Непокорная

Доменико развалился на диване в своём офисе на третьем этаже, раскинув руки по спинке, вяло глядя на тикающие стрелки часов. Он ждал. Ждал её. Силена всегда заставляла себя ждать, но сегодня время двигалось невыносимо медленно.

На столе перед ним лежал букет — тёмные розы, глубокие, насыщенные, такие же, как её взгляд, полный огня. Утром, как и в предыдущие дни, цветы уже были отправлены. Когда именно эта привычка стала для него необходимостью, сам не заметил. Но одно было ясно — она их не выбрасывала. Каждый раз, закатывая глаза, ворча на него, она всё же оставляла их у себя. Это выводило его из себя и одновременно заводило.

Стрелки часов замерли на шести ровно, но её всё ещё не было. В груди неприятно кольнуло предчувствие. Он знал, что она любит приходить позже, но сейчас что-то внутри напряглось, словно натянутая струна. Доменико поднялся с дивана, быстро спустился вниз и направился в комнату охраны.

— Покажи мне вход, — бросил он, подходя к мониторам.

Охранник молча подчинился, но всё вокруг было слишком тихо. Казино ещё не открылось, гостей не было, персонал работал в полсилы. Но тревога не отпускала его.

— Прокрути назад, — голос прозвучал ровно, но внутри закипало раздражение.

Парень у мониторов кивнул и послушно отмотал запись. Доменико всматривался в мелькающие кадры, пока не заметил едва уловимое движение на экране. Он замер. Промелькнувшая тень... и знакомая татуировка в виде цифры «13».

Мексиканец.

— Сукин сын, — прорычал он, сразу набирая номер Армандо.

— Собери наших, я жду вас в клубе Crystals.

— Есть, босс, — короткий ответ, и связь оборвалась.

Не теряя ни секунды, Доменико вышел из казино и сел в свою машину. Внутри него всё сжалось, но не от страха — от ярости. Он знал, что мексиканский картель был союзником Карделло, но сегодня они перешли черту. Они осмелились коснуться того, что принадлежало ему.

— Моя женщина, — тихо проговорил он, пробуя слова на вкус.

Это звучало обжигающе. Опасно. Верно.

Сжав руль до побелевших костяшек, он резко надавил на газ. Машина сорвалась с места, разгоняясь с бешеной скоростью. Город мелькал перед глазами, неоновые огни превращались в размытые полосы. Он лавировал между автомобилями, игнорируя гудки и крики возмущённых водителей.

На встречной полосе вынырнула машина, но он даже не дрогнул. Резко вырулил, уходя в занос, и продолжил свой путь, оставляя за собой хаос и страх.

В груди неприятно сжалось, ощущение тревоги давило с каждой секундой всё сильнее. Мысль о том, что он может не успеть, не спасти её, разъедала изнутри. Они могли причинить ей боль. Он знал, что Силена никогда не покажет слабость — слишком гордая и упрямая до чертиков.

Но именно это и пугало его больше всего. Её дерзость могла разозлить мексиканцев ещё сильнее, заставить их перейти грань, сделать ей больно. Доменико сжал зубы, пальцы сильнее вцепились в руль. Гнев и страх смешивались внутри, создавая смертельный коктейль эмоций, от которого сердце билось быстрее, а в висках пульсировало.

Он не мог позволить им сломать её. Не мог допустить, чтобы она почувствовала себя беспомощной. Он ускорился, игнорируя всё вокруг, его разум был сосредоточен только на одном — добраться до неё и стереть с лица земли тех, кто осмелился её тронуть.

Доменико вылетел из машины, сердце гулко отбивало в груди, но лицо оставалось каменным. В руке он сжимал пистолет с глушителем, готовый без раздумий стрелять. Его шаги были уверенными, бесшумными, и он двигался с хищной целеустремлённостью.

Охранники у входа даже не успели понять, что происходит. Он расправился с ними за секунды: первый рухнул без сознания от удара рукояткой по виску, второго он уложил метким выстрелом в колено, заставив замолчать одним точным ударом.

