Реферат

Буквально за пару дней синяки на моем теле превратились в огромные почти черные гематомы. Миша и вправду умудрился купить мне больничный, сопротивляться на моем месте было глупо, ведь первые три дня мне было очень тяжело даже передвигаться. Физрук настаивал на том, чтобы отвести меня к врачу, но я не хотела. Никогда мне не нравилось ходить по больницам, а уж тем более с такой проблемой. Я, конечно, понимала, что за этими гематомами могут пойти осложнения, но относилась к этому пассивно. Мне хватало мази от синяков, которую нашла у Миши в холодильнике. Второй причиной моего нежелания идти к врачу — это врач Миши. Мне абсолютно не хотелось даже знать, что это у моего физрука за такой знакомый врач, который может и больничный липовый выписать, и обследование провести без учета и медкарты. Больше всего не хотелось знать, зачем Мише такой знакомый.

Миша продолжал ездить в колледж, но каждые десять минут спрашивал, как у меня дела. Он боялся, что случившееся повторится, но все было спокойно. Я не выходила из дома, медленно превращаясь в овоща. В душе моей тоже был страх, но не такой заметный, как у моего физрука. Я больше боялась того, что эти люди решат предпринять после отказа Миши. Периодически я вздрагивала от каждого шороха, но за две недели все окончательно отступило. Оставались лишь синяки.

Между нами с моим дорогим физруком выстроились странные отношения. Больше мы не ругались по поводу случившегося, даже не обсуждали, но Миша изменился. Он словно боялся лишний раз до меня дотронуться. Со стороны все казалось таким, каким и было: мы разговаривали спокойно, как и раньше, спали вместе, он помогал делать мне математику, несмотря на мой больничный. Но он меня не трогал, речи о близости и быть не могло. С одной стороны меня это радовало, но совсем скоро мне стало не хватать моего физрука. Я скучала по его объятиям и поцелуям. Обида моя быстро прошла. Я стала вдумываться в ситуацию и поняла, что Миша и не мог ничего сделать. Он жил боями до меня. И если последний бой стоит того, то даже я готова это пережить. Я смотрела на себя в зеркало и видела влюбленную дуру. Это была чистая и бесповоротная правда. Мне не хотелось бороться со своим положением. После мишиного обещания я была готова пройти через все, чтобы быть с ним, но знала, что сам он тотчас уйдет. Наши отношения зашли в тупик. И в это мгновение нас могли либо застрелить на месте, либо у нас хватит сил сломать тупик. Мысленно у меня зарождался план, как можно сломать эту стену. Я решила вести себя еще мягче, показывала Мише, что обиды не осталось, что готова вернуть все в прежнее русло. Но это не помогало, и мы превратились в тех, кем были с самого начала — студентка, которая просто живет со своим преподавателем за неимением места жительства. И этот факт разбивал мне сердце.

Начать с Мишей прямой и откровенный диалог я не решалась. Моя появившаяся совсем недавно гордость не давала мне все делать самой в таком отношении. Меня задевало, что Миша не планирует поговорить со мной первым. Но больше всего расстраивало то, что мне удалось подслушать спустя неделю после моего избиения. Я сидела в комнате и изучала просторы социальной сети, как вдруг услышала голос Миши с кухни:

— Прекрати на меня орать! — Он сам почти кричал, но все-таки боялся, что я услышу. — Я сам все знаю и без тебя.

Сначала мне показалось, что снова какая-то угроза назревает, но быстро мое мнение изменилось.

— Женя, я знаю, что виноват, но что могу сделать?

Я поняла, что позвонила ему девушка Егора. Ребята, видимо, тоже все сразу узнали. Сама Женя, судя по всему, решила отстоять мои права. Я была благодарна, пока не услышала следующее:

— Я знаю, что лучше все закончить. Она хотя бы останется целой. Со временем забудет.

Именно этот разговор с Женей я винила в мишиной холодности. Я не понимала, зачем девушке Егора настаивать на нашем расставании. Если только она хотела меня уберечь, но не мне ли решать свою жизнь. Мне не хотелось думать, что у нас с Мишей все действительно закончится. Я была не готова к такому удару.

Но если сначала Миша был просто холоден, то по истечению двух недель, под конец моего больничного, стал просто невыносим. Как-то я подошла к нему спросить, будет ли он чай. Вместо адекватного и спокойного ответа я получила нечто, что мне максимально не понравилось. «Насть, уйди!» — это прозвучало настолько грубо, насколько возможно. Миша сказал это и снова уткнулся в ноутбук, делая вид, что меня нет. Я молча ушла на кухню. Мне была непонятен его перепад настроения. Я только стала привыкать, к сожалению, к тому, что он не проявляет по отношению ко мне прошлой нежности, а тут еще появилась грубость. Настроение мое моментально улетучилось.

Я сидела на кухне и пила чай одна. Даже Дейзи не решилась составить мне компанию. Параллельно мне приходилось рассуждать, что же между нами происходит. В голове снова всплыл его разговор с Женей. Отчаяние захлестывало меня. Я могла вот-вот разрыдаться. Но, к моему удивлению, минут через двадцать Миша все же появился на кухне. Я решила применить молчаливую тактику, показывая, что мне обидно от его грубости.

