Руки прочь, професор!

Профессор

– Нам нужно чаще куда-то выбираться вот так, – Вера мурлычет как кошка и прижимается теплой грудью к моему плечу. На неё косо смотрят – многие выхолощенные старые кошелки, заявившиеся сегодня в театр, демонстративно презрительны к такому откровенному проявлению эмоций.

Мне в общем-то насрать на их осуждения. И Вере – точно знаю, что тоже плевать. Она вообще почти победительница в долгом спринте за звание замужней женщины. Пожалуй, если б не холера, одолевшая меня два года назад – я бы уже на Вере женился. Потому что на самом деле хороший вариант. Симпатичная, сообразительная, в постели – очень даже. У неё есть характер, я даже могу вслух сказать, что уважаю её – о предыдущем муже, любителе заложить за воротник, в курсе, знаю, в каком состоянии Вера от него уходила. И молодец, что ушла. Её уход происходил при мне, и в какой-то момент мне пришлось даже пару раз приложиться к морде того алко-спортсмена кулаками, чтобы не долбал мозг подавшей на развод жене.

Тогда-то, конечно, ни о каком романе между мной и Верой речи не было. Сейчас поменялось столь многое. Сейчас я уже в курсе, что с Верой Лемешко не только в постели время проводить приятно, но и в театр выбраться или на шашлыки к друзьям. Сын у неё – умный, не по годам для своих семи лет развитый парень. По весне мы постоянно с ним в футбол гоняем по выходным. И знаю я, что Вере очень хочется привнести стабильность в свою хаотичную жизнь разведенки. И очень даже положительно относился к тому, что в своих этих фантазиях она представляет меня. До того, как в моей жизни появилась холера…

– Так рада, что ты меня пригласил, – шепчет Вера, пока я вытягиваю из кармана жилета наши с ней билеты, – сколько времени мы никуда вместе не ходили? Года два?

– Третий пошел, – откликаюсь отстраненно, но одергиваю себя и поощрительно поглаживаю Веру по руке. В конце концов, сколько можно ей нервы трепать?

И вправду же уже третий год, как у нас с ней происходит не пойми что в отношениях. Паузу я вроде как и обозначил, но при этом потрахаться захожу с потрясающей регулярностью.

Хотя в последнее время не заходил…

Ложа, в которую мы заходим – не пуста. И я этому не удивляюсь, а вот обернувшийся ко мне чуть полноватый, слегка похожий на усталого бульдога мужик – очень убедительно округляет глаза.

– Арсений Сернеевич, какой сюрприз, – Шастун поднимается, подавая мне ладонь для рукопожатия, – не думал, что мы с вами встретимся в выходной.

Не думал он. Собственно – это его требование было, чтобы я сюда заявился, да еще не один, а со спутницей.

– Васнецов уступил мне билеты, – улыбаюсь я спокойно. Чувствую, как напрягается рука Веры на моем локте, перекладываю ладонь на её талию, – Антон Анлреевич, позвольте представить вам эту дивную женщину. Вера. Подруга дней моих суровых. И утешение ночей.

– Не перебарищивай, Арс, – смущенно шепчет моя спутница, – прям-таки утешение.

– Не скромничай, дорогая, – покачиваю головой, – кстати, Антон Андреевич – ректор моего университета. Повелитель двадцати тысяч душ, включая студентов и весь педагогический состав.

– Ты особенно разошелся сегодня, Арсений, – Антон Анлреевич покачивает головой, а потом пожимает плечами. Подзывает жену. Представляет ей Веру.

Я с Ксенией Шастун знаком – эта худая женщина, как будто перепутавшая эпохи и родившаяся в нашем суровом веке чопорной леди – давно мне симпатична.

Конечно же, занимая положенные места, я оказываюсь рядом с Шастуном. Вера, конечно, тоже рядом, но Ксения мастерски занимает её беседой о предстоящем спектакле.

– Ну, и что вы мне скажете?

Шастун задумчиво поглядывает на Веру, постукивает пальцами по подлокотниками.

– Хороший вариант, – произносит он с авторитетным одобрением, – безопасный.

– Я вообще-то про другое, – замогильным голосом озвучиваю.

– Знаю, – наш ректор вообще-то не любит растекаться мыслью, он вообще настолько прямой, если бы не прилетало регулярно – восхищался бы им всей душой. Мне прилетает. Восхищаюсь процентов на шестьдесят души.

