Контракт с судьбой (РЕДАКТИРУЕТСЯ)

Второй триместр наступил незаметно, и, к счастью, вместе с ним ушли мучительные приступы токсикоза. Теперь Эли могла есть без страха, что через пару минут её организм взбунтуется. Но на смену этому пришла другая проблема — постоянное чувство голода.

Она ела буквально всё, что попадалось под руку. Днём могла уничтожить целую тарелку пасты, а через час стоять у холодильника, раздумывая, не сделать ли себе бутерброд с чем-то солёным. Ночью её желудок тоже не давал покоя. Марко несколько раз просыпался от того, как Эли шарила по кухонным шкафам в поисках закуски.

— Ты опять что-то жуёшь? — однажды спросил он, когда, перевернувшись на другой бок, заметил, как Эли сидит в постели, уплетая виноград прямо из миски.

Она лишь пожала плечами и сунула в рот ещё одну сочную ягоду.

— Это ты виноват, — пробормотала она.

— Ах, вот как?

— Да. Дети явно пошли в тебя. Бесконечно требовательные и не знают, когда остановиться.

Марко усмехнулся и притянул её к себе, но в тот же момент Эли дёрнулась и замерла.

— Что? — нахмурился он, тут же насторожившись.

Она прижала руку к животу, а затем медленно улыбнулась.

— Они шевельнулись.

Марко мгновенно замер. Его взгляд опустился на её округлившийся живот, а затем он осторожно, почти нерешительно, положил ладонь поверх её руки. Несколько секунд ничего не происходило, но вот он почувствовал лёгкое движение, едва заметное, но всё же реальное.

Внутри него что-то перевернулось.

— Чувствуешь? — шёпотом спросила Эли.

Марко не ответил. Он просто смотрел на её живот, испытывая странное, непривычное чувство. Что-то тёплое, проникающее прямо в самую глубину.

Он, Марко Де Лука, который всегда держал эмоции под контролем, вдруг понял, что не может объяснить того, что чувствует сейчас. Это было больше, чем радость, больше, чем удивление. Это было осознание.

Он стал отцом.

И эта женщина рядом с ним была не просто его женой. Она была матерью его детей.

С тех пор каждое утро начиналось одинаково. Стоило Эли открыть глаза, как рядом с кроватью появлялся Марко, держа в руках поднос с завтраком.

— Доброе утро, малышка, — неизменно говорил он, ставя перед ней тарелку с чем-то вкусным.

Сначала Эли смущалась. Она не привыкла к такому вниманию, да и вообще, никогда не думала, что Марко способен на подобные заботливые жесты. Но он делал это день за днём, не ожидая благодарности или похвалы, просто потому, что хотел позаботиться о ней.

В первое время она пыталась сопротивляться.

— Марко, я беременна, а не беспомощная, — сказала она однажды, когда он в очередной раз поставил перед ней поднос с омлетом, свежими фруктами и тёплыми булочками.

— Я знаю, но мне нравится видеть, как ты ешь, — ответил он, садясь рядом.

— Почему?

— Потому что это значит, что ты в порядке.

После этого Эли перестала спорить.

Было в этом что-то странно уютное. В тот момент, когда Марко завязывал галстук перед работой, а она лениво жевала кусочек тоста, в их доме царило настоящее спокойствие. Как будто они были не парой, заключившей брак по обстоятельствам, а настоящей семьёй.

И каждый раз, когда Марко наклонялся к ней, чтобы украдкой поцеловать перед уходом, Эли чувствовала, как внутри неё поднимается что-то тёплое.

Но она упорно отказывалась задумываться, что это значит.

Эли ненавидела это.

Она никогда не была той, кто прятался за чужими спинами, и уж точно не собиралась начинать сейчас. Но Марко не оставил ей выбора.

После первых атак людей Россини он усилил охрану по всему дому, а для неё лично нанял телохранителя. Высокий, молчаливый и слишком хмурый тип по имени Рауль теперь следовал за ней буквально по пятам.

— Это ненадолго, — сказал Марко, когда она в очередной раз закатила глаза, увидев, как Рауль занимает позицию у входа. — Просто смирись.

— Ты перегибаешь, — буркнула Эли, закидывая ноги на диван.

— Я защищаю то, что принадлежит мне, — спокойно ответил он, но в голосе прозвучала угроза, и спорить с этим было бессмысленно.

Эли пыталась избавиться от Рауля всеми способами. Запиралась в ванной, сбегала через чёрный ход, выскальзывала из дома, когда он отвлекался. Но тот, словно тень, появлялся рядом снова и снова.

— Ты бесишь меня, — однажды выпалила она, когда он перегородил ей дорогу к выходу.

Рауль молча пожал плечами.

— Я слышу это каждый день.

Она сжала кулаки.

Её жизнь была полна риска, скорости и свободы. А теперь? Теперь она заперта в золотой клетке, где не могла сделать и шага без сопровождения.

Но, несмотря на злость, внутри где-то глубоко тлело странное чувство.

Марко сделал это ради неё.

Марко беспокоился.

Марко защищал её.

И это пугало её куда больше, чем все пули Россини вместе взятые.

