Падение звезды

Максон рвался в бой, вызвавшись встретить предков в аэропорту, а Кариха дома колдовала, словно фея порядка, создавая гастрономические шедевры! Возможно, эта кипучая деятельность была лишь маскировкой, бегством от надвигающегося разговора – своего рода кулинарной медитацией!
А мы с Максоном, как два тюленя на льдине, спокойны! Он всю дорогу трещал без умолку, развлекая меня потоком баек. Я, улыбаясь, кивал, но мысли мои плясали где-то между взлетной полосой и моментом истины, когда придется выложить всё как есть.
В аэропорту – людской муравейник! Выискиваю знакомые лица, и вот они! Батя, как всегда, с лицом профессора, маман – пытается улыбаться, но видно, что утомлена перелетом. Обнимаемся, обмениваясь дежурными фразами о полете.
В машине повисла тишина, будто кто-то выключил звук! Максон попытался разрядить обстановку шуткой про пробки, но батя лишь фыркнул, словно дракон, недовольный погодой. Чувствую, как внутри меня все сжимается в тугой узел! Кариха, держись, сейчас начнется самое интересное! Или нет? Может, пронесет? Хотя, зная наших родителей… вряд ли!
Дома нас встретила Кариха, сияющая, словно новогодняя елка, но в глазах – настоящая буря эмоций! Её дрожащий голос, когда она приветствовала родителей, выдавал её волнение с головой. Маман обняла её, а сухой кивок бати словно предвещал грозу.

За столом тишина была такой густой, что её можно было резать ножом! Ароматы, источаемые блюдами, не могли заглушить напряжение, витавшее в воздухе. Кариха, как заботливая пчелка, подкладывала всем угощения, но ее усилия разбивались о стену отчуждения. Я смотрел на нее и чувствовал, как сердце разрывается от жалости и любви. Она не заслужила этого.
Я решил начать разговор. Слова давались с трудом, каждый звук казался предательством. Я видел, как меняется выражение лица бати, как гаснет улыбка матери. Кариха взяла меня за руку, её прикосновение было единственным, что помогало разрядить внутреннее напряжение.
Когда я закончил, повисла мертвая тишина. Я смотрел в глаза родителей, пытаясь прочитать их мысли, понять, что они чувствуют. И вдруг маман заплакала. Ее слезы были словно освобождением, прорывом в этой ледяной стене. Она подошла к Карихе, обняла её и прошептала: «Я знала, что так будет, вас с детства тянуло друг к другу. Прости нас». В этот момент мы поняли, что надежда еще есть.
Батя молчал, его лицо оставалось каменным, но я заметил, как дрогнули уголки его губ. Он всегда был человеком старой закалки, для которого традиции – святое. Но, черт возьми, неужели любовь не важнее предрассудков? Я готов был спорить, доказывать, сражаться за наше счастье, как рыцарь за свою принцессу, даже если моя принцесса умела готовить борщ лучше, чем мишленовский повар!
И тут произошло чудо. Батя вздохнул, потер переносицу и выдал: «Ладно, черти с вами! Только чтоб жили дружно и чтоб я внуков дождался, а то совсем помру от скуки!»
Кариха, услышав это, бросилась ему на шею, чуть не задушив в объятиях. Маман смеялась сквозь слезы, а я чувствовал, как гора свалилась с плеч.

Я понял, что семья – это не кровные узы, а любовь, понимание и поддержка. И даже самые консервативные родители могут сдаться под натиском настоящей, искренней любви. А еще я понял, что Кариха – мой герой, моя волшебница и просто самая лучшая девушка на свете, она мужественно выдержала.
Но на этом новости для родителей не закончились, предстояло рассказать, что наши отношения состоят из трио. Учитывая, как они отнеслись к новости, что я больше не сын и в отношениях с Кариной, то о том, что ещё и Максон с ней в отношениях, их не удивит.
«Максон, с которым вы уже знакомы, не просто близкий друг, он так же в отношениях с Кариной, и раз уж отец зарекнулся о внуках, то их будет больше, чего уж там», - говорю, поглядывая на батю, его реакция мне больше интересна, маман как обычно охнула и только, а вот батя… - «Я знал, что нынешняя молодежь не имеет рамок, но не знал, что настолько. Это что, выбор сильнейшего или как?» - В словах бати не слышалось грубости, предвзятости, был интерес.