– Хреновы твои дела, Арс, – Антон понижает голос, чтобы занятые своими беседами дамы не особенно уловили, о чем у нас тут речь, – те члены ученого совета, с которыми я говорил, в большей степени “против” твоей кандидатуры, чем “за”.

– И это связано?..

– Сам знаешь, с чем это связано, – голос ректора падает аж до шепота, – обвинение в домогательстве, помноженное на попытку воспользоваться служебным положением, никуда не делось. Ты сам знаешь, какой ценой мы тогда добились того, что тебя на кафедре оставили и даже ставку не срезали. Если бы было хотя бы заявление в полицию – поверь, нам был бы полный трындец.

– Я работаю без осечек. Ни единого сомнительного случая за два года.

– Арс, это я добивался того, чтобы тебя не увольняли, – напомнил Антон цепко, – я тебя знаю. Мне ты можешь не доказывать ничего. Как мужик понимаю, почему произошел тот инцидент. Честно говоря, мне-то абсолютно похер, сам знаешь, интрижки со студентками случаются. Тот же наш Васнецов – яркий пример. Крепкая семья. В Татьяне наши души не чают. Обожают, когда Васнецов с ней на корпоративы приходит. Вот только старперам из совета до моих вольных взглядов далековато. Они считают, что ты все еще недостаточно надежен. Не остепенился. И потому – бес в ребре у тебя может обостриться.

– И что вы предлагаете?

– Женись, – Шастун кивает на Веру, – на нормальной зрелой бабе женись. Чем быстрее – тем лучше.

Судя по всему, мое глубокое охренение как-то отражается на лице, потому что Филимонов разводит руками.

– Это не требование, Арс. Это путь решения твоих проблем с репутацией. Тем более, ты ведь давно с этой девушкой?

– Порядочно, – озвучиваю глухо. Антон Андреевич кивает.

– Это заметно. Мне заметно, значит, и другие не заподозрят ничего преднамеренного.

– И как скоро это необходимо сделать?

– Ну сам посуди, если ученый совет через две недели? Я могу потянуть время, выкроить еще неделю, но это – максимум. И все надо провернуть до этого. Чтобы на совете все уже были благостные и со всех сторон к тебе расположенные.

– Нас так быстро не поженят, – произношу мрачно.

– Да брось, – Шастун досадливо кривится, – в ЗАГСе можно договориться. Везде можно договориться, сам знаешь. Не за деньги, так за услугу. Поженят, куда они денутся? Только сейчас за дело берись, а не потом. Потому что или так, или надеяться тебе останется только на то, что Иванова сама придет каяться в том, что намеренно очернила твое имя. С учетом ваших с ней войн – что-то мне сомнительно, что у неё вообще может настолько проснуться совесть.

Я практически не замечаю, что происходит на сцене. Не потому что постановка неинтересная, наоборот – очень даже оригинальная пьеса в современном стиле, просто…

Это ведь моя должность. Была моя. И должна быть моя.

– Ну что, поужинаем вместе? – после окончания спектакля я помогаю Вере надеть пальто, а она – смотрит на меня в зеркало со вполне понятно выраженными надеждами.

Смотрю на время. Внутренний таймер работает идеально – именно сейчас он полыхает красным перед мысленным моим взором.

Я опаздываю!

– Я тебе такси вызвал, – сообщаю спокойно, – давай уже завтра пообщаемся, я зайду к тебе после работы.

– Тогда… – Вера тянется ко мне, обвивая шею руками, – я с утра зайду. Занесу обед.

– Просил ведь завязывать с этим, – недовольно напоминаю.

– Мне не сложно, – Вера смеется, – я и Никитке в школу готовлю, он их еду не ест. По инерции готовлю много. Я столько не ем. А что, тебе не нравится? Плохо готовлю?

– Хорошо, – фыркаю невесело, а потом – чтобы заставить её улыбнуться, роняю, – ты всё хорошо делаешь.

Она смущенно улыбается. Все взрослые люди, все понимают, что можно иметь под словом “всё”.

Но если я и вправду соберусь поднимать свою репутацию через женитьбу – надо, наверное, оставить в покое традицию с её обедами.

– Твое такси подъехало, – не без облегчения сообщаю, когда в кармане с аналогичным уведомлением вибрирует телефон, – идем, я тебя до дверей провожу.

Она уезжает. Я же занимаю свое место за рулем. Дожидаюсь, пока машина Шастуновых вывернет с парковки, достаю телефон.