Миша тоже молчал. Эта квартира превращалась в царство напряженности. И, похоже, не нравилось это только мне. Мой дорогой физрук, так ничего и не сказав, выпил стакан воды и снова ушел в комнату. В этот момент я была готова сдаться окончательно.

Это продолжалось не один день. Миша отдалялся от меня все больше и больше. В конечном счете, закончилось все тем, что мы стали перебрасываться парочкой слов за день и, что самое страшное, начали снова спать по отдельности.

В первый раз я легла спать одна, когда Миши не было до ночи дома. Мне ужасно хотелось спать, но мне не хотелось действовать ему на нервы, уснув на его диване, поэтому я снова ушла во вторую комнату. Миша мне так ничего и не сказал по этому поводу. Ситуация обострялась с каждым днем, усиливая боль в моем сердце. Я чувствовала гораздо больше, чем просто стену между нами. Это была огромная пропасть, которую, кажется, все еще хотелось преодолеть только мне. Но у меня не было сил. Я будто билась в закрытую дверь, зная, что ее не откроют. Все оборачивалось самым худшим образом. В конце концов я начала сдаваться.

Миша стал молчалив, постоянно о чем-то думал, периодически где-то задерживался. Иногда проскакивала агрессия с его стороны. Разум твердил мне, что, возможно, это связано с боями, что у него снова проблемы, а после избиения он старается меня уберечь. Чувства мои были другого мнения. Как любая другая влюбленная девушка, я стала думать, что больше не нравлюсь ему, что у него другая девушка, а я буду в скором времени списана по ненадобности. Сердце мое обливалось кровью. Я плакала каждую ночь, засыпая. Я больше не чувствовала своего дорогого физрука так, как чувствовала раньше. Все заканчивалось, как и мое терпение.

Началось все с моего первого после больничного дня в колледже. Утром Миша был в достаточно хорошем настроение, поэтому вместе мы ехали в спокойном молчании в метро. Хотя во мне до последнего тлела надежда, что он меня приобнимет. Но ничего похожего не произошло. Так что утро мое снова началось с погибшей надежды. Единственное, что я услышала от Миши практически рядом с колледжем: «Удачи!» До конца учебного дня мы так и не виделись.

Но не только снова умершая надежда разрушила мое утро, но и компания четверокурсников во главе Маши и Димы. Я была готова уже пройти мимо них, но неожиданно один из старых знакомых окликнул меня. Это был Максим, одногруппник Димы и остальных. Он славился своей излишней общительностью. Я не видела его достаточно давно. Проигнорировать его зов было невозможным, поэтому мне пришлось подойти и встретиться со своей бывшей компанией лицом к лицу.

— Давно я тебя не видел! — Максим обнял меня достаточно крепко, отчего я снова почувствовала боль в теле.

Все остальные тоже начали меня обнимать. Все, кроме Маши. Она стояла молча и даже не смотрела на меня. Я чувствовала себя ужасно, потому что даже один, но такой дорогой для меня человек в компании, не хочет меня видеть. Я тоже старалась не встречаться с ней взглядом, но следующая ситуация все изменила.

Когда со мной здоровался еще один друг Димы, у меня с плеч соскочил рюкзак. Андрей, с которым я как раз здоровалась, моментально извинился и поднял его. Мне пришлось снова надевать его себе на плечи. И в это самое мгновение, когда я закидывала рюкзак себе на плечи, моя футболка задралась выше пояса брюк. Это было всего мгновение, но его хватило, чтобы сразу же встретиться с Машей взглядом. Она молчала, но глаза ее указывали на мое тело. Я поняла, что она заметила часть огромной фиолетово-желтой сходившей с моего тела гематомы. Она так ничего и не сказала. Никто больше этого и не увидел. Я постояла с ребятами еще пару секунд и ушла в сторону кабинета.

Меня трясло. Мы не общались с Машей больше месяца. Ее не было со мной, когда мне было так плохо. К сожалению, мне точно не хотелось бы, чтобы она это видела. Я боялась, что она расскажет всем, что пристанет с вопросами. Но все-таки это была та самая Маша, которую я знала, поэтому она сделала вид, словно ничего не было. Я смогла расслабиться хоть ненадолго.

Нужно было четко понимать, что пока следы от неприятной ситуации не пройдут окончательно, мне нужно вести себя осторожнее в плане одежды и движений. Я надеялась, что в скором времени уже избавлюсь от таких «меток».

Пары прошли спокойно. Утром мы с Мишей так и не договорились, как поедем домой. Заходить к нему в тренерскую я посчитала лишним, поэтому просто отправилась домой в одиночку. Мне было даже интересно, станет ли Миша меня искать. Но даже тогда, когда я шла домой по улице, он ничего не написал. «Это конец»

Хуже всего ранее происходящего за день и за последние недели могло быть только одно — я забыла ключи от квартиры. Это было самое неожиданное, что могло со мной произойти. Я стала вспоминать сегодняшнее утро и поняла, что настолько была углублена в свои мысли и увлечена нашими с Мишей отношениями, что забыла взять ключи. Они всегда лежат в коридоре на тумбе, но я, черт возьми, умудрилась их забыть. Мне пришлось еще минут десять простоять у подъезда, прежде чем все-таки решиться позвонить Мише. Сделав глубокий вдох, я набрала его номер. Он ответил не сразу, хотя раньше... В общем, когда ответил, я услышала его недовольную интонацию:

— Миш, — я надеялась, что, услышав мой голос, он подобреет, — а ты скоро дома будешь?

