Изменившие Судьбы

— Ну-ка, расскажите, что там у вас было интересного? — спросил старший из братьев Ван, закинув руку на плечо Цзян Чэна.

— Вино хоть принесли? — улыбнулся Не Хуайсан. Цзян Чэн, словно собака, зарычал, скинул чужую руку с плеча и отсел подальше, насколько ему позволяло положение на кровати. Вэй Ин под боком застонал в подушку, лёжа на животе.

Когда они вернулись из Цайи, была уже ночь. Лань Усянь проводил братьев до их комнат и дал несколько мешочков с травами, посоветовав попрактиковать передачу ци. После купания в воде, пропитанной тёмной энергией, в тело Вэй Ина, конечно же, попали вредоносные сгустки, которые мешали протоку светлой энергии. Цзян Чэн обязался следить за его лечением и, после того, как откланялся перед Лань Усянем, тут же утянул шиге на кровать, чтобы, положив руки на спину, постепенно вливать светлую ци. Их планам помешали нарушители, ввалившиеся в комнату спустя лишь пару мяо, которым не терпелось услышать подробности охоты.

— Пошли к гую! — злился Цзян Чэн, но кто бы стал его слушать. Не Хуайсан взмахнул веером и протянул ему небольшой мешочек, ароматно пахнущий травами.

— Не скаль зубы и лучше завари чай. Это поможет разогнать светлую энергию и улучшить работу золотого ядра.

Цзян Чэн в удивлении вскинул брови и медленно принял подарок. Выглядел он ещё очень неуверенно, но Не Хуайсан подтолкнул его тычком в бедро и помог подогреть чайник с помощью талисмана и заварить травы.

— Откуда ты...

— Я знаю всё, — таинственно улыбнулся Не Хуайсан. Но уже через мгновение он улыбнулся и снова принялся расспрашивать, — Ну, как прошла охота?

— Да какая из этого охота, — невнятно промычал Вэй Ин в подушку, прежде чем перевернуться на бок. В комнате трепетал свет свечи, и витал аромат свежих трав, и он зевнул, — Мы больше бежали из лап Бездонного омута.

— Бездонного омута?! Вау, вы вживую его видели?! — Ван Шанюань охнул, в глазах его заплясали огоньки.

— Он его на дно и утащил, — качнул головой Цзян Чэн на больного.

Больной лежал бледный и уставший, после долгой поездки (Лань Усянь настоял, чтобы они поехали на лошадях, по состоянию здоровья Вэй Ина. И как бы последний не упрямился, двое против одного — перевес был не в его сторону). Ван Пэйфен присвистнул и потребовал подробный рассказ. Вэй Ин, видимо, устал молчать, раз продолжал рассказывать, изредка переводя дух. Голос его был немного хриплый и тихий. Но слушать его было приятно, так как несмотря на обстоятельства, он умудрялся поддерживать интерес к рассказу. Цзян Чэн тем временем, по указаниям Не Хуайсана, разлил чай по чашкам, для себя и Вэй Ина, и подал шиге его лекарство. Чай был очень ароматным и вкусным, Вэй Ин медленно вкушал и уже чувствовал, как ему становится заметно легче.

— Откуда у тебя такие травы, Не-сюн?

— Взял немного у даге. Для нашего самосовершенствования, в ордене Цинхэ Не, часто необходимо "разогревать кровь", такой чай отлично помогает перед тренировками.

— Очевидно, тебе он ни к чему, — хмыкнул Ван Пэйфен, его младший брат рассмеялся, — Зачем взял с собой?

— Чтобы продать, конечно! Найдётся ведь кто-то из учеников, кто захочет обменять шпаргалки на такой замечательный чай!

— А ты времени зря не теряешь.

— А то!

Они снова рассмеялись. Цзян Чэн принюхался к чашке. Запах был специфичный, сладковато-горький и острый, чем-то отдаленно напоминающий рыночные специи, которые смешивались и давали густой пряный аромат. Он сделал глоток, сразу почувствовав тепло, опустившееся по пищеводу в желудок. Золотое ядро гудением отозвалось в нижнем даньтяне. Это было приятно, как тёплое вино в свежую летнюю ночь. Цзян Чэн смаковал чай, пил медленно, наслаждаясь вкусом. Разговор рядом лился складным ручьём, голос шисюна, уставший, но радостный, задорные голоса братьев Ван и хитрый шёпот Не Хуайсана — его морило, он начал качать головой, уже не особо вслушиваясь в слова.

— ...А меч как вы нашли?

— Цзян Чэн его подхватил...

— ...Вау, вот это мастерство!

— Конечно, это же Первый Нефрит Гусу Лань!

— ...У Цзян Чэна нужно спросить...

— ...Чэн... Цзян Чэн! Эй, ты что, уснул? — его за плечо тряс Ван Пэйфен, заглядывая в глаза с хитрой улыбкой. Цзян Чэн скинул чужую руку и повёл плечом.

— Не сплю. Чего кричишь?

— Мы уже четвертый раз до тебя дозваться не можем. Что, так замечтался о Лань Усяне, что все мысли из головы убежали?

