же Мишаня с тобой сделал, — она засмеялась.

Я не представляла, что будет дальше. Мне нужно было увидеть Мишу. Я молилась всем богам, чтобы он был жив. Мне казалось, что я не видела его уже целую вечность. Засыпала я впервые за долгое время не в мишиных объятиях, не в его квартире и с огромной дырой внутри.