Непокорная

Уважаемые читатели, данная глава может содержать в себе сцены насилия и нецензурные выражения. Чтение не рекомендуется к лицам, не достигшим совершеннолетия или со слабой психикой!!!!!

Силена металась по комнате, её мысли были хаотичны, а сердце билось с болезненной частотой. Доменико нашёл поджигателей — ирландцы. Ожидаемо. Но что-то не давало ей покоя. Это было слишком очевидно, слишком просто. Кто-то тянул за ниточки из тени, а она пока не могла понять, кто именно.

Её руки сжались в кулаки. Всё, что она строила, превратилось в пепел. Казино, офис, даже строящийся отель, в который она вложила столько сил. К весне он должен был открыть двери для элиты города, стать её визитной карточкой, а теперь от него остались лишь обугленные стены. Всё уничтожено. Всё, ради чего она работала, ради чего сражалась.

В груди сжалось от бессильной злости. Она проиграла. Впервые за долгое время она почувствовала себя сломленной. Враги не просто ударили по бизнесу — они поставили под сомнение её силу, её статус, её право быть в этом мире.

Силена устало осела в кресло, прикрыв глаза. Тошнота, преследовавшая её последние дни, вновь накатила с новой силой. Она пыталась списать это на стресс, на нервное напряжение, но что-то подсказывало, что причина глубже. Её тело будто подавало знаки, но она не хотела их слушать. Не сейчас.

Она устала. Устала бороться, устала терять. Впервые за долгое время в её душе поселилось отчаяние, и она не знала, как с ним справиться.

Доменико оставался рядом. Он не уходил, даже когда она просила оставить её одну. Он просто был здесь — молчаливый, выжидающий, наблюдающий. Он не давил, не заставлял говорить, но его присутствие было неоспоримым, как тень, как воздух, который невозможно игнорировать.

Каждый раз, когда она опускалась на край кровати или бесцельно стояла у окна, его руки находили её талию, притягивали ближе, словно напоминая, что она не одна. Он не позволял ей сломаться, не давал утонуть в темноте. Его объятия стали для неё спасением, а тепло его тела — единственным убежищем, где не было места отчаянию.

Он не говорил лишнего, но каждый его взгляд, каждое прикосновение говорило за него. Он пытался пробиться сквозь её стены, хотел, чтобы она поддалась чувствам, перестала скрывать от него боль, но Силена упрямо держалась. Её гордость не позволяла показаться слабой даже перед тем, кто знал её лучше всех.

Но Доменико был терпелив. Он понимал, что рано или поздно она сдастся. Потому что он был не просто её защитой, он стал её светом, её якорем в этом бурном море хаоса.

Телефон зазвонил, и Силена лениво потянулась за ним, но, услышав мужской голос, мгновенно напряглась.

— О, Силена, как приятно наблюдать, как ты ломаешься, — протянул незнакомец с усмешкой.

Её пальцы сжались вокруг телефона, но голос остался ровным, холодным.

— Кажется, ты забыл, с кем имеешь дело. Я никогда не сломаюсь перед врагом.

— Даже если я скажу, что убью твоего ненаглядного муженька?

Всё внутри неё сжалось. На мгновение дыхание перехватило, но она не позволила панике взять верх.

— Я сейчас держу его под прицелом, дорогая, — голос мужчины был приторно-спокойным, даже насмешливым.

Силена не знала, блефует он или нет, но рисковать не собиралась. Она не могла.

— Чего ты хочешь? — спросила она, с трудом сдерживая ярость.

— Тебя, дорогая, — голос незнакомца стал тягучим, почти ласковым. — Жду тебя в твоём старом доме, в котором ты когда-то покончила с собственным отцом.

В груди разлился холод. Она не была там с того дня, как убила его. Этот дом стал призраком её прошлого, но теперь ей предстояло вернуться.

Силена сжала телефон так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Хорошо, я буду, — её голос звучал ровно, но внутри бушевал шторм.

