8 глава. пик и обрыв.
Дом Дамиана и Милада наполнялся вечерним уютом: кто-то смеялся на кухне, кто-то включил плейлист с лоу-фай битами. Запах пиццы стоял до самого потолка. Я услышала, как Брайт, лениво потягиваясь, сказал:
— Мари, сходи за Миладом, а? Он опять пропал куда-то. Скажи, что еда остынет.
Я кивнула и направилась по знакомому коридору. Комната Милада находилась в самом дальнем крыле дома, почти в тишине. Дверь была приоткрыта. Я уже собиралась постучать, но остановилась — как будто интуиция тянула за запястье: не заходи, подожди.
Внутри слышался приглушённый шелест, слабое потрескивание телефона. Милад сидел на краю кровати. Его волосы слегка растрёпаны, футболка закинута на стул. Он был в одних тёмных спортивных штанах. Его спина напряжённая, будто вся собрана в один нервный импульс.
Он что-то листал в телефоне. Я не сразу поняла — но когда экран отразился в зеркале, я увидела своё лицо. Свой образ. Один из косплеев.
Милад замер, уставившись на фото. Его рука опустилась ниже — и я поняла. В висках зазвенело. Я хотела отвернуться, уйти, но не смогла. Не потому что не хотела, а потому что что-то внутри меня застыло — не страх, не стыд. Желание.
Мои пальцы сжались на краю дверной рамы. Сердце билось в горле. Это была не игра. Это была жажда доказать себе — я способна быть его фантазией.
Он сидел на краю дивана, напряжённо сжимая пальцы, будто пытался удержать внутри всю бурю желаний.
Я видела, как сдержанность медленно сдаётся, превращаясь в едва заметное движение — лёгкое, почти незаметное.
Он пытался скрыть это, но я — как никто другой — могла прочитать каждый его жест.
Не выдержала. Осторожно, словно играя, я оперлась спиной о холодную стену и перевела взгляд на него.
Взгляд его был сосредоточен в фото, но пальцы медленно скользили под одеждой, и это не могло остаться незамеченным.
Инстинктивно я просунула руку в свои трусы — словно проверяя, могу ли я приблизиться к нему так же близко,
как он был близок ко мне в этот момент.
Я не успела осознать, как он вдруг оказался рядом. Без предупреждения, без слова,
он схватил меня за талию и буквально затащил в комнату.
Сердце подпрыгнуло в груди — неожиданность, тревога и... возбуждение смешались в одно.
И в этот момент между нами повисло молчание — не как неловкость. А как электричество перед грозой.
— Не хорошо подглядывать
тихо, с лёгкой ухмылкой сказал он, не отводя глаз.
Я покраснела до ушей, чувствуя, как топ сползает с плеча. Один сосок под ним неосторожно показался. Я с трудом пригладила ткань, стараясь выглядеть спокойно, но мои пальцы дрожали. Милад следил за каждым моим движением. Глаза его были тёмными, как ночь без звёзд.
Он наклонился, приблизившись к моему лицу. Его дыхание щекотало щёку.
— Хочешь?..
выдохнул он почти беззвучно.
Я не поняла сразу. Ответ вырвался машинально:
— Чего?
Он наклонил голову, снова взглянув мне в глаза, и я поняла. Себя. Он говорил о себе.
Молчание. Сердцебиение на разрыв. И всё, что я смогла — это осторожно дотронуться до его торса. Горячая кожа под пальцами. Чёткие линии мышц. Он чуть вздрогнул, будто не ожидал моего прикосновения, и выдохнул тихо, почти сдержанно. Я чувствовала — он на грани.
Он прижал меня к стене, не давая ни малейшего пространства для движения.
Я почувствовала холод бетона на спине, но жара его тела, прижатого ко мне, делала эту холодность почти незаметной.
Я вздрогнула от неожиданности, но глаза его — в них не было агрессии, только насыщенная глубина и сосредоточенность.
Он медленно поднял глаза и встретился со мной взглядом —
глубоким, пронизывающим, как будто хотел заглянуть в самую душу.
В тишине, наполненной напряжением, он наклонился и поцеловал мою шею.
Сначала нежно, с лёгкостью — но каждое последующее прикосновение губ становилось всё горячее, заставляя кровь стучать быстрее.
Его руки не заставили себя ждать — они скользнули внутрь моих трусов,
запускаясь глубоко и уверенно, вызывая волну жара, которая охватила всё тело.
Я не могла сдержаться — задрожала, дыхание стало прерывистым, а сердце билось, как безумное.
Он тихо спросил, почти шепотом:
— Ты такая мокрая... из-за меня?
Я попыталась ответить, но вместо слов вырвался тихий стон, который был настолько искренним, что сам меня удивил.
Он продолжал двигать пальцами, вызывая волны удовольствия, и я почти мгновенно достигла пика.
