Глава 24
Анита Хейзел
Как же я ненавидела чувство стыда или вины. В груди нестерпимо ныло. Оставив подругу, я поднялась к себе в комнату и начала расхаживать взад вперед. С моего окна выходил вид на задний двор, но я хорошо слышала, как спустя время подъехал эвакуатор и оттянул машину от фонтана. Закусив губу, я подняла голову на стрелки часов.
Полдесятого вечера. Должно быть, миссис Сибил уже спала. А я, как всегда, пропустила ужин. В животе скрутило, напоминая, что из еды я съела только омлет на завтрак. Вглядевшись в сумерки на улице, я опустила стеклянные створки и неловко вышла в коридор.
Особняк всегда был молчаливым. До этого момента его монотонность нравилась мне, но сейчас тишина давила на плечи. Не стоило садиться за руль. Юджин любил в этой жизни только две вещи особенно сильно: машины и свои сигареты. Наверное, это так же больно, если бы кто-то порвал полотна моих картин?
Боже.
Эта мысль сделала еще хуже. Я начала подсчитывать, сколько мне придется продать холстов, чтобы покрыть ремонт. Видимо, очень и очень много.
Обойдя балюстраду, я спустилась на первый этаж и вошла в лобби. При моем приближении автоматические светильники срабатывали тусклым светом. Я шикнула и опустила голову вниз. Кожа в районе удара покраснела и набралась синим. Прощайте юбки на пару дней! Тяжело выдохнув, я нажала на ручку дверей в столовую.
Здесь привычно шумели морозильные камеры. Выход на патио был открыт – мои ноги обдало холодным воздухом. Я осторожно протиснулась внутрь, щелкнула замком и направилась к холодильнику. В нос знакомо ударил запах сигарет и пряностей готовки. Нахмурившись, я вгляделась в темноту, вновь замечая огонек.
— Мне не стоило садиться за руль. Это не просто машина и кусок железа, а твои увлечения. Я понимаю, что словами ничего не исправлю, но мне жаль, — прошептала в пустоту, прекрасно зная, что слова будут услышаны.
Юджин молчал. Светлячок становился все ярче, а потом утихал. Запах гвоздики отчетливо закружил в воздухе – я точно здесь была не одна. Покачав головой, я открыла холодильник, достала контейнер с маслом и отошла к островку. Сняв салфетку с хлеба, я отрезала два кусочка и положила их перед собой.
— Я понимаю, ты злишься. Имеешь на это право, — внутри кольнуло, и глаза защипало. — Если бы я могла что-то исправить, то обязательно сделала бы это.
Вонзив нож в мягкое масло, принялась размазывать по кусочкам. Перед глазами стало очень мутно, и первая слезинка выкатилась на щеку. От переизбытка чувств затряслись руки.
— Юджин? Покричи на меня, ладно? Я не хочу, чтобы ты молча злился.
Неожиданно теплые руки проскользили по моей талии и прижали к себе. Я ахнула и выронила нож. Он забренчал на столешнице. Боже, я даже не услышала, как он подошел. Так тихо и беззвучно.
Темнота всегда была нашим укрытием.
— Тебе понравилось?
Что? Щеки вспыхнули. Я вспомнила свои ласки ночью и покраснела. Откуда он...
— Водить машину, понравилось? — Юджин опустился к уху.
Машину.
Его губы оставили едва ощутимый поцелуй на виске. Удивительно, как мало мне нужно, чтобы начать страдать по нему внутри. Всего лишь загадочный шепот, мимолетное прикосновение – и мои трусики насквозь мокрые.
Я сглотнула, пытаясь собрать мысли воедино.
— Да. Это было... Было так завораживающе. Машина такая мощная, а я ей управляла.
Мужчина стиснул меня в объятиях. Подвинувшись корпусом немного вперед, я выгнула поясницу, ощущая бедрами тяжесть его паха. Меня бросило в жар. Кровь совершила полный оборот по артериям и начала течь в обратном направлении. Под кожей заискрило.
— Следующие уроки будут со мной, ладно? — Юджин потерся носом о шею.
Я откинула голову ему на плечо и прикрыла глаза. Мои мысли вновь и вновь возвращались к тому, как я лежала на кровати с раздвинутыми ногами и кричала его имя. Следующий урок с ним? Да, пожалуйста. Мне так этого хотелось.
— Ты... ты не злишься?
— На тебя? — он рассмеялся, вибрируя на моей спине. — Я не могу злиться на тебя, Анита. Не знаю, как бы я поступил, если бы Тереза разбила мою машину, но точно не так мягко.
Я слабо улыбнулась. Юджин, осыпая поцелуями яремную вену, поднялся к уху. Он несильно втянул в себя мочку и начал посасывать. Его язык скользил, дразнил и будто сейчас был у меня между ног. Я вздрогнула, тихо простонала и вцепилась в его руки на моей талии.