— Будь умницей и не тащи с собой свиту охраны, — усмехнулся мужчина.

Раздался короткий гудок — он сбросил вызов.

Силена застыла на месте, глядя в пустоту. В голове лихорадочно прокручивались возможные варианты действий. Этот человек явно знал о её прошлом, знал о доме, о смерти отца. Но кто он? Что ему нужно на самом деле?

Её сердце колотилось, но не от ярости, а от страха потерять Доменико.

Силена въехала на территорию, стараясь держать руль крепко, хотя пальцы едва не дрожали от напряжения. Дом, который когда-то был её тюрьмой, теперь выглядел ещё более мрачным. Заброшенные стены трещали от времени, высокие сорняки заполонили двор, а крыша осела, будто сама природа пыталась стереть это место с лица земли.

Она заглушила двигатель и медленно вышла из машины, чувствуя, как влажный воздух липнет к коже. Тишина вокруг была пугающей. Ни звука, ни шороха. Только слабый скрип деревьев под порывами ветра.

Силена сделала шаг вперёд, глядя на дом. Здесь, в этих стенах, прошла её прежняя жизнь — жестокая, полная боли и страха. И вот она снова здесь, но теперь уже другая.

— Ну и где же ты? — пробормотала она, поднимаясь по старым ступеням.

Дверь была приоткрыта, словно её ждали. Силена толкнула её, и та заскрипела, впуская внутрь лунный свет.

Доменико сидел на стуле, измученный и избитый. На разбитой губе запеклась кровь, а руки и ноги были скованы цепями, удерживая его в неподвижности. Он услышал шаги и дернулся, когда увидел ее.

Силена замерла на мгновение, но вскоре ужас сменился яростью. Она рванулась к нему, но прежде чем успела сделать и пару шагов, чьи-то сильные руки схватили её и с силой отбросили назад. Её тело резко встретилось с полом, а затылок вспыхнул болью от удара.

— Сили... — прохрипел он, дёрнувшись вперёд, но цепи не позволили ему даже пошевелиться.

Силена стиснула зубы, подавляя головокружение, и медленно поднялась. Её пальцы сжались в кулаки, взгляд полыхал гневом.

Перед ней стоял мужчина, которого она никак не ожидала увидеть.

— Карл... — её голос был холоден, но в нем звучала явная нотка недоумения.

Он усмехнулся, склонив голову набок, наблюдая за ней с презрением.

— Давно не виделись, Силена, — произнёс он, и в его тоне сквозила насмешка.

Силена стояла, лихорадочно соображая, как исправить свою ошибку. Она не думала, что Доменико окажется здесь. Не думала, что он может исчезнуть, а она даже не заметит этого вовремя. Прошлой ночью он не вернулся, а она была слишком занята собой, чтобы встревожиться.

Она даже отвлекла Армандо, пригласив Изабеллу. Подруга приехала поддержать её, и Силена воспользовалась этим, чтобы избавиться от навязчивого внимания. Она сама убрала с дороги единственного человека, который мог бы заметить исчезновение Доменико и вовремя поднять тревогу.

Теперь она должна была спасти его. Не себя — это её мало волновало. Она прошла через слишком многое и знала, что её жизнь не стоит ни цента в этом мире. Но Доменико... Он хотел семьи. Хотел будущего. Он найдёт кого-то другого. Главное — чтобы он выжил.

Она выпрямилась, сдерживая дрожь в голосе, и резко посмотрела на Карла.

— Что тебе нужно? — её голос был холодным, но твёрдым. — Ты хочешь вернуть свои проигранные пятьдесят процентов прибыли? Забирай.

Карл усмехнулся, медленно подходя ближе.

— Ты всё ещё думаешь, что дело в деньгах, Силена? — в его голосе звучало откровенное презрение. — Как же ты меня разочаровываешь.

— Тогда какого хрена тебе нужно?! — Силена сжала кулаки, её голос дрожал от гнева и непонимания.

