Непокорная

Силена медленно приоткрыла глаза, моргнув от яркого утреннего света. Она протянула руку, но нащупала только прохладные, смятые простыни. Доменико уже не было. Силена потянулась, затем опустила ноги с кровати.

Сорочка, в которой она легла спать, всё ещё была на ней. Лёгкая, шелковистая ткань ласково облегала её тело, напоминаю о прикосновениях мужчины. Силена вздохнула и подошла к окну. Раздвинув занавески, она увидела, что на заднем дворе дома, под утренним солнцем, Доменико и Армандо отрабатывали удары. Их тела блестели от пота, мышцы напрягались и перекатывались под кожей, каждое их движение было отточено и отработано годами тренировок. Она задержала взгляд на Доменико — резкие рывки, напряжение в плечах, сильные удары. Он был похож на хищника в ожидании атаки.

Она сглотнула, прижав пальцы к губам, вспомнив, как ночью эти сильные руки прижимали её к себе. Как его дыхание обжигало её шею. Как горячие губы и пальцы находили её самые чувствительные точки, заставляя забыть обо всём... Силена качнула головой, стряхивая наваждение. Влечение к Доменико становилось чем-то большим, чем просто страстью. Это осознание пугало её. Она снова посмотрела в сторону Доменико, который резко отступил назад, блокируя удар Армандо. Его взгляд был сосредоточен, решителен, в нём не было и тени сомнения. Он был таким с самого начала. Всегда уверенным. Хладнокровным. Она не могла допустить, чтобы он пострадал... И что ещё хуже — не могла позволить себе привязаться к нему настолько, чтобы это разбило ей сердце.

Но сегодняшняя встреча в Нью-Йорке не давала ей покоя. Сердце тревожно сжалось. Она не знала, что собирается сказать Доменико. Не знала, хватит ли у него сил защитить её от предстоящей угрозы. В этом городе всё могло решиться в мгновение ока: её судьба, её жизнь... Может, даже и его. Силена сглотнула. Она должна быть готова к любому исходу, даже к самому страшному.

Сделав глубокий вдох, она накинула шёлковый халат поверх лёгкой сорочки, надела на босые ноги мягкие, нежно-розовые тапочки и направилась вниз.

Когда она спустилась на кухню, её встретил аромат свежесваренного кофе. Она молча наполнила чашку горячей жидкостью, наслаждаясь его терпким запахом, а затем машинально потянулась за телефоном. На экране высветились новые сообщения: Крис, Лиа, пара уведомлений от партнёров. Всё как обычно — отчёты, цифры.

Реконструкция старого отеля ещё не была завершена, но Силена рассчитывала закончить к весне. А сделка с мероприятия уже начала приносить первые плоды. Пятьдесят процентов прибыли от Карла и Сантерса теперь принадлежали ей, хотя она до сих пор не могла до конца разобраться, в чём же именно заключается бизнес Карла. Это её немного настораживало.

Мысли прервало движение у входа в кухню. Силена подняла глаза и увидела Элизу. Девушка стояла в дверном проёме, зябко кутаясь в просторную кофту, волосы растрёпаны, лицо уставшее, бледное.

— Доброе утро, — поздоровалась она, неуверенно переступая с ноги на ногу.

— Доброе, — кивнула Силена, мягко улыбнувшись. — Проходи, садись, я налью тебе кофе.

Силена быстро наполнила ещё одну чашку и передала её Элизе. Девушка обхватила её тонкими пальцами, будто пытаясь согреться.

— Спасибо.

— Тебе нужно что-то поесть. И набраться сил перед встречей с родными, — добавила она, внимательно вглядываясь в лицо девушки.

Элиза нервно кивнула, но в её взгляде читалась тревога. Сегодня был день, которого она ждала долгие годы, но теперь, когда он настал, в ней бушевал страх. И Силена её понимала, потому что тоже боялась — ведь сегодняшний день мог изменить всё.

— Я совсем не готова к встрече, — Элиза нервно провела рукой по волосам, опуская взгляд в чашку кофе. Она тяжело вздохнула, словно решаясь сказать вслух то, что давно терзало её изнутри.

