8
А в конторе оказалось пусто.
Нет, дверь открылась при моем приближении, Юрао поставил активацию на нас двоих, но в самой конторе царила непривычная пустота.
Сняв пальто и шарф, я направилась к своему кабинету, и тем удивительнее было услышать, как звякнул колокольчик на входной двери. Еще удивительнее оказался тот факт, что, повернувшись, я никого не увидела! Холодок страха прошелся по спине…
Постояв немного, я все же спросила:
– Кто здесь?
Тишина. Невольно коснулась левого запястья, чтобы, если что, быстро рвануть рукав и сжать узелок, но понапрасну тревожить Риана не хотелось.
– Еще раз спрашиваю: кто здесь?
Легкое шевеление возле висящего на вешалке моего пальто. Тут уж морозец ужаса начал пробирать до основания, но в следующее мгновение…
– Простите, – из-за полы пальто высунулась смешная мордочка с носиком картошкой, – вы ведьма?
– Не-е-ет, – удивленно ответила я, рассматривая домового.
– Жаль, – грустно ответили мне. – Простите, а вы не знаете, где здесь можно найти ведьму?
Я задумалась. Домовой был таким печальным и расстроенным, что об ответе «нет» я даже не задумалась, решив хотя бы попытаться ему помочь. Но вот где ему в Приграничье найти ведьму, ума не приложу.
– А чаю будете? – спросила я.
– Буду, – печально согласился домовой.
– Идемте, – я указала на нашу крохотную чайную (это для клиентов помещения были просторными, на нас жадный дроу жутко экономил), – а какой вы чай будете?
На небольшой кухоньке места хватало на одного, но, учитывая размеры домового, мы там уютно разместились. К чаю нашлось печенье, даже очень свежее – наверное, Ри вчера купила. Для домового чашка, пусть и самая маленькая, была великовата, но старичок крепко держал ее обеими руками, а в силе этого создания я не сомневалась – он мог бы с такой же легкостью и меня держать, даже на весу. И вот сижу я и думаю, где же ему ведьму найти. А суть в чем – у нас, в Приграничье, дома строились на века, и в основном все постройки прошлого века как минимум, даже наша с Юрао контора насчитывала лет двести. Ну а для того, чтобы дома стояли хорошо, в каждый вгонялся дух-хранитель, а там, где есть духи, домовым делать нечего. Потому как дух, даже если взят был от первого камня, заложенного в фундамент, или первого дерева, встроенного в стену, всегда был собственником и делить жилое пространство со всякими домовыми наотрез отказывался. С привидениями хранители уживались преотлично, а вот домовых не терпели. Уж в чем тут причина, я не знаю, может, все дело в том, что домовые по сути своей тоже собственники жуткие, не знаю, но факт.
– А вы давно в наших краях? – спросила я.
– Из Приграничья мы, – отозвался старичок. – Не вашего, нет, из седьмого королевства. Война у нас, отступники совсем совесть потеряли, двадцать четыре селения разрушено, – домовой всхлипнул, – усе, что нажито…
– Сочувствую, – тихо сказала я.
– Да чего уж там, жизня. – Он отхлебнул чаю.
Мы помолчали, потом я осторожно задала следующий вопрос:
– А к нам как же вы попали?
Глазки-бусинки пристально на меня уставились.
– Вы простите, если мой вопрос покажется вам некорректным, – заранее извинилась я, – просто у нас в Приграничье новых домов почти что и нет, а если и строят, так под защитой уже имеющегося духа-хранителя. Сами понимаете – Приграничье, а от нечисти кто защитит дом лучше духа-хранителя?
– Так ваши духи только дом и защищают, а мы, домовые, мы ж и обитателей защитим! – воскликнул старичок.
– Мм-м, понимаете, у нас Приграничье, – попыталась объяснить я, – край суровый, предки наши считали, что выживать только сильные должны, от того и защищали дома, а обитатели домов с защитой сами справлялись, вот. Но если вы хотите, я могу поискать для вас недавно выстроенный дом и без духа-хранителя.
Домовой совсем тяжело вздохнул, в один глоток осушил всю чашку, на стол поставил и, жестикулируя, стал объяснять:
– Старый я, девонька. Понимаешь? Совсем старый! Ужо лет триста почитай живу, да еще бы лет двести прожил бы, коли бы не разрушили мой дом супостаты окаянные. Да связан я был с домом тем, а теперича гибну вслед за ним, вот так-то.
И так мне его жалко стало, но, слезы смахнув, я все же спросила:
– Чем я могу вам помочь?
Старичок совсем пригорюнился и грустно – сказал:
– Мне ведьма надобна, деточка. Сильная ведьма. Ни маг, ни даже леший, ни нечисть какая, токмо ведьма. – Он полез в нагрудный карман, достал соломку, полуистлевшую такую, положил на ладонь, мне поднес, показывая. – Видишь, деточка, маячок это был, по нему и переместился в город ентот ваш. Уж не думал, что ошибуся, да и от тебя фонило, ан ошибся, дурак старый, не ведьма ты.
Моя чашка едва не выпала из ослабевших рук… Я еще даже не знала, чего так сильно испугалась, но интуиция пока не подводила.
– Так, – я решила, что пугаться потом буду, – скажите, а сколько вам жить осталось?
Грубый вопрос, знаю.
– До заката, – совсем тихо ответил домовой.
Резко выдохнув, я принялась искать выход из ситуации. У меня имелось всего два варианта – теща того самого гнома, по делу номер три, но я не знала, жива ли она и где ее искать, и магистр Эллохар, который был лично знаком с ведьмой. Достучаться до Эллохара – это быстрее.
Рванув рукав, я с нежностью прикоснулась пальцами к ниточке, повязанной мне Рианом, а вот узелок сжала на нитке, данной директором Школы Искусства Смерти.
– Все будет хорошо, – заверила я домового, удивленно на меня посматривающего, – найдем мы вам ведьму в кратчайшие сроки, обещаю.
Вспыхнуло синее пламя.
Запоздало вспомнилось, что некоторые из вызванных меня совсем не любят, ну да…
– Риате! – прошипел нависнувший над столом магистр Эллохар, которому, чтобы стоять тут, пришлось согнуться.
Чаевая-то у нас маленькая совсем, с другой стороны – места в ней домовому хватило, чтобы спрятаться, и потому его магистр вообще не – увидел.
– Темных вам, – пролепетала я, глядя на разъяренного директора чуждого учебного заведения. – А я к вам с… просьбой.
Эллохар укоризненно покачал головой и устало спросил:
– Что?
Чувствуя себя крайне неуютно, я тихо позвала:
– Господин домовой, покажитесь, пожалуйста, это и есть тот лорд, который сможет вам помочь.
У магистра медленно бровь вверх поднялась.
А домовой откуда-то из нижнего шкафчика прошептал:
– Окстись, деточка, он злой же совсем… Одно тока зло и есть… беги, кому говорят!
– Э-эмм…
Вторая бровь Эллохара присоединилась к первой. Я решила все быстренько объяснить:
– Понимаете, магистр, это домовой…
– Понимаю, Риате, понимаю… А вы вчера сколько выпить изволили, а? – ядовито поинтересовались у меня.
Удивленно посмотрела на Эллохара, а домовой мне:
– Не слышит он меня… Охохонюшки, последнюю охранительную магию использовал.
Резко выдохнув, я попросила:
– Господин домовой, этот лорд вас не тронет, Бездной клянусь. Появитесь, пожалуйста.
В ответ тишина, и только скептический взгляд скрестившего руки на груди Эллохара. Чувствую, как краснею, и, не выдержав, почти взмолилась:
– Ну, пожалуйста, вам все равно жить осталось только до заката!
