9 глава.
Мишель страдала. Каждое утро для неё начиналось с тяжести в груди – словно камень лежал прямо на сердце, мешая дышать. Она открывала глаза, и первая мысль, как иголка, пронзала сознание: «Я потеряла её». Её комната казалась чужой и холодной, а телефон – бесполезным куском пластика. В нем больше не было сообщений Сони, больше не было этого «привет» или милых голосовых. Всё оборвалось.
Первую неделю Мишель почти не вставала с кровати. Она часами лежала, свернувшись в клубок, обнимая подушку, и плакала. Слёзы не прекращались – они лились тихо и горько, словно из неиссякаемого источника. Иногда она задыхалась от рыданий, её тело сотрясалось, и тогда казалось, что сердце может остановиться. Её мать уехала к подруге, так что никто не слышал её криков в пустой квартире.
Она не могла есть – кусок в горло не лез. Мишель только пила воду и курила вишнёвые сигареты, запах которых смешивался с сыростью комнаты. Вдох за вдохом, сигарета за сигаретой – только так она могла хоть немного заглушить свою боль. Её пальцы дрожали, когда она доставала новую сигарету, а губы были обветренными и горькими от табака.
В редкие моменты, когда слёзы пересыхали, она просто сидела в темноте, обнимая колени, и смотрела в одну точку. Молчание становилось невыносимым – таким громким, что в ушах звенело. Она пыталась слушать музыку, но каждая песня напоминала о Соне. Каждое слово – будто о них. И тогда она выключала всё, ложилась обратно и просто плакала.
Во вторую неделю Мишель заставила себя выйти из квартиры. Но она не могла заставить себя снова стать прежней. Она пришла в колледж всего трижды за две недели. И каждый раз казалось, что силы её покидают ещё до того, как она пересекала порог. На парах она сидела с опущенной головой, волосы скрывали заплаканные глаза. Её руки дрожали, а губы были плотно сжаты, чтобы никто не услышал, как она сдерживает всхлипы. Никто не смел спрашивать, что с ней. Сама Мишель не находила слов – их просто не осталось.
Соня… Мишель пыталась избегать её взглядов. Если она видела её в коридоре, сердце начинало биться так, будто могло вырваться из груди. Её дыхание перехватывало, в глазах всё плыло. Но она упрямо отворачивалась. Ей казалось, что если она встретится с ней глазами, то всё рухнет. И она опять начнёт кричать или умолять – но нельзя. Она слишком гордилась, чтобы позволить себе это.
Ночами Мишель слышала в голове голос Сони: «Лучше бы ты не появлялась». И свои собственные слова – холодные, жестокие. Она знала, что эти слова ранили Соню так же, как и её саму. Но они уже были сказаны, и от них не избавиться. Каждую ночь они приходили, снова и снова.
С Сашей в последнее время они переписывались редко.У Мишель тупо не было никакого желания с кем-либо общаться.
Она писала Соне в заметках, но ни одно сообщение так и не отправила. Строки в заметках были мокрыми от слёз, бессвязными, но в них было всё: «Я скучаю…», «Мне больно…», «Почему я так сказала?..».
Мишель больше не могла плакать – казалось, что слёзы просто закончились. Но боль осталась. Она сидела в тишине, курила одну сигарету за другой и смотрела в ночь за окном.
И каждый раз, когда слышала случайный шорох в подъезде, замирала, думая: «А вдруг это Соня?». Но это никогда не была она.
Прошло две недели, а Мишель казалась лишь тенью самой себя. Её лицо было бледным, под глазами – тёмные круги. Даже кофе не помогал взбодриться. Она знала, что должна идти дальше, но не могла – воспоминания о Соне держали её в ловушке.
И всё это время она так и не позволила себе простить себя. Каждая сигарета, каждый новый рассвет, каждое утро, когда она просыпалась с мыслью: «Я всё разрушила»…
Так проходили её дни – медленно, мучительно, в тишине и тоске, с надеждой, которая угасала с каждым днём всё больше.