Карл медленно подошёл ближе, наслаждаясь её замешательством.

— Я хочу, чтобы ты страдала, Силена. Так же, как страдал я, дорогая, — его голос был пропитан ядовитой насмешкой. — Ты избавилась от отца... от нашего отца.

Силена замерла. В груди неприятно заныло, но лицо оставалось каменным.

— Что ты сказал? — её голос дрогнул, но взгляд оставался твёрдым.

Карл усмехнулся, наслаждаясь её замешательством.

— Ты не знала? — он медленно наклонил голову, будто изучая её реакцию. — Конечно, не знала. О, как же сладко наблюдать за этим моментом.

Силена сжала кулаки, внутри всё кипело.

— Перестань нести чушь.

— Чушь? — Карл прищурился. — Наш дорогой отец был ещё тем ублюдком. Но он всё же был моим отцом. А ты... ты просто выбрала себе другую судьбу. Ты решила, что можешь его убить и уйти без последствий. Но знаешь, в чём твоя ошибка, дорогая сестрёнка? — он наклонился ближе, его голос стал тихим, почти интимным. — Последствия настигли тебя.

Силена чувствовала, как её сердце глухо стучит в груди. Это не могло быть правдой. Карл лгал. Он манипулировал ею.

— Ты мне не брат, — процедила она.

Карл рассмеялся.

— Отец должен был заявить обо мне после того, как украл Элизу для меня! — рявкнул Карл, его лицо исказилось от злобы. — Она должна была стать моей женой, и вместе мы бы правили этим миром! Но ты всё испортила!

Он сделал шаг вперёд, его глаза горели ненавистью.

— После этого меня просто выкинули на улицу, как мусор! — Карл схватил Силену за горло, сжимая пальцы на её коже.

Силена захрипела, но не отвела взгляда, глядя прямо ему в глаза.

— Убери свои мерзкие руки от неё! — выкрикнул Доменико, яростно дёргаясь в цепях. Металлические звенья впивались в его запястья, кожа лопалась, и кровь стекала по его рукам, но он не обращал на это внимания.

Карл лишь усмехнулся, ещё сильнее сжимая горло Силены.

— А вот и твой принц на белом коне, — насмешливо прошептал он. — Жалкое зрелище, не находишь? Но знаешь, сестрица, ты мне нравишься куда больше, — усмехнулся Карл, медленно проводя пальцами по её щеке, словно смакуя этот момент.

Силена сжалась, но взгляд её остался холодным и презрительным. Её сердце бешено колотилось в груди, но она не собиралась показывать страх.

Доменико продолжал дёргаться в цепях, его мышцы напряглись до предела, но никакие усилия не помогали. Он чувствовал, как ярость кипит в крови, сводит его с ума от бессилия. Каждый жест Карла, каждая секунда, в которую он касался Силены, вызывали у него желание разорвать этого ублюдка голыми руками.

— Больной ублюдок, — ледяным голосом произнесла Силена, её губы дрогнули в насмешливой ухмылке. Она резко плюнула ему в лицо, наблюдая, как злость исказила черты Карла.

Тот медленно вытер щёку, его челюсти сжались. В комнате повисла гнетущая тишина, перед тем как он схватил её за волосы и резко дёрнул вниз, заставляя её вскрикнуть от боли.

— Дерзкая, как всегда, — прошипел он. — Посмотрим, как долго ты будешь играть в сильную.

Силена молниеносным движением выхватила спрятанные ножи, её тело двигалось инстинктивно, без лишних раздумий. Лезвие сверкнуло в тусклом свете, оставляя глубокие порезы на лице и руке Карла. Тот резко отшатнулся, издав сдавленный рык боли, а затем с яростью ударил её по щеке.

— Сука! — выругался он, срывая с себя кофту. Кровь текла по его руке, но он быстро разрезал ткань и перетянул рану.