Дверка хлопнула, послышались шоркающие шажки, затем домовой взобрался на стол и грустно у меня спросил:
– Что ж ты, деточка, такая злая?
– Да не злая, я вам помочь хочу, – воскликнула я.
– Чтоб я сдох, – медленно произнес потрясенный лорд Эллохар.
– А я б не против, – в тон ему ответил домовой.
Магистр Смерти наградил меня не особо добрым взглядом.
И это хорошо, что Юрао тут нет, иначе я бы еще и за бескорыстную попытку помочь получила. Сделав глубокий вдох, я с ходу затараторила, как на экзамене:
– Магистр Эллохар, это домовой. Он из приграничных районов седьмого королевства, у них война, его дом разрушен был, но, так как ведьма в давние времена связала его с этим домом, он гибнет. И домовому срочно нужна сильная ведьма, иначе он на закате умрет. Я понимаю, что не имею права просить вас о помощи, и все же очень прошу, я…
– Стоп! – Эллохар чуть глаза сощурил и задал тот вопрос, о котором я старалась не думать: – Почему домовой к тебе пришел?!
Нервно сглотнув, я попыталась отмолчаться, но не тут-то было.
– Слушай, Риате, – магистр нагнулся и выдохнул, – если ты сдохнешь, я тебя перекину в Миры Хаоса, найду там некроманта, а когда он тебя оживит, убью сам! Мучительно. Намек поняла?
– Прокляну! – пообещала злая я.
– Мне так страшно, – издеваясь, ответил Эллохар, – коленки дрожат! Риате, я с места не сдвинусь, ты меня поняла?!
И тут домовой выдал:
– Чай, спина заболит, в таком-то положении.
Очень медленно магистр Смерти повернулся к домовому. Старичок стал очень бледным в мгновение, и я даже испугалась, что так он помрет раньше времени.
– Домовой решил, что я ведьма, – подскочив с места, выкрикнула я. – У него магический маяк был, он его в Ардам привел, но домовой решил, что та ведьма – это я, потому как от меня фон магический шел!
Очень медленно Эллохар повернулся ко мне… настала моя очередь бледнеть.
Но и сказать больше было нечего, впрочем, магистр и не спрашивал больше, он просто приказывал:
– Домового возьми на руки и держи крепче.
Мы со старичком переглянулись, и он свое предложение внес:
– Так куда ж ей, того и гляди переломится, бледная вся аки поганка. Мабуть мне сподручнее подержать будет…
– Мне сподручнее тебя расчлененным перенести! – рявкнул Эллохар.
Я молча протянула руки, взяла несопротивляющегося и дрожащего от ужаса домового, и в то же мгновение вспыхнуло синее пламя.
* * *
– Риате, отпусти мужика! Отпусти, кому сказал! – прорычали сверху.
Магистру легко говорить, а мы с домовым после такого обжигающе ледяного перемещения вцепились друг в друга и дрожали на пару.
– Риате!
Медленно опустила домового, который тут же к моей ноге прижался, и открыла глаза. Мы оказались стоящими на заснеженной дороге посреди широкого поля. И вокруг никого! Только заснеженные горизонты и порывы ледяного ветра.
– Да, погодка не сахар, – заметил Эллохар и, сняв плащ, набросил его мне на плечи, затем сноровисто меня же и закутал.
– Н-не стоит, – попыталась я отказаться от сомнительной помощи.
– Шутишь? – магистр усмехнулся. – Риате, тебе еще мелких Тьерчиков рожать, и желательно рожать их здоровыми. Все, пошли.
– Куда? – не поняла я.
– За мной, – рявкнул директор Школы Искусства Смерти и пошел в поле, по пояс утопая в снегу.
Он по пояс, а мне тут будет по шею, про домового я вообще молчу. Кстати, оказалось, что домовой уже собрался идти вслед за магистром.
– Тепло рядом, – принюхиваясь, сказал старичок. – Добро, свет… идем, деточка, туда нам.
И нырнул в сугроб. Я осталась стоять посреди дороги, но стояла недолго.
– Риате, я тебе не Тьер, на руках таскать не стану, расчленить – оно сподручнее, – перекрывая завывания ледяного ветра, крикнул Эллохар.
Пришлось идти за ним.
Я догнала директора Школы Искусства Смерти шагов через сто. Это было не сложно – Эллохар стоял и терпеливо ожидал меня, а стоило подойти, неожиданно извиняющимся тоном произнес:
– Прости, но этот путь каждый должен проделать сам – у ведьм после некоторых неприятных событий очень строго с правилами, и, понеси я тебя, путь остался бы закрыт.
– Да… я понимаю. – Его объяснения были неожиданны. – И даже не думала. В конце концов, вы не обязаны носить всяких адепток и…
– Риате, тебя заносит, – грубовато оборвал магистр. – И да – с самооценкой еще следует поработать, прелесть моя. И основательно. Ты себя вообще не ценишь, печальное зрелище, должен признать.
– А… вы…
– Да что там печальное, – он тяжело вздохнул, – жалкое это зрелище, Риате. Откровенно жалкое.
Все, слов у меня больше не было. У директора Школы Искусства Смерти зато еще много имелось:
– «А-а-а… бе-бе-бе», – передразнил он меня. – Расправь плечи, говори внятно, выражай мысли четко. Во имя Бездны, Риате, ты мне больше всего понравилась, когда таки прокляла. Какой это был разворот худосочных плеч, и что только в них Тьер нашел, смотреть же не на что, а какой взгляд! Я даже залюбовался, Риате. А дальше что? Опять «бу-бу-бу» и «простите, магистр, я не хотела». Жалкое зрелище, адептка, – последовала широкая наглая ухмылка.
– А… я… – у меня от возмущения дыхание перехватывало, – а знаете что?!
– Что? – Он даже наклонился ко мне, демонстрируя, что готов внимать.
– А идите вы в Бездну! – сорвалась я.
Мне в ответ весело подмигнули, после чего Эллохар подошел ближе, встал рядом, по-свойски обнял за плечи и поведал:
– Я бы занялся твоим воспитанием, Риате, но боюсь, Тьер не оценит. А жаль.
И тут перед нами открылась калитка. Ветхая такая, из прутьев, и замогильный, жуткий, пробирающий до костей голос задал вопрос:
– Какого лешего, а?
Эллохар обнял чуть сильнее, прижимая к себе, и прошептал:
– Ну что ты дрожишь? Это просто чары. Да, ты с таким ранее не сталкивалась, но уж при мне-то можно не бояться, а?
– Д-д-да, – я даже кивнула, – но, видите ли, магистр, если говорить совсем откровенно, я не уверена, что вы не бросите меня в пасть какой-либо твари исключительно ради воспитательного момента!
На меня изумленно посмотрели. Хмыкнули, пожали плечами, потом Эллохар уставился на калитку, правда, судя по сменяющим друг друга выражениям на надменном лице, директор все еще размышлял над моими словами.
Так и вышло:
– Не брошу, – магистр потрепал меня по плечу, – ты мне нравишься, Риате.
Пауза, затем последовало язвительное замечание:
– А вот род Тьеров продолжишь парочкой сорванцов, и тогда с удовольствием скормлю какой-нибудь зубастой твари. Я не злой, Риате, зато жутко мстительный.
После чего, повернувшись к калитке, произнес уже громче:
– Да-да, и жуткий, и мстительный!
Калитка ехидно захихикала и нагло так за-явила:
– Ой, напугал, ой коленки дрожать, трясуся уся. Угу, щас!
Ничуть не обидевшись, магистр лениво поинтересовался:
– Не впустишь?
– Назад повертай, – ответила калитка.