«Как вы могли заметить, мы оба её любим, и она любит нас. Не буду скрывать, что я надеюсь, по итогу, она всё-таки выберет кого-то одного, но пока что мы имеем это», - уже в более расслабленной форме говорю, даже поза говорит о моём спокойствии.

«Ну ладно, мы с вашей матерью не сразу, но со временем привыкнем. И Родь, хоть ты по бумагам не сын больше, но ты часть семьи, теперь уже в иной форме, любить меньше тебя не стали, и насчет внуков, я не шутил», - говорит с улыбкой, даже по-доброму.

Кариха облегченно выдохнула, казалось, она тоже боялась этой части разговора больше всего. Она подошла к Максону, взяла его за руку, и вместе они посмотрели на наших родителей, ожидая их реакции. Максон, обычно спокойный, рассудительный, знающий что сказать, какие правильные слова хотят услышать, сейчас же молчал, сжав руку Карихи так крепко, что у нее побелели костяшки.

Маман, как и ожидалось, приняла новость с небольшой заминкой. Ей понадобилось немного времени, чтобы переварить информацию, прежде чем она смогла вымолвить хоть слово.

Вечер продолжился в более спокойной обстановке. Мы рассказывали родителям о нашей жизни, о наших планах, о том, как мы видим наше будущее. Кариха, как всегда, старалась угодить всем, подкладывала новые блюда, рассказывала смешные истории. И к концу вечера даже маман немного оттаяла.

Уезжая, родители обняли нас всех. Маман прошептала Карихе на ухо: «Будьте счастливы, детка». А батя, похлопав меня по плечу, сказал: «Не забудь про внуков, а то я старый совсем скоро буду». Я улыбнулся подмигнув Каринке.

На следующий день после отъезда родителей, Кариха сидела на диване, погруженная в раздумья.

«Ну что, выдыхаем?» - спросил я, присаживаясь рядом и обнимая ее за плечи.

Она улыбнулась, но в глазах оставалась тревога: «Не знаю, Родь. Вроде бы всё прошло хорошо, но я до сих пор чувствую какое-то напряжение. И как мы вообще будем дальше жить? Ведь это еще не конец разговоров, правда?»

Максон, как всегда, подошел с практичной стороны: «Подожди, Лисица, давай не будем забегать вперед. Родители приняли ситуацию, это уже большой шаг. А дальше – будем жить, как жили. Вместе решать проблемы, поддерживать друг друга. Ничего не изменилось, кроме того, что теперь они в курсе».

Он присел рядом и взял ее за руку, смотря в глаза с твердой уверенностью.

Максон предложил устроить небольшую посиделку, чтобы отметить окончание этого сложного этапа. Мы заказали пиццу, включили сериальчик и просто расслабились, наслаждаясь моментом. Я видел, как Кариха постепенно отпускает напряжение и начинает искренне улыбаться. Она была нашим центром, нашей связующей нитью.
Воздух в доме был наполнен напряжением, которое ощущалось в каждом движении, каждом взгляде. Карина, как всегда, была центром внимания, её присутствие наполняло пространство энергией, которую невозможно было игнорировать. Мы сидели на диване, её ноги в белых гетрах скрещены, а белая юбочка едва прикрывала её бедра. Майка, такая легкая, что сквозь неё просвечивали её соски, подчеркивала её соблазнительную фигуру.

Я сидел рядом, чувствуя, как моё сердце бьется чаще при одном только её взгляде. Максим был рядом с другой стороны, его мускулистое тело и слегка небритый вид придавали ему неотразимый шарм. Мы давно привыкли к тому, что в этом доме нет места стеснению. Ходить без нижнего белья стало для нас нормой, и сегодня не было исключением.

Моя рука, словно сама собой, скользнула по её бедру, направляясь к её сокровенному месту. В тот же момент рука Максона, на другой ноге, начала своё восхождение. Карина, чувствуя наши намерения, удобно устроилась, раздвинула ноги, предоставляя нам полный доступ.Её дыхание стало томным, а её тело напряглось в ожидании.