Силена, пытаясь восстановить равновесие, подняла глаза и замерла. Под рваной кофтой обнажилось тело, покрытое многочисленными шрамами. Перекрещивающиеся полосы застарелых ран, ожоги, следы от пыток — его кожа была словно карта боли, свидетельство пережитого ужаса.

В этот миг на мгновение она увидела в нём что-то другое — человека, искалеченного, озлобленного, уничтоженного не только внешне, но и изнутри. Однако жалости к нему не было. Только холодное понимание, что этот человек потерян навсегда.

— Сили, беги! Прошу тебя! — голос Доменико был полон отчаяния. Он дёргал цепи с такой силой, что на запястьях снова и снова выступала кровь.

Силена медленно перевела взгляд на него. Её сердце сжалось, но бежать? Оставить его? Нет. Ни за что.

Карл усмехнулся, его взгляд горел мрачным триумфом.

— Как благородно, — протянул он с насмешкой, глядя на Доменико. — Ты так жалок, Карделло. Так сильно её любишь? Конечно, она такая красивая... — Он медленно подошёл к Силене, вдохнул аромат её волос, позволяя пальцам лениво скользнуть по её шее. — Такая притягательная.

Он резко толкнул Силену вперед, и она упала прямо перед Доменико. Он рванулся к ней, желая прикрыть собой, но не мог даже дотянуться. Силена подняла взгляд, ее голос прозвучал едва слышно:

— Не делай глупостей, Дом.

Она беспокоилась за него.

Карл дернул ее назад и сжал пальцами горло. Доменико снова попытался вырваться, ярость застилала разум.

— Мерзавец, я тебя уничтожу! Слышишь?!

Карл ухмыльнулся:

— Больно смотреть, Карделло? А что, если я трахну ее прямо у тебя на глазах?

Силена попыталась вырваться, но Карл безжалостно ударил ее в живот. Она согнулась пополам, чувствуя, как воздух с силой вырывается из лёгких. Боль пронзила тело, но она не издала ни звука. Нет. Она не даст этому ублюдку удовлетворения.

Доменико дико рванул цепи, готовый разорвать их голыми руками.

— Нет... нет... — его голос был хриплым от ярости и беспомощности. — Забери мою жизнь, но не трогай её. Делай со мной что хочешь, я дам тебе власть... деньги... только не трогай её!

— Доменико, нет! — резко дёрнулась Силена, но Карл удержал её

Карл наклонился к её уху, его дыхание было горячим и мерзким:

— Гордость? Вот что мне в тебе нравится, сестрёнка. Посмотрим, сколько ты продержишься.

Он резко отпустил её, и Силена осела на грязный пол.

— Встань на колени, — вдруг сказал он, повернувшись к Доменико.

Тот замер. Его взгляд был полон ненависти, но он понял, что выбора нет. Медленно, не сводя глаз с врага, Доменико опустился на колени.

Карл удовлетворённо кивнул, предвкушая свою победу.

Силена смотрела на него, и сердце сжалось в тугой узел. Доменико — её сильный, непоколебимый мужчина — стоял на коленях перед её врагом. Из-за неё. Если бы она не вошла в его жизнь, он бы не оказался в этом аду. Грудь сдавило от боли, но она не позволила себе слез. Не сейчас. Она должна оставаться сильной.

Карл ухмыльнулся, грубо поднял её с пола и приказал раздеваться.

— Покажи мне, насколько ты предана ему, сестричка, — его голос капал ядом.

Силена не дрогнула. Она знала, чего он хочет — сломить её, увидеть страх в её глазах. Но она не даст ему этого удовлетворения.

Медленно, с холодным выражением лица, она потянулась к пуговицам своей рубашки.

— Сили, остановись! — Доменико дёрнулся вперёд, но цепи снова впились в его запястья. Его голос был полон боли. — Отпусти её, прошу!