Усмехнувшись, Эллохар задумчиво протянул:
– Мне сестричку позвать?
В то же мгновение перед нами распахнулись огромные ворота! Они так неожиданно появились, что я точно свалилась бы с перепуга, не удержи лорд Эллохар. Домовой зато так и сел в сугроб от удивления.
– Тихо-тихо, не пугайся, – успокоил меня Эллохар, – все хорошо, ведьмы народ доброжелательный, а ведьмочки так вообще прелесть. Идем, Риате, будем твоего приблудного домового отдавать в добрые руки.
Домовой почему-то не обиделся, наоборот, сидел на снегу и с обожанием смотрел на магистра.
В следующее мгновение поверх снега расстелился узкий ковер.
– Идем. – Эллохар ступил на него первый и потянул меня за собой. – Риате, если страшно, можешь взять меня за руку.
– Мне не страшно, – тихо ответила я, заинтересованно вглядываясь в рисунок на ковре.
Какими бы ни были эти ведьмы, а вот тканый узор на ковре мне почему-то очень кристаллы проклятий напоминал. Нет, ничего знакомого я не увидела, и все же сам рисунок, изломы…
– Дэя, – лорд Эллохар властно сжал мою ладонь, – нет повода для беспокойства. – И чуть громче позвал: – Идем, смертник.
Домовой осторожно ступил на ковер.
Вот так по ковровой дорожке мы и прошли шагов пятьдесят, миновали несколько ворот, пока наконец не оказались в уютном дворике, по которому бегало десятка три девочек в черных платьицах, коротких белых шубках и таких же белых меховых шапочках и сапожках. Девочки, не замечая нас, с визгом носились друг за другом и бросались снежками.
– Четвертый класс, – с неожиданной грустью произнес лорд Эллохар, – хотя у них тут так заведено, что носиться, играя в догонялки, они и в выпускном классе могут. Как дети. Забавно на них смотреть – такое нескончаемое радостное детство до самых выпускных экзаменов. Балуют их тут сверх меры, сладким кормят, сказки рассказывают.
– У вас все иначе, – вспомнила я.
– Я своих адептов к другому готовлю, – магистр усмехнулся, – да у меня и адепты другие. Ведьмам интересно, как деревце растет, мои предпочтут проверить, как оно быстрее погибнет.
Пожав плечами, я заметила:
– Мы тоже проклятия изучаем, зато мы же от них можем и спасти.
Эллохар усмехнулся и, подводя меня к входным ступеням, тихо ответил:
– И у нас значительные успехи в целительском искусстве, буквально вчера создали лекарство от моровой гнили. Но это так, между прочим, на самом деле исследовалось, как быстро от моровой гнили сдохнет русалка.
Я споткнулась, магистр поддержал и повел дальше, продолжая рассказ:
– А она не умерла. Вот все сгнили, а она нет. Начали выяснять причину, и через месяц нашли – дамочка любила синие водоросли, в них основной компонент – йод. Накормили водорослями остальных подопытных – половина выжила. Извлекли из водорослей экстракт, напоили – во второй группе выжили две трети, и это при общении с источником инфекции. Изменили структуру экстракта, внесли в кровь следующей группе испытуемых – выжили все, представляешь?
Я остановилась, с ужасом глядя на магистра Эллохара, и даже попыталась вырвать ладонь из его руки. Мою попытку прекратить движение лорд словно бы и не заметил, а мне, чтобы не свалиться, пришлось идти дальше так. Но, когда мы поднялись к дверям, я все же спросила:
– А сколько вы народу убили?
– Вообще лично конкретно я? – переспросил магистр. – Много, Риате. А к чему столь интимные вопросы?
И тут снизу бурчание домового:
– Говорил же, шо злой он.
Адепты Смерти – самые страшные создания в Темной империи! Не самые жуткие, потому что более жутких существ, чем императорская гвардия, представить сложно, но уж то, что самые страшные, – это факт!
Эллохар открыл двери, вежливо пропустил меня вперед и едва не пришиб домового, причем последнее было сделано не случайно.
И тогда я увидела ведьму!
Самую настоящую ведьму. Высокая стройная женщина с темными, собранными в толстую косу волосами, светлой кожей, удивительными сине-фиолетовыми глазами и приветливой улыбкой направлялась к нам. И улыбалась она так, словно всем и разом и в то же время каждому по отдельности. Удивительное создание, такое светлое и доброе.
– Добрый день, магистр Смерти, рада видеть вас и ваших гостей, – приятным, чуть напевным голосом произнесла она, подойдя к нам.
– Темных, Василена!
Я украдкой взглянула на лорда Эллохара и поразилась – он так нежно улыбался ведьме, что я как-то сразу поняла, кто именно та самая «слабость» жестокого директора Школы Искусства Смерти.
Мой взгляд заметили, улыбаться тут же перестали, а вот держать меня за руку – нет. И кивнув в мою сторону, Эллохар произнес:
– Это Риате.
Ведьма приветливо мне кивнула, потом перевела взгляд на ладонь, которую я осторожно пыталась-таки вырвать из руки Эллохара, улыбка стала чуть-чуть лукавой, и леди Василена произнесла:
– Благодать Никаноровна никогда не простит, что мне вы представили свою избранницу раньше, чем ей.
– Э-э, – протянули мы разом с магистром, в следующее мгновение я вырвала свою ладонь, а Эллохар и вовсе на шаг отошел.
– Неужели я ошиблась? – едва сдерживая смех, поинтересовалась ведьма. – Гложут меня сомнения по этому поводу.
– Ты ошиблась, – недовольно подтвердил магистр.
– Да-а-а? – несмотря на ситуацию, так приятно было видеть, как тонко и умело издеваются над Эллохаром.
Он и сам это понял, резко выдохнул, вновь чуть саркастически и надменно улыбнулся и объяснил:
– Это Риате, адептка Академии Проклятий, – васильковые глаза посмотрели на меня с явным интересом, – и вот эта вот девица умудрилась подобрать приблудного домового, который собирался прогуляться в Бездну на закате. А потом Риате набралась наглости, вызвала меня и взмолилась о спасении этого приблудного.
Ведьма бросила на меня одобрительный взгляд, а затем присела и поманила к себе домового. С каким выражением лица он к ней подходил, с каким восторгом в глазах, с каким благоговением! А едва подошел, Василена прикоснулась к его лбу, прикрыла глаза. И ничего не происходило несколько минут, затем ведьма поднялась и крикнула:
– Любомира Михайловна!
Негромкий ее голос разнесся, словно эхо, почти сразу послышались торопливые шаги, и по деревянной лестнице со второго этажа спустилась темноволосая женщина в точно таком же, как на Василене, платье и тоже с косой, разве что на этой был серый передник со множеством кармашков.
– Любомира Михайловна, миленькая, у дяди Иванко такая история неприятная приключилась: отступники во время наступления сожгли его дом, используя белое магическое пламя, а он связанный был.
– Ох, бедненький, – испуганно воскликнула вторая ведьма. – Идемте, дядя Иванко, мы сейчас все сделаем. Идемте, пожалуйста.
Домовой просиял, обернулся ко мне, поклонился, прошептал: «Спасибо, деточка» – и, смешно переваливаясь, поторопился к ведьме. Василена с доброй улыбкой проследила за тем, как они скрылись в одном из проходов на первом этаже и, повернувшись к нам, извиняющимся тоном пояснила:
– Я пока мама кормящая и, к сожалению, в круг для обряда входить не могу.
Ничего не поняв, взглянула на Эллохара – тот явно все понял и даже спросил:
– Как малыш?
– Здоровенький, – и улыбка ведьмы засияла счастьем. – Растем, требуем побольше молока и внимания.
