Мой свет
Спустя пару дней после приезда Томаса, мы сидели с ним на веранде — прямо у озера. Вечер был удивительно тёплым и тихим, словно всё вокруг специально замерло, чтобы не мешать нашему разговору. Он сидел, вытянув ноги вперёд и лениво крутя в руках грушу, которую только что сорвал с дерева. А я молчала, глядя на воду. Где-то внутри щемило — то самое, с чем не поделишься вслух просто так.
— Знаешь... — нарушила я молчание, не отрывая взгляда от горизонта. — Я очень скучаю. По маме. По своей подруге. По жизни... там.
Он посмотрел на меня боковым взглядом, не перебивая. Просто слушал.
— Там было всё иначе, Томас. Совсем иначе. И я иногда... думаю, что всё это — просто странный, очень длинный сон. Что я проснусь, а вокруг снова будут шумные улицы, машины, телефоны, кафе с булочками, которые можно съесть на ходу...
Я улыбнулась сквозь воспоминания:
— Хочешь, я тебе расскажу, как я жила в XXI веке?
Он оживился, немного выпрямился, с интересом кивнул:
— Конечно. Удиви меня, лисичка.
Я уселась поудобнее, прижав колени к груди:
— Ну... начнём с самого крутого — интернет. Это такая сеть, которую мы использовали для всего: общение, работа, фильмы, музыка... Ты мог узнать любую информацию за секунды. Написать человеку на другом конце мира — и он тут же ответит.
Томас моргнул, как будто я говорила о магии:
— Подожди, в любую секунду? Без голубей, гонцов, магов?
Я кивнула, усмехнувшись:
— Да. Это как... мысленный разговор, только через экраны. У нас были телефоны — такие маленькие устройства, с которыми мы не расставались. Через них можно было слушать музыку, фотографировать, играть, смотреть фильмы...
— Это точно не магия? — подался он вперёд.
— Почти. Технология.
Я продолжала с лёгкой грустью:
— Мы ездили в автобусах, поездах, метро, летали на самолётах. Понимаешь? Летали, Томас. По небу. За пару часов можно было попасть в другой город. Или страну. Я жила в большом городе — высокие дома, неоновые вывески, шум, движение, толпы людей. У каждого свой ритм.
Он слушал с каким-то детским восторгом. И всё это — в его воображении — казалось диковинной сказкой.
— А ещё были бары и клубы, — сказала я, усмехнувшись. — Мы с моей подругой Ланой обожали ходить туда по выходным. Танцы, музыка, свет — всё сияло. Мы смеялись до слёз, пили коктейли, знакомились с людьми. Жизнь кипела.
— Лана? — с интересом повторил он. — Кто она?
— Моя лучшая подруга. Безумная, весёлая, громкая. Всегда ходила в коротких юбках и яркой помаде. Любила фоткаться, смеяться и выдумывать истории о каждом прохожем. Мы с ней были как огонь и лёд. Я — спокойная, она — ураган. Но вместе — идеальные.
Я замолчала, опуская взгляд:
— Она была рядом всегда. Мама тоже. Я помню, как мы устраивали ужины, смотрели фильмы, пекли пиццу дома... А теперь... теперь я даже не знаю, живы ли они там. Скучают ли по мне. Знают ли, что я исчезла.
Томас молчал. Только протянул руку и мягко накрыл мою ладонь своей:
— Ты не потеряла свою жизнь, Ева. Просто нашла другую. И, может быть, она подарит тебе что-то, чего ты не ждала... но что окажется даже важнее.
Я сжала его пальцы в ответ, и в этот момент на душе стало чуть теплее.
"Иногда просто рассказать — уже достаточно, чтобы стало легче дышать."
***
Прошло уже два месяца с тех пор, как Томас приехал ко мне. Честно говоря, я и не заметила, как быстро пролетело это время. Он стал частью моего ежедневного ритуала: утром будил меня запахом чего-то вкусного с кухни, днём возился в саду, вечно в грязной рубашке и с веточками в волосах, а вечерами мы сидели у озера и болтали обо всём, что приходило в голову.
Он знал, когда мне нужно побыть одной. И знал, когда просто подойти и молча обнять. Иногда я ловила себя на том, что без него здесь было бы... пусто.
