Черное.

Первые солнечные лучи, только начали просвечивать из-за горизонта. А Тиль уже был собран и готов в дорогу. Он знал, что до болот путь не близкий. Поэтому выйти надо пораньше. Он предупредил отца, что ему нужно отлучиться на несколько дней по очень важному делу. В любой другой день, отец бы, скорее всего, настучал ему по голове и отправил работать, мол, нечего морду баловать. Но за последнее время Тиль сильно изменился, и отец всерьез начал бояться за него. Поэтому, когда он встретил Тиля после его первой попойки, помятого и грязного. Он даже не стал ничего говорить. Не потому, что ему было нечего сказать. А потому, что отец Тиля уже и забыл, когда в последний раз видел на лице своего сына улыбку и надежду в глазах.

«Возможно, встретил кого-то. И наконец-то забудет эту Ровену.» - подумал отец.

Тиль вышел на улицу, аккуратно прикрыл калитку и не оглядываясь зашагал прочь. Погода была хорошая, идти, одно удовольствие.

Даже природа благоволит мне. - сказал Тиль сам себе и с легкой улыбкой зашагал еще бодрее. В полдень, когда солнце поднялось высоко, Тиль сделал небольшой привал в тени дерева. Достал булку свежего хлеба, отломил половину и стал жевать его запивая молоком из бурдюка. На всякий случай, чтобы не забыть, он перебирал в уме приметы особой тропы, на которую он сможет завернуть в 4 часа дня. Малыш Шейн, так и сказал, в 4 часа дня завернешь на тропу, не широкая, не узкая, средняя, поймешь, о чем я, когда увидишь. Дальше будешь идти до кривого черного дерева с синеватой листвой, вокруг него еще камни кругом выложены. Вот рядом с камнем похожим на серп сядешь и будешь ждать, главное не засни, потому что ждать придется долго. А если заснешь, считай, пропал.

Случилось все, как Шейн и говорил, около 4 часов Тиль заметил, что немного поодаль от дороги тянется тропинка. Удивленный Тиль свернул на тропинку и продолжил идти по ней, пока не увидел дерево. И камни вокруг. На тот момент Тиль уже очень глубоко залез на территорию болот. Вокруг, насколько хватало глаз, была обманчиво зеленая трава и множество лужиц. Деревья все были маленькие и кривые. Тут и там виднелись красивые цветы. Самых разных форм и цветов. Только дойдя до дерева до Тиля дошло, что здесь очень тихо. Странно тихо. Всю дорогу по болотам, его сопровождало гудение насекомых, кваканье, треск, всплески и бульканья всех мастей. Но по мере приближения к таинственному дереву в кругу камней, звуки становились все тише, а когда он пошел кругом, ища камень в форме серпа, смолкли вовсе. Тиль привалился к камню и стал ждать. Не уснуть было действительно не просто. Но у Тиля был хороший и проверенный способ на этот случай. Он стал думать о Ровене. Вспоминать все встречи. Случайные, или специально спланированные. Что она говорила ему, как себя вела. В итоге он так, сначала разволновался, а потом и впал в отчаяние, что ни о каком сне можно было и не мечтать. Незаметно опустились сумерки. Тиль достал хлеба. Нехотя пожевал его и запил молоком. Настроение было хуже некуда. По мере того, как темнело. Тут и там начали вспыхивать огоньки. Тиль знал, что на болотах это нормально, поэтому решил не удивляться, даже когда огоньки стали менять цвета и откуда-то послышалась странная мелодия.

Раз уж я пришел на встречу с ведьмой на болота, то слышать музыку и разноцветные огоньки, более, чем нормально. - рассудил он вслух. Голос показался ему неродным и каким-то далеким. До него дошло, что он проваливается в сон, он резко соскочил и похлопал себя по щекам. Он чуть не уснул. Шейн предупреждал, что лучше не спать, не объясняя причин. Но положа руку на сердце, он и не хотел узнавать, что бы с ним стало, усни он. Чтобы чем-то себя занять, он стал ходить взад и вперед.

Мелодия, игравшая все это время, где-то на краю сознания начала постепенно набирать громкость. Вздрогнув он обернулся, перед ним стояла девушка в тонком белом платье. Она молчала и смотрела на него. Он тоже застыл. Поняв, что, несмотря на то, что это обычная девушка. Его тело сковал такой страх, какой он никогда в жизни не испытывал. Даже в детстве, когда все, кажется раз в десять больше, чем оно есть на самом деле, он так не боялся.