Внутри было подозрительно тихо. Доменико огляделся. Ещё рано, место пока не заполнили люди, но это не означало, что враги не были начеку. Он двигался дальше, когда двое мужчин вышли ему навстречу. Не дожидаясь, пока они заговорят или схватятся за оружие, он выстрелил — первый пал замертво, второй застонал, схватившись за раненое плечо.

Доменико шагнул ближе и схватил его за волосы, грубо запрокидывая голову назад.

— Где она? — его голос был ледяным, проникающим под кожу.

— В подвале, — прохрипел мужчина.

Ответ прозвучал мгновенно, и этого было достаточно. Доменико не стал медлить — короткий удар, и пленник рухнул без сознания.

Но шум выстрелов привлёк остальных.

Враги начали стекаться со всех сторон, но в этот момент двери распахнулись, и внутрь ворвались его люди. Армандо первым вошёл в бой, увлекая за собой остальных. Вспыхнула перестрелка.

Доменико не терял времени. Он двинулся вперёд, когда вдруг боковым зрением заметил движение. Один из мексиканцев бросился на него с ножом, и прежде чем он успел увернуться, лезвие вспороло кожу на его руке. Острая боль полоснула, но его это не остановило.

Он перехватил запястье врага, с силой сжав, вынуждая того уронить нож. Затем одним быстрым ударом выбил воздух из лёгких противника и выстрелил ему в голову.

Он уже собирался идти дальше, когда сзади на него бросился ещё один нападающий. В последний момент Армандо перехватил его, обезоружив точным движением.

— Благодарю, — коротко бросил Доменико, двигаясь к цели.

Он добрался до массивной железной двери, за которой находилась Силена. Не раздумывая, выбил её мощным ударом.

Картина перед ним заставила его кровь закипеть.

Силена висела на цепях, её руки были привязаны над головой, а тело — полуобнажено. Глубокие порезы на коже, кровь, струящаяся по бокам... Перед ней стоял мужчина, держа в руках окровавленный нож. В углу ещё двое наблюдали за происходящим, наслаждаясь сценой.

Гнев вспыхнул в нём ярким пламенем.

— Руки прочь от моей женщины, — прорычал Доменико, и прежде чем кто-то успел дернуться, прогремели три четких выстрела.

Все трое врагов были мертвы, прежде чем успели осознать, что произошло. Последний выстрел был направлен в цепи, удерживающие её. Силена сорвалась вниз, но Доменико подхватил её прежде, чем она коснулась пола.

Её дыхание было сбивчивым, губы тронула слабая улыбка, но она не сказала ни слова.

Доменико смотрел на неё, сжимая в руках её хрупкое, израненное тело. В его взгляде читалось нечто тёмное, опасное. Он стянул с себя рубашку и бережно накинул ей на плечи, прикрывая её полуобнажённость.

Даже сейчас, несмотря на кровь и усталость, она выглядела ошеломительно.

Когда в помещение ворвались его люди, он инстинктивно крепче прижал её к себе, скрывая от посторонних взглядов.

— Глаза в пол, — приказал он, его голос был твёрд, непреклонен.

Никто не осмелился ослушаться.

Доменико вышел из клуба, тяжело дыша, и аккуратно усадил Силену в свой «Порше». Его рубашка уже пропиталась ее кровью, липкой и теплой, оставляя тягостное напоминание о случившемся. Силена молча прижалась к холодному стеклу, словно пытаясь охладить пылающее тело, и прикрыла глаза. Она не посмотрела в его сторону, не издала ни звука.

Доменико задержался на мгновение, наблюдая за ней. Губы Силены были пересохшими, кожа казалась болезненно бледной, а дыхание — слишком ровным, почти натянутым. Что она чувствовала? Боль? Усталость? Обида? Он не знал. И это бесило его.

Он сел за руль, завел двигатель и выехал на пустую ночную дорогу. Улицы города, сияющие неоновыми огнями, казались размытыми, как в кривом зеркале. Он не мог оставить ее одну. Не сейчас. Если она будет сопротивляться — он остановит ее.