— Нет, — не подобрел, — ближе к ночи или ночью.

Я отчаянно вздохнула. Забавно, что мне было интересно только то, куда он отправится после колледжа и что будет делать, а не то, как я попаду домой. «Кажется, не твой это дом уже!» А был ли он когда-то моим?

— Просто я... — мне было страшно даже признаться в этом, потому что Миша уже был злой, а я могла взбесить его еще больше.

— Просто что, Насть? — Я услышала его тяжелый вздох.

— Я без ключей, — прошептала я в телефон, но он услышал. Отсюда и началась моя погибель.

— А какого черта ты без ключей? — Прокричал он мне в ответ. Я вздрогнула. Миша редко повышал на меня голос. И каждый раз я словно снова умирала.

— Забыла.

— Жди у подъезда.

Он не сказал через сколько будет. Я понимала, что если не окажусь около подъезда, когда он приедет, Миша меня убьет. Но было то, чего я боялась еще больше...

Площадка снова была полна детьми. На лавочках сидели родители. Я смотрела вокруг себя и понимала, что боюсь. Первый раз я покинула пределы квартиры после того случая и оказалась без защиты. Миша обещал, что я больше не буду в опасности, но где же это? Снова одна на улице и неизвестно, сколько тут еще ждать. Площадка напоминала мне весь тот ужас, что был пережит недавно. «Он обещал, но где он?» Я не знала. Мне не хотелось, но сомнение само зарождалось внутри меня. Миша оставил меня одну, наплевав на мою безопасность.

Я пошла и села на площадке, вспоминая, сколько у Миши пар было сегодня. Если мы не ехали вместе, значит, их было больше, чем у меня. Либо их тоже было четыре, и он просто не захотел... «Все влюбленные в таких ситуациях думают только о плохом?» Вокруг бегали дети. Я задумалась: ведь у меня тоже потом будут дети. Мое сердце искренне желало связать с Мишей всю жизнь, иметь общих детей. Но реальность была против нас. Все будто было против нас. Могла ли в такой обстановке выжить наша любовь? «А была ли любовь?»

Нет! Я не хотела в это верить. Не хотелось думать, что все так закончится. У нас все было прекрасно, пока не случилось то ужасное со мной. Но я ведь верила, что все наладится, все будет хорошо. Мы сможем. Я верила именно в это. Как минимум я пылала любовью и была готова бороться несмотря ни на что. «Определись уже!»

Я рассматривала площадку в любых местах, но, как бы не старалась, все равно наткнулась на место, где все произошло. В груди что-то сжалось, а колени задрожали. Страх снова охватил меня, перед глазами замелькали воспоминания. Я старалась бороться со своим страхом, но не получалось. Мне нужно было перестать бояться. Я не смогла бы двигаться дальше с этим страхом. Особенно, если я планировала двигаться дальше с Мишей.

Сделав глубокий вдох, заставила свое тело пойти и сесть на ту самую лавочку. Я остановилась от нее в двух шагах. Воспоминания вскружили мне голову, начало подташнивать. «Настя, держись!» Еще один вдох. Я подошла к лавочке вплотную. На глазах выступили слезы. «Как же было больно...» Я села. Глаза мои закрылись. Я стала бороться с воспоминаниями. Никто больше не должен был посметь меня тронуть. Раньше я не боялась, так и дальше не должна. Миша обещал меня защищать, но он же не может делать это постоянно. «Что-то я должна сама!» Я была готова вот-вот открыть глаза, как вдруг услышала:

— Хочешь конфетку? — Я распахнула глаза. Передо мной стояла девочка лет шести. Ее маленькие ручки были слегка покрасневшими, потому что на улице было ещё недостаточно тепло, в ладошке ее лежала маленькая конфета в цветной обертке. Она широко улыбалась. Из шапки торчали ее светленькие волосы, а голубые глаза были наполнены жизнью. Такой жизнью могут быть наполнены только глаза детей.

— Нет, спасибо, — я улыбнулась ей, но в ответ она лишь по-детски нахмурилась. — Скушай сама.

— Тебе нужнее, ты грустная! — Если бы этот маленький ангел только знал, насколько облегчила мою душу.

Я снова поблагодарила эту девочку, забрав у нее конфету. Еще минуту назад в голове моей были те ужасные воспоминания, но теперь я видела только эту маленькую девочку. Ее голубые глаза ослепили весь мой страх светом. «Она тебе никого не напоминает?» Только мое воображение.

Теперь все на площадке казалось мне таким же, как и до того самого момента. Этот ребенок вселил в меня надежду. Оставалось верить, что она оправдается.

Спустя примерно час я увидела Мишу, идущего к дому. Неожиданно меня охватила паника, потому что я не знала, в каком Миша расположении духа. На трясущихся ногах отправилась к нему навстречу. Выглядел мой физрук уставшим. Он увидел меня, но никакой радости в его глазах не появилось.

— Больше не забывай, — он вручил мне ключи. «Хотя бы не кричит» Миша отвернулся куда-то в сторону. Я повернула голову туда же. Было непонятно, куда смотрит физрук, но он быстро повернулся снова ко мне и сказал: — Буду ночью!

