7. На грани.
Глава 7: На грани.
Утро началось с того, что я слишком долго смотрел на дверь.
Она закрылась за ней час назад, а я всё ещё стоял с чашкой остывшего кофе, пытаясь разобраться: что дальше?
Что теперь, Дима?
Я перешёл грань, которую сам же провёл. Позволил себе слабость. Или честность? Уже неважно. Слишком поздно.
В университете всё казалось прежним. Те же лица, те же взгляды. Только я чувствовал — всё изменилось. Во мне. В ней. Между нами.
Когда я зашёл в аудиторию, она уже сидела на своём месте. Спокойная. Лицо без выражения. Спина прямая. Взгляд в ноутбук. Ни одной лишней эмоции. Ни одного признака того, что вчера она засыпала у меня на груди, а сегодня делает вид, что ничего не было.
Хорошо. Играем.
— Доброе утро, — сказал я, входя. — Открывайте презентации. Начинаем.
Я чувствовал её. Даже если не смотрел. Как будто между нами натянута нитка — невидимая, но пульсирующая.
На паре я ловил себя на том, что читаю лекцию не студентам, а ей. Только ей. Смотрел на аудиторию — видел её. Слушал вопросы — слышал, как она дышит. Проклятая нитка натягивалась всё сильнее.
Когда прозвенел звонок, студенты стали собираться, кто-то подошёл задать вопросы, кто-то уже убегал, гремя рюкзаками. А она — осталась сидеть.
Я подошёл. Остановился рядом. Не слишком близко, но достаточно, чтобы она знала — я рядом.
— Вероника Матвеевна, — сказал я с лёгкой усмешкой. — Удивительно спокойны сегодня. Надеюсь, вы усвоили материал?
Она подняла глаза. Ровно. Чётко. Но в уголке губ дрогнуло что-то живое.
— Я всегда внимательна, Дмитрий Владимирович, — ответила она. — Особенно, когда преподаёт.. хороший специалист.
Ах вот ты как..
Я наклонился ближе, только чуть-чуть.
— Сегодня вечером ты свободна?
— А это часть плана обучения?
— Это... часть другой программы, — сказал я тихо. — Только для тех, кто уже перешёл на особый уровень.
Она хмыкнула и встала. Собрала тетрадь.
— Тогда увидимся вечером, преподаватель.
И ушла, оставив за собой запах духов, тепло и улыбку — дерзкую, почти вызывающую. Но я видел в ней больше: растерянность. Ту самую, что была у меня с утра.
И пока я стоял и смотрел ей вслед, понял главное:
я проигрываю.
Не роль. Не план. Себя.
Потому что я думал, что веду эту игру.
А оказалось — она уже внутри меня. Глубоко. Слишком.