Глава 5.
Глава 5.
Бракс никак не мог понять, что с ним происходит. Шёл и шёл вглубь леса, намеренно нарываясь на неприятности. А ведь из дома ушёл и меч не захватил, но не об этом душа болит.
Столько лет прошло, а его по-прежнему тянет к Велиссе.
Прекрасно знает, что она из себя представляет. Ровным счётом ничего. Красавица - пустышка. Пташка перелётная. Сегодня на одной ветке присядет, споёт, завтра на другой. На такую надежды нет, а в жены возьмёшь - наплачешься.
Всё он понимает, пять лет прошло, а тянет к ней пуще прежнего. И она всё такая же: тоненькая, хрупкая, изящная. А как почувствовал в её теле отклик, так и вовсе "голову потерял".
И чем спрашивается он отличается от того же хрога? Да ничем. Тот полуживотное и он такой же. Не зря далёкие предки наградили его хвостом. А лесная волчья стая и поныне их род признает своими братьями. Никогда не обидит и в защите не откажет.
Бракс был уверен, что именно в этом кроется чудесное спасение самой Велиссы. Она до сих пор жива только потому, что волки учуяли в ней маленькую жизнь подобного себе, и оберегали Велиссу и малыша от других хищников. А сняли защиту и ушли только тогда, когда Бракс оказался рядом.
А вот он сплоховал, чуть не потерял сына. Если Велиссу ждало сначала долгое надругательство и когда-то позже, возможно, смерть от когтей и зубов хрога, то малыша тот разорвал бы и сожрал сразу. Всем известна всеядность и непомерные аппетиты этого чудовища. По другому его и не назовешь.
Так. Стоп. И куда это его, Бракса, опять понесло? Когда он необходим там, рядом со своим малюткой сыном. И ничего, что душа малыша, задушенного в чреве замученной и повешенной матери, возродилась в теле сына правителя - убийцы. В этом даже видится особое провидение - неумолимый рок судьбы. Главное, что его сын жив. Пусть так, пусть в чужом теле, но жена успела его спасти, а вот себя нет. Наверное, не хватило сил.
Бракс и сам как оказалось мало, что знал о ней. Когда после смерти светлейшей Литиции его отлучили от двора и сослали в дальнее поместье, единственное, что у него осталось, после его отказа подчиниться приказу правителя и отрубить себе хвост, а также своим малолетним сыновьям, если таковые имеются. Так вот, единственное, что у него осталось - это небольшой дом на окраине дальних лесов и болотистых земель. Бракс понимал, что старик отец не выдержит сырости тех мест. И без того слабое здоровье, частый кашель и болезнь лёгких лишь усилятся в местах, где туманы столь частое явление, как роса по утру на прежде принадлежащих ему землях, но другой крыши над головой у его семьи теперь не было. Надо как-то выживать. И Бракс стал наниматься в проводники и наемники. Кому-то нужна была защита, чтобы пересечь лес, кому-то провожатый, чтобы найти тайную тропку через болото. Платили неплохо, но все же недостаточно, чтобы бросить гиблые места и перебраться в Лунарию или Кархис вместе с больным отцом.
Однажды он не появлялся дома целых два месяца, а когда вернулся, обнаружил рядом с отцом молодую девушку, почти девочку. Невысокую, худую, ещё по-детски не оформившуюся, с плоской грудью, но взрослым, серьёзным взглядом синих глаз. Выглядела Виола на тринадцать - четырнадцать лет, но было ей тогда почти шестнадцать. Девушка пришла из ниоткуда, а и сама постучала в дверь его дома. Старик отец сжалился и принял сиротку. Дал кров и еду, а она стала для него заботливой и внимательной сиделкой и другом. Кормила, ухаживала, читала книги.
Бракс не возражал, малышка многого не просила, а прокормить ещё один рот, ему было по силам.