— Марчелла никогда не давала мне расслабиться. Она учила быть сильной, хладнокровной, не позволять никому переступать мои границы. Но я... — Элиза сжала ладони в кулаки. — Я не могла так быстро перестроиться, не могла стать жестокой. Мои братья всегда защищали меня, а родители обращались со мной как с принцессой. Я скучала по ним... но что мучает меня больше всего — это вопрос, почему они так и не пришли за мной.

Она подняла глаза, полные боли.

— Может, им было проще забыть обо мне? Или... может, они сами хотели от меня избавиться?

Силена внимательно слушала, не перебивая. Она понимала, что Элизе нужно выговориться, выплеснуть все страхи перед встречей с семьёй.

— А вчера, когда я увидела тебя рядом с моим братом... — голос Элизы сорвался, она крепче сжала чашку. — Я ревновала.

Силена чуть напряглась, но продолжала молча слушать.

— Он так отчаянно боролся за тебя... — Элиза горько усмехнулась. — И мне стало обидно. За восемь лет он не смог найти меня, а теперь у него есть жена.

В груди Силены всё сжалось. Она знала, через что прошёл Доменико, знала, сколько боли он испытывал все эти годы. Хотела возразить, рассказать, как он страдал, но понимала, что сейчас это не поможет. Элиза должна была сама пережить этот момент, сама понять всю правду.

— Я не знаю, что мне делать, — тихо призналась Элиза, покачав головой. — Почему Марчелла вдруг решила, что мне пора вернуться? Прошло восемь лет, и я уже не та маленькая, избалованная девочка. Я изменилась, и теперь... теперь я не уверена, что мои родные смогут принять меня такой, какая я есть. Я уже даже не помню, каково это — быть дочерью Карделло.

Она крепче сжала ладони вокруг чашки, словно пытаясь согреться не только физически, но и морально.

Силена внимательно смотрела на неё, чувствуя каждую нотку страха и боли в её голосе.

— Они тебя любят, Элиза, — произнесла она мягко. — Они примут тебя любой. Ты всегда была и будешь их дочерью, их кровью, их семьёй. У тебя не отняли это, даже если тебе кажется иначе.

Элиза неуверенно подняла взгляд, словно пытаясь отыскать в ее словах  уверенность, которой у неё самой не было.

В этот момент в коридоре послышались шаги, и в комнату вошёл Доменико. Волосы его были влажными, а рубашка небрежно болталась на плечах, наполовину расстёгнутая. В руках он держал бутылку воды, из которой уже сделал пару глотков.

Его острый взгляд пробежался по напряжённому лицу Элизы, а затем задержался на Силене.

— Вижу, у вас был серьёзный разговор, раз вы обе такие напряжённые, — заметил он, делая небольшой глоток.

— А тебе всё так интересно, Карделло? — с легкой усмешкой бросила Силена, приподняв одну бровь.

Доменико хмыкнул, подошёл к столу и, осушив бутылку, поставил её на столешницу с тихим стуком.

— Конечно, интересно, — его голос был хриплым после тренировки. — Когда две такие красивые женщины сидят и хмурятся за завтраком, мне кажется, что мир вот-вот рухнет.

Элиза тихо вздохнула, по-прежнему избегая его взгляда, а Силена только покачала головой.

Доменико обвёл девушек внимательным взглядом, а потом, подойдя ближе, наклонился к Элизе:

— Если ты не готова, мы можем отложить поездку.

Она медленно подняла на него глаза. В её взгляде отражалось столько сомнений, тревоги и... благодарности.

— Нет, не стоит, — выдавила она. — Я поеду.

Доменико кивнул, соглашаясь с её выбором.

— Тогда собирайтесь, Армандо уже ждёт нас снаружи.

— Хорошо, — одновременно отозвались они.

Девушки отправились собираться. Силена раскрыла шкаф, окинула его взглядом, и ей сразу стало ясно, что подобрать что-то для Элизы будет сложнее, чем она думала. Их вкусы отличались, да и размеры не совсем совпадали. Вещи Силены в буквальном смысле висели на худощавом теле Элизы. Несколько неудачных попыток — и в итоге им всё-таки удалось подобрать простую, но более менее подходящую комбинацию: свободную тёмную водолазку и чёрные брюки, которые хоть и сидели неидеально, но не стесняли движений.

