51
Я не могла найти себе места в квартире.Папа и Маша были на работе,а Нугзар сидел на кухне,собирая ноутбук.Он совсем раскис: то ли ему было плохо,то ли ему было очень плохо.
Я не могла так больше.
Я села рядом с ним,не поднимая глаз
— Нугзар...
— М?
— Я тебя очень люблю,но...нам нужно расстаться.Я не могу больше тебя мучать.
Он замер.Пальцы,державшие зарядку,будто обожглись.Он не поднял глаз.Не сказал ни слова.Просто сидел,будто не услышал.Или будто хотел отсрочить момент,когда придётся поверить.
— Я... не чувствую ничего, — прошептала я. — Я как выжженное поле.И каждый твой шаг ко мне — это как шаг по пеплу.
Он всё ещё молчал.
— Мне больно видеть,как тебе больно, — продолжала я,срываясь. — И я... я не могу быть рядом и не давать тебе любви,на которую ты заслуживаешь.Я даже не знаю,вернусь ли когда-нибудь.Но сейчас я — не я.
Он медленно закрыл крышку ноутбука,очень аккуратно,будто внутри была не техника,а что-то хрупкое,что можно случайно разрушить до конца.
— Я понимаю, — сказал он наконец. Голос был ровным.Слишком ровным.Глухим.Поникшим.Он не посмотрел на меня.Не спросил «почему».Не стал бороться.
Он встал,не торопясь.Начал собирать свои вещи.Методично.Спокойно.Без суеты,но с тем внутренним треском,который слышен только сердцем.
Я смотрела,как он складывает свою зубную щётку в чехол,как аккуратно сворачивает зарядку,как забирает любимую толстовку,которую я иногда надевала тайком.
— Нугзар… — прошептала я,не зная,что хотела сказать.
Он подошёл к двери,уже с рюкзаком на плече,и впервые за всё время поднял на меня глаза.
— Я люблю тебя,Наташа.Даже если ты ничего не чувствуешь.Даже если мы больше не вместе.Даже если никогда не будем.
И он ушёл.
Дверь закрылась мягко.Почти неслышно.
А в квартире стало вдруг очень тихо.Так тихо,что даже чайник на плите,кажется,боялся запищать.Я просидела на кухне весь день.Часы тянулись,как густой мёд,по которому не пройдёшь.Я не ела.Не пила.Просто сидела за столом,уставившись в кружку с холодным чаем,которую так и не допила с утра.
Шторы были полураскрыты,свет падал полосками на столешницу,пыль танцевала в воздухе,как будто время остановилось.
Я пыталась думать о чём угодно,только не о нём.Но в голове не было мыслей.Только пустота.Глухая,плотная,как туман.
Когда ключ повернулся в замке,я даже не шевельнулась.Услышала,как открылась входная дверь,как папа снял обувь и повесил куртку.Его шаги — уверенные, тяжёлые — приближались.
Он вошёл на кухню и остановился в дверях.
— Наташа... — сказал он и больше ничего не добавил.
Я не подняла головы.Только пальцы сжались на краю стола.
Через секунду он подошёл.Не стал задавать вопросов.Не стал произносить речей.Просто обнял.Сзади.Как в детстве,когда я пряталась от всех в шкафу,а он находил и молча тянул меня к себе.
Я разрыдалась.
Без истерики.Без крика.Тихо,как будто даже плакать не хотелось.Просто слёзы шли сами.
Папа крепко прижал меня к себе.Положил подбородок на моё темя и держал,пока я не выдохлась.
— Он ушёл, — прошептала я наконец,не зная,зачем говорю это.Папа и так уже всё понял.
— Я знаю, — мягко ответил он. — Я всё знаю,Наташка.
— Я его прогнала.
Он не осудил.Не стал говорить,что зря.Не стал говорить ничего,кроме:
— Хочешь,я просто посижу рядом?
Я кивнула.
Он налил себе чаю.Поставил вторую кружку передо мной.Горячую,с малиной.Сел рядом.Молча.
Потом он сидел со мной в спальне,как в детстве,когда я болела.Тихо.Рядом.
Я лежала,отвернувшись к стене,но слышала каждое его движение: как он снял кобуру,положил на стул куртку,как тяжело сел рядом на край кровати и чуть опёрся локтем о матрас.
— Тебе не холодно? — негромко спросил он.
Я качнула головой.Ответа не было,но он всё равно поправил на мне одеяло,как будто я всё ещё была той маленькой девочкой,которая мёрзла под тонким пледом и всегда утыкалась носом ему в плечо.
Минуты шли.Он ничего не говорил,а потом тихо,почти шёпотом:
— Я тебя очень люблю,Наташка.
Я не двигалась,но внутри будто что-то дрогнуло.
— Сильно.Как только можно любить.Всю жизнь тебя берегу,как могу.Может,не всегда так,как ты хочешь.Но как умею.
Он погладил меня по волосам медленно,аккуратно.
— Ты у меня одна.И если ты не улыбаешься — весь мир,к чёрту,ломается.
Я сжала пальцы в простыне.Он понял,что я не сплю,и продолжил:
— Мне не нужно,чтобы ты была сильной.Или весёлой.Или всегда правильной.Мне просто нужна ты.Любая.
Он немного помолчал,прежде чем закончить:
— И если ты сейчас не справляешься — ничего страшного.Я справлюсь за тебя.Пока не вернёшься.
Я перевернулась к нему,не открывая глаз,и положила голову ему на колени.Он сразу опустил руку мне на спину,как делал это всегда,когда я просила молча.
Так я и заснула под тяжёлой папиной ладонью,в которой вдруг снова было немного покоя.