*****

Марко устал. До мозга костей, до ломоты в суставах, до звона в ушах.

Его костяшки горели от боли, пальцы гудели, на губе засохла кровь, а по руке шла рваная царапина, которую он даже не удосужился обработать.

Он надеялся, что Эли спит. Что он просто пройдёт в душ, смоет с себя кровь и запах пороха, ляжет рядом с ней, вдохнёт её запах и, возможно, впервые за долгое время почувствует покой.

Но, войдя на кухню, он застыл.

Эли сидела за столом, держа в одной руке бутерброд, а в другой — телефон. Свет от лампы выхватывал её профиль, чуть растрёпанные волосы и слишком спокойное выражение лица.

— Ты поздно, — заметила она, даже не взглянув на него.

Марко молчал

Она подняла глаза.

— И снова весь в крови.

Ему вдруг стало холодно.

Он не хотел, чтобы она видела его таким. Вымазанным чужой жизнью, насквозь пропитанным смертью. Она заслуживала большего.

Эли отложила телефон и медленно поднялась, подходя ближе. Марко не двигался, пока её пальцы не скользнули по его разбитым костяшкам.

— Ты даже не перевязал, — тихо сказала она.

— Не было времени, — буркнул он.

Она скептически изогнула бровь.

— Значит, я должна делать это за тебя?

Он хотел ответить, но её руки уже касались его лица, аккуратно, едва ощутимо, как будто он был не мужчиной, вырвавшимся из очередного ада, а кем-то, кого нужно было беречь.

Марко сжал зубы.

— Ты не должна этого видеть, Эл.

— Я вижу это каждый раз, когда ты приходишь домой вот в таком состоянии, — она кивнула на его разбитую губу. — Думаешь, если я отвернусь, то всё исчезнет?

Марко закрыл глаза.

Проклятая женщина.

Та, которая умела быть ураганом, могла бросаться в огонь, могла довести его до бешенства. Но в моменты, когда он меньше всего этого ожидал, становилась штилем, в котором он тонула его душа.

Она развернулась, достала из аптечки бинты, вату, перекись.

— Садись, — приказала она.

Марко смотрел на неё несколько долгих секунд, а потом, к её удивлению, послушался.

Теплые пальцы коснулись его руки, осторожно очищая порезы.

Ему было больно.

Но не от ран.

А от того, что он мог потерять это. Её.

И тогда уже никакие царапины на коже не сравнились бы с той болью, что разорвала бы его сердце.

Эли осторожно обработала рану на его руке, стараясь не причинять ему лишней боли, хотя знала, что он даже не поморщится. Марко был таким — привыкшим терпеть, привыкшим игнорировать раны, как физические, так и душевные.

— Всё, — тихо сказала она, завязывая бинт. — Хотя бы на пару дней постарайся не разбивать руки об чью-то физиономию.

Марко усмехнулся, но не ответил. Он просто смотрел на неё, изучал каждую черту её лица, запоминая, как тёплый свет лампы оттеняет её скулы, как мягко блестят губы после укуса бутерброда.

Ему хотелось прижать её к себе, зарыться лицом в её волосы и задержаться там, спрятаться от всего мира, от войны, от крови, от боли.

Эли тем временем убрала аптечку, затем взяла тарелку с бутербродами и поднесла ему.

— Ты должен поесть.

Он хотел сказать, что не голоден, но она смотрела так, что отказ просто не имел смысла.

Марко взял бутерброд и сделал надкуc.

Эли удовлетворённо кивнула и села рядом, подтянув ноги на стул.

— Ты хоть расскажешь, что случилось?

Марко молчал.

— Я и так узнаю, — пожала плечами Эли.

Он вздохнул

— Россини снова напомнил о себе.

Она напряглась.

— Угрожал?

— Как обычно, — сказал Марко, кладя бутерброд на тарелку и откидываясь на спинку стула. — Но теперь они знают о тебе. О детях.

Эли замерла.

Раньше это была их война, их личные разборки. Но теперь всё изменилось.

— Мы справимся, — наконец сказала она, переводя взгляд на него.

Марко смотрел на неё с лёгкой улыбкой.

— Ты даже не представляешь, насколько ты сильная.

Эли фыркнула.

— Ты только сейчас это понял?

Марко усмехнулся, а потом взял её за руку и притянул ближе.

— Я понял это ещё в тот день, когда ты ворвалась в особняк Лукаса.

Эли рассмеялась, покачав головой.

— Это был хороший день.

— Отвратительный.

— Ну, это уже вопрос восприятия, — пожала она плечами.

Марко вдруг взял её лицо в ладони, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Я не позволю никому причинить тебе боль, — его голос был низким, твёрдым, полным решимости.

— Я знаю, — прошептала она.

Он провёл большим пальцем по её губам, задержал взгляд на ней, словно что-то обдумывая.

— Пойдём спать, — наконец сказал он.

Эли кивнула, позволив ему взять её за руку и увлечь за собой.

И в ту ночь, когда за окнами мир всё ещё был охвачен войной, они просто лежали рядом, слушая биение сердец друг друга.