Я понимала, что лучше даже не думать, что и где он будет делать все это время. Миша сразу же ушел, еще раз по пути посмотрев куда-то в сторону. Я посмотрела туда же, но снова ничего не увидела. Миша ушел. Чтобы не стоять на улице, я тоже ушла, но уже в сторону дома. Нужно было думать, чем занять себя все это время. Настроение мое было, конечно же, испорчено одиночеством в квартире. Теперь я точно могла сказать, что ненавижу тишину.

Дейзи встретила меня. Гулять я все же с ней больше не решалась. Она покрутилась вокруг меня, пока с меня слетала верхняя одежда. Вот мы и остались одни. Есть мне не хотелось. Абсолютно. Долго не думая по поводу выполнения домашнего задания, я решила лечь спать.

В голове крутились мысли всевозможных вариантов, где Миша. Я понимала, что что-то он от меня скрывает. «Все, например?» Нужно было с ним поговорить, обсудить все происходящее. Внутри меня проснулся дух борьбы. Я хотела дать понять, что мне нужны эти отношения несмотря на все происходящее. Моя жизнь без Миши уже не казалась реальной. Благодаря ему я стала той, какой давно хотела быть. Моя любовь к нему была сильна. Мне казалось, что она растет в геометрической прогрессии, хотя это, скорее, была чистая правда. «Но у тебя же есть условия?» Никаких боев. Я принимала физрука со всеми привычками, но не готова была принять его с тем, что он делает. Это недопустимо. От этого ведь страдала не только я, но и он сам. Не будь меня, угрожали бы только ему. Мне нужен был мой физрук, но только без его преступного мира.

Но могла ли я стать той, ради кого он это бросит? Он сам сказал, пообещал, что следующий бой — последний. Но каков шанс сдержать это обещание? Легкие деньги вызывают азарт, даже я знала это. Сможет ли любовь ко мне победить азарт? «Мы даже не выяснили, любовь ли?» Я верила, что Миша любит меня. Разговор должен был случиться ночью, никак иначе, как только он перейдет порог.

Миша говорил, что отношения — работа. Я стала точно понимать, потому что действительно была готова работать. Дочитал он «Грозовой перевал» или нет, но у нас будет иначе. Я верила в это.

Стрелка часов медленно двигалась по циферблату, а я продолжала думать о нас с Мишей. Физрук заставил всю мою душу перевернуться. Это моя первая любовь. Любовь, благодаря которой я открыла новый мир. Не могла же она так просто закончиться. Мне нужно было что-то сделать, чтобы заставить его понять, что у нас есть шанс. К черту это избиение, к черту все, что раньше могло нас напугать. Мы были друг у друга. Разве это ли не было главным? С каждой минутой у меня появлялось огромное количество вопросов, но не на все удавалось ответить. Мне нужен был Миша, ведь я хотела узнать все. Мне было не залезть в его голову, поэтому хотелось, чтобы он сам все рассказал. Я ждала своего физрука даже во сне, потому что все мысли запутали меня настолько, что организм мой уснул самостоятельно.

***

Я точно знала, что мне снится сон. Снова страшный сон, заставляющий мою душу холодеть. Я четко ощущала чувство страха, но не видела, что меня пугает. Хотелось открыть глаза, но не получалось. Присутствовало ощущение тошноты. Я чувствовала, как по ногам, которые, кажется, были полностью голыми, дул сильный ветер. Холодно, очень холодно. Мне захотелось прикрыться руками, но руки мои были крепко привязаны к какой-то поверхности. Я ничего не видела, но неожиданно услышала нечто пугающее — женский пронзительный крик. Хоть мне и не удалось открыть глаза, я нахмурилась от неожиданности. Стало страшно.

Женщина, которая кричала, периодически замолкала, но потом снова начинала кричать. Я не понимала, что происходит вокруг меня, но крик ее был настолько наполнен болью и отчаянием. Внутри зарождалось чувство жалости к ней. Мне явно было чуть лучше, чем ей. «Они могут прийти за тобой» Понятия не имела, кто такие эти «они» и что им надо. Страх захватывал меня все сильнее и сильнее. Этот сон был ужасен не картинкой, а чувствами. Я не могла открыть глаза, но слезы были готовы начать из-под них литься. Из-за холода не удавалось чувствовать ног. Все смешалось в единое произведение страданий.

Неожиданно, как и начался, крик закончился. Наступила всепоглощающая тишина. Та тишина, которую я ненавидела больше всего. Мне удавалось услышать только собственное дыхание. Было интересно, что же произошло с той женщиной, которая кричала. Была ли вероятность, что я тоже так закричу? Тишина продолжалась долго. Темнота будто проникала внутрь меня, и казалось, что больше никогда ничего не увижу. Только холод меня отрезвлял. Вдруг я почувствовала едва ощутимое тепло под своим правым ухом. Это было так приятно — крохотная частичка тепла в этом сжирающем холоде. Но тепло стало усиливаться. В итоге я почувствовала чью-то руку на своем плече, но страха у меня уже не было. Это было такое родное и приятное прикосновение, что тело мое моментально расслабилось и согрелось. Я знала, кто это, но не понимала, что мы оба тут делаем. «Не бойся», — прошептал такой знакомый и приятный голос. Я уже не боялась. Мне уже не угрожала опасность. Он был рядом. Я была совершенно спокойна...