- Ну что ж, Тиль, здравствуй. - произнесла она странным голосом. Он мог поклясться, что в ее нежном девичьем голосе слышится еще один. Тихий, глухой шепот. Но, как только он пытался его уловить, слышал только нежный девичий голос.

- Здравствуйте. - пробормотал Тиль. И то он не был уверен, сам ли он это сказал, или это сделали за него.

- Молодец, воспитанные мальчики это хорошо. Так что, с чем пришел ты к старой, мудрой Дэе? Не говори, не надо. Знаю. Ровена в сердце твоем засела, словно заноза. Знаю, знаю. - говорила она и ходила вокруг него.

- Не идут из головы ее...

- Золотые волосы. - закончил он

- Не идут из головы ее...

- Зеленые глаза. - говорил он, словно в бреду.

И так ходила она вокруг него, все спрашивая и спрашивая, все быстрее и быстрее. С замиранием сердца он следил за тем, как ее волосы из иссиня-черных превратились в золотистые, прямо, как у Ровены, только лучше. Они были гуще, волнистее и длиннее. Если у Ровены они были сравнимы с золотом. То у Дэи они были, как чистое золото. Видел как ее черные, как две дыры глаза, превратились в зеленые. Да только никогда и ни у кого не видел он таких глаз, как два изумруда.

Когда он думал, что упадет в обморок от постоянно мелькавшей перед лицом Дэи. Которая уже слилась в размытую, белую полосу. Она остановилась, прямо перед ним. Да так быстро, как будто не летела только что с еле уловимой глазами скоростью. Она была абсолютно нага. Она улыбнулась ему и протянула к нему свои руки.

- Иди сюда, я тебя утешу. - даже голос у нее был, как у Ровены, только само собой лучше.

Она прижалась к нему, и он почувствовал, что тело его вновь свободно. Он тоже поднял руки и провел ими по ее ягодицам и спине. Дойдя до затылка, он зарылся в ее волосы и двумя руками резко и требовательно притянул ее к себе и жадно впился в ее губы. Она послушно открыла рот и их языки сплелись в жарком поцелуе. Когда они вдоволь нацеловались, она начала медленно его раздевать. Он был не против, скорее наоборот. Он даже пытался ей помочь. Но она бесцеремонно шлепнула его по руке. И он, поняв, что ничем не может тут помочь. Начал с благоговением изучать ее тело. Оно было прекрасно. Он никогда и нигде ничего подобного не видел. Ее бархатистая кожа светилась изнутри. Груди, полные и мягкие, но в тоже время упругие. Так приятно лежали в ладони. Ягодицы были круглыми и гладкими, их можно было гладить вечно. На такую чудесную попку хотелось положить свою голову, обнять ее за полные упругие бедра и уснуть навсегда. Когда он опустил руку ниже живота, и там, среди светлых курчавых и на удивление мягких волос почувствовал горячую и влажную плоть ее половых губ, он думал, что сердце его остановится, так его переполняли эмоции. Как раз к этому моменту она его полностью раздела. Она уперлась руками ему в грудь и толкнула его на его же одежду. Сама оседлала его сверху. И когда его твердый член вошел в ее влагалище, его мозг начал плавиться. Все мысли куда-то улетучились. Она начала двигаться, сначала медленно. Давая ощутить ему всю себя. Затем быстрее и быстрее наращивая темп. Спустя всего несколько мгновений он кончил, но возбуждение не проходило. И она не остановилась даже на секунду. После третьего раза, он начал стонать, ему было так хорошо, как никогда в жизни. Дэя же стонала с самого начала, причем так неистово и громко, что будь Тиль в своем уме, начал бы всерьез переживать, что сейчас сбежится сюда вся нечисть с округи. И действительно, если бы он обернулся и поглядел по сторонам. То он бы увидел, вот за тем камнем чьи-то светящиеся глаза в темноте. Услышал бы за деревом, чье-то тяжелое дыхание. Но он был так увлечен Дэей-Ровеной, что не замечал ничего вокруг. Только после седьмого раза Дэя остановилась, подержала его в себе еще какое-то время. Потом встала, нежно коснулась кончика головки указательным пальцем, поцеловала его в лоб и сказав на прощание - Спасибо любимый. - пошла прочь.

На Тиля навалилась такая черная усталость, что он был не в состоянии даже поднять голову. Поэтому все, что он смог сделать это почти, что шепотом произнести:

- Ты меня любишь Дэя?

- Конечно. - ответила она не оборачиваясь. Но он уже этого не услышал. Он крепко спал.