Мой животик начал расти — сначала почти незаметно. Но вот уже несколько дней я всё чаще прикасалась к нему ладонями, будто хотела убедиться: да, там действительно кто-то есть.
"Маленькое чудо. Маленький он... или она."
Сегодня утром я стояла у зеркала в своей комнате. Подняла рубашку и внимательно вгляделась. Живот стал чуть округлее, кожа натянулась, и даже по движениям стало ясно — я уже не одна.
— Ну здравствуй, малыш, — прошептала я, поглаживая его. — Мы с тобой уже почти четыре месяца вместе. А это значит, что ты растёшь. И я это чувствую.
В этот момент в комнату заглянул Томас, с чашкой в одной руке и яблоком в другой:
— О! Прости, — сказал он, улыбаясь, — я не знал, что ты... разговариваешь со своим животом.
— А ты попробуй, — фыркнула я. — Он, между прочим, очень хороший слушатель.
— Ну тогда он в тебя. — Он поставил чашку на стол и сел на край кровати. — Ты выглядишь иначе. Не только из-за животика.
Я подняла бровь:
— А как?
Он на секунду задумался, посмотрел мне прямо в глаза:
— Ты стала... мягче. Теплее. Но в глазах всё та же упрямая лисичка. Просто теперь ты — мама-лисичка.
Я рассмеялась и бросила в него подушкой, но он увернулся и подмигнул:
— А вообще, я думаю, вам двоим нужен сладкий пирог и прогулка к озеру. Что скажешь?
— Я скажу... что мне повезло, что ты рядом, Томас.
Он не ответил. Только мягко улыбнулся, как он умел — так, будто это самое обычное утро... и одновременно — самое важное.
Мы сидели за деревянным столом на веранде, накрытом льняной скатертью. Томас снова устроил маленький пир: запечённые овощи с медовой глазурью, свежий хлеб, сыр, и в середине — наш любимый пирог с яблоками и корицей. Лёгкий ветер играл с моими волосами, солнце медленно клонилось к закату, заливая всё мягким золотистым светом.
Я откинулась на спинку стула, обняв ладонями свой животик, и наблюдала, как Томас неловко пытается отрезать себе кусочек пирога, не развалив его на части.
— Всё равно ты лучший повар в королевстве, — усмехнулась я, подцепляя на вилку мягкий тёплый кусочек.
— Это безоговорочный титул, — самодовольно кивнул он. — И никому не отдам.
Мы посмеялись, но внутри меня уже давно зрела одна тема. И теперь, когда мы были вдвоём, наедине, в этом тепле и покое, я наконец решилась.
Я поставила вилку на тарелку и, не глядя прямо на него, тихо сказала:
— Томас... я хотела спросить тебя. Тебе было... очень больно? Ну... тогда. Когда я выбрала не тебя?
Он замер. Не сразу, не резко — просто как будто весь на секунду застыл, как только услышал мои слова. Потом медленно опустил вилку, не глядя на меня:
— Почему ты спрашиваешь это именно сейчас?
— Потому что... — я пожала плечами. — Потому что ты всё равно рядом. Помогаешь. Заботишься. И я помню, что ты сказал тогда Адриану... что если бы я выбрала тебя, ты бы сжёг весь дворец и пошёл против всех. Это застряло у меня в голове. Я часто думаю об этом. О тебе.
Он медленно поднял взгляд. И в его глазах была не обида — там была честность:
— Да, — тихо сказал он. — Было больно. Очень. Не потому, что я проиграл брату. А потому, что ты... была для меня светом. Слишком ярким. Я видел, как ты смотришь на него. И понял — я никогда не буду на его месте.
Он сделал паузу, глядя куда-то в озеро:
— Но я не ушёл. Потому что ты мне дороже, чем моя гордость. Потому что, если ты даже выбрала не меня, это не значит, что я перестал тебя... любить.
Я замерла. Сердце сжалось:
— Томас...
Он обернулся ко мне и чуть улыбнулся, но эта улыбка была грустной:
— Я действительно бы пошёл против всех. Против отца, короля, Лианны, всего мира. Но ты выбрала его. И я... принял это. Потому что любовь — это не только "быть рядом". Иногда это — просто... быть.
"Молчи, сердце. Не плачь."
Я опустила взгляд и прошептала:
— Ты самый хороший человек, которого я знала. Я не заслужила тебя...
