Глава 4
– Я не надеялась на вашу поддержку! Но решение уже принято. Если вы не хотите, чтобы я жила у вас, так и скажите, – возмутилась я.
Бабушка Грейс уже неделю старается уговорить меня вернуться домой к отцу. Я каждое утро встаю в три утра, чтобы доехать до школы, и также обратно. Я знала, на что шла. Дедушка на моей стороне, но бабушке этого не показывает. Зачем ему лишние проблемы? Ежедневный поиск работы не приносит никакие результаты. Есть два варианта: работать допоздна, не возвращаясь домой, или работать после учебы без выполнения домашнего задания. В городе жить мне негде. Я в эти выходные ночую у Алекса и постараюсь найти квартиру на время, но придется сильно экономить. Те деньги, которые я украла у отца из сейфа, их хватит максимум на полгода.
– Мы дадим тебе денег, чтобы ты могла снять себе квартиру, но тебе нужно найти работу. Мы с дедушкой не сможем тебя постоянно обеспечивать, Оливия. Мы хотим только лучшего для тебя, – добродушный взгляд бабушки заставил меня поверить ей.
Может, не все так плохо? Нужно просто найти плюсы.
Дедушка постоянно старался развеселить меня своими шутками и историями. Бабушка почти все время проводила у себя в маленьком цветочном саду. Она выращивала хризантемы. Необыкновенные цветы. После нашего отъезда у нее появилось больше свободного времени, и она нашла в этом утешение. Я была маленькой и могла не уснуть - бабушка пела мне песенку. Это самое дорогое и ценное воспоминание, которое я помню за всю свою жизнь. Когда я заболела, лежала в больнице, бабушка пела мне песню. Она считала, что песня вылечит мое тело и душу, которое пострадало в следствии моей болезни. Это бесценно.
Это бесценно.
На следующий день я вновь встала рано, взяла с собой перекус и уехала в школу. Сегодня утром было необыкновенно прохладно, но вскоре серые тучи сменились теплым солнышком, которое не уходило еще пару часов. Мои уроки закончились.
Алекс ждал меня дома у ПРОТИВНОЙ МЭДИСОН. Он ведь сказал, что у них ничего серьезного. Что же поменялось с тех пор? Они уже строят планы на будущее? Придумали имена детям? Меня не должно это волновать. Я знаю. Я эгоистка, раз думаю только о себе.
Плевать.
Я припарковалась рядом с машиной Вильяма. Он дома. Прекрасно. Господи, сначала я думаю об одном парне, потом о другом. Оливия, очнись! Тебе никто не нужен. Ты сильная и независимая женщина, которая способна обеспечить себя сама. Любовью же я не могу.
Проехали.
Я сидела за обеденным столом, ища работу на просторах Интернета. Алекс и ПРОТИВНАЯ МЭДИСОН над чем-то смеялись, смотря телевизор. Я старалась не обращать на них внимания и не передразнивать девушку про себя.
Зачем я приехала? Чтобы послушать противный смех ПРОТИВНОЙ МЭДИСОН?
– У меня для тебя предложение, – привлек мое внимание проходящий мимо Вильям. На нем белая рубашка, обтягивающая его грудь, темно-синие брюки и черные лакированные туфли. Волосы аккуратно уложены назад. Он наливал что-то себе в стакан, не обращая на меня внимание.
– Я слышала его, когда я здесь была в прошлый раз. И нет, я не согласна, – проговорила я, не отрываясь от просмотра вакансий.
– Ты все еще помнишь это? Значит, я был прав, когда говорил, что т...
– У тебя все равно не найдется работы, которая будет подходит подходить по условиям, – перебила его, показывая средний палец и ехидно смеясь про себя.
– Мне требуется помощница, – посмотрел он на меня со своей очаровательной улыбкой, – которая красивая, очаровательная и умеет врать.
– Ты меня плохо знаешь. Очень. Мне всего восемнадцать лет, а тебе лет сто... Ты меня считаешь красивой и очаровательной? – взглянула я на него со своей завораживающей улыбкой.
