Герои академии Даркстоун

Мальчик переводит взгляд трёх глаз на Грегора, а затем вновь — на меня. И машет мне. Хвостом.

А затем, как ни в чем не бывало — вновь уходит в угол, играть в темноте.

— Что с ним произошло? — произношу одними губами, боясь шелохнуться.

— Его убили, — спокойно отвечает Грегор, — Когда ему было два года, было совершено нападение. Меня тогда не было во дворце, поэтому заказчика так и не нашли.

— Убили? Тогда почему он… такой? — сглатывая, произношу.

— Я ведь уже говорил тебе, Кайрит. Мы не энергомаги. В императоре и его наследниках течёт не только кровь хаоса, но и кровь порядка.

— Порядка… — переспрашиваю, глядя на ребёнка во все глаза.

— Для того, чтобы удерживать этот мир в сравнительном равновесии, необходимо быть чем-то большим, чем просто человеком. Мой дальний предок понял это и сделал всё возможное, чтобы наша династия властвовала в Средимирье безраздельно и единолично, — Грегор поворачивается ко мне, — Нас почти невозможно убить, а наша сила не сравнима ни с чем из того, что может родиться на землях этого мира. Мы — намного больше, чем ты способна себе представить.

— И тем не менее, наследника убили, — произношу едва слышно.

Страх и ужас — вот что наполняет меня после его слов. Я не была готова к такой правде.

— Одна его часть умерла от кинжала, воткнутого в сердце — но на смену ей пришла вторая сущность, разбуженная уничтоженным в крови равновесием. Кровь хаоса завладела телом Голдберга и дала ему единственную защиту, на которую была способна…

— Она превратила его в демона, — шепчу, глядя на малыша в углу.

— Третий глазик открылся через месяц после восстановления, — произносит Грегор, и вновь в его голосе слышится теплота и забота, — так что мы вынуждены были убрать его с поля зрения придворных и слуг… А кожа потемнела около месяца назад.

— А хвост?.. — глядя, как малыш Голдберг осторожно тыкает концом своего демонического отростка в пупса, словно проверяя последнего на прочность, спрашиваю я.

— Признаюсь честно, хвост даже для меня — неожиданность, — ровным голосом произносит Грегор, и из меня вырывается нервный смешок. Но я быстро замаскировываю его под кашель.

— Вы сказали, заказчика убийства так и не нашли, — собрав всё своё самообладание в кулак, напоминаю я, — но исполнителя…

— Гувернантка была казнена в этот же вечер. А все слуги во дворце были принудительно заклеймены клятвой верности, — сухо произносит наследник.

— Грегор, мне очень жаль, — искренне произношу, глядя на него.

Он поворачивается ко мне и долго смотрит в глаза.

— Это не первое покушение и не последнее. Как только ты будешь объявлена наследницей, тебя ждёт та же участь, — он начинает идти к огромному окну и тянет меня за собой, — с одной только разницей — в тебе не так много крови порядка, чтобы она смогла зарастить дыру в грудной клетке, — он оборачивается ко мне и произносит холодно, — так что ты умрешь сразу.

Проглатываю эту «откровенность» и стараюсь поспевать за наследником. Перспектива быть убитой не радует, но намного важнее для меня разобраться в другом:

— Так кровь порядка обладает магией жизни? — выдыхаю впопыхах, в последний раз оглядываясь на комнату малыша Голдберга, стремительно отдалявшуюся от нас.

— Кровь порядка и есть магия жизни. То, что ты пытаешься сформулировать, не имеет словесного объяснения в нашем мире.

— Да, потому что вы закрыли проход в верхний мир, — замечаю справедливости ради… и натыкаюсь на спину наследника.

На спину резко остановившегося наследника.

— А я всё думаю, почему тебя не удивляет открытие новой силы, — насмешливо протягивает Грегор и разворачивается ко мне; вот только взгляд его меня до дрожи пугает, — Полагаю, маленькая сектантка успела поделиться секретом?