Он был беспомощен, и это разъедало его изнутри. Он проклинал себя за то, что попался в ловушку, за то, что снова не смог её защитить. Как он вообще мог просить её о чём-то, если сам ничего не может сделать?

Карл рассмеялся, наслаждаясь каждым мгновением.

— Ты видишь, Доменико? — его голос был полон злорадства. — Она сделает это ради тебя. Ради мужчины, который даже не может пошевелиться, чтобы спасти её.

Силена подняла глаза и встретилась взглядом с Доменико. Он был в ярости. Его глаза пылали, кулаки сжимались в попытке вырваться.

Карл с силой прижал Силену к холодному деревянному столу, и она вздрогнула от отвращения. Всё её тело напряглось, но взгляд остался твёрдым.

Она повернула голову, и их глаза встретились.

— Прости, — прошептала она, и в её голосе не было ни слёз, ни страха.

Доменико замер. В груди что-то оборвалось, затем взорвалось огнём. Он дёрнулся так резко, что цепи, казалось, вот-вот врежутся в его плоть. Он кричал, яростно извивался, но ничего не мог сделать.

А Карл лишь громко смеялся, наслаждаясь этим спектаклем. Он сжал Силену ещё сильнее, вынуждая её смотреть на Доменико.

— Что, Карделло? Каково это — смотреть, но не иметь возможности ничего сделать?

Карл склонился к Силене, проводя рукой по её бедру, но она даже не дрогнула. Холодный, пустой взгляд был устремлён в одну точку, словно всего этого просто не происходило.

— Какая же ты бесчувственная, — раздражённо бросил он, сжимая её лицо в своих пальцах, заставляя посмотреть на него. — Где страх? Где мольбы?

Силена молчала, её губы остались плотно сжатыми.

Карл с силой ударил её по лицу, но даже после этого выражение Силены не изменилось. Она просто перевела взгляд на Доменико, будто давая ему понять, что всё в порядке.

Доменико сжал кулаки, ногти впились в ладони так, что из ран потекла кровь.

— Ты пожалеешь об этом, Карл, — его голос был низким, угрожающим. — Клянусь, ты умрёшь медленно.

Карл лишь усмехнулся и вновь потянулся к Силене.

Цепи звенели, впиваясь в запястья, но Доменико не чувствовал боли. По сравнению с тем, что происходило перед его глазами, физическая боль была ничтожной. Он видел, как Карл нависает над Силеной, как двигается его тело, и от этой картины в груди вспыхивало нечто жгучее, разрушительное, пожирающее его живьём.

Гнев. Бешенство. Боль.

Он снова рванулся вперёд, но цепи не поддались. Его собственная беспомощность била по нему сильнее любого удара.

Доменико сжал челюсти до хруста, глаза горели ненавистью. Его дыхание стало прерывистым, сердце колотилось в груди, а мышцы напряглись до судорог. Он не мог защитить её. Не мог даже прикрыть её собой.

Силена не кричала. Она лежала неподвижно, её взгляд был пустым, словно она отключилась от происходящего. Но именно это убивало его сильнее всего. Он знал её. Он знал, что она страдает, но не показывает этого. Она не хотела дать ублюдку удовлетворение.

— Прости...

Этот шёпот пронзил его, словно раскалённый нож, сжигая изнутри.

— Нет... — его голос был хриплым, едва слышным. — Нет...

Но изменить он ничего не мог.

Его дыхание стало рваным, горло сжалось от ярости и отчаяния. Перед глазами всё плыло, а в ушах стоял гул, заглушая все звуки, кроме её голоса.

Он клялся, что убьёт его. Не просто убьёт — растянет его смерть на дни, заставит умолять о пощаде, как сейчас умолял внутренний голос в его голове, требуя невозможного: «Разорви цепи! Спаси её! Сделай хоть что-то!»

Но он не мог. И это разрывало его на части.

— Прости, — шептала она снова и снова.

Но не она должна была просить прощения. Это он должен был извиняться. Он, Доменико Карделло, мужчина, который клялся защищать её.