Так и жили втроём, поддерживая друг друга и пытаясь выжить. Пошёл второй год их совместного сосуществования, когда Виола сама пришла в его спальню ночью, Бракс был пьян, но не настолько, чтобы наброситься на "ребёнка". Обругав, выгнал её. Но в другой раз, после очередной попойки все же проснулся с ней в одной постели с жуткой головной болью, дрожащей от страха девчонкой под его тяжёлой ладонью и засохшей лужей крови на застиранной простыне. Что произошло той ночью из его памяти стёрто начисто. Бракс был настолько пьян, что и не вспомнил, как ухитрился дойти от трактира до дома. Виола позже рассказала, что это она привела его и уложила в кровать, а он значит, уложил её. Чего с ним никогда не, бывало, ни разу Бракс не брал женщину силой. Да и какая Виола женщина? В свои семнадцать, ей с трудом можно было дать лет пятнадцать. Только вдумчивые глаза и серьезный взгляд говорили об обратном, в них таилась мудрость прожитых лет. Теперь-то Бракс знал каких, но не мог до конца поверить словам жены. Ведь спустя несколько месяцев после гибели, она явилась к нему во сне, пробившись к сознанию и поведав о себе, неустанно повторяя одно и тоже: "Найди сына. Он твой сын".
Он и сюда, в эту избушку пришел, потому что жена сказала иди и найди, твой сын родился. Сам Бракс был уже на той стадии отчаяния, что не мог ни есть, ни спать, ни размышлять здраво, а только пил и молча рыдал, закрывшись в своем доме, подальше от чужих глаз. Он ни с кем не общался. Никого кроме соседского мальчишки, который за мелкую монету приносил ему крепкое пойло из таверны, не хотел видеть. Сам Бракс желал только одного, побыстрее сдохнуть. И избушку в лесу пошёл разыскивать не потому, что поверил в яркий сон, а потому, что у него появилась цель, смысл в его никчемном существовании.
А как увидел малыша, взял на руки, сразу почувствовал - сын. Родненький, если и не по крови, и плоти, то по духу.
Давно бы забрал его и ушел к оборотням. Знал, примут, не прогонят. С Арестом у Лунарии отношения напряжённые, поэтому все неугодные для правителя, в этой стране желанные гости. Осел бы, нанял сыну кормилицу, нашёл дело по душе.
Конечно же, это в мечтах все так гладко и складно, на деле по-другому выходит. Пока доберешься до места, найдешь работу, кормилицу, малыш без материнского молока 100 раз погибнуть успеет. Опять же, за новорожденным уход особый нужен, не выдержит он тягот пути. Остаётся одно - ждать, когда сын подрастет, окрепнет, сможет обходиться без матери.
Не хотелось Браксу думать о том, как заберёт он сына у матери. Убеждал себя в том, что Велисса при всей ее легкомысленности, будет только рада избавиться от лишней обузы. Но ведь не виделись они с ней почти два года, а материнство и тяготы жизни могли изменить женщину в лучшую сторону. Он и сам стал другим, правда, скорее жестче и черствее. Вот у матери собрался ребёнка забрать. А как иначе поступить? От сына он не откажется - это даже не обсуждается. Малыш нужен ему, необходим, как воздух. Он его единственный родной человечек. Да и ребёнку без него в этом мире не выжить. Что случилось между правителем и Велиссой, Бракс не знал, но не от хорошей жизни она оказалась одна, на сносях, в лесу. Может имела глупость и вступила в тайную связь с кем-то на стороне? А Арест узнал и усомнился в отцовстве? У Велиссы не спросишь, не помнит ничего. Или водит его за нос, надеясь вызвать жалость и использовать? Подобное уже случалось. Шестнадцатилетней девчонкой ей хватало ума крутить Браксом и использовать в своих целях. Велисса заигрывала с ним, кокетничала, влюбила только для того, чтобы вызвать ревность Рауфа. Позже прикинувшись бедной овечкой, обвинила в домогательствах Бракса. За что его привязали на конюшне и прилюдно всыпали двадцать плетей. И это в память о заслугах его отца перед прежним правителем, иначе не сносить бы головы.
Но никак не вязался в его понимании образ капризной и избалованной девицы или высокомерной и надменной жены младшего сына императора, с заботливой и любящей матерью его сына, которая, не жалея нежных рук стирала в холодной воде, готовила у печи, силки опять же сумела расставить. Беременная выжила в лесу, родила ребенка, приспособилась к тяжёлой жизни с грудничком на руках. Этого Бракс не мог не заметить и как не пытался очернить её в своих мыслях, но на деле всё сильнее желал стать ей помощником, с уважением относясь ко всем её изменениям, и отчётливо понимал, что его выдержки не хватит на долго. А давно забытое чувство первой любви снова расцветает в его сердце пышным цветом.