— Прости, что не подготовила тебе ничего заранее, — вздохнула Силена, стягивая пояс своего халата.

— Всё в порядке, — тихо ответила Элиза, поправляя волосы, - ты ведь не знала

Сегодня не было времени на долгие сборы, да и сама Силена не питала желания привлекать к себе внимания. Поэтому оделась просто, джинсы и футболка.  Всё то, что она не привыкла носить, и что редко появлялось в её гардеробе.

Небо за окном заволокли серые тучи, и прохладный осенний ветерок пробежался по лицу Силены, когда она вышла на улицу. Воздух был свежим, наполненным едва уловимым ароматом дождя. Она плотнее запахнулась в свой плащ и быстрым шагом направилась к трапу частного самолёта.

Доменико шёл рядом, как всегда уверенный, спокойный, но на этот раз — на редкость отстранённый. Он первым поднялся на борт, бросив на неё короткий взгляд. Элиза шла чуть позади, её бледное лицо не выражало ничего, но Силена видела, как напряжены её пальцы, как часто она моргает, сдерживая эмоции.

Поднявшись по трапу, девушки заняли места в просторном салоне. Силена устроилась в одном из удобных кресел, Элиза молча заняла место у окна, словно надеясь найти в затянутом облаками небе ответы на вопросы, терзающие её душу.

Силена взглянула на Доменико, его крепкие руки с лёгкостью поднимали чемодан, взгляд оставался невозмутимо спокойным. Но, вместо того чтобы занять место рядом с Силеной, он опустился напротив Армандо, как будто создавая между ними невидимую границу.

Она почувствовала, как внутри что-то сжалось. Вчерашняя ночь всё ещё пульсировала в её мыслях, в теле, но сейчас, глядя на него через проход, она ощущала холодную отстранённость. Это вызвало в ней странное чувство — что-то среднее между раздражением и разочарованием.

Весь полёт Доменико даже не удостоил её взглядом. Он говорил с Армандо, обсуждал что-то вполголоса, словно погружённый в дела, которые теперь важнее всего на свете. А Силена сидела в нескольких шагах, но чувствовала себя бесконечно далёкой от него.

Он даже не вспомнил про цветы.

Мелочь. Глупость. Она говорила себе, что сейчас ему не до этого, что после возвращения Элизы он сам ещё не пришёл в себя. Но почему же эта деталь, этот маленький ритуал, вдруг оказался так важен? Почему внутри всё болезненно сжалось, стоило ей осознать, что сегодня цветов не будет?

Элиза молчала, глядя в иллюминатор. Она не замечала, как дыхание Силены становилось всё тяжелее, как напряжённо она сжимала подлокотник, стараясь подавить нахлынувшее раздражение.

Когда самолёт приземлился, их встретил Романо. Он явно нервничал, его пальцы подрагивали, когда он наконец увидел сестру.

Доменико первым делом взял Элизу за руку, помогая ей спуститься с трапа.

Силена сделала шаг вперёд, но он не оглянулся.

Она остановилась.

Элиза вскрикнула, бросившись к брату. Романо подхватил её, крепко прижал к себе, будто боялся, что если отпустит – она снова исчезнет. Доменико, чуть отступив, смотрел на них, а затем с лёгкой улыбкой хлопнул Романо по плечу.

Силена застыла, наблюдая за этим воссоединением.

Ни секунды, ни единого мгновения за это время Доменико не обернулся в её сторону.

Армандо рядом молчал, но она чувствовала его взгляд.

Это был триумф воссоединения семьи.

Только вот её в этом триумфе не было.

*****

Как только машина въехала на территорию поместья, ещё не успев полностью остановиться, в темноте замаячили знакомые силуэты. Но стоило Романо заглушить двигатель, как тишину разорвал крик.

— Элиза!

Вивиан их мать. Её голос звенел от эмоций, словно рвал воздух. В следующую секунду она бросилась к машине, ноги едва касались земли.

Элиза  увидев бегущую к ней мать, резко выдохнула, как будто воздух с силой вырвался из её лёгких.

