30
Чонгук
Этим же вечером я смотрел на небольшой клочок бумаги, лежащий на моём столе в кабинете. Мелкими буквами там было выведено: Песчаная лисица поймала полёвку.
— Только не говори, что мне отведена роль мыши. — Сыронизировал я, усаживаясь в кресло и чувствуя пустоту в груди.
— Раз госпожа Лалиса забрала себе роль лисицы, то вам ничего другого не остаётся, господин. — Напряженно ответил Чим, стараясь не встречаться со мной взглядом.
Друг явно был зол. Только я не мог понять на кого? То ли на иллюзионистку, которая всё же оказалась шпионкой Халифа, то ли на себя, за то что не смог донести до меня эту истину. Самое смешное, что я и сейчас не мог в это поверить. Доказательства лежали передо мной на столе. Женщина собственноручно положила эту записку в храме Солнца в жертвенный камень, а Чим перехватил. Но я всё равно не верил.
Особенностью храмов Солнца было то, что если человек заказывал особый молебен Богам, то он звучал во всех золотых храмах. Даже в тех, которые находились через моря, в других государствах. Многие люди считали это чудом, но на самом деле, всё дело было в магических связях между жертвенными камнями. Храм Солнца строился ровным кругом, от которого во внутрь шли семь позолоченных лучей. Такое построение давало возможность в самом центре (куда и помещали жертвенный камень) сгустить магию и создать небольшой портал. Таким образом жрецы получали друг от друга вести. Всего лишь небольшие клочки бумаги, на которых можно было написать имя или пожелание, не более.
В одно время, несколько правителей, в том числе и Империя кайманов, пытались подмять под себя храмы Солнца, чтобы создать шпионскую сеть. Но всё провалилось из-за чистоты жрецов. Там были свои особенности проверки веры, в которые чужих не посвещали. Как один из наследников тайной школы Теней, я прекрасно понимал такую традицию и не вмешивался в дела храма Солнца, стоящего на моей территории. Тем более, что годы показали, жрецам можно верить. Вполне возможно и у них были серьезные магические клятвы, кто знает?!
— Её нужно отправить обратно к песчаникам, убрать от тебя подальше! — плевался друг, пока я наполнял два бокала вина.
Вишневый аромат распространился по кабинету, вызывая у меня щемящее чувство тоски по беззаботным и счастливым дням. Когда жена была рядом, и нам казалось, что любовь может преодолеть всё. Какими мы были глупыми и наивными.
— А может быть, нужно просто поговорить с ней. Вполне возможно, что госпожу Лалису заставляют. — Сказал я, подавая один из бокалов Чимину.
И без того большие глаза моего советника стали еще больше.
— Что?! — неверяще переспросил он и я улыбнулся, настолько друг выглядел ошарашенным.
Несколько раз Чим пытался заговорить, но сам себя останавливал. Я смотрел на его попытки спокойно, прекрасно понимая, как себя чувствует друг. Если бы мы поменялись местами, то боюсь не смог бы держаться так достойно, как держался Чимин. Нас связывали более крепкие узы, чем могли подумать окружающие. Оба мы поступились многими вещами и преодолели себя, выковав настоящую дружбу. Чим мне был как брат, даже роднее. И если бы он погибал на моих глазах...
— Гук, ты слишком мягок, слишком добр. — Наконец нашёл слова друг, качая головой.
— Чим, верни записку на место. Пусть она дойдет до адресата. — Попросил я и мой советник разразился на диалекте кайманов.
Поморщившившись от откровенных оборотов, я осуждающе посмотрел на друга.
— ....сошёл с ума! — закончил он, ставя со стуком бокал на стол.
— Это не обсуждается, так ведь? — спросил он, еле сдерживаясь.
У меня было полное впечатление, что он собирается мне врезать. Молча покачав головой, я увидел как друг взял бумажку и чертыхаясь, быстрым шагом вышел из кабинета.
Не весёлый смех защикотал горло и я вдруг принял решение. А ведь действительно, можно просто поговорить с иллюзионисткой. Если её заставляют, то всегда можно предложить укрытие. Если же нет, то поступим как сказал Чим и выпроводим из Срединного государства. С такими мыслями я и шёл в комнату к женщине, в глубине души прекрасно понимая, что это лишь причина увидеть её.
На мой стук никто не ответил, и я повернул ручку двери, она свободно отворилась. За спиной я почувствовал движение в меж пространстве и через несколько секунд из сгустившегося воздуха вышел Тень.
— Никого, господин. — Отрапортовал охранник и я вошёл в спальню.
Дверь на балкон была открыта и лёгкая занавесь колыхалась от ветра. Сердце неприятно сжалось, и я прошёл на балкон, опасаясь увидеть подтверждение тому, что Лалиса сбежала. Но моим опасениям было не суждено сбыться. Стоило мне подойти к перилам, и я сразу заметил фигуру женщины, освещенной яркой луной. Она быстро шла в сторону дальней беседки.
На Лалисе вновь красовался наряд песчаников, закрывая с ног до головы. Отчего-то, меня безумно раздражало это одеяние и этот раз, не стал исключением! Приказав Теням оставаться, я спустился по тайной лестнице (даже гадать не пришлось, как иллюзионистка оказалась в саду) и бросился следом за женщиной.
Злость разгоралась, словно пожар в сухом лесу и рождалась ненависть. Такие резкие переходы в моём отношении к иллюзионистке, навевали весьма неприятные мысли. Поэтому в беседку я влетел в стадии крайнего бешенства. Лалиса стояла в темноте, едва освященная магическими фонарями и чуть покачивалась.
— Неужели вы настолько срослись с этим одеянием, что не можете снять его?! — прошипел я, сжимая кулаки от злости.
— Что? — переспросила иллюзионистка, медленно поворачиваясь ко мне.
Личико под чёрной маской было бледным, а дыхание женщины слишком частым.
— Лалиса, что с тобой? — спросил я, делая несколько шагов к женщине и начиная подозревать не ладное.
— Жарко, — пожаловалась она, и не подумав, я сыронизировал:
— Можно просто снять одежду.
— Снять, — снова повторила она за мной и резко сдернула с себя покрывало.
Если бы женщина была обнаженной, меня бы это меньше удивило. Но на ней была одежда, если это можно назвать одеждой. И если мой ступор и шок можно назвать удивлением.
Прозрачный шелк обвивал фигуру Лалисы мягкими волнами, больше открывая, чем скрывая. В слабом свете магических фонарей она была похожа на Богиню, спустившуюся с небес к простым смертным. Смуглая кожа блестела, грудь поднималась от частого дыхания, привлекая внимание к манящей ложбинке.
Женщина облизнула губы, и я сглотнул слюну, ставшую вязкой.
— Лалиса, — прохрипел я, пытаясь прийти в себя.
Иллюзионистка, словно очнувшись от моего голоса, медленно начала подходить ко мне. Даже если бы у неё был кинжал в руке, я не стал бы останавливать женщину в этот момент.
Подойдя, она прижалась ко мне всем телом, и я отчетливо понял, что пропал. Поцелуй вышел слаще мёда диких пчёл. Стон, сорвавшийся с губ Лалисы от такой простой ласки, подтвердил, что женщина чем-то одурманена. Но остановиться я уже не мог.