– Вообще-то я всего на год младше Алекса. Нет, ты просто выглядишь невинной и беззащитной. И поверь, мне достаточно того, что я знаю о тебе сейчас, – выпил он немного из стакана.
– Что входит в услуги помощницы? – заинтересовалась я, складывая локти на стол.
– Твоя работа состоит в том, что ты помогаешь мне. Только ты работаешь неофициально. Я плачу тебе зарплату и предоставляю место проживания, – смотрел на меня, наливая себе еще в стакан воды.
– Будешь заставлять меня делать то, что будет позорить или унижать меня - я уйду. Будешь шантажировать меня - я уйду. Будешь заставлять меня делать что-то насильно - я уйду. Будешь домогаться - я уйду.
– Здесь не ты ставишь условия! – спокойно сказал он.
– Тогда я не буду работать у человека, который не соглашается на условия работника, – вновь устремила свой взгляд на экран ноутбука, заскучав.
– Завтра, в семь утра, без опозданий у меня в офисе. Адрес я тебе пришлю на твой пейджер, – крикнул он при выходе из дома.
Предложение о работе? Меня Вильям не интересовал, но к чему парню предлагать работу, когда есть более квалифицированные работники. Я выбежала за ним, пытаясь уловить смысл его слов.
– Подожди! Но мне негде жить, а без опозданий у меня не получится.
– Любая комната этого дома в твоем распоряжении, – проговорил он, надевая очки и поворачиваясь ко лицом.
– Я не могу здесь жить. Вообще не могу взять с тебя помещение, где я буду жить. Смогу я только завтра не прийти утром, а приеду сразу после школы.
– Оденься посерьезнее, – ответил он, садясь в машину.
Не могу в это поверить. Я согласилась на работу помощницы. У Вильяма. Боже, я иду прямо в руки к Люциферу.
«Дорогой Санта,
Существуешь ты или нет сейчас не важно. Дай мне терпения. И пусть я спокойно доживу до Рождества.
Твоя постоянная, О.Х.О. Уильямс»
Да, нехорошо судить человека по обложке. У него даже аура не как у всех, черная как уголь.
Боже.
Главное, что у меня теперь есть работа. Осталось решить проблему с жильем. Предупредив Алекса, я уехала в школу за документами и вещами. Странно было возвращаться туда.
Ребята перешептывались, смеялись и заглядывались, проходя мимо меня. С чемоданом я сидела в приемной, ожидая директора. Она долгое время сидит в кабинете, разговаривая с мужчиной. Ни прошло и получаса, как она разрешила мне войти. Все с той же прической, когда я уезжала, и в том же фасоне серый костюм. Мисс Хадсон любезно поприветствовала и предложила сесть на диван.
– Я понимаю, Оливия, у тебя тяжелые времена, но стоило твоему отцу предупредить меня, что ты не появишься в школе еще какое-то время.
– Я хочу забрать документы из школы! – выпалила я, стараясь смотреть ей прямо в глаза. – Отец подписал заявление об уходе. Я заберу документы и с этим будет покончено.
Она выпалила на меня глаза.
Да, мой отец ничего не подписывал, да он вообще не знает мой план. Я подделала подпись. Этому я научилась в шестнадцать лет. Помню, когда у меня заканчивались деньги на наркотики, я выписывала себе чек на небольшую сумму, чтобы никто не заметил их пропажу.
– Ты же понимаешь, что сейчас начало учебного года? – насмехаясь, спросила она.
– Вы думаете, я дурочка? Это легче, чем сделать домашнюю работу по философии. Все уже решено, и Вы не сможете переубедить отца. Все легче, чем кажется, – с облегчением высказала я.
По пути домой я обдумывала все: работа, переезд в город, новая школа, собственная квартира.
