Глава 19
После обстановка на кухне всё же улучшилась. Элина оторвалась от Марка, Марина Максимовна налила всем чай и с помощью Марка перенесла его в гостиную, там включила какой-то фильм по телевизору, потому что почувствовала необходимость отвлечься. И этот комедийный фильм окончательно расслабил всех находившихся в комнате.
Но вот картина закончилась, и Элина начала собираться домой.
– Мам, я провожу Элю.
Ребята уже обувались, Джо крутился рядом, прыгая то на хозяина, то на его подружку, а Марина лишь одобрительно кивнула сыну и улыбнулась.
Ребята вновь пошли по Набережной.
Время уже близилось к вечеру, и ребят окутали лёгкие сумерки. Повеяло прохладой.
Всю дорогу Элина и Марк шли молча, лишь изредка обсуждая красоту природы, обращая внимание на какие-то незначительные детали прохожих. Оба понимали, что полное молчание очень быстро может придушить непринуждённую и отдалённую от переживаний атмосферу. Но никто не знал, о чём поговорить так, чтобы тема всё-таки не менялась на больную.
У Лабиной из головы никак не выходил вопрос, где же второй мужчина этого семейства. Она пыталась придумать причины его отсутствия, но вот причину отсутствия любой обуви так и не смогла найти. Наконец, не выдержав, Элина нарушила тишину:
– Прости, а... Отец с вами не живёт?
На лице Марка не дрогнул ни один мускул, хотя внутри что-то болезненно защемило.
– Не извиняйся. Он ушёл, когда мне было ещё полтора года, а у мамы – послеродовая депрессия.
Лабина готова была сама себя ударить за такой вопрос. Ну кто её просил?
Марк повернулся к Эле, а та спрятала предательски намокшие глаза.
– Эй, ну ты чего? – Ронин легонько приобнял Элину за плечи, на секунду почувствовав, как те напряглись и сжались.
Спустя двадцать минут ребята были на месте. Они медленно подошли к подъезду.
– Ну, ладно, я пойду, – Марк стоял напротив Лабиной и не знал, куда устремить свой взгляд, который вновь и вновь хотел уткнуться в яркие зелёные радужки.
Элина, казалось, не услышала одноклассника. Она, в отличие от него, не отрываясь, смотрела на Марка и как будто хотела что-то сказать.
– Всё хорошо? – всё же выдавила Лабина.
– Да, – Марк улыбнулся и начал уходить.
Элина стояла, смотря ему вслед и представляя рядом с ним весело прыгающего Джо. Оказывается, Ронин – такой простой и семейный парень... с маленькой собачкой и понимающей мамой...
– Марк! – крикнула Эля.
Тот обернулся.
– Ты... Можешь остаться?
Тело Ронина пронзил мгновенный разряд тока. Зелёные глаза впились в его голубые и проникли куда-то глубоко.
– На ночь? – после паузы уточнил Марк и сразу же захотел ударить себя по лицу за такой вопрос, а точнее, за такую его формулировку.
«Ты самовольно вытащил девушку из истерики после того дерьма в школе, приготовился выступать в суде, а сейчас чуть ли не ночные услуги ей предложил. Молодец, Ронин»
– Да, – Элю же это нисколько не задело и не смутило. Наверное потому, что она даже не могла подумать такое о том человеке, который её спас если не от учителя, то точно от самой себя.
– Конечно.
Элина смущённо улыбнулась, и ребята с некой неловкостью и неуверенностью зашли в подъезд.
Оказавшись в квартире, парень достал телефон и позвонил Марине Максимовне, всё ещё стоя возле двери, хотя Лабина уже скрылась в своей спальне.
– Алло, – почти сразу после набора номера послышалось в телефоне Марка.
– Мама, я у Эли на ночь останусь. Она попросила. Похоже, ей неспокойно.
Марк ждал ответа матери и начинал нервничать. Он знал, что Марина Максимовна ему верила и никогда бы не подумала ничего плохого, но...
– Да, хорошо, поняла, – ответила в трубку женщина, разом оборвав все мысли и сомнения сына. – Конечно, сынок. Для неё сегодняшний день был не самым приятным...
Марк кивнул, забыв, что Марина Максимовна его не видит, а потом почти выкрикнул:
– Мама, подожди, не клади трубку.
– Не собиралась, – послышался смешок.
Марк улыбнулся.