Я приспустил лямку её майки и прильнул губами к её соску. Она застонала, закатив глаза, её тело дрогнуло от удовольствия. Максим, не отставая, начал нежно ласкать её шею, его пальцы скользили по её коже, вызывая мурашки. Я приподнял её юбочку и нагнулся к её киске, моё дыхание смешалось с её стонами.

Мои пальцы, блестящие от её смазки, не давали мне покоя. Я захотел попробовать её на вкус. Мои губы коснулись её клитора, язык ласкал набухшие складки. Она была безумно возбуждающей, даже в своей домашней одежде. Ее белые гетры, юбочка и маечка, сквозь которую просвечивали её соски, создавали распутный образ, который был невозможно забыть.

Когда она немного пришла в себя, я переключил своё внимание на её соски. Нежно покусывая и облизывая их, я чувствовал, как её тело реагирует на каждое моё движение. Её стоны наполняли комнату, смешиваясь с нашими вздохами. Максим, не отставая, продолжал ласкать её шею, его пальцы теперь скользили по её ключицам, вызывая у неё дрожь.

Я, тем временем, углубился в её киску, мой язык и пальцы работали в унисон, доводя её до края. Её тело изгибалось, её стоны становились громче, а её руки вцепились в подушки дивана. Я чувствовал, как её возбуждение растет, как её тело напрягается, готовое взорваться от удовольствия.

«Медленнее», — прошептала она, её голос был хриплым от страсти. — «Я хочу, чтобы это длилось вечно».

Я улыбнулся, продолжая ласкать её соски, в то время как Максим прильнул к её кисульке, его губы и язык работали в гармонии с моими движениями. Я чувствовал её готовность, усилил свои ласки, его пальцы проникли глубже, вызывая у неё крик удовольствия.

«О, боги», — простонала она, её тело дрогнуло, а её глаза закрылись от наслаждения. — «Не останавливайтесь».

Мы не останавливались. Наши руки, губы и языки работали в унисон, доводя её до вершины за вершиной. Её тело изгибалось под нашими прикосновениями, её стоны наполняли комнату, а её аромат возбуждения окутывал нас, как наркотик. Максим, чувствуя, что она близка к оргазму, перешел к более решительным действиям. Его пальцы проникли глубже, его язык ласкал её клитор, в то время как я продолжал ласкать её соски, покусывая и облизывая их. Максон, не отставаясь, работал своими пальцами, доводя её до края.

«Я... я не выдержу», — прошептала она, её голос был едва слышен. — «Я...»

Её тело вздрогнуло, её стон заполнил комнату, а её руки вцепились в нас, как в последнюю надежду. Её оргазм был мощным, её тело дрожало, а её дыхание было прерывистым. Мы не останавливались, продолжая ласкать её, доводя её до новых вершин.Когда она наконец пришла в себя, её глаза открылись, и она улыбнулась, её взгляд был наполнен благодарностью и страстью.

«Это... Восторг», — прошептала она, её голос был мягким и теплым. — «Вы... вы невероятны».

Я улыбнулся, чувствуя, как моё сердце наполняется теплом. Максим также улыбнулся, его глаза сияли от удовлетворения.

«Это было... Вкусно», — сказал Максим, его голос был хриплым от возбуждения. — «Ты... ты просто потрясающая».

Карина улыбнулась, её взгляд был наполнен озорством.

«А что, если мы продолжим?» — предложила она, её голос был соблазнительным. — «Я еще не насытилась».

Мы обменялись взглядами, чувствуя, как наше возбуждение возвращается.

«Я думаю нам стоит воплотить желание бати. Ахаха», — начал я, — «Это была только разминка, пора делать всё по-взрослому».

Максим кивнул, его глаза сияли от предвкушения.

«Тогда давайте начнем», — сказал Максон, его голос был решительным. — «Я хочу, чтобы этот вечер запомнился надолго и не только».

Карина улыбнулась: «Не так же сразу мелких делать, пока только удовольствие», - её голос был соблазнительным.