Школа, которую я нашла пару дней назад, показалась обычной государственной школой. Именно в такую я и хотела пойти. Завтра мне проведут экскурсию, покажут кабинеты и территорию школы. Также дадут мое расписание и ноутбук для учебы. Директором в этой школе оказался мужчина, мистер Уинстон. Он приятный мужчина, которому далеко за сорок. Он постоянной шутил и благодарил меня за выбор этой школы. Он выглядел как человек, у которого статистическая зарплата, жена и пару детей. Мистер Уинстон не выглядел каким-то усталым, как все, а более переполненный эмоции словно подросток.
Я подделала документы. Я буду учиться под другой фамилией. Не могу же я ходить по коридорам и быть под прицелом назойливых учеников. Люди дружили со мной из-за известности моих родителей. Это так надоело, что я решила, что больше не буду допускать такие ошибки, из-за которых страдаю и не могу найти настоящих друзей.
Я долго не жила в городе. Кстати, я вообще не жила в городе. Первые тринадцать лет я жила с бабушкой и дедушкой, затем мы жили в небольшом домике за город с родителями, потом переехали в дом, в котором сейчас живет отец. Как странно. Получается, я никогда не жила в городе. Разумеется, я приезжала туда, но не жила. Не знаю культуры, шума машин, криков соседей и опасных районов, где можно обхитрить продавца, где люди отдыхают и какие места являются святыми для коренных жителей, где не увидишь туристов.
Возможно, мне страшно.
Мне страшно. Да.
Жить совершенно одной — это такой большой шаг вперед. В неизведанное. В неизвестность. Шаг на пути к взрослению. Хотя, к какому взрослению? Я совершенно безответственна. Я знаю, что да как, но не знаю. Этот момент должен был когда-то произойти.
По пути в другое учебное учреждение я позвонила риелтору, который давал в аренду квартиру, подходящую мне. Она была недалеко от моей работы и от школы.
За окном уже начинало темнеть, солнце уходило за горизонт. Действительно, закат — это доказательство того, что конец может быть красивым.
Добравшись до кровати, я сразу рухнула на подушку и уснула тут же.
***
Быстро переодевшись в туалете офиса, я поскакала на каблуках к лифту. Я подумала, что в первый день нужно выглядеть строго, но не сильно, поэтому на мне темно-синие брюки, которые, слава Богу, не помялись у меня в сумке, и белая, кашемировая кофта с открытыми плечами. Боже, стоит скорее переезжать в квартиру.
Я сильно перенервничала, поэтому меня стошнило в сумку секретарши. Я сотню тысяч раз извинилась перед ней и зашла, постучав, в кабинет моего босса.
– Опоздала на две минуты, – заметил он.
Не отрываясь от монитора компьютера, парень предложил сесть. Я послушалась и села на кресло напротив стола. Я постаралась незаметно понюхать пахнет ли у меня из рта.
– Лифт медленно поднимается, – упрекнула я.
– Может просто кого-то вырвало? – любопытно спросил он.
Точно, он видит все через стеклянные стены, которые чистые как слезы. Боже, я не думала, что смогу в первый же рабочий день так опозориться. Стараясь успокоить внутреннего демона, который во всю смеется надо мной, и не смотреть на него, скрывая свое смущение, я уставилась на вид из окна. Прекрасный вид на практически весь город можно увидеть через панорамные окна кабинета. Наверное, везде такие окна в здание.
– Какие планы на сегодня? – поменяла тему я.
– На сегодня забронируй столик на семь вечера на двоих и все.
– Хорошо... – спокойно сказала я. – Может будут еще какие-то пожелания? Может быть на завтра?
– Да! Ты идешь со мной на ужин. Сегодня! – уточнил он, впервые взглянув на меня.
– С чего Вы взяли, что я соглашусь? – возмутилась я.
– Во-первых, я твой босс. Во-вторых, твой рабочий день заканчивается в девять часов. В-третьих, ты начала работать только в пять часов вечера, – приметил он как будто готовился.
– Что насчет завтра? – продолжила я, не показывая своего недовольство.
Вильям дал мне пару направлений, которые помогут мне больше разобраться в системе их работы, и рассказал о встречах, которые следует назначить, также напоминать о его встречах. Мы договорились о том, что я не буду работать с самого утра, но буду выполнять все поручения. Парень отправил меня к секретарше по стандартным заполнениям бумаг.