— Причём здесь Лань Усянь? — смущённо пробормотал Цзян Чэн, отставляя пустую чашку. Гости переглянулись и захихикали.

— А-Чэн, мы говорили о том, что Лань Усянь очень настойчиво предлагал купить тебе новый комплект одежды.

— Ну, купил же он не только мне.

— Ай, ты совершенно не романтик! — покачал головой Не Хуайсан. На него настойчиво шикнул Вэй Ин, а Цзян Чэн в недоумении нахмурился. Затем значение слов дошло до него и он гневно вскинулся.

— А ну, подите прочь! Уже комендантский час, я устал и хочу спать!

— Ладно, ладно, только не кричи, — умиротворяюще улыбнулся Ван Пэйфен и они вместе с братом вместе выскользнули за дверь. Не Хуайсан ещё повздыхал за своим веером, прежде чем тоже растворится в темноте коридора. Цзян Чэн обиженно расправил кровать и, отвернувшись к стене, попытался заснуть. Вэй Ин на соседней кровати хихикнул.

— Шиди, не дуйся.

— Кто тут дуется?

Повисла тишина, в которой была слышна ночь за окном: дикие ночные птицы перекликались в лесу, сверчки пели в кустах, ученики Гусу Лань совершали обход. Орден был гораздо тише родного края, в котором не затихало ничего от заката до рассвета. Всегда слуху было за что зацепиться. Единственное, что было здесь таким же, по прежнему, родным, был шисюн, ворочающийся на соседней кровати. Которого сегодня он мог потерять.

Это простое, но страшное откровение совершенно испугало Цзян Чэна. На мгновение спёрло дыхание. Он действительно мог его больше никогда не увидеть? В голове всплыло воспоминание, как тело шисюна скрывается за толщей воды.

Крик застрял в горле. Сердце бешено стучало в груди. Не думая ни о чём, Цзян Чэн бросился вниз, следом за братом. Но чьи то руки резко схватили за воротник. Саньду ушёл из под ног, но поперёк груди его обхватили чужие руки с белыми рукавами, не давая упасть в пучину воды.

— Пусти! Там Вэй Ин! — Цзян Чэн брыкался, пытаясь выбраться из хватки, но его, конечно, не отпускали, продолжая удерживать на весу. Голос Лань Усяня раздался над ухом, перебивая свист ветра.

— Успокойся, Цзян Ваньинь!

— Пусти!

Лань Усянь сильнее сжал юношу, прижимая дрожащее тело. Цзян Чэн сорвался на крик, но наконец перестал пытаться освободиться, повиснув на чужих руках. В горле встрял горький ком, глаза застлали слёзы.

— Пусти.

Его осторожно опустили на Саньду, но продолжали держать за запястье, будто боясь, что он снова захочет бросится в воду. Он хотел, очень хотел! Но обеспокоенный взгляд Лань Усяня отрезвил, капли ударили по лицу мелкой моросью и остудили пыл. С уже здоровой головой, Цзян Чэн медленно опустил голову и тут же едва не упал, почувствовав облегчение. Вэй Ин стоял на одном мече с Лань Сиченем, и пусть выглядел утомленным, но живым. Потому он не стал сопротивляться, когда его уверенным движением потащили за собой, а вскоре и вовсе, придерживая за плечи, повели вперёд. Цзян Чэн вовсе не был уверен, что смог бы держаться на мече прямо. В последний момент он резко вспомнил о Люэин и резко обернулся — меч завис в воздухе, над тем же местом, где упал в воду Вэй Ин. Цзян Чэн вывернулся из хватки и, пока Лань Усянь не успел снова перехватить его, успел взять чужой меч. Лань Усянь понимающе кивнул.

— Нам нужно поспешить.

И они ускорили ход, как можно дальше улетая от бушующего Бездонного Омута.

***

Следующая неделя была наполнена запахами лекарственных трав, благовоний, холодом горного источника в глубине скал ордена и музыкой, пропитанной светлой ци. У Цзян Чэна уже голова шла кругом от того количества энергии, которое он впитывал едва ли не столько же, сколько и Вэй Ин, став невольным соучастником лечебных процедур. Вместе с усталостью от лечения, Цзян Чэн невольно подметил странное отношение со стороны Лань Сиченя к Вэй Ину. Было сложно выразить словами те эмоции, мелькавшие во взгляде Первого Нефрита по отношению к брату, но Цзян Чэн мог сравнить их с преданной тоской щенка, провожающего хозяина до двери. Это было даже не столько странно, сколько подозрительно. Ещё более подозрительным стал визит Лань Сиченя, сразу после выхода от целителей. Он попросил компании Вэй Ина и Цзян Чэн не стал им мешать, направившись на облюбованное место — беседка, стоящая под скалой в отдалении сада. Здесь было спокойно и умиротворённо. Подозрения не оставили его, но мысли невольно улетучились, стоило заслышать знакомую флейту.