— Эта магия всегда просачивалась в наш мир, верно? Удивляюсь, как вам удавалось её скрыть? — бесстрашно произношу, надеясь, что после встречи с малышом-наследником Грегор перестанет относиться ко мне, как к неразумному дитя.

— Нет, ты так и не поняла… — со странной улыбкой отвечает Грегор, качая головой, — Она не просто «просачивалась». Она пропитала всё Средимирье не меньше эманаций хаоса. Как ты думаешь, какая часть магии стихий от хаоса — а какая от порядка?

— Огонь и ветер — это разрушение… А вода и земля… — поднимаю голову и смотрю наследнику в глаза, — вода и земля — это магия жизни!

— Равновесие, — просто произносит Грегор, — без него невозможна сама жизнь.

— Но вы закрыли верхний мир от населения империи! О нём вообще мало кто знает! Лишь посвященные и маги земли с чистой кровью, — озаряет меня, — те, что чувствуют землю! — вырываю свою ладонь из его хвата, — О каком равновесии может идти речь?!

— Тебе не кажется, сестрица, что, прежде чем кричать о справедливости, нужно узнать всё до конца? — холодно уточняет Грегор, лицо которого мгновенно становится непроницаемым.

— Так расскажи мне. Расскажи мне, почему никто не должен знать о мире порядка и богах, что его населяют? И почему туда нельзя открыть проход — в то время, как в мир хаоса проходы открыты?

— Открыты лишь потому, что мы ещё не нашли способа их закрыть, — отрезает наследник, сверкнув взглядом, — Твой отец пытался. Но не смог.

Это был удар по больному…

— Мой отец просто ушел в хаос, — не желая верить, что он был заодно с императором, цежу я, — он…

— Он хотел закрыть проход, — безжалостно повторяет Грегор, — но ему не хватило сил. А теперь, зная о влиянии хаоса на сознание и помня о том, что произошло с малышом Голдбергом, можешь ответить мне — что с ним случилось?..

— В мире хаоса он… превратился в демона? — шепчу, глядя на наследника широко раскрытыми глазами.

— Если ты думала, что в нижнем или в верхнем мире возможно жить, дышать или каким-либо иным способом бороться за своё существование — то ты невероятно, до невозможности глупа, — медленно произносит Грегор, каждым словом вбивая новый гвоздь в мой мозг, — Это миры, в которых могут жить лишь их собственные обитатели. Они непригодны для людей. А те смертные, что попадают в них — видоизменяются, навсегда теряя человеческий облик. Ты должна была проходить по истории Средимирья, какой резкий скачок в развитии получили монстры хаоса — некогда бестелесные. Задай себе вопрос — откуда они взялись? И почему их количество не уменьшается, несмотря на постоянные военные действия на границе?

— Во имя хаоса, — вновь закрываю рот ладонью — но на этот раз, уже останавливая вбитое в привычку обращение к нижнему миру, как к единственной силе… — Монстры второго уровня — это люди, прошедшие через проход?!

— А высшие демоны — это маги, решившие узнать, какого там, в мире хаоса, — произносит Грегор, прямо глядя на меня.

— А те, что выходили из прохода до монстров второго уровня? Это кто? — напряженно смотрю в его глаза.

— Это души умерших людей. Если конкретно — души воинов, сражавшихся за проход в нижний мир ещё до появления империи.

— Души? — удивленно переспрашиваю.

— О, тебе ещё о многом предстоит узнать, — невесело усмехается Грегор, — но сейчас… — и он вновь берёт меня за руку и ведёт вперёд, — ты же так хотела аудиенции с отцом. Как видишь, я помню об этом. И думаю, пришло время узнать тебе, кто правит нашей страной…

Мы стремительно пересекаем огромную залу, переходя в восточную часть дворца.

Удивительно, но мы ни разу не натыкаемся на слуг… словно здесь их и не было вовсе. Нет, в западной части слуги присутствовали, как и стража — но последние стояли у стен так неподвижно, что воспринимались мной, как часть декора.

А в восточном крыле… здесь даже воздух был каким-то иным… не говоря уж о странном оформлении помещений — как будто мастер, создававший все эти колонны и барельефы на стенах, имел слабость к гигантомании.