Да, я работаю неофициально, но документы по технике безопасности я обязана подписать. Девушка лет двадцати с возмущение и осуждением смотрела на меня. Она протянула мне ноутбук, за которым я должна работать как в офисе, так и вне, и микронаушник, помогающий мне организовывать встречи.
Я долго работала в своем кабинет, не замечая время. Проверяла все договора и другую бумажную волокиту.
– Ну думал, что у тебя будет такое рвение к работе, – испугал меня голос.
– Надо же оправдывать свою зарплату! – усмехнулась я, собирая вещи. – Можно вопрос?
Мы прошли к лифту, который открылся перед нашим носом.
– Ты его уже задала, – возразил он, нажимая на кнопку лифта.
– Как долго я смогу здесь проработать?
– Пока я не затащу тебя в постель, – заулыбался он.
– Хорошо, – усмехнулась я, стараясь не разозлиться. – Можешь долго не ждать. Если ты решил, что легко могу отдаться тебе, ты прав... Тогда я смогу избавиться от тебя.
– Не строй из себя скорбевшую дочь, Оливия, – повернулся он ко мне, – ты ведь двуличная, продажная и лживая девушка, как все. Оливия Уильямс легко раздвинет свои ноги ради дозы.
В глазах застыли слезы. Как он может такое говорить? В ладони отозвалась боль, оказавшаяся от удара с его щекой. Я не смогла дальше смотреть на него, выбежала на улицу. Легкий ветерок обдал лицо, проясняя мысли.
С чего он решил, что я получаю наркотики за секс? Мне так обидно, что люди такого мнения обо мне. Хотя, чего я могла ожидать с таким поведением? Я постоянно грублю и взрослым, нерационально поступаю и безответственно себя виду.
Когда у меня была зависимость, я убегала из дома, могла не появляться сутками дома, в хлам напивалась и вела себя вызывающе, вступала в драки и продавала наркотики. Те полтора года были самыми мутными. Я фактически ничего не помню. Просто выпали моменты из жизни. Я помню какие-то отголоски, но могу сомневаться в их правдивости.
Мне безумно стыдно за это.
Я приходила на важные мероприятия в тумане. Мне было весело в тот момент. Я считала, что это выход из ситуации. Принимать наркотики — это одно из решений по избеганию проблем. Люди могут со мной поздороваться на улице, упоминая какую-то убойную тусовку, но я их совершенно не помню.
Я просидела в машине около получаса, захлебываясь от слез.
Почему меня это так задело? Наверное, потому что это правда. Я действительно могла сделать что угодно, чтобы получить хоть грамм кокаина или что-то подобное, но я не раздвигала ноги. Никогда. Ни за что. Не по своей воли.
Я сама не ожидала от себя такой реакции.
«Ты ведь двуличная, продажная и лживая девушка, как все». Его слова отзываются у меня в голове, заставляя пролить больше слез. Двуличная – неискренняя. Неискренняя. Неискренняя. Я так боюсь своих чувств, что отталкиваю. Я боюсь, что меня предадут. Что попользуются и выбросят, как игрушку.
Продажная. Меня можно купить? Действительно. Я лучше выберу деньги. Это ценнее в нашем мире сейчас, чем другие вещи или чувства. Я предложила отцу купить мне машину, чтобы он не увидел меня больше никогда. Я бы навсегда уехала, путешествовала бы по миру.
Лживая. Я ненавижу ложь. Почему ты не можешь сказать правду? В любом случае ты ранишь человека. Да, можно солгать, но не по-крупному же. В судах с присяжными, родителям, на работе. Да, мы можем не договаривать, но мы же не врем.
Не думала, что все эти слова будут использоваться в одном предложении с моим именем.
В течение часа я разместилась в мотеле на одну ночь, потому что не было сил ехать домой, поужинала и съездила в дом. Я взяла некоторые вещи, которые мне были необходимы, и выписала чек на $5,000. Боженька меня накажет за мое воровство. Я чувствую, что долго не смогу проработать помощницей Вильяма. Мне еще надо рассчитаться с секретаршей, в сумку которой меня стошнило. Дома никого не было даже обслуживающего персонала.