– Матрена с ним?
– И если бы только она одна, – Василена печально вздохнула, – принесут, дадут покормить и поминай как звали. – И тут на лице ведьмы вновь лукавая улыбка: – Так зачем же вы пожаловали, магистр?
Мне вопрос был не понятен, однако, как выяснилось, ведьма знала Эллохара значительно лучше меня:
– Я буду вино, Риате нужен чай, и желательно согревающий, давай с порошком от простуды, на всякий случай. И пошли в малую гостиную, у вас там самый нормальный камин. – После чего директор Школы Искусства Смерти опять же взял меня за руку и повел вверх по деревянной лестнице со словами: – Мы ненадолго, не нервничай.
Вот после этого я начала нервничать. Кивнув, Василена направилась вверх по лестнице. Магистр пошел за ней и меня потянул следом. Я же руку выдернула и прошептала, чтобы не устраивать разбирательства при доброй ведьме:
– Простите, магистр Эллохар, но домового мы привели, и я не вижу смысла задерживаться.
Очень медленно лорд развернулся, сложил руки на груди и с молчаливым негодованием воззрился на меня. Я тоже молчу и тоже смотрю на него с негодованием.
Молчим.
Сверху раздалось веселое:
– Нет, если я ей не покажу, Благодать мне этого никогда не простит, – и уже громче: – Благодать Никаноровна!
Чуть прищурив глаза, Эллохар мрачно поинтересовался:
– У тебя совесть есть? – и, так как я молчала, продолжил: – Нет, я, конечно, понимаю, что совесть в Темной империи качество совершенно лишнее и малопригодное, но, учитывая, что тебя выбрал обладающий данной чертой Тьер, я полагал, что подобное выбирает подобное и так далее.
– У меня есть совесть, – неприятно даже стало, – но у меня еще есть контора, не запертая, кстати, и Юрао, который вернется и увидит мое пальто, но не увидит меня.
– У тебя нет совести, Риате, – подытожил магистр.
Спустился на одну ступеньку, схватил меня за ворот своего собственного плаща, приподнял и потащил вверх, на ходу крикнув ведьме:
– Мы вас в гостиной подождем, – и значительно тише, уже мне: – Проклинать не советую, здесь особая магия, и все срабатывает по принципу: «Из твоего рта тебе же в пазуху», в смысле – проклятие на тебя же и ляжет, Риате.
Магистр соизволил отпустить меня, только внеся в большую комнату с потолком, расписанным под летнее небо, и то сразу подвел к жарко пылающему камину, снял с меня свой плащ и приказал:
– Стоять, бояться и не двигаться.
А сам прошел к креслу и нахально в нем развалился, при этом хитро на меня поглядывая. Руки на груди сложились сами, и да, я собиралась высказать все, что думаю по поводу его поведения.
– Расслабься, Риате, – лениво и насмешливо посоветовали мне. – В любом случае могла бы уже и запомнить, что обращаться ко мне за помощью чревато последствиями. Я не Тьер, Риате, я обо всем на свете при виде твоих карих глазок, пухлых губок и розовых щечек не забываю, и у меня, в отличие от него, тут же появляется масса вопросов, на которые я вправе получить ответы. Девичья память у тебя, Риате.
В чем-то лорд Эллохар прав – глупо было обращаться к нему за помощью. Но в чем-то и не прав!
– А знаете, магистр, у меня не только память девичья, я еще и мстительная к тому же. Отомщу и забуду, потом снова отомщу! Издержки девичьей памяти, знаете ли!
Вскинув бровь, темный лорд язвительно поинтересовался:
– Это ты мстительная? Ха! Шутка дня! Расскажу Верис, поржем вместе!
Отвернувшись к камину, чтобы не видеть потешающегося магистра, я тихо сказала:
– Бездной клянусь, я обратилась к вам за помощью в последний раз, – и, сорвав нитку с руки, бросила ее в камин.
Смех прекратился мгновенно. Затем ко мне подошли, взяли за плечи, развернули и встревоженно спросили:
– Риате, ты чего?
Молча вырвалась и снова отвернулась к ка-мину.
– Дэй… – извиняющиеся нотки в голосе.
Послышались шаги… Обернувшись к двери, я увидела худую, даже жилистую, смуглую темноволосую ведьму. Единственное отличие в одежде от первых двух – черный передник, да и в руках ведьма сжимала черную метлу. Черенком этой самой метлы вновь прибывшая, белозубо улыбаясь, трижды ударила об пол, в следующее мгновение метелка уменьшилась раз в двадцать, и, сжатая до размера писчего пера, одним движением была помещена в кармашек, после чего ведьма бросилась к Эллохару с радостным криком:
– Рэн!
Магистр поймал ее в объятия, закружил, после осторожно поставил на пол и поинтересовался:
– Ты чего мужа обижаешь?
Женщина мгновенно насупилась, нахмурилась, руки на груди сложила и выдала:
– А кто ему дал право обманывать ведьму?
Магистр укоризненно головой покачал, после произнес:
– Сестренка, у него же сердце слабое… с тех пор как на тебе женился. Пожалела бы вампира.
Ведьма хмыкнула, потом, пожав плечами, повернулась ко мне, осмотрела с ног до головы и произнесла:
– А она хорошенькая. И цвет волос такой необычный. Приграничье, да? Мне нравится. С мамой уже познакомил?
И я вдруг подумала – вот если у Риана мамочка… свекромонстр, то у магистра Эллохара наверняка такая, что даже представить страшно!
– Риш, это не моя девушка, – уже с некоторым раздражением сказал магистр. – И новая жена отца – мне не мать!
В этот момент вошла Василена, за ней две домовые, которые сноровисто накрыли на стол и потопали к двери. А вот у порога обе оглянулись, посмотрели на меня и шепотом поделились впечатлениями:
– Хорошенькая и добрая, да, – сказала первая.
– Так оно завсегда – злых мужиков к хорошим девушкам тянет, а эта и добрая, и скромная, гляди, и краснеет даже, – заявила вторая, глаз с меня не спуская.
– Хорошую девульку злодеюка костлявый выбрал, а то все лупалки свои на Василеночку нашу лупил, а теперь гля – с этой не спускает, вот она, любовя.
Я дара речи лишилась, зато сестра магистра Смерти как рявкнет:
– Охранительная магия на меня не распространяется! Я все слышу!
– Ой, – разом взвизгнули домовые и исчезли.
И вот стоим мы – пунцовая я, розовощекая Василена, гневная Благодать Никаноровна. Удивленный нашим поведением магистр спросил почему-то у меня:
– В чем дело?
А я честно ответила, не желая отмалчиваться:
– Домовые решили, что я ваша девушка.
– А-а-а, – глубокомысленно протянул Эллохар, – эти умом никогда не отличались.
– Способностями к выживанию также, – прошипела сестра магистра.
– Благодать Никаноровна, ну что вы, домовые же любят посплетничать, простим им их слабости, – поторопилась вмешаться Василена, – давайте к столу.
– Василена Владимировна, дисциплину в домовых нужно воспитывать! – Мне сразу стало ясно, что добротой к ближнему сестра магистра не отличается. Но дальше было веселее, потому как ведьма потребовала ответа: – Даррэн, объясни ситуацию! В том, что у тебя интерес к данной чистокровной особе, я вижу, однако ее поведения понять не могу.
– Молчаливая очень, – чуть извиняясь, вставила свое замечание Василена.
– Приграничье – суровый край, у них принято помалкивать, особенно если ты женщина, – пояснила Благодать Никаноровна мое молчание Василене и посмотрела на брата, ожидая разъяснений.
