14
Наконец-то спустя пять часов его поисков они в номере. После того, как он переодел младшего в его нежно-розовую клетчатую пижаму и потрепал мокрые волосы полотенцем, он лёг рядом с ним, разглядывая его лицо. Заплаканные красные глаза, обкусанные до крови губы, на которых, возможно, успели побывать капли алкоголя и сигаретный дым, и розовый блестящий холодный кончик носа. Вероятнее всего, он волновался не меньше его. А что насчёт Сынмина? Да он чуть сознание не потерял, сам знаешь. Сколько же успокоительных таблеток успело побывать в его глотке всего лишь за несколько часов. Взбудоражил все отряды своей охраны, ища Чонина по всем районам Сиднея. Умеет же он устроить бессонную ночь невинным людям. Чуть с ума не сошёл, чувствуя сердце в груди, которое бешенно колотилось все эти часы розыска. Оно всё ещё никак не может успокоится и прийти в нормальный ритм. С ним ещё и не такого натерпешься. Важное, что они нашли его, и он прямо сейчас утыкается в его грудь и прикрывает глаза, чтобы наконец-то поспать.
- Ты волновался? - сонно произносит он.
- А-то нет! Что тебя побудило сбежать из отеля, пока я на конференции? Чонин?
- Давай не сейчас, я спать хочу, - тот целует его в лоб, ощущая что-то не то.
- Ты какой-то горячий, Йена, - Сынмин убирает с глаз парня его волосы, чтобы видеть их полностью. - Я принесу термометр, измерей температуру.
- Я хочу спать, отстань, - вцепляется Чонин в воротник его лонгслива пальцами, словно маленький пушистый котёночек, который так и рвётся в объятия.
Да какая ему температура? Сейчас, честно говоря, абсолютно плевать на своё же здоровье, лишь бы отоспаться после тяжёлого дня, что весь провёл на улице в попытках спрятаться от него.
- Я хочу спать... - начинает он неосознанно нести полную чушь, закрывая глаза. - Давай заведём кенгуру и будем держать их в шкафу вместе с космическими тараканами? Я хочу быть пылесосом, Сынмин... Я люблю тебя.
Подождите, какое у него там последнее слово было? Ему точно это не послышалось? Он любит... его?! Что-то удивительное. У него точно жар. Срочно нужны таблетки.
- Нет, Чонин, я принесу термометр. Ты, скорее всего, заболел.
-Не-а... Спокойной ночи... - валится он из согревающих объятий старшего на подушку, окончательно засыпая.
Мда, спокойная ночь в пять часов утра. Ладно, пропустим. Сынмину бы самом сейчас хорошенько отдохнуть после всего этого стресса, паники и нервов. И это он делает, моментально отключаясь после мыслей про сон.
***
Шелковистые лучи рассвета, робко прокравшись сквозь неплотно задернутые шторы, ласково коснулись лица. Легкий ветерок, ворвавшийся в комнату сквозь приоткрытое окно, принес с собой свежесть утренней росы. В спальне царила умиротворяющая тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов на стене. В мягкой постели, укрывшись пушистым одеялом, нежилось тело, расслабленное после безмятежного сна. Сквозь сон, как сквозь толщу воды, пробивались звуки города - отдаленный гул машин, тихий шелест листьев деревьев, крики проснувшихся птиц. Они проникали в комнату, словно приглашение к новому дню, к новым приключениям, к новым открытиям.
Небрежно откидывает тёплое одеяло в сторону, после чего оно вовсе падает на пол. Видит перед собой парня, главного героя его тёплых сладких снов. Сынмин сидит на самом краю кровати, держится за голову. Хочет стать с ним ближе, сесть рядом с ним, успокоить его и сказать, что всё это дичь. Чувство огромной вины всё ещё не ушло. Словно ядовитая красная роза расцветает в самом сердце, пронзая его своими колючими шипами до крови и заставляя его обливаться ею. Она - призрачный гость, являющийся во сне, напоминая о долге. О его ране, которая никогда не заживет, если он не извинится прямо в эти минуты.