Чисто для того, чтобы убедиться в неизменности некоторых жизненных фактов – набираю номер холеры. Слушаю гудки, потом вежливый голос оператора сообщает мне, что абонент в данный момент занят, и лучше перезвонить ему попозже.

Интересно, она серьезно? Всерьез думает, что у неё еще долго получится не давать мне объяснений? Так ведь только хуже себе делает. Я еще даю ей время перевести дыхание.

Впрочем, ладно, у меня есть кому позвонить. Контакты студентов моего факультета остались в памяти телефона еще со времен деканства. И я ими периодически пользуюсь. И злоупотребляю иногда.

В отличие от соседки, Кристина Андреева сразу берет трубку. И слава моему авторитету – заговаривает слегка с опаской.

– Здравствуйте, Арсений Сергеевич.

Можно было, конечно, без имени-отчества – я уже в красках представляю, как холера сейчас подскакивает и начинает лихорадочно делать подруге знаки, что её нету и все такое. Ну, ладно, это не стопроцентная вероятность. Есть и другие.

– Кристина, я еще вчера звонил вашей соседке, хотел обсудить её курсовой проект по моему предмету. Она не берет трубку. Не подскажете – она сейчас в общежитии? Или, может быть, она работает где-то?

– Аня? – немножко удивленно, но все-таки с большим облегчением переспрашивает Андреева. – Да, Аня работает. Официанткой в клубе. Только я не знаю, в каком. И сегодня у неё смена ночная.

– Спасибо, Кристина.

Говорю спокойно, но на самом деле спокойствие то – пальцем деланное.

Не понятно, как вообще жениться, если вот такой трындец у меня происходит с этой проклятой девчонкой. Если стоит сейчас глаза прикрыть – и я перед своими глазами увижу гибкую фигурку, которая вьется вокруг блестящего шеста. Обнимающую этот пилон ногами, которые мне сейчас так жутко хочется выдернуть нахрен.

Значит, моих денег тебе не хватило, чтобы отказаться от “призвания”, да, холера? Снова пошла сотне липких взглядов подставляться ради сомнительной чистоты купюр, в трусах?

Что ж, хорошо. Значит, мы сегодня снова увидимся. И на этот раз ты мне свой эксклюзивный номер в привате до конца исполнишь.

Препоны всегда возникают там, где их совсем не ждут.

– Я тебя помню, – восклицает амбал на фейсконтроле, перекрывая мне дорогу, – это ты на прошлой неделе в Синей Комнате нашу Лильку облапал.

– Это проблема? – спрашиваю без особой радости. Честно говоря, по ощущениям – да. Да и по задумчивой морде охранника – тоже да. Приходится расстаться со свеженькой красной купюрой, заправленной в кармашек бдительного охранника.

– Смотри не бузи сегодня, мужик, – говорит амбал мне в спину, – у нас после двух залетов все – черный список, и фейс-контроль ты больше не пройдешь.

В стрип-клубе полно девиц шалавистого вида. Здесь работают не только на сцене, но и в зале тоже, разумеется. Девочки в кружевных каких-то тряпочках, чуть что – норовят потереться, задеть грудью, а то и на колени присесть.

– Хочешь, я для тебя потанцую, красавчик? – шепчет томным голосом симпатичная блондинка с роскошной гривой, выгодно выпячивая накачанный зад.

– Нет, спасибо, – мажу взглядом мимо предложенных к любованию прелестей. Жадно впиваюсь взглядом в главный подиум – сейчас еще пустой.

– Уверен? – она цепляется за руку, прижимается к плечу, трется призывно щекой. – Тебе я могу не только станцевать.

– Сгинь, – стряхиваю с себя назойливую девицу.

Тем не менее, отвязаться от настойчивого сервиса до конца не удается. За сорок минут напряженного ожидания приходится отшивать аж четверых. И при этом – сдерживать агрессию. Ибо напугаешь такую фифу – вот тебе и “второй залет”. А мне его пока рано получать.

Мне удается занять хороший столик с прекрасным видом на главную сцену этого клуба. В прошлый раз проверил.

Как назло – на подиум выходят все не те. Какая-то Рамона, Фрейя, Космея… Палисадник феи Фиалки, мать её.

В какой-то момент начинаю сомневаться. Может, холера просто предупредила соседку, чтобы если что – врала про рабочую смену? Догадалась же наверняка, что я слышал часть её разговора по телефону в библиотеке. И сейчас здесь я просто трачу время. Надо было сразу в общагу ехать.

– А сейчас на нашей голой сцене несравненная Лиля, – раскатисто и смакуя каждое слово объявляет местный диджей.

