60
Кофейня была почти пустая.На улице падал лёгкий снег,и каждый хлопьяк будто гасил шум,Всё казалось тихим,выдохшим.Я стояла у входа и смотрела внутрь,пока взгляд не нашёл его.
Нугзар сидел у окна,спиной ко входу.Его я узнала сразу по сутулой спине,по локтю,небрежно поставленному на стол,по знакомому изгибу плеча в тёплом сером свитере.На столе чашка кофе,недопитая,и салфетка,на которой он что-то нервно чертил ручкой.Рядом стояла трость
Я сделала шаг вперёд.Дверной колокольчик звякнул,и он чуть повернул голову.Увидел.Замер.Его лицо будто за секунду пронесло через себя весь спектр чувств: от удивления и боли до робкой надежды.
— Привет, — тихо сказала я,подойдя ближе.
— Привет… — Он сглотнул. — Ты... пришла.
— Дай угадаю,ты хромаешь, — я посмотрела на его ногу,аккуратно вытянутую вперёд,забинтованную.
Он усмехнулся без радости:
— Подарок от Москвы.Лестница.Спешил.Получил.Порвал связки.Зато есть время думать о жизни.
Я присела напротив. Мы смотрели друг на друга молча.
— Ты сильно страдал? — спросила я,не зная,зачем,не зная,хочу ли слышать ответ.
Он не ответил сразу.Только повёл плечами,будто сбрасывая лишнее с души.
— Страдал, — просто сказал он. — Без пафоса.Я скучал.По тебе.По твоим утренним носкам,по тому,как ты молчишь,по твоим... "Пап,сделай чай" — даже когда это был не Дима,а я.Я... не умел жить без тебя.Пробовал.Не вышло.
Мне защипало глаза.Я опустила взгляд в чашку,которую официант поставил передо мной.
— Я думала,что отпустила, — прошептала я. — А потом однажды нашла старое видео,где мы смеёмся,и… меня прорвало.Я просто... хочу знать,ты ещё… хочешь?
Он кивнул.Не раздумывая.Не моргая.
— Я хочу.Даже если снова будет трудно.Даже если ты молчишь,как ледяная глыба.Даже если ты не улыбаешься — я всё равно рядом.Потому что даже хромая,я лучше приду к тебе,чем убегу от тебя на двух здоровых ногах.
Я хмыкнула сквозь слёзы.Протянула руку через стол и накрыла его ладонь своей.Он сжал её крепко,как будто боялся снова потерять.
И в этот момент я впервые за долгое время поняла: возможно,не всё сломано.Возможно,всё ещё можно сложить обратно.Пусть медленно.Пусть со шрамами.Но вместе.
Я обошла стол,и он,будто почувствовав это раньше взгляда,сдвинулся,освобождая мне место рядом.Я села близко.Так,чтобы чувствовать его плечо.Чтобы слышать,как он дышит.Чтобы убедиться,что он настоящий,живой,все еще мой.
Он не двинулся.Только чуть повернул голову в мою сторону,будто боялся спугнуть.Я смотрела на него,на эти тёмные глаза,в которых была и усталость,и боль,и всё то,что он пережил в тишине,без меня.И тогда я просто наклонилась и обняла его.
Тихо.Медленно.Осторожно.
Он замер на миг.А потом вдохнул резко,шумно,как будто только сейчас начал снова дышать.Обнял меня в ответ,крепко,всем телом,не заботясь о бинтах,о боли,о людях вокруг.Его подбородок упал мне на плечо,и я почувствовала,как он дрожит.
— Прости, — прошептала я. — Я не знала,как по-другому.
— Не надо, — выдохнул он. — Просто останься.Вот так.И на этом хватит.
Мы сидели в тишине,слипшиеся,как два осколка одной чашки,которую пытались склеить вслепую.Я чувствовала его пальцы у себя на спине,как он медленно водит ими,как будто проверяет: правда ли я здесь.Я чувствовала,как где-то внутри — под грудной клеткой,под всеми слоями боли — шевелится что-то забытое.Тепло.Нежность.Нить,которую я считала порванной.
— Я скучала, — прошептала я. — По тебе.По себе,когда я с тобой.
Он вздохнул глубоко,с каким-то тихим отчаянием и надеждой одновременно.
— Я тоже скучал по тебе.Даже если ты была рядом в голове,а не в жизни.Мне не хватало тебя.Всей.Даже с холодной маской.Даже,когда молчала.Всё равно ты была моя.
Я кивнула,прижавшись крепче.
И пусть за окном шёл снег,и мир всё ещё оставался сложным — сейчас,в этих объятиях,впервые за долгое время было просто.
Быть.
Я чуть отстранилась,но не отпустила его рук.Его взгляд был таким близким,таким родным… почти испуганным,как у человека,который боится проснуться.Я провела пальцами по его щеке осторожно, как будто боялась смазать этот момент.
И тихо,несмело,наклонилась и поцеловала его в губы.
Поцелуй вышел мягким,медленным,как дыхание после долгого бега.В нём не было спешки,не было страсти,кричащей о боли — только признание.Тихое "я всё ещё здесь" и "я хочу снова".Он чуть вздрогнул,как будто не верил,что это происходит на самом деле,а потом аккуратно,будто боялся спугнуть,обнял меня за талию.Его губы дрожали.Руки были тёплые.
— Я так скучал,сойка, — прошептал он,когда наши лбы соприкоснулись. — И я всё ещё люблю.Всей своей ломаной душой.
Я только кивнула.Слова были лишними. Мы просто сидели молча,пока окончательно не стемнело.Он то и дело поглядывал на меня — как будто проверяя,не исчезну ли я.
Когда я встала,он встал тоже,криво опираясь на трость,но упрямо.
— Я провожу, — сказал он.
— Ты уверен? — я взглянула на его ногу.
Он хмыкнул.
— Даже если бы пришлось ползти.
Мы шли медленно,но мне не хотелось торопиться.Его рука была на моём плече,а моя — на его талии.Иногда мы молчали,иногда говорили о чём-то несерьёзном: снег,чай,московские лестницы.Он хромал,но не жаловался.А я шла рядом и впервые за долгое время чувствовала,что дышу.
Когда мы подошли к подъезду,он остановился,чуть тяжело выдохнув.
— Дальше я не пойду, — сказал он с улыбкой. — Там твой охранник с балкона следит за ситуацией.
Я обернулась.И правда — тень на балконе.Папа.Стоял,скрестив руки на груди,и смотрел вниз с таким лицом,что любой Андрей сбежал бы с города.Но в его взгляде уже не было злости.Только любовь.И забота.
— Он теперь так каждый раз? — спросил Нугзар,сдержанно усмехаясь.
— Только если чувствует,что мне снова может быть больно, — ответила я тихо.
— Значит,теперь у нас с ним общее дело, — серьёзно сказал он. — Больше тебе не будет больно.Ни от меня.
Я кивнула.Обняла его ещё раз крепко.Он склонился,поцеловал в висок
— До завтра? — спросил он
— До завтра, — прошептала я.
Он развернулся и пошёл,хромая,по свежему снегу.А я поднялась наверх.Папа уже ждал меня у двери.Не сказал ни слова,только посмотрел в глаза и сжал мою руку.
— Всё нормально? — спросил он.
— Да, — ответила я. — Наконец-то да.
Он улыбнулся и,почесав бороду,сказал:
— Я никогда не сомневался в своем крестнике.Ни на каплю.