Глава 1
-Ваше имя, Синьора? – Однотонный мрачный голос вывел меня из глубин моего разума.
- Софи Росса. – Мой голос звучал так же монотонно, как голос моего психотерапевта.
- Итак, Софи, я читал вашу анкету, но так и не смог понять суть вашей проблемы. Вы пришли ко мне со многим, и не с чем одновременно. – Он говорил, не переставая листать ту пару листов с моими ответами на те глупые вопросы, которые были там написаны.
- Моей главной проблемой является то, что я не могу вернуться снова к своей работе. Он признал меня недееспособной, повернутой на преступлениях и их раскрытии.
- Я правильно понимаю, что речь идет о том мужчине которого вы указали в анкете?
- Да, я говорю именно про него. – Опустив глаза в пол, я снова вспомнила про него, мой самый ужасный ночной кошмар, который разбил мне сердце.
- Расскажите мне про него, расскажите мне про Кристиана.
- Он был тем самым волком в овечьей шкуре, о который рассказывают детям, от которых надо держаться, как можно дальше. Но я не смогла, я правда пыталась, я убегала, я так долго убегала от него, но охотник всегда находит свою жертву, и он нашел. Нашел и снова разорвал меня на части, но в этот раз я е смогла собрать себя вновь. – После упоминания о нем мои руки задрожали, а из глаз потекли потоки нескончаемых слез.
- Софи, вам надо поверить в то, что этот человек больше не побеспокоит вас в реальной жизни, он может приходить к вам во снах, в воспоминаниях, он никак не навредит в реальном мире. – Сказал он, в сотый раз поправив свои очки. – Вам надо рассказать мне всё про этого человека, чтоб я смог помочь.
Я только смогла запереть его где-то глубоко в своём разуме, под всеми замками мира. Так глупо надеясь, что больше никогда не буду вспоминать о нем, но я осознаю, чтоб снова начать спать по ночам, жить эту жизни и снова вернуться к работе, мне придётся вспомнить о всех ужасах, которые мне пришлось пережить. И снова пройти по тем раскаленным углям, шрамы от которых так и не смогли затянуться.
Мне снова 26, самое громкое дело Неаполя, повергшее в шок всё население города, десятки пропавших без вести и около 8 убитых, подвергшихся пытками.
Его прозвали «Призрак», никаких следов, улик или чего-либо, что могло бы помочь следствию в раскрытии дела. Он всегда выставляет тела на показ, словно предупреждение, о надвигающемся хаосе, каждый раз с одной и той же запиской:
«Поймай меня, мой маленький зверь»
Я снова ощущаю тот липкий страх, что вползал под кожу, когда мы нашли Первое тело — мужчина лет сорока, владелец антикварной лавки. Его нашли в центре города, подвешенного за руки в витрине собственного магазина, словно экспонат. Улыбка на лице — нарисованная красной помадой. Той самой, которую я всегда носила на свиданиях с ним.
На стекле была надпись:
«Ты узнаёшь вкус, Софи?»
У меня перехватило дыхание. Это не было просто убийство — это было приглашение. Наш с ним тайный алфавит. Он разговаривал со мной телами.
Тогда мы ещё не знали, что это только начало.
– Софи, продолжайте. Что было дальше? – Его голос был спокойным, но я чувствовала в нем напряжённое внимание. Он ловил каждое моё слово.
– Я стала одержимой этим делом. – Мой голос дрожал, но я продолжала. – Я ночами изучала фотографии тел, находила связи, которые никто другой не видел. Это было больше, чем просто работа. Это был вызов. Игра. Он играл со мной.
– Он? То есть вы считаете, что всё это было... личное?
– Это было личное. Он знал, как я думаю. Он оставлял следы только для меня. Я пыталась рассказать об этом начальству, но они считали, что я схожу с ума. Говорили, что у меня паранойя. Но я знала. Кристиан был уже тогда рядом.
– Подождите. Вы хотите сказать, что знали его до того, как… до того, как всё началось?
Я кивнула, чувствуя, как слова застревают в горле.