Мать распахнула дверцу машины, и в следующую секунду Элиза оказалась в её руках. Женщина судорожно вдыхала её запах, цеплялась пальцами за лицо, за волосы, за руки — словно не верила, что держит в объятиях не призрак, не сон, а свою живую дочь.

— Господи... доченька... моя малышка... моя девочка...

Слёзы текли по её щекам, голос срывался на глухие рыдания. Она сжимала Элизу так крепко, что, казалось, могла задушить, но не ослабляла хватку, словно боялась снова потерять.

Элиза вздрогнула от неожиданности, но затем, будто маленькая девочка, всхлипнула и вжалась в мать, цепляясь за её плечи.

— Мама... мама... я здесь... я здесь...

Её голос дрожал, и это отчаянное «мама», сорвавшееся с губ, разорвало Силену на части. Она никогда не могла произнести это слово с такой же болью и облегчением. Её мать никогда не бросалась к ней в слезах, не защищала, не спасала. Даже когда отец поднимал на неё руку, мама лишь отводила взгляд.

Романо застыл на месте, а рядом с ним Доменико, стиснув кулаки, боролись с нахлынувшими эмоциями. Они смотрели, как сестра растворяется в материнских объятиях, и если бы не их чертово «мужское достоинство», возможно, тоже поддались бы чувствам.

Но самый важный человек, их отец, стоял у дверей. Неподвижный, как каменная глыба. Его лицо оставалось холодным, взгляд тяжёлым, но в глубине глаз что-то дрогнуло.

Он не подошёл.

Не бросился, как мать.

— Папа... — голос Элизы едва был слышен, когда она отстранилась от матери. Её глаза метались, пытаясь найти в его взгляде хоть каплю тепла, хоть что-то, что подтвердило бы, что он рад её возвращению.

Тишина.

Напряжение.

Прошло несколько мучительно долгих секунд, прежде чем отец наконец сделал шаг вперёд.

Медленно.

Сдержанно.

Словно боролся с собой.

Когда он остановился перед ней, Элиза не выдержала — шагнула сама.

— Прости, папа... прости, я...

Она не успела договорить.

Его рука легла ей на затылок, и в следующее мгновение он притянул её к себе.

Крепко.

Надёжно.

Так, как только отец может обнять своего ребёнка после долгих лет потерь и боли.

И тогда Элиза разрыдалась по-настоящему.

Силена почувствовала, как что-то сдавливает грудь, воздух стал тяжёлым, обжигающе редким. Всё вокруг размывалось, словно в воде, искажалось, дрожало. Гул голосов семьи растворился, оставляя её наедине с этим удушающим ощущением.

Она цеплялась за реальность, но тело не слушалось — дыхание сбилось, сердце билось судорожно, пальцы дрожали. Всё, как тогда, на банкете её деда, когда объявили о помолвке с Доменико. Тогда она тоже не понимала, что это — страх? Паника? Или что-то большее, глубже, что-то, с чем она не могла справиться?

Она прислонилась к дверце машины, хватая ртом воздух, но лёгкие словно отказывались наполняться. В этот момент её никто не видел — семья, погружённая в своё воссоединение, уже скрылась за дверями дома.

Но Армандо заметил.

— Силена, с тобой всё в порядке? — его голос прорвался сквозь туман в её голове.

Она хотела ответить, но смогла лишь покачать головой, стиснув зубы, чтобы не задохнуться от собственных эмоций. Армандо нахмурился и уже собирался позвать Доменико.

— Нет... не надо... — её голос был слабым, сорванным.

Но было поздно.

Доменико обернулся. Его взгляд сразу нашёл её — он видел всё. Ему хватило секунды, чтобы броситься к ней.

— Сили! — его руки подхватили её прежде, чем она осела на землю.

Её пальцы вцепились в его рубашку, как якорь, не дающий утонуть в этой бездне. Доменико крепче прижал её к себе, его голос звучал уверенно, но в глазах была тревога.

— Смотри на меня, — он поднял её лицо, заставляя встретиться взглядами, — дыши со мной. Вдох... выдох...

Силена попыталась. Один вдох, ещё один... Её грудь всё ещё сдавливало, но в зелёных глазах Доменико было что-то, что тянуло её обратно, в реальность.