— Ох, твои стоны стоят чертовой разбитой железяки, — томно выдохнул Юджин.
Давление его бедер на мою поясницу стало еще больше. Мощная выпуклость породила мурашки. Они заиграли на позвоночнике, как на струнах музыкального инструмента. Мое тело начинало звучать в его руках.
— Боже, — беззащитно прошептала я.
— Знаешь, что такое «Боже»? — дьявольски звучал голос. — Это три года смотреть на тебя и не иметь возможности прикоснуться, — он выпустил мое ухо из своего рта и поцеловал щеку. — Это видеть тебя, слышать тебя, но не иметь под собой ночью, — снова мимолетный поцелуй, которым он подхватил мою почти высохшую слезинку. — Это сейчас сжимать тебя, но знать, что девственная киска пока не примет мой член на столе.
Лоно сжалось. Впервые я была разочарована своей чистотой. Руки на моем животе перекочевали на ягодицы. Сильная ладонь сжала одну из них, в то время как вторая полезла под платье.
— Что бы ты сделал со мной? — прошептала я, яростно облизывая губы. — Как бы ты поступил?
— Как бы я поступил? — мужчина усмехнулся. — Задрал бы твой сарафан. Вот так...
Юджин сжал ткань в своих руках и начал поднимать ее. Легкий ветерок касался тела, но это только сильнее распаляло. Я становилась еще чувствительней, чем вчера. Мои ласки были ни чем по сравнению с тем, что делал он сейчас.
— Потом бы нагнул тебя над островком.
О'Кеннет заботливо очистил столешницу, отодвинув тарелки и нож. Я даже не успела сообразить, как мужчина толкнул меня корпусом вперед и расставил мои ноги. Оперевшись на руки, я прикоснулась лбом к холодной поверхности. Мои веки затрепетали. Трусики натянули промежность.
— Затем, милая Анита, я бы расстегнул свои штаны, достал член и заполнил тебя собой.
Он сжал руками бедра и толкнул на себя. Моя попа врезалась в его пах. Эрекция коснулась сквозь ткань прямо у входа, и я застонала. Трение было таким приятным. Центр пульсировал, а Юджин все дразнил. Он начал ерзать на мне.
— Ох...
— Ты такая чувственная, — нежный шепот проник внутрь меня усладой. — Такая отзывчивая. Анита, ты прикасалась к себе?
Его голос был наполнен молитвенной просьбой. Я начала раскачиваться взад-вперед, пытаясь увеличить давление на клитор и кивнула.
— Да... — дыхание сбилось.
Юджин замер между моих ног. Он провел большим пальцем по кромке черных хлопковый трусиков. Даже такое движение отозвалось разрядом внизу живота. Я прикусила губу, сдерживая всхлип.
— Расскажешь мне?
Все мысли улетучились из головы. Только желание тела, только мужчина рядом, что заполнял меня эйфорией, только биение сердца. Если раньше, перед каждым своим шагом, я задумывалась «правильно ли это», то сейчас мне было все равно. Впервые я позволяла кому-то прикасаться к моей чистоте.
— Это было вчера. После наших поцелуев. Я не могла терпеть. Пламя внутри сильнее всего, что я ощущала, — чуть ли не плача от неудовлетворения, простонала я. — Я легла на кровать, стянула свои трусики и представляла тебя.
— Господи, Анита.
О'Кеннет развернул меня лицом к себе. От резких виражей закружилась голова. Я вцепилась в его футболку и привстала на носочки, заглядывая в темные желанием глаза.
— Ты вчера ласкал меня, — я коснулась губами его кадыка, проводя дорожку поцелуев к линии челюсти. — Твой язык, твои руки. Помнишь, что ты говорил?
Юджин выдохнул. Он обнял меня и усадил на столешницу. Я придвинулась ближе, радуясь тому, что мы оказалась на одном уровне и обняла его за шею.
— Ты будешь кончать для меня, — хрипло произнес мужчина.
Я наклонилась к его уху.
— Я кончила вчера для тебя.
Ради всего святого.
Разве эта развязная девчонка была мной? Рядом с Юджином я словно наполнялась его смелостью. Он зажигал мой фитиль, бережно следя за пламенем. Другие его тушили: Дезмонд, Сибил, Эрнест. Всю жизнь меня пытались переделать, будто изначально я была неправильной, грешной, извращенной. Они следили за каждым моим шагом, за каждым словом. Даже в исповедальной кабинке я никогда не могла остаться одна. Постепенно это чувство обязанности сроднилось. Я настолько привыкла к нему, что отвергала все остальное.
Отвергала себя.
— Ты хорошо постаралась вчера? — грязно спросил Юджин.