Когда всё закончилось, Карл грубо толкнул Силену, и она безжизненно упала к ногам Доменико.

— Сестричка оказалась сладкой, — ухмыльнулся Карл, вытирая руки. — Теперь можешь забрать эту грязную сучку.

Доменико поднял голову. Его глаза полыхали.

— Я разорву тебя на части, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты будешь умолять о пощаде. Я заставлю тебя вспомнить все твои кошмары.

На улице послышался шум, Карл обернулся, недовольно поморщился и, выругавшись, направился к выходу, оставляя их вдвоём.

В комнате воцарилась тишина.

Доменико смотрел на Силену, не в силах дышать. Она не двигалась, но он видел, как её плечи едва заметно вздрагивают при каждом тяжёлом вдохе.

— Силена... — его голос сорвался, стал хриплым.

Она медленно поднялась, присев перед ним на колени. Пальцы дрожали, когда она дотронулась до его ноги, словно пытаясь убедиться, что он здесь, что всё это не просто кошмар.

А затем, обессиленная, склонила голову ему на колени.

Доменико замер. Его руки дрожали от злости, но он не мог даже коснуться её, не мог обнять, укрыть своим телом, защитить так, как должен был.

Силена просто лежала, её дыхание было прерывистым, но она не плакала. Её тёплая щека прижималась к его ноге, и от этого простого прикосновения его сердце сжалось в груди.

— Прости... — прошептал он, склоняясь к ней настолько, насколько позволяли цепи. — Боже, прости меня...

Она не ответила, но её пальцы сжались в кулак на его коленях.

Она держалась.

И он должен был держаться ради неё.

— Сили... я... я не смог защитить тебя... — голос Доменико дрогнул, в нём звучало столько боли, что грудь сдавило от отчаяния.

Силена медленно подняла на него взгляд, её губы дрогнули в слабой, горькой улыбке.

— Всё в порядке, Дом... Я сама виновата. Я втянула тебя во всё это...

— Нет, милая, — он качнул головой,— Ты не виновата. Ни в чём.

Силена коротко усмехнулась, но в её глазах застыла печаль.

— Ты теперь не сможешь ко мне прикоснуться... — её голос звучал ровно, но он чувствовал, как тяжело ей даются эти слова. — Тебе будет противно после этого...

Она отвела взгляд, но Доменико увидел, как её плечи напряглись, словно она ожидала отторжения. Словно уже смирилась с этим.

Доменико замер, глядя на неё. В его груди что-то разорвалось.

— Что ты несёшь, Сили? — прошептал он, его голос был охрипшим от ярости, но не на неё — на себя, на этого ублюдка, на весь этот проклятый мир.

Силена не отвечала. Она смотрела в сторону, будто пыталась спрятаться за этой холодной маской, но он знал её слишком хорошо. Видел, как дрожат её ресницы, как сжимаются пальцы в кулаки, как она не даёт себе сломаться.

Доменико сжал зубы, дёрнулся вперёд, но цепи снова не дали ему свободы. Он задышал тяжело, прерывисто, чувствуя, как гнев и боль разъедают его изнутри.

— Посмотри на меня, — потребовал он.

Она не двинулась.

— Силена.

Она подняла взгляд. В её глазах было столько пустоты, что у него перехватило дыхание.

— Мне не будет противно, — твёрдо сказал он. — Никогда.

Он не отводил взгляда, хотел, чтобы она увидела правду в его глазах. Чтобы поверила.

— Ты моя, Сили. И ничто не изменит этого.

Её губы дрогнули, но она быстро отвела взгляд, будто боялась, что он увидит что-то большее — её страх, её сломленность.

Но он видел.

И это убивало его.

Доменико смотрел на неё, и его сердце сжималось от боли. Он не мог стереть то, что случилось, не мог забрать её страдания, но одно он знал точно — она была для него всем.