---
Вот открытое, насыщенное и эмоциональное описание страданий Сони:
---
Соня жила на грани, словно с каждым новым рассветом отмерялись драгоценные часы её жизни. После страшных слов врача, которые эхом звучали у неё в голове – «Менее 70 дней…», а теперь уже, наверное, меньше 50 – она не могла спать спокойно. Каждую ночь она ложилась с чувством, будто этот день мог быть последним. И каждое утро, просыпаясь, Соня заставляла себя вставать, одеваться и идти в колледж – не потому что хотелось, а потому что она не хотела, чтобы кто-то догадался, насколько она уже сломана.
В глазах у Сони стояла вечная усталость. Её кожа стала бледной, а под глазами появились тёмные круги, будто память о бессонных ночах и тихих слезах, которые она вытирала под одеялом. Она не позволяла себе расклеиться в колледже. Она всегда приходила на пары, держалась прямо, хотя внутри всё ломалось, как стекло под сапогом. Каждый день, идя в колледж, она чувствовала, как сжимается её грудь, потому что каждый день напоминал: «Тебе осталось так мало…».
Но Соня не сдавалась. Её гордость и любовь к жизни не позволяли ей показать свою боль. Она продолжала учиться, писала конспекты, делала вид, что всё в порядке. Но её мысли всегда возвращались к одному: «Как рассказать Мишель? И нужно ли?». Кира пыталась её убедить. Она говорила мягко, с тревогой в голосе:
— Соня, ты должна рассказать ей. Мишель любит тебя. Она должна знать правду, чтобы проститься, чтобы не жалеть потом…
Но Соня только качала головой. Её голос был тихим, но решительным:
— Я не хочу разбить её сердце ещё больше. Ей и так тяжело… пусть лучше она думает, что я просто больше не хочу быть рядом, чем знать, что я умираю.
Эти слова жгли Соню изнутри. Она хотела всё вернуть, хотела снова обнять Мишель и прошептать: «Прости… я всегда тебя любила». Но когда она вспоминала, как плакала Мишель, как дрожал её голос, когда она кричала «Лучше бы ты не появлялась», Соня понимала – не имеет права навязывать ей ещё одну боль. Её смерть будет для Мишель слишком сильным ударом.
Каждую ночь Соня курила, сидя на подоконнике, и смотрела в тёмное небо. Дым поднимался вверх, а она думала: «Может, я смогу ещё один день? Ещё один разговор?». Но каждый день забирал силы. Её сердце иногда билось так слабо, что она боялась, что оно просто перестанет. Иногда она ловила себя на мысли, что мечтает услышать голос Мишель хотя бы один раз. Но она не писала, не звонила – у неё не хватало смелости. И не хватало слов.
В колледже она видела Мишель – одинокую, потерянную. Её взгляд всегда старался скользнуть мимо. Сердце Сони сжималось, но она отворачивалась, боясь, что в её глазах Мишель увидит истину. Иногда ей казалось, что мир вокруг тускнеет – всё было серым, глухим, ненастоящим. Только воспоминания о Мишель горели ярко, но больно.
Соня носила в себе всё: страх, любовь, и смирение. Она знала, что времени осталось мало. Но она продолжала ходить на пары, сидела на занятиях, писала в тетради. И каждый день она училась жить так, словно конца не будет.
Каждый вечер она писала письма, которые никогда не отправит – слова прощения, слова любви. Она знала, что они нужны только ей, чтобы не потерять себя в этих последних днях.
Она мечтала о примирении с Мишель, но боялась, что это слишком жестоко – лишить её покоя, а потом умереть.
И так шли дни – один за другим, как песчинки в песочных часах. Соня улыбалась для всех, но в душе была лишь одна мысль: «Я ухожу… но пусть она хотя бы не знает об этом. Пусть не будет больно…».
_______________________________________
стекла немного,как вам?