Эллохар прошел к столу, уселся и, одарив обеих ведьм неодобрительным взглядом, соизволил представить меня:
– Адептка Академии Проклятий Дэя Риате, – затем выдержал паузу и насмешливо добавил: – Избранница и уже обрученная невеста известного вам лорда Риана Тьера.
Обе ведьмы мгновенно повернулись ко мне. Их удивление было трудно не заметить. Благодать чуть скривилась и переспросила:
– Риан?! А что он в ней нашел?!
Громкий смех магистра добавил неловкости данной ситуации, а после Эллохар язвительно поинтересовался:
– То есть как для меня, так хорошенькая, а как для Тьера, так «Что он в ней нашел?». Ведьма ты, Риш.
– Чем и горжусь! – в язвительности сестра брату не уступала.
Я же молча и решительно направилась к дверям, раз и навсегда решив, что ведьмы – это ведьмы. Неприятно было до ужаса. Однако просто уйти не вышло.
– Ох, Риате, – Эллохар, неизвестно как перекрывший мне путь, мягко обнял за плечи, – если ты сейчас так реагируешь, что ж с тобой будет, когда Тьер официально тебя двору представит, а? Да наплюй ты на их мнение, они тебя вообще не знают, Риате. Вот я знаю, и поверь – полностью одобряю выбор Тьера. Я ему даже завидую, так… слегка.
Недоверчиво посмотрела на магистра. Он улыбнулся, протянул мне платок и уже с насмешкой сказал:
– На, можешь слюнявить, разрешаю. Но с самооценкой надо поработать, Риате, а то жалкое зрелище, серьезно.
Слюнявить было нечем, но платок я взяла. После чего меня развернули, провели до столика, усадили в кресло и отругали ведьм:
– Совести у вас нет. Ладно, мы с Риате из Темной империи, но вы-то ведьмы – и такие бессовестные. Позор на всю вашу Ведическую Школу.
Благодать Никаноровна, которая взялась чай разливать, опустила глаза и пробормотала:
– Ну прости, не сдержалась. Просто сам Тьер, и тут…
Отобрав у нее заварник, магистр налил мне чаю, поставил передо мной блюдце с ароматными завитушками какого-то необычного печенья и начал поучать сестру:
– Ты всегда была склонна к излишне быстрым выводам, Риш. А Дэя у нас, между прочим, начинающий частный следователь, это раз, человечек, сумевший спасти друга от смерти, это два, ну и ворюга личных заклинаний противодействия, это три.
Я, которая как раз собиралась смущаться по поводу неожиданной похвалы в свой адрес, разгневанно посмотрела на лорда Эллохара. Тот находился в процессе намазывания ягодного джема на булочку, но мой взгляд заметил, нагло подмигнул и произнес:
– Таки нет у тебя совести, Риате, даже не покраснела. А Тесме, между прочим, волосы на груди рвал и клялся руки тебе пообрывать. Правда, это было уже после того, как Тьер нас покинул, зато с каким апломбом, чувством, толком и расстановкой он сыпал угрозами в твой адрес. Кстати, ты себе тему дипломной уже выбрала? Забудь. У Тесме для тебя теперь есть особая. И да, я напросился поприсутствовать на экзамене, мне гарантировали твое приадептовое и многократное унижение – раз двадцать. В смысле, Смертельные проклятия сдашь раза с двадцать первого… а может, и не сдашь. Там же будет не только злой Тесме, там буду еще и мстительный я.
У меня аппетит пропал. И это не оставили без внимания:
– Риате, ты кушай, сил набирайся. Они тебе еще понадобятся, – издевательски протянул Эллохар.
Пристально глядя на посмеивающегося директора Школы Искусства Смерти, я решительно сказала:
– Сдам!
– Неа, – Эллохар осмотрел свою булочку, остался доволен слоем покрывшего ее джема, с ходу откусил половину, прожевал и добавил: – Учитывая планы на тебя леди Тьер, на учебу останется мало времени, Риате.
Планы свекромонстра, конечно, несколько пугали, но…
– Учитывая тот факт, что мои знания позволяют спасать жизни, я скорее откажусь от сна, но не от новых знаний. Я выучу все, что требуется для сдачи экзамена у магистра Тесме, и даже больше – я выучу все, что только смогу найти.
Мое уверенное заявление Эллохар прожевал вместе с булочкой и полюбопытствовал:
– Снова скатимся до грабежа ближнего сво-его?
– Я не виновата, что нужные знания Тесме нам не преподает! – вспылила я.
– А вот это уже верное замечание. – Эллохар одобрительно подмигнул и принялся обмазывать следующую сдобу.
Делал он это старательно и аккуратно, а затем повернул голову к Благодати и требовательно спросил:
– Ну? Что увидела?
– Вот ты… – сестра магистра последнее слово не произнесла, зато высказала иное: – Чистокровный человек, что вообще-то удивительно для Приграничья. Магических сил нет, энергетический резерв немного больше, чем можно было бы предположить, но, учитывая, что Риате обучается в Академии Проклятий, все вполне объяснимо – там же учат вплетать энергию в схему проклятия, да?
– Угу, – подтвердил Эллохар.
– Ну вот, – Благодать мне улыбнулась, – видимо, увеличение резерва связано как раз с многолетними упражнениями в данном направлении. А в целом ничего особенного.
Магистр Эллохар отложил свой чай и даже обмазанную булочку и направил не менее требовательный взгляд на Василену.
– Полностью подтверждаю, – у этой ведьмы улыбка была значительно приятнее, чем у Благодати. – Разве что энергетический резерв у нее развивался и раньше, потому как за четыре года откровенно слабовато было бы. Но, видимо, суть в том, что вы, Дэя, – хоть одна заговорила со мной, – с детства с сочувствием относились к окружающим.
– И? – Эллохар даже чуть вперед подался.
– Сочувствие, сопереживание – это фактически передача энергии, мой лорд, – пояснила ведьма, – в случае, когда человек не только сочувствует, но также и помочь старается, отдача усиливается. Сомневаюсь, что желание помочь домовому – единичный случай в жизни Дэи, так что небольшое увеличение энергетического резерва вполне объяснимо. А больше я ничего не вижу.
– Вот… Бездна, – мрачно выругался магистр.
Я и две ведьмы удивленно на него посмотрели.
– Так, ладно. – Эллохар протянул руку, забрал маленький бумажный пакетик, лежащий перед Василеной, вскрыл его, высыпал белый порошок в мою чашку и скомандовал: – Все, Риате, пей, и помчались. Дел сегодня прорва.
Мне чаю сразу расхотелось.
А ведьмы переглянулись, и Благодать встревоженно спросила:
– Рэн, что тебя так беспокоит?
– Что? – Эллохар одним махом выпил сначала свой чай, затем свое вино. Поднялся и ответил: – А то, что магия домовых срабатывает очень точно, и, если маяк перенес этого приблудного к сильной ведьме, значит, в Ардаме есть ведьма. Очень сильная. А если, перенесясь, домовой не смог ее отыскать, значит, она не только сильная, но и злая! Охранительная магия домовых срабатывает в обратном направлении лишь в одном случае – встреча с такой ведьмой смертельна. И при всем при этом домовой уловил магический фон на Дэе. Делайте выводы, девочки, на Риате началась охота.
И вот тогда я выпила чай, тоже махом. Как-то сразу вспомнились те малоприятные ощущения на площади, и я глухо возразила магистру:
– Не на меня… На Риана. Он был со мной утром, мы попрощались на площади в Ардаме, после я отправилась в контору. Если бы кто-то хотел напасть – пустые улицы спящего после праздника города самое место для этого. Значит, не на меня!
