Глава 16
Мы молча кушали красного ильнавирского кролика и грелись у костра. Салем намеренно злил и шутил над Дэймоном, а тот лишь демонстративно игнорировал его, подбрасывая в огонь ветки. Я молча наблюдала за ними, пытаясь переварить всё, что случилось между нами в пруду. Губы всё ещё помнили сладкий поцелуй с принцем, а на груди словно застыли следы от его пальцев и касаний.
— И всё же, — с набитым ртом начал Салем, — устроить спа посреди леса! Это ж надо... — Дэймон подавился куском мяса, а Салем принялся стучать по его спине. Тот раздражённо сжал челюсть, а я от смущения покраснела. Ну как же стыдно!
— Салем! — выкрикнула я, поправляя украшение на голове, которое мне купил Азэль. Это был полуободок на затылке в форме ветки с лепестками.
— А что? Мне, может, тоже хочется найти себе пару. Чувствую себя третьим лишним.
— Мы не пара! — серьёзным тоном сказал Дэймон, потянув Салема за ухо.
— Ай! Ай! Ухо оторвёшь, псих! — зашипел Салем и отбился от него. — Доведёшь меня, и я уйду в объятия уродины. — Я негромко рассмеялась и посмотрела на Дэймона, уголки губ которого тоже дрогнули в улыбке, которую он сразу же замаскировал под вид «холодной рыбы».
— А кто она была? — спросила я. — Нарцисса. Что Азэль сделал с ней?
— Она была прекрасной девушкой когда-то, — начал Дэймон, облокотившись на Салема, который попытался его скинуть, но брюнет его проигнорировал, — настолько, что со временем она стала одержимой своей красотой. Несмотря на то, что она была красавицей, ей было этого мало. Она не хотела стареть и нашла выход, как ей казалось. Сначала — какие-то амулеты, потом — древние практики, забытые и запрещённые ритуалы, которые на деле были лишь бредом. Конечно, люди, которые продавали ей это — были лжецами, но почему-то Нарциссе казалось, что её лицо становится всё совершеннее. Однако, внутри у нее всё гнило. Чем дальше она шла, тем менее гуманнее становилась. К слову, даже её имя было довольно символическим — Нарцисса, — усмехнулся Дэймон.
— А что дальше? — заинтересованно спросил Салем.
— Я оторву тебе руку, воришка, если ты ещё раз погладишь меня по голове.
— Но у тебя такие гладкие волосы. Какой моющей эссенцией для волос ты пользуешься? — Я громко рассмеялась, а Дэймон закатил глаза. — Ладно, не буду. Продолжай.
— Нарцисса обезумела в поисках «эликсира молодости» и нашла выход в облике изобретателя — Азэля. Тогда ещё он был юнцом и только стал учителем в академии. Нарцисса влюбила его в себя. Настолько, что даже сумела пробраться в хранилище древних свитков и артефактов, которое было доступно лишь членам Королевской Академии. Там она нашла некую книгу , — в глазах Дэймона отразилось пламя костра, и он прикрыл глаза, — условием вечной красоты было купание в крови девственно юных женщин. Опять же, это было бредом, потому что никакого эликсира не существует, но она была настолько обезумевшей, что ей казалось это правдой. В этой книге не было и строки об этом. Она просто сошла с ума и ей все виделось.
— Что-то это мне напоминает, — тихо произнес Салем.
— И Азэль был в курсе? — не веря своим ушам, спросила я. Неужели Азэль, который был так добр ко мне, поощрял подобные выходки под воздействием любви?
— В том-то и дело, что нет. Она водила его за нос, пользуясь тем, что он был влюблён. По уши и безрассудно. Он считал, что Нарцисса — воплощение самой доброты и чистоты. Он даже не замечал, что все улики указывали на нее, когда находили очередные женское тело служанок. Но в конечном итоге Азэль всё узнал и обезумел. Настолько, что его сознание разломилось на части, и он чуть не потерял работу и рассудок.
— И что он сделал?
— Азэль хоть и был тогда юным и глупым, но он обладал невероятной силой и умом. Он создал изобретение, которое вживил под ее кожу и изгнал в лес. Если она хоть раз попытается сделать шаг и выйти из него — то Азэль сожжет ее через него. Жизнь в лесу еще больше выжила ее рассудок и конечно, она истратила красоту. Вы сами видели, насколько она больна. Азэль до сих пор чувствует вину за то, что произошло, и именно поэтому слишком добр к женщинам.
— Это ужасно, — с грустью проговорила я. — Ему пришлось поступить так с возлюбленной...
— Она не любила Азэля, Марселина. Её любовь была направлена только на саму себя и в итоге получила то, что заслужила.
— Знаю, но его любовь была настоящей.
— Любовь без взаимности — это ловушка. Сильные не должны влюбляться, иначе это приводит к катастрофе, подобной этой.
— Тогда ты никогда не влюбляйся, — резко сказала я, сглотнув. Оба мужчины взглянули на меня цепким взглядом, и я, отвернувшись, легла на траву. Дэймон никогда меня не полюбит, а я всем сердцем ощущала, что моя ненависть плавно уступает другому чувству — влюблённости. Хотя какая разница. Скоро я забуду всё: Ильнавир, лес, наше путешествие и опасности, которые мы преодолевали. Салема — как он дурачился и говорил глупости вперемешку с сарказмом и комплиментами. Дэймона — наши непонятные отношения и его поцелуи... Я сжала кулаки, стараясь сдержать слёзы.
Я должна ненавидеть его, но не могу. Не хочу! — Спокойной ночи, — коротко сказала я, прикрыв глаза.
— Пожалуй, я пойду устрою себе спа в одиночестве, если, конечно, красавчик не решит присоединиться ко мне, — потянувшись, сказал Салем.
— За уши оттаскаю.
— А тебе спокойной ночи, зеленоглазая смертная женщина, — я улыбнулась. Салем ушёл, негромко напевая что-то издевательски-романтичное себе под нос, и вскоре скрылся среди деревьев.
— Ты же знаешь, что я чувствую, когда ты думаешь обо мне.
— Твои чувства тебя подводят, Дэймон.
— Они никогда меня не подводят, Марселина.
— Спи, Дэймон, и дай поспать мне. — Он замолчал. Несколько мгновений царила тишина, нарушаемая только издалека доносившимся пением Салема. Я уже погрузилась в сон, как вдруг ощутила, что кто-то подошёл ко мне и стоял над душой несколько мгновений. Я побоялась открыть глаза, ожидая, что это Нарцисса пришла по мою душу. Что-то мягко опустилось мне на плечи, и я сразу поняла по запаху, кому принадлежит эта ткань. Плащ-мантия Дэймона. Он укрыл меня? Потом я ощутила, как его пальцы осторожно убрали выбившуюся прядь волос с моего лица, и он легонько коснулся губами моей щеки.
— Знаю, что ты не спишь, Марселина, и всё же спокойной тебе ночи. — С этими словами он отошёл от меня, лёг с другой стороны и оставил меня с кучей голых вопросов, усилив моё желание о взаимной любви.