Всю дорогу они ехали в тишине. Единственными звуками были мягкое урчание мотора и ее неглубокие вдохи. Доменико чувствовал напряжение, сгустившееся между ними, словно тяжелый туман. Когда они подъехали к особняку, ворота бесшумно разъехались в стороны, и он плавно направил машину по идеально вымощенной дорожке.

Заглушив двигатель, он быстро вышел, обошел машину и открыл пассажирскую дверь.

— Я бы справилась сама, — глухо произнесла Силена, когда он легко поднял ее на руки.

— Не сейчас, — коротко ответил он.

Она не стала спорить. Просто уткнулась лицом в его грудь, а он ощутил, как ее пальцы невесомо коснулись его плеча, словно она проверяла, реальна ли эта опора.

Поднявшись по лестнице, он занес ее в свою спальню и аккуратно усадил на широкую кровать. Темные стены, массивная мебель, приглушенный свет — все в этой комнате было выдержано в строгих, мрачных тонах, словно отражая его собственную суть.

Доменико отошел в ванную и включил воду, наблюдая, как горячая струя разбивается о белоснежный мрамор. Затем вернулся и протянул ей руку.

— Тебе нужно помыться и обработать раны, — сказал он, помогая снять окровавленную рубашку.

Силена не возражала. Только обессиленно опустила взгляд, а потом заметила порез на его руке.

— Тебе тоже не мешало бы обработать рану, — негромко сказала она, но в голосе прозвучала усталость.

Он ничего не ответил, просто взял ее за руку и повел в ванную. Она замерла у порога.

— Я могу выйти, но сначала хочу убедиться, что с тобой все в порядке, — спокойно сказал он, перекрывая воду.

Силена медлила, явно разрываясь между желанием отстраниться и потребностью в его присутствии. Наконец, едва слышно произнесла:

— Можешь сделать воду горячее?

Доменико молча выполнил ее просьбу. Когда он собрался выйти, она вдруг мягко коснулась его запястья.

— Побудь здесь. Только отвернись, — прошептала она.

Он кивнул, опустился на холодный мраморный пол и сел спиной к ней.

Слышал, как она осторожно опустилась в воду, как зашипела, когда горячая вода коснулась ран. Его пальцы сжались в кулак. Они забрали ее прямо у него из-под носа. У казино, где он находился. Почему снаружи никого не было? Почему он не смог защитить ее?

Злость обжигала изнутри, как яд. Но сильнее, чем злость, было другое чувство — чертов страх. Она была рядом, но что, если однажды он не успеет?

Доменико никогда не думал, что способен на такие чувства. Что когда-то его мир, сотканный из власти и жестокости, начнет рушиться из-за одной девушки.

Сейчас он не чувствовал желания, похоти или той жгучей страсти, что обычно толкала его к женщинам. Нет. В этот момент он хотел только одного — оберегать ее. Обнять так крепко, чтобы ничто в этом гребанном мире не смогло добраться до нее.

Он сидел спиной к ней, слушая, как вода тихо плещется в ванне. В этом звуке было что-то странно умиротворяющее, но внутри него бушевал шторм. Доменико сжал пальцы, впиваясь ногтями в ладонь, загоняя свою злость глубже, туда, где она не могла выплеснуться наружу.

Почему все случилось именно так? Почему он не смог предотвратить это?

Она не жаловалась. Не рыдала, не обвиняла. Просто молча принимала боль, словно давно привыкла к ней.

И это злило еще больше.

Силена не должна была привыкнуть к боли. Она не должна была терпеть и молчать.

Доменико закрыл глаза и провел рукой по лицу. Он должен был найти тех, кто посмел тронуть ее. Он должен был сделать так, чтобы они пожалели о каждом своем чертовом вдохе.

Но сейчас...

Сейчас он просто хотел быть рядом.

Когда Силена поднялась, Доменико молча протянул ей полотенце, даже не оборачиваясь. Он слышал, как вода тихо стекала по ее коже, как легкое шуршание ткани разрезало тишину.