Ночь я фактически не спала. Сначала я искала вторую работу, чтобы оплачивать жилье, затем я не смогла уснуть из-за эмоционального дня. Я уснула, периодически просыпаясь, но ненадолго.
Решив не тратить время, я собралась на работу и выехала из номера.
***
– Моей малышке вновь сделали больно, – произнесла моя копия, подбирая осколки стекла, – кто этот человек, Алекс?
– Может ты посмотришь какие здания начали строиться? Или не достроились? – спросил парень, помогая мне.
Я оглянулась. Некоторые здания перекрывали вид других, поэтому было не понятно какие начали строиться, смотря с одного места. Стоит потом прогуляться.
– Как складывается твоя жизнь, друг мой? – поинтересовалась я, надевая перчатки, чтобы не пораниться.
– Я скучаю по тебе все чаще. Не могу не перестать думать о сестре. Мы продвинулись на один шажок.
Я радостно похлопала в ладоши и лучезарно улыбнулась.
– Я так рада за тебя. Вы нашли опекунов, не так ли?
– Непременно... Думаешь она перестанет взрывать стеклянные шары? – обратил внимание парень на стекло, которое разбросано по всему миру.
Все жители собирали его не впервые. Такое случается, когда меня ранят, делают больно морально. Стекло разлетается на меленькие и большие кусочки. Мы стараемся собрать все осколки, чтобы было легче, и плавим их, делая из него элементы декора. Из некоторых не получается сделать украшения, так как они слишком тугоплавки, и мы оставляем их в стекольном хранилище, напоминая о ситуации.
Мы с Алексом пошли прогуляться, высматривая новые постройки.
Нашли. Из поликарбоната. Защищает от ветра, урагана и дождя, но под напором сломается. Имя плохо видно – пытается выгнать из головы. Действительно, часть здания обрушилась, не успев построиться. Стоит смести песок, постараться помочь себе отпустить ситуацию. Мы принялись убирать песок, сметая его в озеро. Там он прекрасно растворялся.
– Какие твои планы? Вы собираетесь с ПРОТИВНОЙ МЭДИСОН сыграть свадьбу? Родить детишек? – спокойно спросила я.
– Мы давно встречаемся. Намного, чем ты думаешь! – ответил парень, элегантно помогая мне спуститься на землю с возвышенности.
– Что же вынудило тебя держать это в тайне? – усмехнулась очаровательная копия меня.
– Мои чувства к тебе... – тихо ответил парень. – Я чрезмерно уважаю тебя и не хотел потерять нашу дружбу. Я помню, когда ты ревновала меня к Эмме, – упомянул он свою бывшую, – и мы отдалялись друг от друга с каждым днем.
Я взглянула на него. Он выглядит расстроенным, держа руки за спиной. Он знает. Знает кто причина стеклянной боли, взрыва. Я поняла это, когда Алекс не ответил на мой вопрос, заставляя меня поискать, задуматься и постараться над этим.
– Мне жаль, что заставляю тебя, друг мой, быть ничейным. Я не хочу быть препятствием для отношений, Алекс, – по-ангельски отвечаю, гладя большим пальцем его щеку.
– Нам стоит продолжить убираться, вскоре стемнеет, – друг убрал мою руку, отводя взгляд и меняя тему.
Я смутилась, но послушалась, продолжая размышлять над его словами. Может мне стоит отпустить его? Не держать его в своих цепях. Дать ему глоток свободы. Быть более милосердной по отношению к нему.
– Мой дорогой Алекс, расскажи о причине моих страданиях. Какой он? Она?
– Оливия, ты ведь знаешь кто он. Ты пытаешься его забыть, но при этом не винишь его в своих поступках. Этот парень не такой сложный каким кажется, дорогая. Не суди книгу по обложке, – посоветовал друг, сгребая остатки песка в ведра.