— Чувствуешь? — с усмешкой спрашивает Грегор, даже не поворачивая ко мне головы.

— Почему здесь так свободно дышится? — удивленно смотрю по сторонам, кое-как поспевая за наследником, у которого, похоже, на сегодня была задача — вырвать мою руку. Так сильно он её тянул.

— Потому что здесь нет людей. В этой части дворца появляются только члены императорской семьи — остальным сюда вход строго запрещён, — отзывается наследник.

Но мы оба понимаем, что он не отвечает на мой вопрос.

— И всё же?.. — едва не задыхаясь из-за своего туго затянутого корсета, выдавливаю я.

— Ты чувствуешь близость верхнего мира. Раньше отец называл этот воздух… благостным, — Грегор замолкает, а у меня появляется сразу несколько вопросов, но главный из них:

— Раньше?

— Теперь он не разговаривает, — отрезает наследник и толкает вперёд тяжелые двери в конце зала.

Я по инерции иду за ним вслед, хотя мозг уже активно отдаёт сигнал в ноги — чтобы остановились и подогнулись, помогая мне пасть ниц… Император в белых одеждах сидит на огромном троне в совершенно пустом и таком же огромном, как и все остальные помещения этой части дворца, зале. Он смотрит вперёд, но я чувствую — сознанием он не здесь… далеко не здесь. Кажется, он даже не замечает нашего прихода!

— Что с ним? — стараясь скрыть в своём голосе испуг, спрашиваю, а затем медленно обхожу трон по кругу, — И почему он сидит здесь?

И впрямь… одинокий трон в центре пустого помещения?..

Это слишком даже для такой странной семьи, как эта.

— Почему здесь? Потому что именно здесь находится закрытый проход в верхний мир. А по поводу того, что с моим отцом… Он в трансе, — Грегор подходит к трону и смотрит на императора; я останавливаюсь за его плечом, опасаясь подходить ближе, и тоже поднимаю взгляд на лицо самого могущественного человека нашего мира, на его белые волосы, на черные, как бездна, глаза… на бледную кожу… — но где-то через пару часов он вернётся и займёт своё место в главном зале дворца.

— Транс помогает ему справиться с силой? — тихонько спрашиваю, чуть нахмурив брови.

— Транс заряжает его необходимой силой, — спокойно поясняет Грегор, — восстанавливает внутренние потоки энергии и позволяет и далее оставаться защитником и гарантом безопасности нашего мира.

Молчу, пытаясь переварить то, что он только что сказал.

— Наш мир необходимо защищать? — в итоге спрашиваю через несколько секунд.

Грегор оглядывается на меня, а затем вновь переводит взгляд на отца.

— Твоя сектантка была права: это мы закрыли проход в верхний мир. Уже очень давно. Именно поэтому магия не получает развития. Единственным исключением стала некромантия — но этот толчок произошёл из-за активных военных действий рядом с проходом: хаос просто не мог не отреагировать на такое количество пролитой крови. В противовес ему должна была появиться новая сила от порядка…

— Но она не появилась, — тихо произношу.

— Верно, — ровным голосом ответил Грегор, — потому что мы не даём магии жизни просочиться в наш мир в таком количестве, чтобы эта сила появилась.

— Но почему? Почему именно этот выбор? Почему ваш древний предок не выбрал порядок вместо хаоса? И тогда все жители мира поклонялись бы неведомым Богам, а не поминали монстров хаоса всякий раз, когда происходит что-то нехорошее! — я смотрю на спину наследника и жду его ответа, но Грегор не торопится отвечать.

— Ты ведь знаешь, что отец раньше выглядел не так? — вместо этого спрашивает он.

— Да, мне известно, что император приобретает некоторые характерные черты после некого ритуала, — не понимая, к чему он ведёт, отвечаю я.

— Когда он принимает титул… — отзывается Грегор, — его внешность меняется в тот момент, когда он принимает титул.

— И с чем это связано? — видя, что этот вопрос для него очень важен, осторожно спрашиваю я.