Мучительная боль пронзила все мое тело. Это было резко, непредсказуемо. Я совсем не ожидала такого. Темнота закружилась. Я подскочила на кровати. Кошмар, снова кошмар. Я помнила, что мне уже снился похожий. Что же творилось у меня в голове, что мне виделись такие сны? Я старалась отдышаться. Мне казалось, что я до сих пор испытываю боль из сна. Хотя бы холодно не было. Я посмотрела на часы. Было уже давно за полночь. Я проспала большой промежуток времени, но не слышала, чтобы Миша вернулся домой. Тишина правила этой квартирой. Чтобы убедиться в своем одиночестве, я встала с кровати, но в коридоре оцепенела. На кухне горел свет. Я напряглась. Сразу вспомнились все случаи, когда проблемы Миши перекидывались на меня. Я перестала дышать и медленно двигалась в сторону кухни. Там не было слышно никаких движений. Дейзи рядом со мной не было. Страх встал поперек горла, но я не давала ему победить. Нужно было держаться. Шаг, потом еще один. Я завернула за угол.

Миша сидел за кухонным столом, листая что-то в телефоне. Я выдохнула. Он сначала меня не заметил, но через несколько секунд все же обернулся. Мы встретились глазами. Я затаила дыхание.

— Почему ты не спишь? — Спросил меня Миша. Сегодня мы говорили больше, чем во все предыдущие дни. Голос его был усталым, как и внешний вид. Я заметила мешки под глазами. Стоять в коридоре не было смысла, и я двинулась на кухню.

— Кошмар приснился, — я подошла к раковине, чтобы налить воды. Миша ничего не ответил. Он снова повернулся к телефону. Рядом с ним лежала Дейзи. Она посмотрела на меня своими умными глазами. В ответ на ее взгляд я пожала плечами. — Не слышала, как ты пришел.

— Я старался тихо зайти, — это звучало абсолютно равнодушно. Я удивилась. Неужели ему было не все равно на мой сон. Ко мне начал возвращаться мой боевой настрой. «Хотела бороться? Борись!»

— Удивительно, — с максимальным раздражением сказала я, чтобы он заметил. Миша повернулся в мою сторону. Его, видимо, напрягла моя интонация. Перед тем, как он что-то скажет, я решила оборвать его, включив воду и наливая ее в стакан.

— Что удивительного? — Мы снова встретились глазами. Так давно я не утопала в его глазах, но до сих пор помнила, насколько они прекрасны. Когда вода в стакане закончилась, мне пришлось подойти и сесть за стол. «Пришло время!»

— Думала, что тебе все равно, — хорошо, что я взяла с собой телефон, потому что сейчас мне было необходимо отвести куда-то взгляд. Хотелось надеяться, что простые движения пальцами по экрану меня спасут. Колени начали предательски дрожать, но нужно было держаться. Мне был необходим этот разговор.

— Не неси ерунду! — Я слышала брезгливость в его тоне. Он отвернулся к телефон. Наверное, мы смешно выглядели — оба в телефонах, но при этом выясняют отношения. Исподтишка я рассматривала своего физрука. На нем был домашняя футболка, поэтому хорошо было видно забитый татуировками рукав. Это были прекрасные татуировки, которые я безумно любила. Мой Миша, хоть и был сейчас так далеко от меня, такой прекрасный, как и несколько недель назад. Тот, кого я любила.

— Это не я ерунду несу, это ты ведешь себя как сволочь уже почти неделю, — отчеканила я. С этого начался кошмар.

— Что ты сказала? — прошипел Миша. «Ты этого добивалась?» Конечно не этого. Я посмотрела на Мишу и увидела его злобный взгляд. Я его сильно задела.

— Что слышал, — теперь мне было необходимо играть спокойствие. Редко мне удавалось видеть Мишу злым. Я старалась держаться, но буря чувствовалась. Не хотелось мне устраивать ссору. Я уже начинала жалеть о том, что оскорбила его. «Заслуженно!»

— А не много на себя берешь, оскорбляя меня? — Голос его сменился на спокойный. Я увидела в глазах заинтересованность. Ему было интересно со мной ругаться. Если его это забавляет, то меня тем более. «Боже мой, кем ты стала»

— Мне кажется, это заслуженно, — я стала играть в его игру, но по своим правилам. Все внутри сжималось, подтрясывало. Но мне нужно было сохранять образ спокойствия, чтобы он не почувствовал себя победителем. Я слишком долго терпела это поведение, поэтому мне нужно сказать все, что в голове так долго сидело.

— Чем же я это заслужил?

— Чем? — Я отложила телефон и уставилась на него. Стало все равно на его красивые глаза, они потеряли надо мной власть в эту секунду. Мне нужно было все сказать, не сбиваясь. Он смотрел на меня достаточно спокойно, но на долю секунду мне показалось, что во взгляде его скрывается боль. — Совершенно неожиданно ты охладел, срываешься на меня, игнорируешь. Тебе стало абсолютно все равно на меня. Тут скорее вопрос: чем я это заслужила?

Я не заметила, как привстала со стула, и уже смотрела на своего дорогого физрука сверху вниз. Кажется, ситуация повторялась, как после избиения. Он не сводил с меня глаз, как и я. Зрительный контакт не прерывался. Мне было все тяжелее держать себя, но я старалась. Мне приходилось говорить те вещи, которые я никогда не думала сказать, но приходилось. Боль в моем сердце боролась с раздражением. Руки тряслись, но я старалась это скрыть, сложив их на груди.

