тайны Бабочек кочо
Ночь в Доме Бабочки была тягуче тихой. Луна освещала сад, и только светлячки мерцали между кустами. Канао сидела на ступенях, тихо перебирая монетку в ладони. Теперь она почти не пользовалась ею - многое решала сама.
Шаги за спиной.
Шинобу и Ханаэ вышли вместе, но в этот раз у них не было обычных мягких улыбок.
- Канао, - первой заговорила Ханаэ, её голос был необычайно серьёзным, - есть правда, которую мы слишком долго от тебя скрывали.
Девушка подняла взгляд. В её глазах - ни страха, ни удивления. Она уже чувствовала, что разговор будет тяжёлым.
Шинобу села рядом, её тон стал ровным, почти холодным:
- Ты знаешь, что Канаэ погибла. Но... мы никогда не рассказывали тебе, как именно.
Ханаэ закрыла глаза, будто снова проживая тот день.
- Это был один из Двенадцати Кидзуки. Второй верхней луны - Доумa. Она сражалась с ним до конца, и... - голос дрогнул, но она собралась, - она умерла у нас на руках.
Тишина разлилась в воздухе.
Шинобу, стиснув зубы, добавила:
- Канаэ верила, что даже демоны могут быть добрыми. Даже в последние минуты она улыбалась. Но именно эта её вера и стала причиной её смерти.
Канао слушала молча, сжимая кулак так сильно, что ногти впивались в ладонь. Её дыхание сбилось.
- Почему... вы сказали это только сейчас? - её голос был тихим, но твёрдым.
Ханаэ положила руку ей на плечо:
- Потому что раньше ты была слишком маленькой. Мы хотели уберечь тебя... Но теперь ты сильная. И скоро нам всем придётся встретиться лицом к лицу с Мудзаном. Ты должна знать правду.
Монетка выпала из руки Канао и упала в траву. Она не стала её поднимать.
- Я поняла, - сказала она. - Спасибо, что сказали. Я не прощу его. Никогда. Ни Доума, ни Мудзана.
Шинобу впервые за долгое время позволила себе мягко улыбнуться.
- Вот и хорошо... Ты действительно выросла, Канао.
Ханаэ прижала её к себе, и впервые за много лет Канао обняла их обеих в ответ.
Ночь снова стала тихой, но теперь между ними не было тайн.Канао сидела на веранде, глядя в сад, где тихо колыхались ветви глицинии. Луна отражалась в её глазах, но мысли были где-то далеко. Сердце билось быстрее обычного - впереди была битва с Доумой, и неясное предчувствие не отпускало.
За её спиной раздались лёгкие шаги. Это были Ханаэ и Шинобу. Они вдвоём сели рядом, и Канао сразу почувствовала необычную тишину в их присутствии.
- Канао, - первой заговорила Ханаэ, её голос был мягким, но очень серьёзным. - Есть кое-что, о чём ты должна знать.
Канао повернулась, настороженно глядя на сестёр.
- Что-то случилось?
Шинобу обменялась быстрым взглядом с Ханаэ и сказала:
- Мы давно готовили план. Ещё с того дня, когда узнали, что именно Доума убил нашу старшую сестру... Мы знали, что победить его обычным способом будет почти невозможно.
- План? - Канао нахмурилась. - Какой план?
Ханаэ положила руку на её плечо, и её голос задрожал, хотя она пыталась казаться спокойной:
- Мы с Шинобу начали принимать глицинию... маленькими дозами, каждый день. Годами. Так наши тела постепенно привыкли, а кровь и плоть стали ядовитыми для демона.
Глаза Канао расширились, дыхание перехватило.
- Что?.. - она едва смогла выговорить. - Вы... всё это время?
Шинобу кивнула. В её глазах мелькнула усталость, но и железная решимость.
- Это было нужно. Мы знали: однажды придёт день, когда придётся рискнуть собой. Если Доума съест хоть одну из нас, яд поразит его изнутри. Он станет слабее. И тогда вторая... или ты, Канао... должны будете добить его.
- Н-нет! - воскликнула Канао, вставая на ноги, глаза её заблестели. - Вы... вы не можете так говорить! Вы заранее готовились умереть?! Почему вы мне не сказали?!
Ханаэ встала тоже и обняла её, прижимая к себе, словно маленькую.
- Потому что ты была слишком молода, Канао. Ты ещё училась жить. И мы не могли нагружать тебя такой ношей.
Шинобу тоже поднялась и подошла ближе, её голос стал мягким, но решительным:
- Мы рассказали тебе только сейчас, потому что скоро всё решится. Мы не можем скрывать это больше. Ты должна знать правду... и быть готовой.
Канао тряслась, её руки дрожали.
- Я... я не позволю вам умереть! Ни тебе, Ханаэ, ни тебе, Шинобу!
Ханаэ погладила её по волосам, чуть улыбнувшись, хоть в глазах блеснули слёзы:
- Глупышка... Мы ведь и сами не хотим умирать. Но если придётся - это будет ради тебя. Ради Аой. Ради тех, кто должен жить дальше.
Шинобу, впервые за долгое время, позволила себе говорить искренне:
- Канао, помни: главное - не смерть. Главное - чтобы Доума был повержен. Даже если одной из нас придётся пожертвовать собой... ты должна завершить начатое.
Канао прижала руки к лицу, её сердце разрывалось. Она смотрела на сестёр - и впервые поняла, насколько давно они всё решили за себя.
Ханаэ тихо добавила:
- Мы - старшие. Это наша обязанность. Твоя - жить.