Мелодия лилась ручьём, нежная и спокойная, без яркой и густой светлой энергии, которая уже сдавливала легкие не хуже цепей. Музыка Лань Усяня была легкой и нежной, словно касания летнего ветерка. Цзян Чэн надолго ушел в свои думы и не сразу среагировал, когда флейта затихла.

— Цзян Чэн, как себя чувствуешь?

Цзян Чэн невольно дёрнулся, чем вызвал неприкрытый смешок Лань Усяня. К новому обращению он привык столь же быстро, как и к чужой компании. Общество юноши очень быстро стало таким же привычным, как и Вэй Ина. Он первым предложил называть себя по первому имени, чувствуя неловкость от слишком фамильярного отношения и ласковых слов.

— Уже намного лучше. Спасибо.

— Не за что.

В последние дни Цзян Чэн страдал от головных болей. Лекарь сказал, что это нормально: воздействие с темной ци, пусть и в небольшом количестве, может негативно сказаться на молодом организме, а стресс после и длительное лечение могут действительно вызвать головные боли. Лань Усянь сразу нашел решение проблемы: он играл на флейте, помогая отвлечься, и не напитывал музыку энергией. Это значительно улучшило самочувствие Цзян Чэна.

Со стороны Лань Усяня раздался усталый вздох и Цзян Чэн наклонил в его сторону голову.

— Рад, что могу хоть чем-то помочь. Мне очень жаль, что пришлось втянуть вас с братом во всю неразбериху с Бездонным Омутом.

— Мы сами согласились пойти, в этом нет твоей вины.

— И всё же... Мне правда жаль.

Цзян Чэн кивнул. Он не хотел продолжать спорить, ведь знал, что это бесполезное занятие с Лань Усянем. Он был тем ещё упёртым бараном. Даже Милашка была не настолько упряма по отношению к воде, как был упрям он. Можно было часами спорить о какой-то мелочи, и всё равно Цзян Чэн сдавался, не решаясь возражать старшему. Зато Усянь ходил довольнее некуда. Вот и сейчас улыбался и смотрел прямо в глаза.

"Красивый," — мелькнуло в голове, и Цзян Чэн засмотрелся. В глазах напротив переливалось расплавленное серебро и плясали смешинки. На светлой коже прыгали солнечные зайчики, в волосах играл лёгкий тёплый ветерок. И улыбка у него, ласковая, искренняя, как солнце. Он и сам как солнце, так же вышел из-за туч в мрачном и холодном Гусу и осветил жизнь Цзян Чэна.

От подобных мыслей он стушевался и густо покраснел, отвернувшись и наливая себе ещё чая. Лань Усянь принёс целый сервиз, с ароматным чаем, который оказался очень вкусным.

"Заботливый," — снова промелькнуло и Цзян Чэн прикусил щёку изнутри, от чего невольно закашлялся.

— Всё хорошо? Ты поперхнулся? — тут же вник Лань Усянь, но отвлёкся на посторонние звуки.

В стороне послышалось шуршание. Юноши обернулись. Они сидели в беседке, скрытой от посторонних глаз за густой кроной деревьев и лиан, спускающихся со скалы, потому можно было только по звуку шагов догадаться, что кто-то приближается. Шаги оказались очень знакомы Цзян Чэну и тот невольно улыбнулся, вставая с места.

— Цзян Чэн, ты тут? — спросил Вэй Ин, уже вынырнув из-за куста, — А, Лань Усянь, — он вежливо ему поклонился.

— Что-то случилось?

— Господин Фан хочет проверить твои меридианы.

— Опять?! — вскочил в раздражении Цзян Чэн, но, почувствовав на себе удивлённую пару глаз, стушевался, — Вчера утром всё было хорошо.

— Он беспокоится, что ты вечно переливаешь мне светлую ци.

— Ты делаешь что?

Цзян Чэн вздрогнул. Теперь с двух сторон на него смотрели возмущенные взгляды. И Лань Усянь, и Вэй Ин, очевидно, были не рады этому факту. Но что ему оставалось делать? Он не мог просто оставить своего шисюна, своего шиге, в беде и смотреть, как тот мучается от холодной иньской ци по вечерам. Поэтому да, он переливал ци. Лань Усянь и сам советовал передачу (пусть переливание совершенно отличается по своим свойствам, потому что заклинатель не только передаёт, но и забирает себе поток чужой энергии), так почему они так на него смотрят?  Да и что ему будет?

— Приступы искажения ци, при неправильном потоке энергии. И головные боли от частых переливаний, — недовольно ответил Лань Усянь, сведя брови к переносице. Цзян Чэн вздохнул. Он сказал это в слух? — Я провожу тебя к господину Фан.

— Не надо...

— Спасибо, Лань Усянь, я премного благодарен за заботу о моём шиди, — Вэй Ин вежливо поклонился. Когда Цзян Чэна, подхваченного под локоть, повели к целителю, тот метнул очень выразительный взгляд, выражающий полное возмущение этому предательству.

Когда шаги затихли, и Вэй Ин остался один в тишине беседки, он вздохнул и проследил взглядом за хрупкой бабочкой, усевшейся на краю чаши с чаем.