Я посмотрела на Эллохара. Очевидное-невероятное – директор Школы Искусства Смерти одобрительно посмотрел на меня и сел обратно. На его губах играла веселая усмешка, и, заметив мое изумление, магистр Смерти пояснил:
– Она не нападет на Тьера. Надо обладать полнейшим отсутствием желания жить, чтобы рискнуть связаться с Тьером.
И тут Василена осторожно произнесла:
– Лорд Тьер, несомненно, очень сильный маг, но, мой лорд, вам ли не знать возможности ведьм. И если та самая ведьма была скрыта от домового охранительной магией… – Василена на мгновение призадумалась и добавила: – С другой стороны, у нас ведется строгий учет всех ведьм вот уже двести с лишним лет. Я не знаю ни одну, которую блокировала бы магия домовых. Это странно.
– А я не знаю никого старше двухсот лет, – добавила Благодать Никаноровна.
– А Риате просто сейчас молчит. – Магистр поднялся, протянул мне руку и непререкаемым тоном произнес: – Нам пора.
Далее распоряжения получили обе ведьмы:
– Риш, собери свой круг, мне нужна эта ведьма, территориально смотри не только Приграничье, но и столицу империи. Василена, постарайся найти ведьм, которые практиковали бы и магию.
– Это невозможно, магистр, – мягко возразила она.
– Я сказал «постарайся», как минимум мне нужен список сильнейших первых ведьм, живущих двести пятьдесят – триста лет назад. Ну и заодно можешь посмотреть тринадцатых. Срок до завтра. На этом все. Риш, проводи.
Василена как раз встала, но после этих слов вновь села на стул, в некотором изумлении глядя на Эллохара.
Благодать была удивлена не меньше, но не сказала ничего. Магистр же вновь замотал меня в свой плащ и повел вниз.
Едва мы покинули Ведическую Школу, уже знакомый ковер вновь расстелился через весь двор. И я все же спросила у ведьмы, которая в этот момент почему-то отчаянно переглядывалась с братом:
– Простите, но что означают эти символы?
Благодать подошла ко мне, не отрывая взгляда от схематического орнамента, и задумчиво ответила:
– Видите ли, леди Риате…
– Госпожа, – поправила я.
– Госпожа Риате, – Благодать странно усмехнулась, – мы, ведьмы, магических сил практически не имеем, зато магических вещей у нас в избытке. Это один из старейших оберегов школы, ему около пятисот лет, и, насколько я помню, в нем сплетение трех магий – эльфийской, человеческой и… кажется, морские ведьмы также постарались. Тот, кто ступит на оберег со злыми намерениями, сгорает мгновенно, а идущий по нему не виден непосвященным.
Я вспомнила поведение ведьмочек и поняла, что нас они действительно не видели. А затем еще раз вгляделась в изображения, заучив и запомнив их, – для адептов Академии Проклятия вполне привычная практика.
– Можете рассмотреть ближе, – неожиданно расщедрилась ведьма.
Отказываться я не стала, но и спуститься по скользким ступеням не дал Эллохар. Он молча довел меня до начала ковра и вновь поднялся наверх к сестре. О чем они разговаривали, я не слышала, да и не прислушивалась, меня сейчас совершенно другое интересовало, и в первую очередь рисунок на ковре. Но стоило, опустившись на колени, отстегнуть увеличивающий кристалл с браслета, как суть плетения затмила все! Рисунок оказался жалкой пародией на узорчатое плетение самого ковра! Именно искривленные нити странного, неизвестного мне волокна были силой этого оберега, а не рисунок. Я не могла даже предположить, какой ткацкий станок способен выткать нечто подобное! Каждая нить была искривлена, изломана, изогнута в повторяющиеся символы!
– Риате, ты бы поднялась с колен, не лето на дворе, – донеслось сверху.
Я махнула рукой, чтобы меня не трогали, и поползла по ковру, пытаясь понять, есть ли какой-то смысл в частоте повторов схемы заклинаний. Частота была! Восемьдесят пять раз порядок следования шел один, с восемьдесят шестого по сто пятый он менялся. И все повторялось вновь. И я была так погружена в исследование, что вспомнила о том, где нахожусь, лишь услышав:
– Она странная.
– Последний раз вот таким ползающим и отрешенным от мира сего я видел только Тьера, – отозвался магистр.
Я хотела пояснить, что здесь нечто удивительное, но тут услышала от Благодати:
– Ты понимаешь, что Тьер тебе горло перегрызет, если что?
– Риш, а с чего ты решила…
– Да ни с чего, Рэн, но так решила не я одна, и если в своих предположениях я еще могу сомневаться, то маленький народ не ошибается, Рэн.
– Ведьмы, вы в каждом встречном булыжнике выискиваете сердечную мышцу, – насмешливо ответил Эллохар.
– А вы ее вырезаете, – парировала Благодать.
– Имеешь что-то против? – весело поинтересовался магистр. – Риш, бросай неблагодарное дело с попыткой учить старшего брата жизненным ценностям и иди свои ценности проверь на наличие. Сопьется ведь, Риш. Такого вампира угробишь.
– Рррэн! – прошипела ведьма.
Тут я сочла возможным вмешаться и попро-сила:
– Скажите, а можно мне одну ниточку с этого ковра?
Глаза у брата и сестры были одинаковые, выражения лиц также, но дальше произошло – нечто!
– Ишь какая резвая, казенное имущество портить! – из сугроба высунулась сморщенная мордашка с шишкой на носу, – а ну идить отседова! Идить, кому говорю!
Я так и подскочила, а Благодать этому с шишкой:
– Дядь Микола, до весны далеко еще!
– Так чай выспишься? Ходють тут всякие, обереги на нитки растаскивают.
– Спать! – прошипела Благодать Никано-ровна.
С именем они тут, конечно, не угадали.
Мордочка обиженно засопела и вновь скрылась в сугробе. И почти сразу ведьма вежливо и доброжелательно ответила мне:
– Дэя, насколько я знаю, оберег недавно штопали, я узнаю в мастерской, и если там что-то осталось, пришлю вам с Даррэном.
– Спасибо, – вглядываясь в то место, где исчезло странное существо, ответила я.
– Все, нам пора. Риш, темных тебе.
– И тебе кошмарных, – задумчиво ответила ведьма.
– Всего вам… – я невольно запнулась и все же выговорила крайне непривычное для меня, – всего вам доброго.
– И вам, госпожа Риате, – Благодать улыбнулась и помахала нам на прощание.
Мы дошли до края коврика, Эллохар первый спрыгнул в снег, поймал меня, чтоб я не погрузилась в сугроб по шею, а затем вспыхнуло синее пламя.
* * *
– Чаю хочу, – нагло заявил магистр, едва мы оказались посреди прихожей в конторе «ДэЮре».
«Хочу побыть в одиночестве и разобраться со схемой», – поджав губы, подумала я, но отказать было бы грубо. Оглядевшись и увидев, что за время нашего отсутствия никто, судя по всему, не появлялся, я решила завершить дело с присутствием магистра малой кровью.
– Хорошо, – сняв плащ, вернула его Эллохару, – идите в мой кабинет, я сейчас заварю и принесу.
И, не дожидаясь ответа, помчалась в чаевую.
Торопливо заварив чай даже не крутым кипятком, вошла в свой кабинет и застала магистра нагло взламывающим обнаружившийся у меня тайник. Не знаю, что изумило меня больше, – лорд Эллохар в роли взломщика или наличие у меня тайника!
– Знаешь, Риате, всегда подозревал, что дроу – паршивый народец, значительно паршивее гномов, но чтобы настолько… Нет, вот ты мне скажи – кто дарит девушкам пустой тайник? Это по меньшей мере невежливо.