Чонин встаёт с кровати, подходит к нему. Недолго смотрит на него перед тем, как сесть на его колени. Обвивает шею своими холодными руками, смотрит прямо в его глаза.
- Всё, что я говорил тебе вчера - не правда, Сынмин. Прости меня, прошу.
Боится каждого его следующего вздоха и слова, от которого можно ожидать что угодно. Губы дрожат, нервное дыхание, нездоровые мысли в голове.
- Я знаю, малыш, знаю. Думаешь, я правда поверил тебе? Я ведь знаю, что ты не такой, - всё же, ему удалось смириться с тем, что никаких парней возле него той ночью не было. Да, это была глупая фантазия.
Младший совсем ума не прилагает, как продолжить этот серьёзный диалог. «Твою мать, я люблю тебя!» ‐ так и желает сорвать эти фразы с уст, проинести это вслух. Хочет, чтобы он узнал, что он не тратит свою любовь в некую бездну. Всё ещё боится, всё ещё как маленький влюблённый ребёнок. Волнуется насчёт его реакции, ибо это решение снова станет неосознанным и тупым.
- Мир?
- Мир... Только вот скажи мне одно, откуда у тебя в кармане были сигареты? Где ты их взял?
Как же он опять умудрился стать замеченным? Не умеет он думать, мозги у него никак не хотят работать.
- У тебя взял.
Ухмыляется. Целует его в щёку, как он и желал в данный момент.
- Курить это плохо. Тем более в таких количествах, как сделал это ты.
- Ты даже не будешь меня ругать за то, что своровал у тебя?
- Воровство это в любом случае плохо, но я, пожалуй, закрою на это глаза в этот раз. Не кури больше, не порть своё здоровье.
Их взгляды встречаются на губах друг друга. И лишь одно желание - прикоснуться к ним. Начать что-то более страстное, что-то более манящее. В конце концов сделать то, что желают прямо сейчас.
- А ведь я тоже французский знаю, - резко переводит он тему для разговора и улыбается смотря на Сынмина.
- Причём здесь это?
- Я слышал, как ты разговаривал с кем-то по телефону на французском языке.
- Так ты не спал тогда? - удивляется он.
- Получается да... Je veux te parler cette langue, mais je suis nul en français (Мне хочется поговорить с тобой на этом языке, но я плох во французском), - начинает говорить он на иностранном языке. Немного запинается, слышен его корейский акцент, но предложение строит-то правильно.
- Ce n'est pas un problème, madame (Это не проблема, мадам), - снова этот мурчащий голос. Эта приятная манера общения, от которой слух аж радовался. Хочется вечно разговаривать с ним на этом прекрасном языке, чтобы слушать его французский акцент всегда.
- Какая я тебе, к чёрту, мадам?! Я так на девушку похож?! - это и правда странно звучит. Иногда Сынмин действительно умеет перебарщивать.
- N'est-ce pas? (Разве это не так?)
Чонин вздыхает и отводит взгляд в потолок. Тяжело ему пришлось с ним.
- Va te faire foutre! (Иди нахуй!) - а в матах он как всегда силён.
***
И вновь звучит надоедливый тихий будильник с мобильного телефона Сынмина в шесть часов утра, который он мгновенно выключает и ложится рядом с младшим, кладя свою руку на его плечо.
- Йена, - вполголоса шепчет он ему на ухо, - солнце, просыпайся. А то на конференцию опоздаем.
Фыркнув, Чонин лишь пробормотал себе под нос, откинув своего плюшевого медведя куда-то в сторону:
- Езжай один, оставь меня дома. Я всё равно на них просто сижу, слушая ваши ненужные мне переговоры.
