Танец и взгляды
Вечер в гареме выдался на редкость тихим: султан покинул Топкапы, а наложницы занимались обычными делами — одни шили, другие переговаривались за фикусами, третьи просто скучали. Ты сидела в стороне, чувствуя лёгкую тоску: дворцовая жизнь порой была похожа на золотую клетку.
— Валиде велела, чтобы ты научилась танцевать, — внезапно услышала ты знакомый голос.
Ты подняла глаза — перед тобой стоял Сюмбюль-ага, с хитрой улыбкой и руками на бёдрах.
— Танцевать? — удивлённо переспросила ты.
— Конечно! — он всплеснул руками. — Разве можно быть в гареме и не знать хотя бы несколько танцев? А вдруг султан пожелает увидеть, как ты двигаешься? Нужно уметь поразить, дитя моё.
Ты засмеялась, но, не успела возразить, как Сюмбюль уже потащил тебя в центр зала.
Музыкантов не было, но он начал напевать мелодию сам — тягучую, с ритмом, в котором легко угадывался танец живота. Он хлопал в ладоши, задавая ритм:
— Так, подними руки выше, плавнее, вот так… Нет-нет, не скованно, расслабься! Представь, будто твои пальцы — струи воды.
Ты пыталась повторять движения, и получалось… неуклюже. Ты сбивалась, смеялась, путалась в шагах, а Сюмбюль закатывал глаза:
— Нет, нет! Ах, Аллах, спаси моё терпение! — но тут же снова улыбался и показывал: — Смотри, бедра мягко, плавно, будто ветер играет с тканью. А теперь повтори!
Смех разносился по залу, и ты постепенно начинала входить в ритм. В какой-то момент движения стали мягче, изящнее, и даже Сюмбюль кивнул одобрительно:
— Вот! Вот теперь похоже!
Ты сделала очередное движение — и вдруг заметила, что Сюмбюль резко замер, глаза его расширились.
Ты обернулась — и сердце ёкнуло. В проёме двери стояли Мустафа и Селим.
Оба — неподвижные, словно статуи. Оба видели всё.
Селим первым нарушил тишину. Его губы тронула легкая усмешка:
— Я и не знал, что гарем так щедр на зрелища.
Мустафа бросил на него быстрый, холодный взгляд, но промолчал. Его глаза снова вернулись к тебе, и ты почувствовала, как жар пробежал по телу: этот взгляд был не насмешливым, а… слишком пристальным, слишком серьёзным.
Сюмбюль поспешно отступил назад, оправдываясь:
— Это всего лишь урок, мои повелители! Валиде сама велела, чтобы госпожа научилась… Я… Я только показывал!
Селим медленно сделал шаг вперёд, не сводя с тебя глаз:
— Что ж… Мне кажется, у неё и без уроков всё получается весьма… достойно.
Ты вспыхнула, чувствуя, как кровь приливает к лицу.
Мустафа нахмурился, шагнув к брату:
— Следи за словами, Селим.
Тот приподнял бровь, явно наслаждаясь моментом.
— Разве я сказал что-то непристойное? Я лишь отметил очевидное. Разве не так, брат?
Тишина повисла в воздухе, наполненная напряжением. Мустафа сжал губы, но ничего не ответил. Его взгляд снова скользнул по тебе — не обвиняющий, а скорее тревожный, будто он хотел скрыть, что сам не в силах отвести глаз.
Сюмбюль в панике хлопал руками:
— Хватит! Довольно! Урок окончен!
Ты поспешила собрать подол платья, пряча дрожь в руках. Когда Мустафа и Селим наконец вышли, ты едва перевела дыхание.
Сюмбюль покачал головой и пробормотал:
— Вот увидишь… твой танец станет куда опаснее любого оружия.