36
Лалиса-Пранприя
Просыпаться, вспомнив всё, было очень мучительно. Когда я ещё пыталась вернуть себе воспоминания, в первые годы своей жизни иллюзионисткой, я представляла, как это будет. В моих мечтах память возвращалась лавиной, сметающей привычный мир. Или волнами, большими волнами, полными разных воспоминаний о любимых и дорогих людях, о доме и счастливых моментах в нём. Тем страннее было очнуться и просто помнить всё то, что безуспешно пыталась вспомнить на протяжении шести лет. Я лежала на кровати, рядом с мужем, и не могла поверить, что это было со мной. Казалось, будто мне приснился кошмар, от которого я смогла очнуться.
Очень хотелось поплакать, но слёз не было, хоть глаза и пекло. А проморгавшись, я вдруг поняла, что вижу. Еще одно чудо в моей жизни.
Наша спальня была погружена в полумрак, окна и балкон зашторены, но я видела. Медленно повернувшись в объятиях мужчины, я начала разглядывать лицо того, за кого я бы не задумываясь, отдала жизнь. Рука подрагивала, пока я неверяще ласкала кончиками пальцев: щеки с мягкой щетиной, хмурые брови и глубокую складочку между ними, прямой нос и твердые губы, его упрямый подбородок. Лицо обрамляли седые пряди, убийца не солгал. Когда-то черные волосы мужа, теперь стали абсолютно белыми.
Гук проснулся, и поймав мою руку, прижал к губам, а потом посмотрел прямо в глаза. Я никак не могла понять, что он чувствует и от этого становилось не по себе. А может, я до сих пор была в шоке от произошедших перемен, от того, что вновь вижу и всё помню.
"Если это сон, то пусть я никогда не проснусь!" — пронеслась мысль, и я судорожно вздохнула.
Было мучительно страшно думать, что всё это не правда, поэтому произнесла вслух чуть дрожащим голосом:
— Здравствуй, любимый.
Гук дернулся всем телом, а его лицо исказилось как от боли.
— Прия? — выдохнул он, и я кивнула, больше не в силах говорить.
Организм понял, что нужно выпустить ураган, бушующий в душе, иначе был риск просто сойти с ума. Слёзы хлынули нескончаемым потоком, даря желанное облегчение, и я зарыдала. Муж тут же уселся на кровати, притягивая к себе и крепко обнимая, а я никак не могла остановиться. Истерика нарастала, и я могла лишь повторять, цепляясь за мужа:
— Гук, Гук, Гук...
Когда поток слёз иссяк, Чонгук отпустил меня и вышел в ванную комнату, чтобы вернуться с мокрым полотенцем. Нежно обтирая мне лицо, он старался не встречаться со мной взглядом.
— Ты мне не веришь? — сделала я вывод и получила быстрый взгляд в ответ.
— Гук? — спросила я и задрожала.
— Мне страшно, — глухо признался муж, отбрасывая полотенце и вставая с кровати. — Я не чувствую полной связи, а то что есть, я могу испытывать и к Лалисе.
Сердце сдавило от боли, и хоть я и понимала логику мужа, плохо было все равно. В следующий момент я почувствовала знакомое покалывание в кончиках пальцев, как при создании иллюзий, но не придала значения.
— Я и есть Лалиса, — растерянно произнесла я, подавляя желание заскулить от отчаянья и качая головой.
Движение на противоположной стене привлекло моё внимание, и я уставилась в зеркало. Ни один муж сменил цвет волос. Я смотрела на себя и не могла поверить, что можно так изменить человека. Когда-то белая кожа теперь была смуглой, а светлые волосы чернели, словно уголь. У меня были тёмные глаза полукровки, но теперь в них нельзя было увидеть ничего человеческого. Полностью серые, чуть светящиеся, они пугали серебристым зрачком.
— Зачем придумывать ещё что-то?! — вдруг вспылил Гук, пока я рассматривала себя в зеркало. — Я уже принял связь и тебя, не смотря ни на что.
— Не смотря ни на что? — переспросила я, и ярость поднялась во мне, грозя захлестнуть с головой.
Хотелось уничтожить всё вокруг от разочарования и боли, что причинили мне слова мужа. Кончики пальцев закололо еще сильнее, и вокруг меня появился огонь. Настоящий, яркий и дикий, он принялся с жадностью пожирать постель и ковёр. В полной прострации я смотрела на свою иллюзию, которая вдруг обрела материальность. И если огонь не обжигал меня, то дым заставлял задыхаться и кашлять.