– А что тебе Эля сказала, пока меня несколько минут не было с вами на кухне? – Ронин сказал максимально тихо, но мать Марина Максимовна поняла.
– Она сказала, что учитель сделал её «грязной». Она не понимает, как можно искренне хотеть с ней общаться и вообще быть рядом, если только не из жалости.
Марк медленно закрыл глаза, сглотнул и потёр переносицу двумя пальцами.
«Как же она себя загнала... Почему не видит меня настоящего?»
Из трубки вновь послышался голос мамы:
– Марк, что было сегодня? Я... Правильно поняла тебя?
Ронин закусил нижнюю губу.
– Я тебе текстом напишу. Не хочу, чтобы Эля подумала, что мы о тебе шепчемся. Она и так многого напридумывала себе.
– Хорошо.
Из комнаты вышла Лабина, и Марк вынужден был сбросить звонок и натянуть лёгкую улыбку и непринуждённость на лицо.
Ребята сидели в гостиной и обсуждали завтрашний день. Элина всё ещё не могла поверить, что суд действительно будет. Но также она знала, что доказательств более чем достаточно.
Марк посмотрел на часы: 19:40.
– Эля, может, в магазин сходим? Ты сегодня ничего не ела, я так понимаю...
– Я не голодна, – Элина пыталась оставаться спокойной, но заламывающие сами себя пальцы рук выдавали свою хозяйку.
Марк помолчал.
– Может, ты хочешь поговорить об этом?
Лабина отрицательно помотала головой, как и привыкла «отвечать» на подобные вопросы.
Ронин понимающе кивнул и не стал пытать одноклассницу. Однако теперь та не готова была отступать.
– Хочу. Но вкратце, хорошо? – впервые за долгое время Элина решила кому-то признаться. Но первостепенно – признаться самой себе. Вслух.
Марк вновь посмотрел на Лабину и кивнул, невольно сбросив тугой и тяжёлый комок с груди. Он и не хотел вытягивать из неё больше, чем она сама захочет отдать.
– Это началось в конце прошлого учебного года, примерно за два месяца до лета, – Элина начала теребить пальцами край кофты. – Олег Михайлович начал вести себя странно по отношению ко мне: мог просто так поставить пятёрку или не наругать за опоздание. Я сначала даже не обращала на это внимания. Но как-то после последнего урока учитель попросил меня остаться, что я и сделала.
– Эля, скоро конец года, помнишь?
– Да, конечно, Олег Михайлович.
– Ты почти отличница.
– Сама в шоке, спасибо.
– Но ведь ты понимаешь, что это не просто так?
– ... Нет, не понимаю... Вы о чём?
– Ну, я тебе прощаю опоздания, закрываю глаза на твои ошибки в ответах...
– Правда?.. Извините, я не знала... Спасибо вам.
– Да зачем мне слова.
После этих слов он закрыл дверь кабинета... – закончила Эля. Её плечи начинали дрожать, а губы поджались внутрь.
– Это был... первый раз, верно? – голос Марка сел и звучал тихо.
Элина, казалось, не услышала вопрос.
– Я не думала, что всё так далеко зайдёт... Я... У меня не было выбора... Это школа, всё слышно, и... Я пыталась кричать, но он... Скотч... И...
У девушки начиналась истерика, слёзы текли тонкими непрекращающимися ручейками, и Марк быстро взял её за руку, крепко сжав. Лабина приходила в себя:
– Да, это был мой ПЕРВЫЙ раз, – Элина вернулась к вопросу Ронина. – И он отличался от последующих...
Марк попытался сглотнуть ком в горле и подавить ярость и жалость одновременно:
– Прости, но... чем?
– Всем, – впившийся в одноклассника взгляд Лабиной был полон боли и жалости к самой себе. После этого она подскочила с дивана и направилась на кухню.
Марк нервничал. Но услышал звук закипающего чайника и понял, что Эле нужно просто наедине обдумать то, что она хочет сказать.
Левая нога предательски дёргалась, как бы Ронин не старался выглядеть спокойным.
Воспользовавшись ситуацией, Марк достал телефон из кармана и отправил Марине Максимовне короткое сообщение, чтобы та всё поняла.
Элина вернулась в гостиную без кружек чая или кофе.