Его руки дрожали от бессилия, от ненависти к себе, но больше всего — от любви к ней.

— Силена... — его голос был низким, хриплым от эмоций. — Ты думаешь, что после этого я не смогу к тебе прикоснуться?

Она молчала, но он видел, как её пальцы нервно сжимались.

Доменико медленно покачал головой.

— Мне противно только одно — то, что я не смог защитить тебя. Я убью его, клянусь, я сделаю так, что он умрёт в агонии. Но даже это не вернёт мне самое важное... — он шумно выдохнул, его горло сжалось. — Тебя.

Она прикусила губу, но не отвела взгляда.

— Ты думаешь, что после этого я перестану тебя любить? — его голос стал мягче, но в нём звучала боль. — Что могу смотреть на тебя иначе?

Силена глубоко вдохнула, но так и не ответила.

Доменико сжал кулаки, заставляя себя говорить, хотя каждое слово давалось с трудом.

— Ты — часть меня, Сили. Ты была ей с первого дня, как только я увидел тебя. И ни один ублюдок, даже этот, не сможет отнять у меня то, что я чувствую.

Она сжала пальцы на его колене, будто искала в нём опору.

— Я люблю тебя, Сили. Несмотря ни на что. Я люблю тебя всю. Люблю, когда ты закатываешь глаза в притворном раздражении, когда смеёшься, даже если не хочешь этого показывать. Люблю, когда ты вдыхаешь аромат роз, чуть прикрывая веки, будто пытаешься запомнить этот момент навсегда. Люблю, когда убираешь волосы за ушко, даже не замечая, как грациозно это делаешь. Когда обижаешься, упрямо сжимая губы, или когда устраиваешь скандалы, сверкая глазами и кидаясь на меня, но в глубине души зная, что я всё равно тебя обниму. Люблю зарываться в твои волосы, вдыхая твой запах, любить в этих прикосновениях каждый миг, каждую нить между нами. Люблю прижимать тебя к себе и чувствовать твоё тепло, как ты таешь в моих руках, даже если никогда в этом не признаешься. Люблю твой голос — резкий, нежный, наполненный эмоциями. Люблю, как ты шепчешь моё имя в моменты слабости, как доверяешься мне, даже если сама этого боишься. Люблю всё в тебе, Сили. И никто, слышишь, никто не сможет изменить этого.

— Дом... — прошептала она, её голос дрожал, но в нём было столько нежности, что у него перехватило дыхание.

А затем она поцеловала его.

Тихо, осторожно, но с таким отчаянием, словно этот поцелуй был последним спасением среди всего кошмара, что их окружал. Её губы были мягкими, тёплыми, наполненными болью и любовью одновременно.

— Я тоже люблю тебя... — её слова растворились между их дыханием.

Силена медленно поднялась, залезла к нему на колени, ловя момент, когда он мог быть рядом, несмотря на цепи, несмотря на всю боль. Она прижалась к нему, уткнулась в его шею, словно пыталась спрятаться в нём от всего мира.

Доменико почувствовал, как её сердце бьётся быстро, сбивчиво, смешиваясь с его собственным.

Он хотел обнять её, но цепи не позволяли.

— Чёрт... — он стиснул зубы, его дыхание сбилось. — Я не могу даже коснуться тебя...

Силена крепче прижалась к нему, её руки скользнули по его спине, словно она хотела запомнить каждую линию его тела.

— Неважно... — прошептала она. — Ты уже держишь меня, Дом.

Силена вздрогнула, чувствуя, как её тело предательски слабеет. Резкая боль пронзила низ живота, заставив её вскрикнуть и сжаться в руках Доменико. Что-то горячее стекало по её ногам, и только тогда она осознала, что это кровь.

— Сили? — Доменико почувствовал влажность на своих коленях и опустил взгляд. Его сердце сжалось от ужаса, когда он увидел, как алая кровь растекается по полу. Нет, только не сейчас...