Я молчала. Звуки, которые вырывались из меня, были слишком громкими, учитывая, что за стеной находились наши друзья — и его, и мой братья.
Я старалась дышать ровно, сдерживать звуки, но это плохо получалось — желание было сильнее.
Он повернул меня к стене, не грубо, но уверенно. Его грудь прижалась к моей спине. Горячее дыхание вдоль шеи. Нос мягко скользит по коже, как будто он впитывал меня на вкус.
Его рука коснулась моей талии, сжала, опустилась чуть ниже. Я задохнулась.
И вдруг — голос снизу:
— Эй, Мел! Пицца, ты где?
крикнул Дамиан.
Мы замерли. Милад приложил ладонь к моим губам, чтобы я не выдала себя ни звуком. Я чувствовала, как его грудь тяжело поднимается и опускается.
Я осторожно лизнула его ладонь — специально. Он замер, чуть ошалев, но тут же отпустил, отстранился. Натянул футболку. Глаза всё ещё горели.
— Спускайся тоже
бросил через плечо с лёгкой, почти дразнящей улыбкой и ушёл.
Я стояла, не в силах пошевелиться. Он дразнит. Он не даёт мне упасть в него — но и не отпускает. Это не игра. Это не флирт. Это мы.
Я осталась одна с горячим следом его прикосновений.
Сердце ещё долго билось в бешеном ритме, а мысли метались между страхом быть услышанной и желанием повторить всё заново.
Внутри меня всё пылало — огнём, который нельзя было потушить.
Почему я так боюсь? Почему каждый жест, каждое прикосновение — словно испытание на прочность?
Но в то же время я жажду этого — жажду его.
И в глубине души знаю, что именно так я хочу быть с ним — в этом напряжении, в этой запретной близости.
Он вышел в коридор, чувствуя тяжесть происходящего.
Контроль — вот что всегда было его опорой. Но сейчас он понял, что потерял часть этой власти.
Её тело ответило ему молниеносно — сильнее, чем он ожидал.
«Она на пике за десять секунд...» — это не укладывалось у него в голове.
Он улыбнулся про себя, иронично и дерзко. Этот факт лишь подогревал его азарт.
Вызов друзей казался мелочью по сравнению с тем, что сейчас было между ними.
Он знал — эта ночь только начало игры, в которую он готов был играть без правил.
Милад спустился вниз, будто всё в порядке. Вроде бы. Он подмигнул кому-то, кинул шутку Дамиану про холодную пиццу, мол, «вы бы и без меня справились». Но внутри у него был пожар.
Он чувствовал, как пульс бьётся в горле. Рубашка, надетая в спешке, казалась тесной — как будто сковывала не тело, а мысли. В каждом движении чувствовалось напряжение, которое он отчаянно пытался замаскировать под расслабленность. Он сел на диван, взял кусок пиццы, но так и не начал есть. Просто держал в руке, глядя в никуда.
В голове — вихрь. Слишком яркий, слишком живой.
"Она видела. Видела всё."
Он вспомнил, как её взгляд задержался на его теле, как её пальцы коснулись его кожи. Тонкие, осторожные, как будто боялись разрушить то, чего не должно было быть. И то, как она посмотрела на него в тот момент, когда он спросил: «Хочешь?..»
Она хотела. Не просто тело. Меня. И я хотел её. Прямо там. Прямо сейчас. Всей кожей, каждой чёртовой клеткой."
Но он остановился.
И теперь, в этой тесной кухне, полной шума и разговоров, он ощущал её отсутствие, как физическую дыру в груди. Он вспоминал, как её дыхание становилось неровным, когда он водил носом по её шее. Как она дрожала под его рукой.
"Почему я остановился? Чёрт. Потому что она почти с Дамианом? Потому что я не должен?.."
Он прикрыл глаза. Внутри — нечто, что он не умел называть. Боль? Желание? Одержимость?
"Я начинаю завидовать своей рубашке, ангел... Хотел бы я, чтобы ты смотрела на меня хотя бы в половину так же, как тогда... Когда пальцы касались ткани на моей груди — так осторожно, так будто ты шила её сама. Я, блядь, почти потерял голову."
Он знал — это было не просто возбуждение. Это было чувство. Осторожное. Опасное. Почти смертельное.
И теперь он не мог развидеть её. Не мог «не хотеть». Не мог сделать вид, что всё в порядке.
Он поднял взгляд. Она как раз вошла в комнату. Улыбнулась кому-то, взяла стакан воды. Их взгляды встретились — всего на секунду. Но в этой секунде было всё. Тот самый вопрос без слов:
"Ты помнишь? Потому что я — да."
Он отвёл глаза, улыбнувшись краешком губ, но внутри всё билось в одну мысль:
"Игра началась. Теперь я хочу её не на уровне кожи. Я хочу её внутри своего мира. Чёрт возьми, Мари... Я уже принадлежу тебе."