Как она вообще решилась такое рассказать? Что вообще происходит? Ещё только вчера Элина не готова была общаться с Марком даже холодно, отдалённо. Но вот сегодня она его обнимала больше, чем любого человека на этой Земле, плакалась ему больше, чем подруге в школе, и рассказывает сейчас ему больше, чем самой себе каждый день.
– Всем, – повторила тихо Лабина своё последнее сказанное слово.
Ронин не стал дальше расспрашивать. Он всё понял и так.
– После... окончания... он сказал, что моё тело настолько ужасное и противное, что он будет это исправлять. И если я буду худеть, то он будет ко мне более снисходительным.
Марк сидел и слушал. У него было ощущение, что этого не происходило на самом деле с Элиной, что это не ему сейчас рассказывают, что это рассказывает не та, кто перед ним. Но состояние девушки говорило об обратном... Это всё правда, всё происходило именно с этой девушкой, которая уже до того себя загнала, что...
– С того момента он перестал заказывать на меня в столовой, – Лабина прервала поток мыслей Ронина и вклинилась туда своей правдой.
– Ты не ешь только по его воле?
Элина кивнула.
– А дома? Дома ты же можешь есть?
– Он за мной следит. Он меня взвешивает.
– Но сейчас здесь только я! – прокричал Марк. – Сейчас ты можешь есть!
– Марк, так было раньше. Сейчас я сама ненавижу себя и своё тело.
Ронин пристально смотрел в глаза Лабиной. Он пытался разглядеть, что она лжёт и на самом деле сейчас лукавит. Хотя бы немножко! Но нет. В глазах была лишь твёрдая уверенность в своих словах. И безысходность.
– А... – Марк заново собирался с мыслями. – Он ещё запирался с тобой в кабинете?..
– Да. Как раз перед летом. Тогда я уже похудела на семь килограммов. Но... Раз он снова мною воспользовался, значит... – Элина закрыла глаза, но веки и ресницы всё равно предательски дрожали. – Я недостаточно похудела после того раза. И... Я начала летом сама себя ограничивать в питании, – до этого серьёзный и сдержанный голос начал переходить на жалобный полусиплый писк, а из глаза выкатилась слеза.
После минуты молчания Марк вновь задал Эле вопрос:
– На сколько ты похудела?
– На двадцать килограммов, – даже не задумываясь...
– И... ты читала книги, чтобы разобраться в этом?
– Скорее, забыть... Забыть Олега и разобраться с питанием.
– Но почему решила бросить это дело?
Ронин прекрасно помнил, как резко у Элины пропал интерес к чтению, как она перестала появляться с книгой на Набережной.
– Марк, – Лабина посмотрела на парня вновь красными глазами. – Когда тебя изнасиловали несколько раз, когда ты сутками и неделями не ешь и худеешь на десятки килограммов, честно говоря, меньше всего хочется читать, – Эля смотрела на Марка вновь мокрыми глазами. – Меньше всего... Особенно пропадает желание после десятка прочитанных книг, которые так ничем и не помогли.
– Эля... У меня последний вопрос. Один.
Лабина закусила край нижней губы и кивнула.
– Мы с Аней к тебе пришли тринадцатого числа. Но учитель знал, что тебя не будет в школе. Он... вы... С ним были?
Голос Элины прозвучал с хрипотцой от слёз:
– Он приехал ко мне. Сам.
Марк опустил глаза в пол, оперевшись локтями на колени.
Он вспоминал тот день, квартиру девушки. Он был там! И учитель тоже!
Никто из них двоих больше не захотел продолжать разговор. Было больно. Обоим.
– А у тебя есть книга «Унесённые ветром»? – Марк продолжал смотреть в пол, пытаясь унять бешеное волнение и дрожь в руках.
Лабина улыбнулась. Это именно то, что ей было нужно – смена темы.
– Есть.
– Можно я возьму, прочитаю?
– Конечно, – Элина встала с дивана и подошла к небольшому шкафчику. Достав с полки нужную книгу, она повернулась к Марку, но приостановилась. – Так ты же её читал?
– Ну, да. Просто хотел вспомнить, о чём она.
– А давай я расскажу, – Элина смущённо улыбалась. Она очень хотела хоть немного отвлечься.
– Давай, – Марк наконец поднял глаза. – Но при условии, что мы сейчас же пойдём в магазин!
Лабина поставила книгу на место и медленно кивнула, заранее думая, что брать в магазине и как с собой бороться...