– Мы познакомились на одном из семинаров по криминалистике. Он был обаятелен, умен. Я почувствовала к нему... притяжение. Он был другим. Не таким, как все.
– И вы начали встречаться?
– Да. Это длилось недолго, но было достаточно, чтобы он понял, как я мыслю. Он изучал меня. Всё это время. А я... Я думала, что это любовь.
Я судорожно вдохнула. Психотерапевт молчал, давая мне возможность продолжить.
– Когда я начала находить связи между ним и делом, я не могла поверить. Я перечитывала его письма, пересматривала наши фотографии. Он говорил о боли, о масках, об охоте. Я думала, это поэтичные метафоры. А это были предупреждения. Подсказки.
– А вы кому-то рассказали?
– Попробовала. Но никто не воспринял всерьёз. Однажды я решилась — пошла к нему домой. Думала, найду доказательства. Он знал. Он ждал.
Слова застыли на губах. В памяти всплыл тот вечер: тишина, запах железа, его лицо в тусклом свете лампы.
– Он не тронул меня тогда. Просто улыбнулся. Сказал: «Ты так прекрасно страдаешь, Софи. Не разочаруй меня, когда начнется последний акт». И я убежала. Как трус.
– А вы видели его после?
Я медленно покачала головой.
Молчание снова повисло в воздухе. Психотерапевт впервые выглядел растерянным. Я поняла, что даже он не до конца верил в мою историю.
Но это была правда. Каждая капля боли. Каждый крик в ночи.
И теперь, спустя годы, «Призрак» снова возвращался в мои сны. И я чувствовала — он близко. Слишком близко.
Он начал с символа.
Второе — библиотекарь. Мужчина с глубокими морщинами и ласковыми глазами. Его нашли среди полок старых книг, глаза аккуратно зашиты нитью, руки — обожжены, будто он пытался скрыть что-то внутри. В его рту лежала страница из романа, который мы когда-то обсуждали при свете свечей — "Портрет Дориана Грея". На полях было выведено:
«Ты же любила Оскара за его тени. Я — просто оживил их».
Я не спала три ночи. Я снова начала курить. Старые привычки возвращались, как и он. Каждый новый труп — как его поцелуй в затылок.
Третье тело — мой бывший коллега, следователь. Стефано. Мы с ним вместе работали над "Призраком", и он всегда говорил, что Кристиан — выдумка, плод моего надломленного сознания. Его нашли на старом мосту, привязанным к опоре. Он был жив, когда его начали резать. И умер — не сразу.
На его груди вырезано:
«Ты не поверил ей. А я — поверил».
Я рвала волосы. Кричала в подушку. Пыталась не сломаться, но Кристиан знал, как вести игру. Он не убивал просто так. Он выбирал — тех, кто был частью моей жизни, моих воспоминаний, моего мира.
Четвёртое тело появилось через неделю. Это была девушка, молодая стажёрка из полиции. Она часто задавала мне вопросы, восхищалась моей интуицией. Я видела в ней себя, молодой, ещё не сломанной.
Её нашли в парке, в платье, которое он когда-то дарил мне — чёрное, бархатное, с кружевом на спине. Она была уложена, как спящая. Рядом стояла кукла, такая же, какую я держала в детстве, с оторванной головой.
На её запястье — вырезано:
«Мы теряем головы, когда влюбляемся, правда?»
Я почти сломалась.
Каждое тело было не просто смертью. Это были воспоминания. Он оживлял мою боль. Он заставлял меня вспоминать всё, что я пыталась похоронить. И в каждом намёке — он, как шёпот во тьме: "Я рядом. Я веду тебя".
Я знала, куда всё идёт. Он хотел вернуть меня в ту же игру. Он раз за разом ломал мои стены. Писал мне не чернилами — а кровью.
Я села перед зеркалом, взглянула на себя — в глазах снова жила тьма. Я коснулась шрама на шее, который остался с той ночи, когда я впервые поняла, на что он способен.
И прошептала:
— Хорошо, Кристиан. Хочешь танец? Тогда выведи меня на сцену.