«Ху-у, – выдохнула я, – как замечательно, что там ничего нет».
– Магистр Эллохар, ваш чай, – вежливо сказала я и, поставив все на стол, поспешно села на свое место.
Сразу на глаза попался розовый конверт. До вскрытия его магистром, он, видимо, был перевязан алой ленточкой. В конверте имелся лист с надписью:
«Партнер, держи мой подарок на первую праздничную ночь. Сразу предупреждаю – это тайник. А также сообщаю – ищи его сама. Сыщик ты или как. Вот и ищи».
– Спасибо, лорд Эллохар, – искренне поблагодарила я, так как вряд ли сама отыскала бы тайник, сработанный гномами.
А сие точно делал гном, ибо на моем столе лежало дело № 17, на котором уверенным почерком Юрао было выведено: «Раскрыл, оплату стребовал натурой». Ну и, собственно, в описании дела значился заказчик – мастер-каменщик почтенный господин Родве.
Послышался неприятный скрип – вскинув голову, поняла, что это скрипит дверка тайника, закрываемого лордом Эллохаром. И вот стоило ему все закрыть, как отыскать место схрона было уже почти невозможно.
– Хорошая работа, – заметил магистр и, сняв перчатки, сел чаевничать.
Я кивнула, вытащила из стола несколько листов бумаги, торопливо скрепила и принялась вырисовывать схему. И с этого момента мира для меня уже практически не существовало, а потому я не сразу услышала произнесенное Эллохаром:
– Дэ-э-эя… Ненормальные адепты в этой Академии Проклятий. Дэя, ты меня слышишь?
– Мм? – не отрываясь от восьмидесятого символа, ответила я.
Смешок, и в приказном тоне:
– Риате, прервись, я сказал!
Поднимаю голову и совсем не дружелюбно смотрю на магистра.
– Темных тебе, – иронично поздоровался Эллохар. – Эрху помнишь?
– Кого? – не поняла я.
– Вспомнишь, – «обрадовал» меня магистр. – И учти, трогать тебя я запретил, на дроу запрет не распространялся. Все, Риате, береги себя.
– Угу, – пробормотала я, вновь погружаясь в схемы.
– Дэ-э-эя…
Он уйдет когда-нибудь?!
– Что?! – повысив голос, зло спросила я, не отрываясь от листка.
Эллохар встал, подошел ко мне, заставил запрокинуть голову и, едва я на него посмотрела, тихо сказал:
– Дэя, береги себя. Хорошо?
– Угу.
– Не «угу», а «как скажете, Даррэн».
– Угу, как скажете, магистр Эллохар! – Еще бы я его по имени называла!
– Тоже сойдет, – чуть скривившись, произнес лорд.
Вспыхнуло синее пламя.
– Слава Бездне, – сказала я, возвращаясь к расчетам.
Комбинации из символов, звуки, обращенные в схемы, заклинания, обретшие форму. И самое невероятное – та формула ускорителя и закрепителя проклятий частично отображалась в данных схемах. Я четко установила схемы для «Анахема», «секеэ» и «ородусмун». Следовательно, можно было предположить, что формула катализатора относится к одной из трех магий, задействованных в создании этого оберега Ведической Школы. Но если эльфов я отмела сразу (слишком изящные и сложные схемы они использовали, а тут действовал принцип «Все гениальное просто»), человеческих магов также – у людей аура слабая, а проклятия использовались с отдачей, то вот морская ведьма…
Если так подумать, то с событиями и историей этой самой морской ведьмы я в последнее время сталкиваюсь все чаще.
Хлопнула входная дверь, а колокольчик не зазвенел, значит, Юрао. Но почему-то вместо того, чтобы, увидев мое пальто, сразу ко мне прийти, партнер на всю контору выдал:
– Вот Бездна! – восклицание меня заинтересовало, но что касается дальнейшего… – Прости, малыш, я сегодня не в форме. Понимаешь, вчера песочило начальство, потом вызывало на ковер непосредственное начальство, затем мы гонялись за очередным озверевшим оборотнем, опять же на гуляниях беспорядки. И вот как ты думаешь, у меня было время поспать и предстать перед тобой в приемлемой форме? Нет! Мне исполнилось двадцать семь, ночью, кстати, и наутро матушка вместо горячего чая привела мне невесту! От Ри отстали и взялись за меня! И вот три часа, голодный, злой и невыспавшийся, я корчил вежливую улыбку потенциальной будущей супружнице. А я не хочу жениться! Я дроу в полном расцвете сил! У меня карьера! У меня своя контора! Ну, своя, это потому что партнер постоянно пропадает, мотивируя собственно уклонение от прямых обязанностей насыщенной личной жизнью. Так о чем я? А вот! Я не хочу жениться! Я не готов к семейной жизни. Я не готов к верности одной, нацепившей мое фамильное кольцо, личности. У меня вообще семь постоянных любовниц и три так просто, когда постоянные приедаются. И вот скажи мне, Эрха, могу ли я жениться? А я тебе отвечу – нет! И у меня на то объективные причины!.. – Он немного помолчал и вдруг удивленно спросил: – А ты тут что делаешь, кстати?!
И получил ответ, полный ярости:
– Готовься сдохнуть, дроу!
А затем раздался грохот, рык разъяренной девушки и снова грохот.
Подскочив с места, я бросилась спасать партнера, но едва выбежала в приемную, так в дверях и застыла. Потому что яростно вырывающаяся адептка Смерти билась под Юрао, который преспокойно придавил ее массой своего тела, более того, обе ее руки удерживал одной своей и шарил по телу Эрхи, методично избавляя последнюю от разных смертоубийственных приспособлений. На полу уже лежало более десяти метательных кинжалов, какие-то странные дротики, мы такие даже не изучали, а также два ножа, один кинжал и ручной арбалет, из тех, что крепится к специальным поручням.
Заметив мое появление, Юрао весело произнес:
– Темных, партнер. Слушай, у меня тут свидание намечается.
Эрха яростно выгнулась и зашипела, но дроу это совершенно не испугало, и он продолжил свое темное дело.
– Спасибо за подарок, – глядя, как Юрао стягивает с Эрхи странный пояс, пробормотала я.
– А… все для тебя, Дэй.
Он таки стянул пояс, осмотрел, хмыкнул, отбросил его в сторону и задумчиво предложил:
– Эрха, а давай поженимся.
Адептка Смерти вырываться перестала, потрясенно глядя на дроу.
– Ну пожалуйста, – взмолился он. – Давай прямо сегодня, а? Сейчас быстренько встаем, идем ко мне, знакомлю тебя с родственниками, а потом ты с мамой планируешь свадьбу, а я возвращаюсь в контору, у меня дел столько. Соглашайся, а? Ты вся такая суровая, решительная, и это, как его, «Слово Эрхи – закон» – мама от тебя в восторге будет, а отец просто побоится возражать. Ты согласна?
И полный ярости ответ:
– Дроу, ты сдохнешь мучительно!
Тяжелый вздох и печальное:
– Эрха, милая, – она даже зашипела от подобного обращения, – Эрха, радость моя, давай откровенно – я же тебе сразу понравился. И к тому же, – я такой обаятельно-наглой улыбочки у Юрао еще не видела, – ты, если честно, даже не собиралась меня действительно убивать. Детка, я и сейчас держу тебя вполсилы.
Зря он так. Удар, Юрао отлетел в сторону, но мгновенно сгруппировался, упал и тут же вскочил, чтобы увернуться от прицельного броска дротиком.
– Я, – рычала адептка Смерти, – здесь для защиты этой, – кивок в мою сторону. – И магистр, – в Юрао полетел нож, – просто запретил тебя убивать, наглая рожа!