Схватив меня за руку, Гук вытащил меня из спальни в коридор, на ходу начиная выкрикивать приказы слугам и Теням. Вот только он не учел, что огонь не просто так появился и идёт за мной по пятам. Пожар начал распространяться по коридору, пока муж пытался оттащить меня подальше от пламени.
Спасла положение, как ни удивительно, маленькая служанка. Метнувшись ко мне, она булавкой уколола мне руку, чуть выше локтя и я смогла втянуть магию обратно, гася огонь.
— Спасибо, — выдохнула я и вырвала руку у Гука.
— Не за что, госпожа! — ответила служанка, и я внимательно посмотрела на её лицо.
Зрение хоть и вернулось, но было иным. В полу темной комнате это было не так заметно, как в хорошо освещенном коридоре. Я видела все предметы одинаково чётко, что далекие, что близкие. Рассматривая служанку, я тем не менее, прекрасно различала все окружающие предметы и всех людей, стоящих в поле зрения. Странное ощущение, к которому мне тоже придется привыкнуть.
— Дженни? — спросила я у девушки, и она согласно закивала головой, счастливо улыбаясь.
— Проводи меня к придворному магу, — попросила я её, отвечая на улыбку.
Не оборачиваясь к мужу, я отправилась прочь из горелого коридора, прекрасно чувствуя спиной его тяжёлый взгляд. Сначала я разберусь с собой, а потом уже с мужем, который упорно добивался моего признания своей женой, но теперь вдруг ему это стало не важным!
Кай по-прежнему сидел в своей каморке, которую он величал башней. Полукруглая комната находилась на первом этаже и не имела никакого отношения к башням, но нашему старику очень сильно нравилась. Отпустив служанку, я постучалась и привычно не получила ответа. Кай очень редко отвечал на призывы войти в его обитель, больше занятый своими экспериментами. Но на этот раз, я встретила мага на пороге. Стоило отворить дверь и сделать шаг, как мы чуть не столкнулись лбами.
Я застыла под изучающим взглядом придворного мага. Его глаза наполнились тьмой, и холодок пробежал у меня по позвоночнику. Несколько томительных мгновений, я могла только стоять и смотреть в эти страшные глаза. Последняя мысль принесла странное успокоение, уж кому-кому, а мне не следует соединять такие слова, как «страх» и «глаза», с моей-то новой внешностью. Следом за этой мыслью, тьма ушла из глаз старика, и они наполнились радостью узнавания.
— Прия! — воскликнул он и раскрыл руки для объятий.
С облегчением, я прижалась к сухопарому телу, так знакомо пахнущему травами и химикатами вперемешку.
Лишь через несколько часов я ушла от Кая, узнав что происходило дома за эти шесть лет и поведав свою историю. Было немного обидно, что я рассказывала это, не прижимаясь к мужу, но судя по словам мага, Гуку досталось сильнее, чем мне.
Меня спасла, если так можно сказать, амнезия. Потеря памяти помогла смягчить удар от разрыва связи. Плохо было то, что я помнила всю свою прошлую жизнь и жизнь с Мингю, но промежуток между этими отрезками, отказывался всплывать в моей голове. Боль, что я помнила, явно была именно оттуда и признаться честно, желания вспоминать её не было. Но именно память об этих событиях могла сказать: кто пытался меня убить?!
Попрощавшись с магом, у которого уже подрагивали руки от желания, скорее записать все гипотезы в свою неизменную книгу, я отправилась в сад. Цветы всегда действовали на меня умиротворяюще, я любила их краски и ароматы. Всё великолепие, которое могло подарить нам природа, воплотилось в растениях.
Сад практически не изменился, и во мне поднималось щемящее чувство потери. Потери стольких лет жизни рядом с любимыми людьми. Свернув тропинку, едва видную в разросшихся кустарниках, я пошла по ней с замиранием сердца. А выйдя на маленькую полянку, прерывисто выдохнула. Со всех сторон её окружали густые кусты с крупными сиреневыми цветами. Посередине стоял не большой фонтан, скорее даже не фонтан, а сосуд. Она была выполнена в виде рук, мужская и женская, они переплетались, образуя чашу, на дне которой была вода. Чуть дальше от фонтана, стояла мраморная беседка на двоих. Именно здесь Владыка Срединного государства — Чон Чонгук, сделал предложение полукровке Пранприи Манобан.