— Это древний ритуал. Будущий император принимает в свои руки всю силу лишь тогда, когда его наследник входит в период полового созревания — и лишь в том случае, когда за его спиной стоит Гнев Императора. Мне не повезло — моего учителя отняли у меня, засадив его в Черную Башню, когда мне было пятнадцать. И все его обязанности легли на мои плечи… вместе с обязанностью править империей… У меня никого не было. Совсем. И справляться со всем мне никто не помогал. Посмотри на моего отца. Если ты думаешь, что он стал таким недавно, то ты ошибаешься. Как только император проходит ритуал, он перестаёт быть отцом, мужем, братом или владыкой империи. Он становится защитой всей нашей реальности, сосредоточенной в одном сосуде. Благодаря его присутствию, силы порядка и хаоса не разрывают наш мир в своей извечной борьбе. Так вот — я потерял своего отца в пятнадцать лет, зато получил совершенное оружие, сдерживающее обитателей двух миров, воюющих друг с другом с начала истории. Я уже говорил тебе, что мы не сможем жить ни в мире хаоса, ни в мире порядка. Но мы видоизменимся и потеряем своё я, если попадём в один из этих миров. А теперь представь, что проход в мир хаоса — это дверца на задворки огромного слоя чужой реальности, где обитают такие страшные существа, что тебе даже и не вообразить! Этот проход — лишь щёлка в уголок целого мира со своими законами и порядками. Маленький лаз, откуда к нам сочиться магия разрушения. Представила? — Грегор усмехается, а я чувствую, как холодеют мои руки, — А сейчас попробуй представить, как армия обитателей нижнего мира проходит через этот лаз, пересекает нашу империю и вступает в бой с армией мира порядка — которая обязательно выберется в наш мир из своего прохода им навстречу!

— Они уничтожат Средимирье… — шепчу пораженно.

Если то, что мы умеем — лишь крохи силы из их миров… то что там за создания обитают?!

— Именно, — кивает Грегор, — И, возвращаясь к твоему вопросу, «почему именно этот выбор? И почему хаос вместо порядка»… потому что с миром порядка можно договориться, — он поворачивается ко мне и смотрит в глаза, — в отличие от мира хаоса.

— Вы… договорились с обитателями мира порядка? — изумлённо выдыхаю, не веря своим ушам.

Разве возможно договориться с силой, которая может раздавить тебя, как букашку, и даже не заметить?!

— Верно. Мы попросили не использовать наш мир, как место военных действий, и взяли на себя одно обязательство… Поэтому, когда император достигает необходимого возраста и при этом имеет наследника с верным телохранителем, способных править миром без него, он активирует в себе кровь порядка и накладывает новую печать на проход в верхний мир. В этот же момент прежний император погибает, растворяясь в потоке силы — которую, в свою очередь, впитывает Новый Владыка Империи.

— Один человек держит проход в мир закрытым?!

— Взгляни на него. Разве он человек? — Грегор предлагает мне посмотреть на своего отца.

Я сглатываю.

— Он теряет свою человечность в тот момент, когда принимает в себя силу порядка. А силы всех предыдущих правителей поддерживают его способность держать проход закрытым вплоть до прихода следующего императора, — наследник отходит от трона и отворачивается от меня, — Мы не нашли способа держать закрытыми проходы в мир хаоса. Два из них — очень малы по размеру, поэтому монстры не пытаются проникнуть в наш мир через них. Но один… тот, что на границе… он не подвластен нам.

— А что за обязательство вы взяли на себя? — вдруг вспомнив, спрашиваю.

— Бороться с монстрами хаоса, которые будут пробираться в наш мир. И молчать о наличие прохода в мир порядка, — отвечает Грегор.

— Но… о его наличие знают не только в секте… — осторожно замечаю; Грегор оборачивается, — учитель древних рун упоминал Богов прямо на уроке… хоть его никто и не понял…

— Те, кто изучает древние руны, знают о мире порядка. Руны — единственное подтверждение существования второй, уравновешивающей силы: потому они доступны всем магам — если те вдруг вздумают их изучать.

— А бытовая магия?

— Она индивидуальна для каждого мага — в отличие от универсальных рун.

