конец ..?
Снаружи, на поле боя, Доумa уже начал ощущать слабость, тело дрожало, дыхание становилось прерывистым, веер в руках едва держался. Но его гордость не позволяла показать это.
✨ Шинобу, стоя рядом с Канао, крикнула так, чтобы её услышали даже сквозь рев ветра и шипение льда:
— Канао! План подействует! Глициния начала действовать! Теперь всё зависит от нас! Последний удар!
Канао мгновенно кивнула, глаза её горели решимостью. Она чувствовала, как яд внутри врага начинает разъедать его силы, как тело Доумы теряет контроль над каждым движением.
— Время пришло, — прошептала Шинобу себе под нос, сжимая клинок. — Всё ради Ханаэ, ради нашей сестры…
✨ Они оба рванули вперёд, словно одно целое. Канао слилась с движениями Шинобу, их атака была молниеносной и безжалостной. Клинки искрились, каждый удар был точен и смертелен.
Доумa попытался поднять веер, но тело не слушалось. Сердце стучало сбивчиво, а внутренний яд, который Ханаэ оставила внутри него, парализовал мышцы и волю.
— Теперь, Канао! — выкрикнула Шинобу, и они одновременно нанесли удар.
Клинки прорезали воздух, встречаясь с телом Доумы, и яд Ханаэ завершал своё разрушительное действие. Сила врага стала неполной, движения — медленными и предсказуемыми.
✨ В этот момент Шинобу и Канао видели, как план Ханаэ сработал: её жертва не была напрасной. Она дала им шанс закончить начатое.
— За Ханаэ! — крикнули обе, и финальный удар разрезал тьму, попадая точно в цель.
Доумa рухнул, не в силах сопротивляться, а вокруг разлилось молчание после яростной битвы. Яд внутри него продолжал действовать, окончательно обезоруживая его, и теперь всё зависело только от решимости и мастерства Шинобу и Канао.Доумa рухнул на колени, яд Ханаэ внутри него разъедал всё его тело. Клинки Шинобу и Канао обрушились точно в цель. Сильный удар — и его голова отделилась от тела. Взрыв энергии, как у взрыва, и тлеющее пламя охватило остатки его сущности.
Попытка регенерации оказалась тщетной: тело Доумы больше не слушалось, разум был парализован, а его гордость и сила — разрушены.
Сверху доносился шёпот смерти: Акацу, Кукошибо, Накимэ — все они уже палили в предыдущих боях, и теперь лишь Мудзан оставался на горизонте, мощь которого ещё предстояло разрушить.
✨ Шинобу опустила клинок, её взгляд больше не скрывал эмоций. На лице не было привычной холодной улыбки — там была настоящая ненависть, гнев и боль. Сердце её било ритмом мести, долгих лет страдания и потерь.
— Мы сделали это… за Канаэ, за Ханаэ… — выдохнула она, голос дрожал, но был твёрд.
✨ Канао стояла рядом, всё ещё сжимая меч, глаза блестели от слёз. Она медленно кивнула, понимая: сестры наконец получили покой.
— Ханаэ… — прошептала она, — мы завершили начатое. Твоя жертва не была напрасной.
Воздух вокруг был пропитан тихим ощущением облегчения. Победа далась ценой жизни, боли и страданий, но план Ханаэ сработал идеально.
✨ На мгновение Шинобу позволила себе показать настоящие эмоции: её лицо было полное гнева, боли и ненависти. В отличие от привычной холодной улыбки, это был чистый огонь, который отражал всю её личную месть за сестёр.
— Мы не забудем… — тихо сказала она. — Никогда.
Канао тихо подошла к ней, положила руку на плечо. Их взгляды встретились, и между ними не нужно было слов: победа принадлежала им, и жертвы Ханаэ и Канаэ не прошли напрасно.
✨ На фоне тихо тлеющего поля боя, среди разрушенных тел врагов, сестры стояли плечом к плечу, сильные и решительные, готовые встретить любые новые испытания, зная, что теперь они — наследницы силы и памяти своих дорогих сестёр.
Небо окрасилось в багрово-фиолетовые тона, отражая разрушения битвы. Поле усеяно телами павших врагов, дым и пепел висели в воздухе. Мудзан стоял в центре, его фигура казалась неуязвимой, взгляд холодный и всесильный.
— Ах, всё, что вы сделали до этого… смешно, — его голос разливался как ледяная влага по спинам охотников. — Вы думали, что сможете разрушить моё могущество?
✨ Танджеро стиснул кулаки, кровь, пот и пыль смешались на его лице, но глаза горели решимостью. Его сердце билось с яростью и болью всех тех, кого он потерял. Он вспомнил жертвы Ханаэ, Ханаэ, остальных сестёр и друзей.
— Мы не остановимся… — стиснув зубы, он шагнул вперёд. — Сегодня всё закончится!
Мудзан мгновенно рванулся к нему, их движения слились в смертоносный танец. Секунды растягивались, каждый взмах руки и ноги, каждый удар — словно удар молнии. Танджеро уклонялся, контратаковал, его клинок скользил по коже Мудзана, но чудовищная сила врага едва не сносила его с ног.
✨ Танджеро вспомнил слова Ханаэ и Шинобу: терпение, концентрация, использование момента. Он видел слабости Мудзана, мельчайшие трещины в его обороне, которые появились после потерь высших лун.
— Сейчас… — сказал он себе, сжимая клинок. Его дыхание ускорилось, вспоминая дыхания всех, кто сражался рядом: Ханаэ, Шинобу, Канао, Зенецу, Иноске, Мицури.
Мудзан бросился вперед, веер и кинжалы в воздухе, но Танджеро, собрав все силы, сделал рывок. Он скользнул под одной из атак, почувствовав, как прошлое и месть переплетаются с каждым движением.
✨ И вот момент:
— За всех, кого мы потеряли! — крикнул он, и клинок прорезал воздух, вонзаясь прямо в сердце Мудзана.
В глазах врага мелькнула удивлённая искра, его тело вздрогнуло, веер вылетел из рук. Мудзан попытался вырваться, но сила удара, вложенная Танджеро, была непоколебимой.
— Нет… — шептал он, но слова застряли в горле.
Танджеро выдохнул, клинок дрожал в руках. Мудзан пал, его тело дрожало, дыхание становилось прерывистым, и наконец всё стихло.
✨ Тишина опустилась на поле боя. Красное небо отражалось в глазах охотников, а воздух был тяжёл от потерь, но и наполнен облегчением.
— Мы сделали это… — тихо сказал Танджеро, опустив клинок. Он почувствовал, как тяжесть всех прошлых сражений отпустила его.
Шинобу и Канао стояли рядом, их глаза блестели от слёз и облегчения. Они знали: жертвы Ханаэ, Ханаэ, Доумы — всё это не было напрасно.
— Конец… — прошептала Шинобу, впервые без улыбки, с полной правдой в глазах. — Мы завершили начатое.
✨ Все охотники, кто выжил, подошли к Танджеро, некоторые опустились на колени, другие просто стояли, не веря, что ужас этого мира наконец закончился. Победа далась ценой жизни, боли и потерь, но справедливость восторжествовала.