Мужчина начал перебирать мои шелковые волосы. Я кивнула, обняла его за щеки и утонула. Такое чувство меня охватило еще в тот вечер на кухне, когда он впервые стал моим Дьяволом. Серебряные ниточки в его глазах засияли. Кратеры стали глубже, лимб потемнел, а зрачки и вовсе превратились в бездну. Именно туда погрузилась я.
Без остатка в его душу.
Кончики пальцев пронзил трепет. Я обняла его за плечи, притянула к себе и накрыла губы поцелуем. Какие мягкие. Мне едва удалось проглотить стон, не разрывая прикосновений. Во рту затанцевал вкус сигарет и крепкого кофе. Юджин накрыл ладонями коленки, проскользил вверх и заставил обвить ногами его бедра. Эрекция вновь коснулась промежности, но на этот раз я не смогла сдержать свою тоску. Выгнув спину, я заскулила.
— Хочешь, я прикоснусь к тебе, родная? — жарко оторвался от моего рта Юджин. — Позволь показать тебе Господа? Подари мне миг между твоих ножек.
Вокруг было так темно. Горели только лампы вытяжки и синий огонек морозильных камер. Дыхание не хватало, из-за этого я хрипела, прерываясь на стоны. Боже, внутри меня буйствовало цунами. Трусики промокли насквозь, чужеродно прикасаясь к центру. Он ласково убрал мои прилипшие к лицу пряди и выгнул бровь.
Позволь показать тебе Господа...
Да. Боже мой, да.
— Пожалуйста, — прошептала я, вновь приникая к его рту.
Юджин рвано поцеловал, отстранился и сжал заднюю сторону моей шеи, лаская ее большими пальцами.
— Раздвинь для меня ножки, как хорошая девочка, — его грязные словечки распаляли еще сильнее. — Открой свою киску. Я так долго мечтал познакомить свой язык с ней.
Я легла на стол. О'Кеннет закинул на него мои ноги. Оперевшись пятками в самый край, я развела колени. Легкая волна оцепенения заставила напрячься. Я подняла голову на Юджина. Он неотрывно смотрел на мои трусики и улыбался. Подошел чуть ближе, коснулся внутренней стороны бедер и начал неспешно подниматься вверх.
— Ох, — простонала я.
— Я сниму твои трусики?
— Да...
— Кто это делает с тобой? Кто сейчас отлижет тебе на гребанном кухонном столе?
— Юджин.
Могла ли я звучать еще просяще? Могла ли хотеть его еще больше? Господи, внутри так сильно кололо, что это причиняло физический дискомфорт.
Юджин задел пальцем резинку трусиков и медленно потянул вниз. Я нетерпеливо приподняла бедра, но что-то порочное в его глазах меня остановило. Дразняще, неторопливо, нежно... Он избавил меня от лишней преграды, опустился на колени и подвинул ближе к самому краю. Наверное, не будь во мне столько желания, я бы начала стесняться. Где-то глубоко внутри появилось это чувство, но оно осталось незаметным среди остальных.
— Я всегда буду ласков и заботлив с тобой, — покрывая поцелуями кожу, шептал он. — Моя девочка заслуживает поклонения. Позволишь мне, Анита? Как должны поступать благочестивые католички?
Я закатила глаза. Его рука коснулась меня у самой промежности. Моих соков было так много, что они вытекали на бедра.
— Пожалуйста, Юджин, — простонала я, накрывая руками свою грудь сквозь одежду.
Соски терлись о бюстгальтер. Сладкая боль накатывала с новой силой. Боже, мы в кухне. С незапертой дверью, куда в любую минуту могут войти. Я, не стесняясь, стону и прошу о близости?
Я такая испорченная.
— Они помогают всем почувствовать веру в их Господа, — его голос срывался в унисон моему. — Значит, и ты так поступи. Заставь меня поверить в то, что он существует.
— О, Боже! — выкрикнула я весь воздух из легких, когда его горячий рот накрыл меня.
Юджин прижал ладонью мой живот, а языком прошелся в длину от входа к клитору. Слушая тогда Терезу, я и не могла представить насколько это потрясающе! Меня бросило в холодный пот. Я начала судорожно дрожать. Он лизал меня, втягивал в себя половые губы и с хлюпающими звуками выпускал. Словно пировал, как оголодавший накинулся на лакомство.
Я запрокинула голову. Вцепившись в жестковатые из-за геля волосы, сжала кулак. Юджин накрыл большим пальцем мой клитор, а языком приподнялся к лобку. Его жаркие влажноватые из-за меня губы прикасались поцелуями. Мышцы моего живота начали сокращаться.
— Юджин...
— Да, девочка моя? Тебе хорошо? — улыбнулся он.
