Пыль на старой книге и блог, Часть 10
Перемирие, скрепленное голубиным страхом, оказалось хрупким, как первый ледок на луже. Мы не воскресили прежнюю войну с утренними выпадами, но и не приблизились. Просто...существовали. Как два острова в одном океане роскошного пентхауса, изредка обменивающиеся нейтральными сигналами.
- Кофе готов? - его утренний ритуал.
- В кофемашине, - мой стандартный ответ, без сарказма, но и без теплоты.
Кивок. Благодарность, высеченная из гранита.
Иногда я ловила его взгляд, когда он думал, что я не вижу. Не холодный расчет, а что-то вроде...исследования. Как будто я была сложным отчетом, который он не мог до конца расшифровать. И я ловила себя на том, что тоже изучаю его. Как он трет переносицу, когда устал. Как его палец автоматически выстукивает ритм на столе, когда он сосредоточен. Как однажды вечером, проходя мимо гостиной, я увидела его спящим в кресле. Планшет соскользнул на колени, лицо без привычной маски - уязвимое, почти молодое. Я стояла минуту, затаив дыхание, прежде чем тихо ретировалась. Это зрелище было опаснее любой ссоры.
А потом я нашла Книгу.
Убираясь в огромной, практически пустой гардеробной, я заметила что-то на верхней полке, за коробкой с его старыми университетскими дипломами. Не глянцевый альбом по искусству, не дорогое подарочное издание. Старая, потрепанная книга в мягком переплете. Название стерлось. Любопытство пересилило осторожность. Я достала ее.
Это оказался сборник фантастических рассказов. Старых, советских. Зачитанных до дыр. На форзаце детской рукой было выведено: «Дэмиен. К. Хранить вечно!» Сердце почему-то екнуло. Я машинально открыла на случайной странице. Выпал пожелтевший листок. Не записка. Чертеж. Схема какого-то нелепого, футуристического робота, явно нарисованного ребенком. Подпись: «Робот-Защитник. Модель Кроу-старшего».
Я стояла, держа в руках этот кусочек чужого, такого неожиданного детства. Дэмиен Кроу, «ледяной король», поглотитель компаний, в детстве мечтал о роботах-защитниках? Рисовал их? Хранил книжку как зеницу ока? Это не вязалось с образом бездушного монстра. Это было... трогательно. И страшно. Потому что каждый такой кусочек делал его человеком. А человека мне ненавидеть становилось все труднее.
Я аккуратно положила книгу и рисунок обратно, стряхнув невидимую пыль. Но пыль осела на мои мысли. Кто он? Что сломало того мальчика с рисунком робота? Может, ответ был в той самой музыке, что я слышала из его кабинета? В ночных бутербродах? В страхе перед голубями?
Я больше не роняла его кружку нарочно. Даже подлила ему кофе однажды утром, когда он задумался. Он взглянул на меня удивленно, кивнул. Ни слова. Но в воздухе повисло что-то новое. Неловкое, зыбкое. Как будто мы оба нащупывали почву под ногами на минном поле, зная, что одна неверная ступень - и взрыв неизбежен.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Чтобы не сойти с ума от этого нарастающего напряжения, от постоянного анализа каждого его взгляда, каждого жеста, я возродила старую идею. Анонимный блог. Не в соцсетях - на маленькой, тихой платформе для личных дневников. Назвала его «Хроники Золотой Клетки» (позже передумала на менее пафосное «Записки о Драконе и Медвежонке»). Под ником «Пленница Пентхауса».
Писала все. Безжалостно. Саркастично. О его кофейном ритуале. О правилах на холодильнике. О кофейном цунами. О нелепом ужине у Локхартов и моем «ангельском» образе. О голубином страхе. Даже о книге и рисунке робота (без деталей, конечно). Писала о своей растерянности, о том, как ненависть дает трещины. О том, как странно видеть врага уязвимым. О том, как пугает эта новая, незнакомая территория.
Это было катарсисом. Выпуском пара. Я выплескивала все свои противоречивые чувства в текст, приправляя тоннами самоиронии и язвительности. Не ожидала читателей. Но они нашлись. Сначала единицы, потом десятки. Люди оставляли комментарии: смеялись, сочувствовали, давали советы («Сбеги!»), спорили о природе «Дракона». Было...приятно. Как будто у меня появились невидимые союзники в этой странной войне.
Однажды вечером, после особенно тягостного молчания за ужином (мы обсуждали очередной светский раут - бал в честь чего-то бессмысленного), я зашла в блог, чтобы выплеснуть раздражение. Написала злой, саркастичный пост о «необходимости притворяться счастливой куклой среди кукол высшего света». Заключила фразой: «Иногда мне кажется, что мой Дракон сам превратился в самую красивую куклу в этой витрине безумия. И мне интересно - помнит ли он, что у него внутри когда-то билось живое сердце? Или он давно заменил его тикающим механизмом холодного расчета?»
Наутро я обнаружила новый комментарий. Не от обычных читателей. Он был длинным, язвительным, с леденящей душу логикой. И он был подписан: Хранитель Механизма.
«Уважаемая Пленница, - начиналось письмо. - Ваши наблюдения забавны, но поверхностны. Вы судите о сложном механизме по пыли на его корпусе. Сердце? Сердце - ненадежный, иррациональный орган, который лишь мешает эффективной работе. Расчет - вот истинный двигатель прогресса и гарант выживания. Ваш «Дракон», как вы его называете, прекрасно это понимает. Он не «превратился» в куклу. Он создал идеальную оболочку для достижения целей. Ваше присутствие в его клетке - лишь один из винтиков в этой отлаженной системе. Не обольщайтесь, думая, что видите трещины в броне. Это лишь иллюзия, которую вам дозволено видеть. Игра. Часть расчета. Не тратьте сантименты на механизм. Он их не оценит. Он их...не чувствует.»
Меня пробрало до костей. Это был не просто злой комментарий. Это было...слишком личное. Слишком точное. Словно кто-то прочитал мои самые потаенные мысли и сомнения и вывернул их наизнанку с убийственной холодностью. «Хранитель Механизма»...Кто это? Случайный тролль? Или...кто-то, кто его знает? Знает слишком хорошо? Или...Сам?
Я удалила комментарий, но слова впились в мозг, как занозы. «Иллюзия, которую вам дозволено видеть...Часть расчета...Не чувствует...» Я смотрела на Дэмиена за завтраком. Он читал финансовые новости, его лицо было привычно бесстрастным. Вдруг каждое его движение показалось мне отрепетированным. Каждый взгляд - просчитанным. А его редкие «человечные» срывы - ночные перекусы, музыка, страх голубей - вдруг обрели жуткий оттенок манипуляции. Что, если это все было игрой? Тонкой, изощренной игрой, чтобы сломить мою ненависть? Чтобы сделать меня более управляемой куклой?
Вера, едва начавшая теплиться, дала трещину. Ледяная стена между нами снова начала нарастать, и на этот раз она была укреплена ядом чьих-то (его?) слов. Я перестала замечать, как он трет переносицу. Перестала слышать музыку из кабинета. Я видела только Хранителя Механизма. И ненавидела его с новой силой - за то, что он, возможно, сыграл на моей слабости. За то, что заставил меня сомневаться в своем праве ненавидеть.