— Не заслужила, — равнодушно ответил он, вставая со стула и направляясь к раковине. «Что ж в этой квартире все так пить воду-то любят?»

— Тогда почему? — Неожиданно мои глаза начали слезиться. Я держалась, оставляя себе стойкий образ. Миша не должен был этого видеть. Нужно было все выяснить.

Он не отвечал. Выпив стакан воды, Миша начал смотреть куда-то в прострацию, видимо, обдумывая ответ. Потом он тяжело вздохнул. Я ждала, упираясь руками на стол. Не знала, сколько еще предстоит стоять на одном месте. Молчание затягивалось. Мне пришлось буравить своего дорогого физрука взглядом, чтобы минуты через две он все-таки ответил:

— Я должен тебя уберечь, — я поняла, что ему тяжело это говорить. Он до сих пор не решался на меня смотреть, а я переваривала полученный ответ. Боль разрывала грудь. Я сжала ладони в кулаки, чтобы держать внутри себя слезы. «Выяснить, все выяснить!»

— Разбивая мне сердце? — Голос все-таки дрогнул, и Миша посмотрел на меня. Я начала максимально быстро маскировать все, что было у меня в душе. Он сделал шаг мне навстречу, но не решился продолжить. Дейзи смотрела то на него, то на меня. Ситуация обострялась.

— Насть, — он смягчился, потому что, видимо, понял, насколько мне было больно все это время. — После того, что случилось...

— Да плевать, что случилось! — Закричала я. «Ты стала часто повышать голос, милая» — Я смогла с этим смириться, простить и перестать бояться. Но я никак не думала, что взамен получу такое недостойное отношение! Миш, — обращаясь к нему, голос мой утих, — уже плевать, что меня избили. Ты сам бьешь меня больнее, чем тот мужик.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке, но я не сводила с него глаза. Миша смотрел на меня. Теперь я точно видела в нем боль. Что же между нами переменилось, да еще и так резко. Миша молчал, а я хотела сказать все, что накопилось.

— Ты хочешь уберечь меня, но оставляешь меня одну. Так ты меня не защитишь! — Последняя фраза была смешана со стоном душевной боли. Миша молчал. Еще одна слеза скатилась вниз по моему лицу. Я хотела выть от душевной боли. Это правда было намного больнее, чем удары ногами. Мой любимый молчал, а это резало сильнее, чем нож. Я чувствовала себя униженной и разбитой.

— Ты не была одна, за тобой наблюдали, — произнес он тихо и сразу же ушел с кухни.

Я была ошарашена. Внутри меня начался ураган. Я старалась понять, что Миша имел ввиду. Все закрутилось с бешеной скоростью. Вопросов стало больше, и мне необходимы были ответы. Я пошла вслед за Мишей. Мне повезло, что он не решил сбежать из квартиры, а просто ушел в комнату. Я сделала глубокий вдох.

— Что это значит? — Он стоял спиной ко мне, поправляя подушки на своем диване. Я понимала, что мой физрук просто боится на меня смотреть. Я боялась не меньше, но нужно было закончить этот разговор.

— Ничего, — мне казалось, что он старался пробубнить это себе под нос, чтобы только я не услышала, но получилось наоборот. Такой ответ меня не устраивал.

— Я хочу знать!

— Что? — Он резко повернулся, чего я не ожидала. Тело мое дернулось. Я сделала шаг назад, а Миша шаг мне навстречу. В его глазах действительно была боль и напряженность. Но я не должна была растаять под этим. — Что ты хочешь знать? Что после того, как тебя чуть до смерти не избили, я отправил тебя на больничный, но при этом все время около дома в машине сидел мой знакомый, который высматривал всех, кто входит и выходит из подъезда. Даже сегодня, когда ты ехала из колледжа, за тобой наблюдали; когда ты ждала меня с ключами, за тобой наблюдали; пока меня не было дома, около подъезда была непримечательная охрана. Если бы тебе угрожала хотя бы мелкая опасность, я бы об этом моментально узнал, а тебе помогли. Я никогда не думал тебя оставлять в опасности. Никогда!

Я молчала. Мне не было нечего ответить. Сразу же вспомнились моменты, когда Миша на улице смотрел куда-то в сторону. Он искал машину, в которой сидел этот его знакомый. Я стояла словно вкопанная. Такого я не предвидела. Миша удивил меня по-настоящему. «Он беспокоился за меня каждую секунду»

— Насть, — он сделал еще шаг ко мне, но теперь я не пыталась отодвинуться. Мне было трудно пошевелиться. Миша меня ошарашил. — Ты самое дорогое, что у меня есть, слышишь? — Еще шаг мне навстречу. — Все это время я старался отгородить тебя от происходящего.

— Зачем? — Я уже не могла спокойно говорить. Ком в горле перекрыл дыхание. Все повернулось совершенно неожиданным ключом. Сейчас мне хотелось только того, чтобы он обнял и чтобы кошмары все закончились.

— Через пару дней, в выходные, будет тот самый бой, — он посмотрел в сторону коридора, но потом снова повернулся ко мне, — если что-то пойдет не так, и эти ублюдки найдут тебя, будет лучше, если ты вообще ничего не будешь знать.