Он не отпустил её. Не дал исчезнуть.

Силена судорожно вдохнула, крепче сжимая пальцы на ткани его рубашки. Грудь всё ещё сдавливало, но дыхание постепенно выравнивалось. Доменико не отрывал от неё взгляда, его ладонь уверенно лежала на её затылке,  пальцы мягко сжимали пряди её волос, другая рука крепко удерживала за талию, не позволяя рухнуть.

— Хорошая девочка, — тихо сказал он, глядя ей в глаза. — Ты справляешься.

Что-то внутри неё болезненно дрогнуло.

Но этот момент длился слишком долго. Силена выпрямилась, заставляя себя оторваться от него, заставляя себя не искать в его прикосновениях чего-то большего.

— Тебе надо идти, — сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал ровно.

Но Доменико не отпустил её сразу. Его взгляд метался по её лицу, напряжённый, изучающий, словно он искал в её глазах подтверждение, что с ней и правда всё в порядке.

— Как только тебе полегчает, — наконец выдохнул он, но не убрал рук.

— Мне уже легче, можешь идти, — повторила Силена, на этот раз твёрже.

Но её собственные пальцы всё ещё были сжаты в кулаки, как будто тело не хотело отпускать его.

Армандо, всё это время стоявший рядом, вдруг потянул Доменико за плечо, вынуждая его сделать шаг назад.

— Дом, пошли, — тихо сказал он, бросив на Силену быстрый взгляд.

Он видел то, чего не замечал Доменико. Видел, как она сжала губы, как внутри неё нарастало раздражение. Он заметил это ещё на борту, когда Доменико даже не взглянул на неё. Теперь же, если он останется ещё на секунду дольше, Силена взорвётся.

И Доменико, кажется, понял.

Его пальцы нехотя разжались, и он медленно отошёл, оставляя её стоять одну.

Силена осталась у машины, наблюдая, как Доменико разворачивается и уходит вслед за Армандо. Его спина была напряжённой, а шаг — чуть замедленным, словно он всё же колебался. Но в конце концов он скрылся за дверями особняка, оставляя её одну среди холодного ночного воздуха Нью-Йорка.

Она провела дрожащей рукой по лицу, силясь прогнать остатки слабости. Её сердце всё ещё билось слишком быстро, но теперь уже от другой боли — той, что разъедала её изнутри с самого момента их прилёта.

Силена осознала, что влюбилась. Безвозвратно, до боли, до потери себя. Она жаждала Доменико — его взглядов, его прикосновений, его присутствия рядом.

Но она дала себе обещание — никогда не прогнуться перед мужчиной, никогда не позволить себе стать чьей-то пленницей. Она выстроила стены, высокие и прочные, чтобы никто не смог их сломать. Но Доменико никогда не играл по её правилам. Каждый раз он умело обходил её защиту, заставляя чувствовать его тепло, заботу... желание. Он не давал ей спрятаться за привычной маской безразличия, не позволял притворяться, что он для неё — просто очередной мужчина.

И вот к чему это привело. Теперь она не сможет без него. Даже если захочет — не сможет. Он слишком глубоко засел в её мыслях, пропитался в её кровь, поселился в её сердце.

Силена горько усмехнулась. Она не знала, что такое любовь. Никогда не чувствовала ничего подобного. Мужчины в её жизни появлялись лишь на одну ночь, и этого было достаточно. Достаточно, чтобы заглушить пустоту, но не достаточно, чтобы оставить след.

А теперь... теперь она даже не узнаёт себя.

Она показала Доменико свою уязвимость, ту часть себя, которую скрывала даже от самой себя. Может, поэтому он стал таким отстранённым? Или дело в другом? Может, новость о том, что она убила своего отца, заставила его усомниться в ней?

Но тогда почему прошлой ночью он говорил, что она не одна? Почему уверял, что не позволит ей уйти?

Силена закрыла глаза и провела рукой по лицу.

— Господи, какая же я эгоистка, — прошептала она.

Она думала только о себе, о своих чувствах, даже не задумываясь, что творится внутри него. Он только что вернул сестру, которую считал пропавшей долгие годы. Его мир перевернулся. Конечно, он не мог сейчас думать о ней, о её переживаниях.