— А смешанная магия? И магия четырёх стихий?.. — несёт меня.

— После браков между представителями разных стихий магия родов стала вырождаться — как раз из-за нарушения баланса силы в крови. Лишь единицы способны правильно сочетать в себе все четыре элемента, — спокойно отвечает Грегор.

— Ваше высочество… — произношу через пару секунд молчания, — но вы же понимаете, что произойдёт, если вы закроете все проходы в иные миры?

— В Средимирье выродится магия? — усмехается Грегор, глядя мне в глаза, — Да, я осознаю это. Как осознавали это все императоры и все их наследники. Но лучше жить в мире, не разрываемом двумя мощными силами. В мире, над котором не зависла угроза быть уничтоженным не собственными обитателями, а чем-то сторонним, с чем почти нельзя справиться. Я готов лишиться магии — если буду уверенным, что она мне больше не понадобится. В конце концов, мечи, копья и собственные кулаки у нас никто не забирал.

— Появятся другие проблемы. Борьба за власть будет ещё жестче… — произношу негромко, прекрасно понимая, что на данный момент сила императорской семьи держится именно на их магии. А когда магии не станет…

— Ты думаешь, я — наследник, потому что я хочу этого? — вновь усмехается Грегор, но теперь скорее с удивлением, — Я — наследник, потому что это мой долг. И если я перестану быть наследником и перестану выполнять все обязанности правителя Средимирья, наш мир быстро разорвут на части. И не глупая знать, жаждущая силы и власти, а те, что дают нам эту самую магию! — и он пропускает искру по всем пальцам правой, а затем и левой руки, — Ты можешь называть меня сумасшедшим — и ты будешь права. Кровь хаоса мутит разум. И после того, как у меня забрали Реса — мне было очень тяжело оставаться лояльным ко всем тем имбецилам, мечтавшим занять наше с отцом место. Возможно я не лучший наследник в истории нашего рода. Но я не виноват, что таким стал.

— Вы же могли выпустить Реса намного раньше… чего вы ждали? — удивленно спрашиваю.

— Его обвинили в безумии. При не самом уравновешенном наследнике, это было идеальным обвинением для телохранителя владыки, — сухо произносит Грегор, — с тех пор я стал осторожнее. Я убирал заговорщиков своими руками — не полагаясь ни на кого другого. Я распутывал клубки интриг — один за другим. Я принимал облик императора, когда того требовал случай. Я оберегал его во время трансов для подзарядки, рискуя надолго оставить дворец без правителя. Я устал, как чёрт. И в один день я пропустил покушение на Голдберга…

Смотрю на него во все глаза и чувствую, как сжимается сердце.

На его плечи был взвален такой огромный груз, что все мои проблемы мгновенно показались мне детскими капризами… А ведь Грегору тогда было лишь пятнадцать лет! И девять лет он умудрялся балансировать на грани, без какой-либо помощи, без друга, без брата, без отца… Каким же ударом для него стало покушение на младшего брата!

Сама не понимаю, что меня подтолкнуло, но я подхожу к Грегору и обнимаю его. То, что он сделал… то, как он со всем справлялся…

— Грегор, мне так жаль, — выдыхаю, чувствуя, как к глазам подбираются слёзы.

Представить себе всю меру ответственности, которую он ощущал с подросткового возраста, я была просто не в состоянии. Мгновенно стало стыдно за все свои слова, сказанные в адрес наследника… а также стало понятным отношение Реса к Грегору…

Какой же я всё ещё ребёнок!..

Стыдно, больно, жалко…

Мужские руки появились на моей спине неожиданно — и тут же согрели. Грегор обнял меня в ответ.

Несколько минут ни одно слово не нарушало тишины и покоя, окутавших зал. Я не знаю, о чём думал Грегор… я думала лишь о том, как я была глупа и самонадеянна. А ещё — как чудовищно беспечна.

— Ты правильно сделал, что рассказал мне… — произношу негромко, не отрываясь от него, — держать в себе всё это… я не могу даже представить — насколько это тяжело. Грегор, ты должен знать — я никогда не предам тебя.