Волшебное объявление. Прям-таки животворящее.

От него просыпаюсь я, просыпается эрекция…

В прошлый раз холера называлась именно Лилей, и не мудрено, не настоящим же именем ей в стрип-клубе называться, да?

Стучат тонкие каблучки. Блестят черные блестки на блядском купальнике, который будто краской на её теле нарисован. Чеканным шагом испытанной стервы холера выходит к пилону. И масочку свою кружевную не забыла, надо же!

Тонкие пальчики многообещающе пробегаются по шесту, прежде чем за него ухватиться. И сама холера цепляется за шест коленом и воздушной бабочкой кружится вокруг него, посылая томные взгляды окружащим её зрителям.

Замечает меня. Я так явно вижу, как она вздрагивает, пролетая мимо – что мгновенно расплываюсь в язвительном оскале.

– Привет, детка. Скучала? – произношу одними губами. Публика тем временем одобрительно улюлюкает.

И вот вопрос, кого же я хочу убить больше – тех озабоченных утырков, что сейчас лапы тянут к холере, лишь бы заправить пару купюр за тонкую блестящую лямочку, или её саму, что так призывно и маняще извивается на шесте.

Её. Только её. Это ведь она сейчас призывно крутит задницей, лишь бы денег на подиум побольше налетело. Она крутится на пилоне, распахнув ноги в вертикальный шпагат. Она зарывает пальцы в свою темную блестящую гриву, чтобы посексуальнее её встряхнуть.

– Смотри на меня, – шепчу чисто для себя, подаваясь чуть вперед. Холера, конечно, не слышит. Не может слышать – через такой-то шум.

Но именно в эту секунду она сползает на колени у пилона и стреляет в меня глазами.

– Умница, – произношу одними губами, – давай еще!

Жаль – не могу убить всех лишних зрителей. Но хотя бы её танец, распутный, развязный, откровенный врежу в память до последней секунды.

А потом – потом я до неё доберусь и придушу, конечно. И ноги эти бесконечные вырву нахрен. Чтобы никогда больше!

Программы для зала – короткие. Приват можно заказать у бармена. Я встаю из-за столика чуть раньше, пока прочие зрители озабоченно улюлюкают, глядя, как покачивает своим роскошным задом холера, удаляющаяся с подиума. Не хочу, чтобы её взял в приват кто-то кроме меня. В прошлый раз едва успел – даже от барной стойки не отошел, а Лилю уже спросили. И тот мужик был очень недоволен, что его кто-то опередил.

– Её на максимум в приват, – киваю на подиум, где именно в эту секунду оборачивается для пущего эффекта холера. Оставляю деньги – и быстрая ладонь бармена тут же сметает купюры со стойки.

– Все будет готово через десять минут.

– Извините, – над моим плечом покашливает кто-то, я аж вздрагиваю. Оборачиваюсь, вижу того самого охранника, которому оплатил “входную пошлину”.

– Что?

– Мне очень жаль, но у хозяина клуба к вам еще есть вопросы по прошлому инциденту, – мрачно бормочет он, – не могли бы вы с ним их разрешить.

– Я только что оплатил два часа в привате. Этого недостаточно для разрешения? – приподнимаю бровь.

– Достаточно, – энергично кивает охранник, – только сами ему об этом скажите. Он у нас бабки любит, прекратит доебываться. А то ведь распорядится в следующий раз не пускать.

– Ладно, где он?

– Курит сейчас, – тут же оживляется охранник, – на улице. У главного входа.

Я гляжу на часы.

В принципе, могу успеть уладить этот долбоебизм до того, как холера зайдет в вип-комнату.

Забираю со стойки синий ключ от випа, сбрасываю его в карман.

Быстро шагаю в сторону выхода.

На улице оглядываюсь.

– Ну и где тут ваш хозяин?

– К машине, видимо, отошел.

Делаю еще пару шагов в сторону парковки, потом понимаю, что нет, нахрен оно все пошло. Разворачиваюсь к охраннику и успеваю заметить, как мне в лицо летит его кулак. Увернуться успеваю, но не до конца. Скользящий удар все равно заставляет мир подернуться легкой звенящей дымкой. Хорошо у мужика удар поставлен. Как у профи.

– Ну-ну, Ванек, мне немножко оставь, – раздается как сквозь вату неприятный голос подошедшего к нам с парковки человека, – я по этому старперу всю неделю скучал. Кто ж знал, что он придет на зад моей сестрицы полюбоваться.