Увернувшись от всего, что в него было послано, дроу выпрямился, приложил правую ладонь к сердцу и восторженно-издевательски воскликнул:
– Какие чувства! Какие эмоции! Сколько грации и страсти!
– Подыхать будешь мучительно! – прошипела девушка.
И тут выражение лица у Юрао изменилось совершенно. Он вдруг стал серьезным, глаза сузил, а затем совершенно иначе, уже без патетичных ноток в голосе, задал вопрос:
– Эрха, а ты, случаем, не шайген?
Вздернув подбородок, девушка ответила:
– Именно так!
– Вот Бездна… – простонал Юрао.
Адептка усмехнулась и ехидно поинтересовалась:
– Что, страшно стало?
– До дрожи в коленках, – мрачно ответил дроу, повернулся ко мне и гневно так вопросил: – Дэй, зараза безголовая, ты во что без меня ввязалась?!
И тон такой обвинительный. Я и ответила:
– Юр, все произошло при твоем непосредственном участии, без тебя я ни во что не ввязывалась.
Нахмурился, потом, забыв про разборки с адепткой Смерти, подошел ко мне, невежливо подтолкнул к моему кабинету и, едва мы вошли, с грохотом закрыл двери.
И началось:
– Дэй, ты мне зубы не заговаривай. Мы с тобой имели дело вчера с проклятийником. Магии там ни капли, иначе сработал бы мой защитный амулет. А Эллохар тебе шайгена подсунул. Ты в курсе, что это означает? Он тебя от магических атак прикрыл, Дэй. Причем от любого типа магии. Шайгены ее через себя пропускают и атакуют того, кто имел глупость напасть. Одно маленькое «но» – шайгены вне закона на территории Темной империи. Исключение – Школа Искусства Смерти. И Эллохар пошел на преступление, Дэй. Вопрос – какого он на это решился, а?
Тяжело вздохнув, я грустно спросила:
– Хочешь чаю?
– Хочу, – Юрао сел на стул, сгорбился и убитым голосом прошептал: – Дэй, ты чудо.
Приятно было слышать. Я быстренько поставила греться чайник, потом вспомнила, что к чаю у нас ничего нет, так как печенье съели мы с домовым. И взяв деньги, отложенные как раз на чайные нужды, торопливо направилась в приемную. Там Эрха собирала свои убийственные принадлежности.
– Юр, а Ри придет?
– Неа, – отозвался мой партнер, – Дэй, а что здесь за символы?
– Приду, расскажу.
Набросив пальто, я побежала в кондитерскую почтенного мастера Мелоуина, того самого, что держал лучшую кондитерскую в Ардаме. За мной беззвучно и безмолвно шла Эрха, а мне с ней разговаривать было попросту страшно.
У господина Мелоуина в столь раннее время оказалось непривычно тихо, зато в воздухе витали несравненные ароматы свежей выпечки. И я решила потратить деньги на поднятие собственного настроения. Стоя перед витриной и рассматривая кремовые завитушки, хрустящие корзиночки и рассыпные горки, я решила, что есть все это вдвоем с Юрао невежливо по отношению к адептке Смерти, и потому спросила:
– Леди Эрха, а вы что будете?
Девушка странно на меня посмотрела и хриплым шепотом спросила:
– Так заметно, что я леди?
Я молча и потрясенно поглядела на нее, а Эрха продолжила:
– Я специально упростила свою речь, веду себя, как тролль на сходе, неужели заметно?!
– Мм-м… это было просто проявлением вежливости, – пробормотала я в ответ.
– А-а-а! А так не заметно? – с надеждой спросила она.
– В жизни бы не догадалась, – заверила я, – так что вы будете?
Эрха подошла к прилавку, поманила продавца из полугномов, и вот тогда я действительно поняла – леди. Об этом свидетельствовали посадка головы, разворот плеч, осанка, жесты, ну и конечно, поведение существа, которому никто никогда не отказывает. А потом она озвучила свой заказ:
– У вас, в этой забегаловке, – полугном обиделся и даже засопел, – имеются пирожные с кремом из маринованных цветов чертополоха?
И такой тон, что обученный и выдержанный продавец уже явно был готов припечатать ее подносом с только что принесенными булочками. Но парень сдержался и с достоинством ответил:
– Прошу прощения, почтеннейшая, – и последовала наглая ложь, – уже закончились.
Сам он явно о подобном не слышал, как и я, однако заметно на «забегаловку» обиделся.
– Хорошшо, – прошипела Эрха, – допустим, вы столь популярны в этой дыре, что к вам с утра табунами темные захаживают. И даже не будем учитывать тот факт, что мы с адепткой Риате здесь третьи гости с утра… – Точно, во дворе следов совсем мало было. – Но неужели вы не располагаете даже конфетами с джемом из полыни?
Какая гадость, у нас полынь применялась исключительно как приправа для протухшего мяса, которое очень тролли и нежить жаловали. Полугном, похоже, подумал о том же, что и я, потому что скривился жутко.
Я решила вмешаться. Подойдя, начала с вежливого:
– Темных вам!
– И вам кошмарных, госпожа Риате, – отозвался полугном.
Я удивилась, так как с ним не была незнакома. Но тут вспомнила, что Эрха только что назвала меня «адепткой Риате». Однако подавальщик, улыбнувшись, пояснил:
– В нашей общине вас теперь все знают, так что любой гном в Ардаме, считайте, ваш старый знакомец. Вам подобрать что-то особенное? – намекнул он на запросы Эрхи.
Я задумалась, вспомнила, что у нас в Ардаме вообще есть, так как все закупали приправы в одном и том же месте, и спросила:
– А у вас есть соус из полыни?..
– Есть, но только как заготовка, – он развел руками, – и где-то были измельченные листья чертополоха…
– А можно первое и второе смешать с масляным кремом без добавления масла лепестков розы – и положить отдельно в вафельные стаканчики?
Полугном, кивавший по мере высказывания моего предложения, чуть прищурился и внес собственное:
– Чертополох будет лучше сочетаться с заварным сливочным кремом, так листья отдадут больше вкуса.
– Замечательно, – если честно, мне захотелось попробовать что-то подобное.
– Два стаканчика? – правильно понял меня продавец.
– Лучше три, – я решила, что и Юрао приобщим к кулинарным изыскам. – И еще мне булочки с джемом из каррисы, для моего партнера булочки со сливовым джемом и ваши замечательные пироги с мясом, двух вполне хватит, они большие. И да, для моей гостьи заготовки песочных пирожных и крем с полынью для них отдельно.
– Будет исполнено. – Полугном скрылся на кухне.
Мы с Эрхой отошли к окну в ожидании заказа. Молча постояли некоторое время, и тут девушка тихо призналась:
– Я из ДарГарая, знаете о нем?
Отрицательно покачав головой, я ждала продолжения, и она договорила:
– У нас много нежити, как мелких, так и крупных представителей этого мерзкого семейства, а чертополох им отвратителен. Поэтому наших детей с рождения приучают к этому вкусу, у меня даже в школе с собой были баночки с домашним вареньем.
– У нас в деревне поступают проще – детская одежда пропитывается соком чертополоха, полыни, крапивы и зверь-травы, – я улыбнулась, – пахнет жутко, и от такого запаха не то что нежить, там умертвия готовы повторно к Бездне прогуляться.
Эрха рассмеялась, я тоже стояла с улыбкой. Наш заказ принесли быстро, правда, когда мы уходили, из кухни высунулись три поваренка – поглазеть, кому это такую гадость приготовили. Кстати, полынный крем пах хуже того, что с чертополохом, но это мелочи.