Он покорно ждал, пока она закончит.

Ему не нужно было видеть ее сейчас. Не нужно было ловить взгляд, в котором, возможно, отражались боль и усталость. Она уже слишком многое пережила за эту ночь, и он не собирался заставлять ее чувствовать себя уязвимой.

Силена тихо выдохнула, промокая волосы полотенцем.

— Спасибо... — ее голос прозвучал приглушенно и неуверенно.

— Одевайся, — коротко ответил он, поднимаясь с пола и передавая свою футболку.

Доменико вышел из ванной, оставляя ее наедине с собой. Он понимал, что ей нужно немного пространства. Хоть немного.

Он спустился вниз, стараясь держать себя в руках. Каждое его движение было выверенным, но внутри все еще кипела злость — на себя, на тех, кто посмел причинить ей боль, на саму ситуацию, вышедшую из-под контроля.

На кухне он заварил свежий горячий чай, позволяя аромату мяты и меда заполнить пространство. Ему хотелось дать ей хоть каплю уюта в эту ночь. Взяв кружку и аптечку, он вернулся в комнату.

Когда он вошел в спальню, Силена уже сидела на краю его кровати. На ней была его футболка — черная, немного великоватая, закрывающая почти все тело. Ее волосы были еще влажными, она провела по ним пальцами, отбрасывая пряди назад.

Доменико ничего не сказал, просто подошел и поставил поднос с чаем на тумбочку.

— Выпей и согрейся, — тихо сказал он, доставая из аптечки спирт и вату. — И подними футболку.

Силена странно посмотрела на него, но, увидев, как он пропитывает вату спиртом, поняла, что он собирается обработать ее раны.

Она послушалась, чуть приподняв ткань, обнажая живот.

Две свежие раны. Не слишком глубокие, но достаточно болезненные. Красные следы на бледной коже резко контрастировали с мягким светом лампы.

Доменико сжал челюсти, промокнул вату в спирте и аккуратно коснулся первой раны.

Силена вздрогнула, но не издала ни звука.

— Терпи, — тихо произнес он, его голос был хриплым, сдержанным.

Она подняла на него взгляд.

— Я уже привыкла, — спокойно ответила она.

Эти слова задели его сильнее, чем хотелось бы.

Доменико молча продолжал обрабатывать ее раны, стараясь быть максимально осторожным. Он видел, как Силена сжимала губы, как чуть напрягались мышцы на животе, но она не издала ни звука. Терпела. Как всегда.

Когда он закончил, то машинально потянулся, чтобы убрать аптечку, но Силена мягко остановила его, коснувшись его запястья.

— Твоя рука тоже нуждается в помощи, — сказала она, забирая бинт из его рук.

Он хотел возразить, но встретился с ее взглядом и передумал.

Силена взяла его ладонь, чуть нахмурившись, осматривая рану. Доменико ощущал ее прикосновения — легкие, почти невесомые, но в них было что-то, что заставляло его сердце биться иначе.

Она аккуратно обработала порез антисептиком, затем взяла бинт и начала перевязывать. Ее пальцы были теплыми, а движения — уверенными, несмотря на усталость.

Эта рана даже не причиняла ему дискомфорта. Черт, он бы и вовсе о ней забыл, если бы не она. Но почему-то ему было приятно просто сидеть и наблюдать, как она заботится о нем.

Когда она закончила, их взгляды встретились. На мгновение в комнате повисла тишина.

— Готово, — тихо сказала она, убирая руки.

— Спасибо, — так же тихо ответил он.

И почему-то не спешил отвести взгляд.

Силена встала, оглядывая комнату, а Доменико, скрестив руки на груди, молча наблюдал за ней.

Она неспешно прошлась вдоль книжных полок, проводя пальцами по корешкам книг. Ее движения были легкими, почти ленивыми, но в глазах читался неподдельный интерес. Наконец, она повернулась к нему и изогнула бровь.

— Ты читаешь?

Доменико лишь усмехнулся.

— Иногда.