— Почему ты не сказал мне этого? — Слезы градом полились из моих глаз. «У мужчин явно проблемы с логикой. Проще, конечно же, заставить тебя страдать, чем сказать правду!» — Почему заставил меня испытывать боль?

— Я думал, так будет лучше, — Миша тяжело выдохнул.

— Лучше? — Я усмехнулась. — Я думала, что ты меня бросишь...

— Никогда! Слышишь, никогда! Я обещал, что оставлю тебя, но только тогда, когда ты снова из-за меня пострадаешь.

— Но я пострадала морально, — я отвела глаза, а Миша запустил руки себе в волосы и начал тянуть. Мне не хотелось, чтобы он причинял себе боль, но сейчас это было не важнее разговора.

— Прости, я не хотел. Я правда думал, что так будет лучше. После боя мы бы все обсудили.

— Но я слышала, что Женя уверяла тебя со мной расстаться.

Воцарилось молчание. Миша нахмурился, словно не понимал, что я сейчас сказала. Мне пришлось прятать глаза, только чтобы не видеть его взгляд. Не так я представляла себе наш диалог, потому что ответы оказались другими. «Неужели тебе не нравится?» Нет, я была счастлива, ведь он все еще, кажется, меня любит. Мне нужно было только выяснить последнее.

— Как тебе пришло такое в голову? — Миша подошел еще ближе. Теперь между нами была всего пара сантиметров. Я снова почувствовала его запах, по которому так сильно скучала.

— Я слышала, как ты говорил, что «...для нее это будет лучше...», что «...со временем она забудет...»!

— Это было не про наше расставание, а про бои.

«А ты дурочка! Поговори ты с ним раньше, этого бы не было. Вот действительно, все влюбленные думают только о плохом!»

Я чувствовала себя беспомощной дурой. Все оказалось не таким, каким я представляла. Надо было поговорить раньше, не было бы этой боли и волнений. Мы с Мишей — два безнадежных придурка, которые слишком много думают лишнего. Я опустила взгляд и начала разглядывать пол. Слезы стекали по лицу, а плечи дрожали. Я не знала, куда деть все это положение, которое я и устроила. Мне не о чем было жалеть, потому что все наконец-то встало на свои места, стало понятным. Я любила Мишу, а он меня. Иначе и быть не могло. Я плакала. Хотелось провалиться сквозь землю.

Мой дорогой физрук прижал меня к себе. Я наконец-то снова почувствовала его тепло, его запах, его любовь. Мои слезы теперь впитывались в его футболку. Его теплые и сильные руки гладили меня по голове и спине. Я рыдала, уткнулась в него, стараясь спрятаться от всех этих проблем, которые нас окружали. Вернулось ощущение уюта, по которому так сильно скучала моя душа. Мне не хотелось отпускать Мишу, не хотелось прерывать объятия. Все вернулось на свои места.

Миша держал меня крепко, но неожиданно его движения оборвались. Я напряглась.

— Я очень люблю тебя, прости меня, — прошептал он мне на ухо. Я еще сильнее задрожала, рыдания захлестнули меня. Весь мир мой снова перевернулся. Я сжала руками его футболку и приглушенно завыла. Миша продолжил гладить мою спину, но потом снова прервал движения, отодвигая меня от себя. Я заглянула ему в глаза. Снова эти прекрасные глаза. — Не плачь, — он вытер пальцами мои слезы, — я хочу сделать то, что должен был сделать давно.

Мне не удалось ничего сказать. Миша притянул меня к себе и поцеловал. Сопротивляться этому не хотелось абсолютно. Я поддалась его поцелую, который был максимально страстным. Миша начал играться с моим языком. Низ моего живота начало максимально тянуть. «Быстро твое настроение меняется, однако!» Мишины руки изучали мою спину, словно в первый раз, поднимались к шее, сжимали ее, потом опускались к ягодицам. Я начала стонать сквозь поцелуй. Мне удалось забыть эти прекрасные ощущения, но сейчас все возвращалось ко мне мощной волной, словно цунами. Миша оторвался от моих губ и спустился к шеи. Он целовал и покусывал мою кожу. Мне казалось, что останутся следы. Его сильные руки сжимали каждый сантиметр моего тела. Я стала запускать руки в его волосы. Как же все-таки давно его мягкие волосы не проскальзывали сквозь мои пальцы. Я чувствовала, как мое нижнее белье становится мокрым. Миша вызывал во мне бешенную реакцию.

Физрук положил меня на диван достаточно неожиданно. Теперь он был сверху. Тяжесть его тела только больше заводила меня. Теперь мои руки задирали его футболку и царапали спину. Я слышала, как мишино дыхание учащается, а поцелуи становятся более страстными. Все кружилось перед глазами. Я видела только глаза моего любимого, когда он отрывался. Между нами была дикая связь. Слезы мои давно высохли, потому что щеки полыхали от возбуждения. Я не заметила, как начала стонать. Мишу это, кажется, только забавляло, поэтому он резким движением стянул с меня футболку. Я была без бюстгальтера — сняла его, когда пришла домой. Моя грудь была полностью обнажена перед физруком. Его возбужденный член упирался мне в живот. Я стонала все громче и громче.