Эти слова вырвались настолько легко, что я даже сама удивилась. Но я чувствовала — они были искренними. Почувствовал это и Грегор.

Он слегка отстранился от меня и заглянул в глаза. Небольшая морщинка, что залегла между его бровей, сделала его зрительно старше… интересно, а где его мать? И где невеста, выбранная двенадцать лет назад?..

— Грегор, а где твоя невеста? — спрашиваю, глядя в его черные глаза.

А в следующее мгновение наследник наклоняется и целует меня в губы. Первой реакцией было резко отстраниться — но руки на спине не позволили, а нажим на губы усилился. Второй реакцией было воскликнуть «Что ты делаешь?» — но стоило открыть рот для вдоха, и…

Как объяснить это ощущение?.. Грегор буквально плавил меня своим ласковым напором, своим желанием, своей неожиданно появившейся страстью и одновременно — нежностью. Моё дыхание сбилось в первую же секунду, тугой корсет не позволял сделать глубокого вдоха, а голова кружилась от близости наследника. Скольких женщин он целовал?.. Это же что-то невероятноеееее…

Грегор успевает подхватить меня до того, как я падаю на пол.

— Прости… я просила зашнуровать корсет как можно туже… — пытаясь оправдаться, произношу через силу. Перед глазами пляшут звёзды, а голова кружится так, что, боюсь, сейчас оторвётся и покатится по полу… боже, мы целовались перед императором…

— Подожди немного, я ослаблю, — Грегор прижимает меня к себе и одной рукой справляется с лентами на моей спине.

Мастер.

— Благодарю, — произношу в его рубашку.

Поднять глаза и посмотреть в лицо почему-то стыдно.

— Пойдём, я доведу тебя до твоих покоев. Порталы в этой части дворца не открываются, — и Грегор кладёт одну руку на мою талию, а вторую подставляет для моей ладони.

Мне ничего не остаётся, как вложить в неё свою ладонь и начать медленный путь назад, в западное крыло… Комментировать то, что произошло, смелости не хватает. А ещё я чувствовала, как что-то внутри меня активно отзывается на боль Грегора… хочет ему помочь… рвётся, чтобы поддержать его — неважно как. Возможно, у обитателей мира порядка есть ответ на вопрос — что это было? Но в Средимирье и в мире хаоса его не было.

Мы дошли до моих покоев молча. Но почему-то я не испытывала из-за этого никакого дискомфорта… И когда развернулась к наследнику с намерением попрощаться, сказала то, что давно хотела:

— Грегор, я хочу помочь тебе.

Некоторое время наследник молчал, глядя на меня странным тяжелым взглядом.

— Когда я решил открыть тебе свою тайну, я рассчитывал на любую реакцию — вплоть до истерики или обвинений в сумасшествии. Но только не на это.

Теперь молчу я — ожидая его решения.

— Я рад, что ты здесь, — наконец, заканчивает он.

А у меня словно камень с плеч сваливается…

Выдавливаю из себя улыбку, осознавая, насколько вымученной она была. Как долго мы шли к этому итогу… и сколько времени зря потратили — направляя энергию куда угодно, но только не на помощь друг другу.

Позади Грегора мелькнула тень, и я поняла, что телохранитель владыки вернулся с очередного задания и встал за плечом своего хозяина. Телохранитель владыки… Правая Рука Императора… Гнев Императора… как же верны были эти определения! А я ещё недоумевала — почему он служит Грегору, а не правителю Средимирья…

Перевожу взгляд на истинного владыку и улыбаюсь намного теплее.

— Если позволишь, я немного отдохну, — произношу негромко.

Грегор поднимает мою руку и мягко целует — при этом не нарушая этикета. Брат имеет право поцеловать руку сестры.

Интересно, что я по этом поводу думаю?.. Потому что моё сердце в данный момент отбивает барабанную дробь.

— Сладких снов, Кайрит, — как-то до ужаса интимно произносит Грегор, медленно отпускает мою руку, резко разворачивается и быстро уходит по коридору.

— Благодарю… — едва слышно отвечаю, глядя ему вслед.