Он подался ближе, чуть коснулся моей руки:
— Может, и не заслужила. А может — просто ещё не поняла, кто на самом деле всегда был рядом.
Мы сидели так в тишине. Между нами — еда, озеро и что-то такое, что уже не требовало слов.
Томас откинулся на спинку стула, глядя на меня с той своей фирменной мягкой улыбкой, но я заметила, как он на секунду колебался — будто подбирал слова:
— Завтра приедет мама, — спокойно сказал он, — с лекарем. Она хочет тебя осмотреть.
Я отложила вилку, нахмурилась и посмотрела на него с лёгкой тревогой:
— Осмотреть? А что-то не так?.. С малышом?.. Со мной?
Он тут же наклонился ко мне ближе, его рука легла на мою ладонь, и в голосе прозвучала уверенность:
— Нет, лисичка. Всё в порядке. С тобой и с малышом всё хорошо. Просто обычный осмотр. Профилактика. Ты ведь уже на четвёртом месяце... скоро малыш начнёт шевелиться. Мама волнуется. И я тоже.
Я чуть расслабилась, хотя всё ещё ощущала лёгкий комок в груди:
— Значит, просто так... — повторила я, чуть улыбнувшись. — А я уже подумала, что ты что-то скрываешь.
— Я бы не осмелился, — с притворным ужасом произнёс он. — Ты бы мне за это голову открутила, причём без помощи оружия.
Я хмыкнула, а потом серьёзно посмотрела на него:
— Спасибо, что не пугаешь. И что всё объясняешь.
— Я рядом, — просто сказал он. — И не дам никому причинить тебе вред. Ни физический, ни эмоциональный. Завтра всё пройдёт быстро, и потом я снова накормлю тебя своим легендарным супом. Слишком пересоленным, как ты любишь.
Я тихо рассмеялась, прижав ладонь к животу.
"Только бы всё действительно было хорошо... Только бы малыш был в безопасности."
Завтра приедет королева.
А вместе с ней — новая правда, к которой я пока не была готова...
После разговора о завтрашнем визите королевы и лекаря я немного затихла. Даже улыбка стала мягче, словно растворилась в вечерней тишине. Томас всё ещё сидел рядом, время от времени поглядывая на меня — не с тревогой, а с тихим вниманием. Он всегда чувствовал, когда мне нужно просто помолчать.
Я встала из-за стола, подошла к краю веранды и посмотрела на озеро. Оно отражало последние отблески заходящего солнца. День уходил, оставляя за собой лёгкую, почти неуловимую тоску.
— Я... — тихо начала я, не поворачиваясь. — Хочу спать.
Томас встал с места, собрал пустую посуду, но я вдруг резко обернулась:
— Подожди.
Он остановился, вопросительно взглянув на меня.
Я сжала руки перед собой и чуть нахмурилась, чувствуя, как к горлу подступает ком:
— Можешь... полежать со мной? — проговорила я негромко. — Просто... рядом. Мне немного грустно. Не знаю почему.
Он не ответил сразу. Только мягко поставил всё обратно на стол, подошёл ко мне и, посмотрев прямо в глаза, едва заметно кивнул:
— Конечно, могу. Ты даже не должна спрашивать.
Мы молча поднялись наверх. В спальне было прохладно, я приоткрыла окно, чтобы впустить тёплый вечерний воздух. Комната была наполнена мягким светом от лампы на тумбочке.
Я забралась в кровать, укрылась пледом до плеч. Томас тихо снял обувь и лёг рядом, не касаясь меня, но достаточно близко, чтобы я чувствовала тепло его присутствия. Мы лежали в тишине, слышно было только, как за окном стрекочут сверчки, и как моё дыхание постепенно становится всё ровнее.
Я повернулась к нему боком и посмотрела:
— Спасибо, что не говоришь глупостей. И что не притворяешься, будто всё всегда хорошо.
Он усмехнулся, глядя в потолок:
— Ну, я же не Адриан.
Я тихо усмехнулась в ответ:
— И слава Богу.
Мы оба замолчали, и в этой тишине не было неловкости. Только спокойствие. Я закрыла глаза, почувствовав, как его рука мягко накрывает мою ладонь поверх одеяла.
И впервые за долгое время я заснула быстро. Потому что рядом был тот, кто не требовал ни любви, ни обещаний. Только тишину, близость... и немного тепла.