Спина моя изогнулась, когда Миша провел языком по одной моей груди, а вторую сжал рукой. Он игрался с сосками, отчего по моему телу пробегала дрожь. Когда Миша начал еще и покусывать чувствительные бугорки моей груди, тело словно пронзало слабыми ударами тока. Я уже не представляла, насколько приятнее может быть. Но физрук заставил дрожать меня еще сильнее, дотронувшись рукой до самого чувствительного места на моем теле. Он начал гладить меня через штаны. Я решилась дотронуться до бугорка на его шортах. Миша глубоко вдохнул.

— Я даже сквозь брюки чувствую, какая ты мокрая, — прошептал он мне на ухо. Снова дрожь. «Господи, до чего он меня доводит?»

Миша гладил меня все настойчивее. Я уже не хотела ждать. Чтобы ускорить процесс, мои руки сами потянулись к ширинке на моих брюках. Миша хмыкнул, останавливая меня. Он заменил мои руки своими. Вокруг было нереально жарко. Мир заканчивался на нашей с Мишей страсти. Были только он и я.

Брюки мои полетели куда-то на пол. Теперь между моим телом и мишиными руками была лишь тонкая ткань трусиков. Миша продолжал меня гладить. От поцелуев заканчивался воздух, но прерывать их не хотелось. Миша гладил меня, а я гладила его. Хотелось еще ближе. Максимально близко. Я так давно ждала этого. Миша спускался к моей шеи, груди, животику. Я гладила его по голове и спине. Ожидание становилось невыносимо.

Мой физрук стянул с меня трусики настолько неожиданно, что я ахнула, когда поняла, что полностью обнажена. Миша продолжал меня гладить, только уже то место, которое могло довести меня до оргазма за пару секунд. Я не сдерживала стоны, хотя даже не пыталась изначально. Миша не отрывался от меня. Его действия могли вот-вот подарить мне разрядку. Я боялась, что на этом все закончится. Только не сегодня. Когда мое тело было готово через пару секунд сотрястись от наслаждения, Миша оторвался от меня, остановил движения руками и заглянул мне в глаза.

— Ты готова? — Не могла поверить, что это сейчас случится, но оттягивать не хотелось. В ответ я только кивнула. Миша продолжил свои манипуляции пальцами. Пара мгновений, и мое ноги дрожат от наступившего оргазма.

Пока я восстанавливала дыхание, что было совершенно бесполезно, Миша стянул с себя остатки одежды. Я протянула руку к его члену. Он был такой же крепкий и горячий, каким я его помнила. Миша задрожал от моих прикосновений. Ему было так же хорошо, как и мне, но мы оба желали продолжения. Физрук наклонился, чтобы поцеловать меня. В это время он, придерживая рукой, начал водить членом по моей промежности. Я стонала, мне хотелось большего. Было видно, как по плечам моего дорогого физрука бегают мурашки. Это было так прекрасно. Я чувствовала себя самой счастливой. Хотелось объединиться, слиться в одно целое. Миша понимал, что я вот-вот взорвусь от возбуждения.

— Будет больно, — предупредил меня он. Для меня это было неважно. Хотелось только чувствовать его внутри себя.

Он прошептал мне на ухо: «Я люблю тебя!», — и резко вошел в меня. Я вскрикнула. Это было не очень больно, но все же я почувствовала, как неприятный разряд пробегает по телу. Миша остановился, стал целовать каждый сантиметр моего тела, чтобы хоть как-то убавить мою боль.

— Очень больно? — Спросил он меня, когда наши взгляды встретились.

— Продолжай, — голос мой был хриплым.

Миша начал двигаться во мне аккуратно. Сначала чувствовался дискомфорт. Я пыталась сосредоточиться на Мише, на том, как люблю его, как мне приятно с ним. Миша помогал мне, обрабатывая все чувствительные точки моего тела: шею, соски. Он даже опустил свою руку на мой клитор, аккуратно поглаживая его. Это помогло. В скором времени, я стала чувствовать, как с каждым его движением во мне внизу живота ощущалась приятная щекотка, по телу разбегались импульсы удовольствия. Мои стоны вновь вернулись. Миша быстро понял, что я начала испытывать удовольствие, поэтому движения его учащались.

Мой дорогой физрук стал мне очень близок. Я так давно мечтала об этом. А теперь это происходило наяву. Миша двигался. Каждое его движение приносило мне максимум удовольствия. Я ощущала каждый сантиметр его члена внутри себя. Голова кружилась, дыхание сбивалось от стонов. Жарко, очень жарко.

Мы с Мишей стали одним целом. Мне не хотелось прерывать это удовольствие. Не знаю, сколько длилось это невероятное действие, но в итоге я почувствовала, как Миша изливается мне на живот горячим семенем. Он упал на меня. Наши мокрые тела слиплись. Мы оба старались восстановить дыхание. Все вокруг кружилось. Счастье захлестнуло меня настолько, что на глаза выступили слезы. Я гладила Мишу по волосам.

— Я так тебя люблю, — прошептала я.

***

Мы пролежали в объятиях друг друга до самого утра. Миша помог мне принять горячий душ, хоть я и сильно смущалась. Мой дорогой физрук не выпускал меня из своих сомкнутых на моем теле рук. За окном зарождался новый день. Было слышно, как поют птицы, а утренний ветер бушует на крыше. Первый луч солнца озарил наши влюбленные тела.

Я была готова пойти за Мишей куда угодно, только чтобы быть рядом с ним. Больше ничего не имело значения. Только он и я. И наша любовь...