Силена хмыкнула и двинулась дальше. Теперь ее внимание привлек комод. На нем стояла одна-единственная фотография — двое парней и между ними маленькая девочка с надутыми губами.

Она осторожно взяла рамку, внимательно вглядываясь в снимок.

— Кто это? — спросила она, не поднимая взгляда.

В комнате повисло напряжение.

Доменико сжал челюсти, будто на мгновение застыл, а потом тихо ответил:

— Это Элиза. Моя сестренка. Она пропала восемь лет назад.

Силена почувствовала, как воздух в комнате стал тяжелее. Она не стала задавать вопросов.

Некоторые раны из прошлого нельзя теребить. Не сейчас. Не в эту ночь.

Доменико встал и медленно подошел к Силене. Она все еще держала фотографию в руках, но, почувствовав его приближение, подняла на него взгляд.

Он остановился прямо перед ней, взял ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Его пальцы были теплыми, но в этом прикосновении не было ни грубости, ни власти — только уважение и что-то более глубокое.

— Ты невероятно сильная женщина, — тихо сказал он, его голос прозвучал низко и проникновенно. — Я преклоняю перед тобой колено.

И прежде чем она успела хоть что-то ответить, он действительно опустился перед ней на одно колено.

Силена замерла, не веря своим глазам.

Доменико взял ее руки в свои, бережно, словно они были чем-то драгоценным, и мягко поцеловал их, задержавшись на мгновение.

Силена почувствовала, как сердце пропустило удар.

Она не ожидала такого жеста. От кого угодно — но не от него.

Доменико встал, плавно, уверенно, будто ничего только что не произошло.

— Я посплю внизу, поэтому можешь чувствовать себя комфортно, — сказал он, развернувшись к двери.

Силена молча смотрела ему вслед, все еще переваривая его неожиданный поступок, но уже в следующий момент его слова заставили ее нахмуриться.

— Прости, но с завтрашнего дня ты будешь не только под моим присмотром, — он бросил взгляд через плечо, — но и перед взором Армандо. Он мой лучший солдат и будет защищать тебя.

Силена резко развернулась к нему.

— Что?

Доменико уже собирался выйти, но, услышав возмущенный тон, остановился.

— Это не обсуждается, — спокойно, но твердо ответил он.

— Я не нуждаюсь в охране! — возмутилась она, сжимая кулаки.

— Ошибаешься. — Его голос был таким же спокойным, но в нем читалась сталь. — И ты это знаешь.

Она сжала губы, глядя на него в упор, но он даже не дрогнул.

— Спокойной ночи, Силена, — бросил он, выходя из комнаты.

Дверь за ним закрылась, оставляя ее наедине с раздражением и непрошеными чувствами.

Доменико спустился в гостиную, налил себе виски и опустился в кресло. Лед в бокале тихо зазвенел, когда он сделал первый глоток.

Он бросил взгляд на свою забинтованную руку и вдруг уловил слабую улыбку на своих губах. Ему было приятно, что Силена позаботилась о нем. Что, несмотря на свою гордость, она нашла в себе силы проявить заботу.

Но стоило ему вспомнить все, что произошло за этот день, как тепло внутри сменилось холодным, яростным расчетом.

Доменико достал телефон и набрал номер.

— Ты взял одного из них? — голос его был низким, почти хищным.

— Да, — спокойно ответил Армандо. — Оставлю его тебе.

Доменико кивнул, хотя Армандо не мог этого видеть.

— Отлично, — его губы тронула жестокая, мрачная улыбка. — Я вытащу из этого ублюдка всю информацию.

Доменико сделал еще один глоток виски, чувствуя, как жидкость жжет горло, но не приносит облегчения. Он знал, что это еще не конец.

То, что они натворили в клубе, скоро разлетится по всему картелю. Эти ублюдки не оставят это просто так. Начнется война.

Возможно, их босс попытается выйти на переговоры. Попробует уладить все словами, предложит сделку или даже деньги.

Но Доменико не собирался с ними что-то обсуждать.

Они покусились на его женщину.

И он им этого не простит.