Продолжая ласкать меня пальцами, он вернулся вниз, касаясь самым кончиком центра. Лоно сжалось под его натиском.
— Боже, не останавливайся! — отчаянно взмолила я, пытаясь подстроиться бедрами под него. — Мне так приятно, Юджин! Господи!
Вязкое желание дымкой окончательно подчинило себе. Я стонала почти отчаянно и удивленно ловя каждое его движение. Яростно Юджин прикусывал, щелкал языком, дразнил подушечками пальцев тесный вход. Освобождение начало скапливаться в животе. Все мои фантазии и представления оказались ничтожными. Вчера и на йоту так же хорошо ни было. Легкие сжимались, но я продолжала кричать.
— Три года, — шептал он между ног, прежде чем вновь вернуться языком к клитору. — Три года я ждал тебя. Ты мой трофей, Анита. Я готов заново прожить столько лет боли, только бы иметь возможность еще раз прикоснуться к тебе.
— Ох!
Он скользил по клитору круговыми движениями. Этот танец воспламенял мои нервные окончания. Как короткое замыкание! Я сомкнула глаза, хватая ртом воздух. В какую-то минуту все стало абсолютно неважно. Я больше не ощущала себя одинокой, страдающей или сломанной. Был лишь только он. Его руки, обнимающие и ласкающие меня. Где бы ни проходили ладони Юджина, мышцы дрожали. Он задернул сарафан, отодвинул лифчик и накрыл пальцами мой сосок. Я вскликнула и проделала то же со второй своей грудью.
Я так опасно балансировала на грани.
Юджин подвел меня к краю пропасти, и осталось сделать только шаг.
Так близко!
— Я хочу войти в тебя пальцем, — раздался жадный голос. — Останови меня, если будет больно.
Войти? Пальцем?
Я не успела осмыслить сказанное. Юджин протолкнул одну руку под мою задницу, поднимая ее выше. Его язык нежно играл со складочками. Мужчина проскользил кончиком пальца по моим сокам, подошел к центру и медленно заполнил.
— Вот... так... Боже!
Я чувствовала сокращение стенок вокруг него. Он был не слишком глубоко, как хотело того тело, но даже такая длина восхитила меня. Я прижала ладонь ко рту и прикусила ее. Перед глазами залетали мушки.
— Анита? — обеспокоенно оторвался от меня Юджин. — Как у тебя дела?
— Я кончаю! Ох, не останавливайся! Не останавливайся! Пожалуйста! Пожалуйста!
Медленно двигаясь на клиторе языком, а внутри пальцем Юджин восстановил темп. Он согнулся во мне, коснулся внутри чувствительной точки и...
— О, Боже! — я кончила, выгибаясь дугой.
В животе сжалось. Между ног полыхнуло, и я рухнула в пропасть. Голова закружилась. Я только могла чувствовать, как бьется сердце, как пот стекает по моим вискам, а Юджин до сих пор лижет языком. Он все еще медленно двигался пальцем. Я не думала, что вновь буду чувствительна и готова, но узел начал стягивать внутренности.
— Как хорошо, — сорванным голосом прошептала я, теребя сосок. — Юджин... Иди ко мне, пожалуйста...
Я положила ладони на плечи мужчины и дернула его на себя. Он оторвался от моей промежности, вновь возвышаясь. Я приподнялась, теснее прижимаясь к нему бедрами, и нашла мокрые губы. Просунув руку между нами, Юджин ввел в меня палец, неспешно растягивая.
— Я настоящая рядом с тобой, — прошептала я, закатывая глаза от удовольствия и прерывая поцелуи. — Слышишь меня? Юджин. Боже, еще три года назад я почувствовала себя живой...
— Гребанные три года ты могла уже быть моей, — его свободная ладонь легла на затылок, в то время как другая была между ног.
Ох. Он изнутри касался яркой точки, заставляя меня гореть. Жар вновь заполнил собой вены, а кожа задрожала. Я прижалась к его губам, пытаясь сцеловать наше общее отчаяние. Глаза защипало от слез, но они были из-за хороших эмоций. Я распадалась на тысячи атомов в его руках, а он, как пазл, собирал общую картинку моей души.
Настоящая.
Мне было так хорошо рядом с ним.
— Анита, ты всегда была моей, — горячо зашептал Юджин, фокусируя свое внимание на мне. — Я ненавидел Дезмонда, но, правда в том...
Я застонала, впиваясь пальцами в его спину. Между ног стянуло. Моя киска сжалась на его пальцах, в животе закололо и...
— Боже мой! — всхлипнула я.
Освобождение поглотило с новой силой!
— Ты никогда ему не принадлежала, — Юджин обнял меня, удерживая конвульсии.
Я обессиленно уронила голову ему на грудь, сжимая бедра.
— С того вечера моя душа всегда принадлежала тебе...