- Ну уж нет. После того, как ты решил сбежать от меня, я точно больше не оставлю тебя одного в номере. Давай, Чонин, поднимай свою пятую точку и иди в душ.
- Ещё пять минуточек... иди ты... нах... - он запнулся, - к чёрту!
- Только пять минут, так и быть.
Повалившись на подушку, Чонин повернулся к нему. Он забрался руками под его чёрную футболку, от чего старший явно прибыл в шок. Положив их на его грудь, он начал неосознанно выводить подушечками пальцев непонятные узоры на ней. Робко вырисовывал сердечки, кривые звёздочки и обычные волнистые линии, что было похоже на то, что он старался выводить какие-то неаккуратные тёплые слова о любви. По крайней мере, так казалось Сынмину. Ему прямо сейчас хватило его прикосновений к оголённому телу, чтобы завестись, словно мотор. Он почувствовал учащение пульса, сотни тысяч мурашек и огонь, который начал пылать в нём. От одних лишь бессознательных касаний Чонина к его телу уже хотелось остаться в отеле и пропустить эту конференцию, от которой мало что значит. В миг появилось желание отбросить все планы и валяться в холодной постели часами, пока тот в попытках проснутся делает то, что только вздумается. Это и правда счастье. Зарываясь в его волосы и вдыхая его сладкий шампунь, Сынмин начинает беспрерывно целовать его в макушку, пока он снова фырчит, но продолжает заниматься своей художественной работой, перейдя на его живот и точно так же вырисовывая на нём неизвестный пейзажи, которые стали непонятны самому ему, словно это холст.
- Прекрати меня целовать! Мне тебе сто раз нужно напоминать о том, что могу в хлебальник тебе дать?! - резко воскликнул Чонин.
- Ах! Значит так?! Тогда никаких пять минут! Вставай, с добрым утром! - громко сказал старший и ударил его по ягодицам.
***
Луна, полная и яркая, освещала все вокруг своим мягким призрачным светом. Тёплый ночной воздух ласкал кожу. Где-то снизу небольшого балкона номера 1122 мерцали огни ночного города, создавая интересную мозаику из городского света. Небо было тёмно-чёрным, бездонным, а на нём было миллиард серебристых звёзд. Каждая звезда - это целая Вселенная, отдельный мир, свет которого доходит до Земли через миллионы лет. Созвездия выстраивались в причудливые узоры, в целые загадки, которые так хотелось разгадать.
- Сегодня звёзды ярче, чем вчера, - прирывает он тишину между ними.
- Когда ты вчера на звёзды любовался?
- Когда тебя искал.
Наконец-то в отеле после очередной нудной конференции. Опять глупые вопросы к ним, очередные многочисленные камеры, кричащие фанаты. Надоедает до такой степени, что раскалывается голова от болей в ней. В конце концов, это его работа, так должно быть. От этого никуда не денешься ещё ближайшие пять лет. Плевать, что за такой срок он может завершить свою недолгую карьеру, любители не всё же не смогут отстать о него. Уж настолько он узнаваем и любим.
- Как люди могут любить себя? - задаёт он очередной тупой вопрос и смотрит на Сынмина.
- Просто жизнь ценят, в отличие от некоторых, - говорит он с сарказмом и облокачивается на бортик балкона.
Даже в своей личной жизнь вне публики они должны скрывать свои истинные лица под раздражаюшей чёрной тканью. Они и около отеля могут наблюдать за тобой.
- Серьёзно, как? Почему у других людей всё так идеально?
- В большинстве случаев это фотошоп, знаю по своему опыту. Прекращай гнаться за людьми со сделанной внешностью, наслаждайся своей натуральной красотой. На твоём месте я бы гордился тем, что я такой красавчик, - вздыхает. Как же надоели эти досаждающие вопросы, что хочет попросту заткнуть Чонина любым удобным способом. - Кто тебе сказал, что у них все идеально? У них тоже есть комплексы и неприязнь к своему телу, но это не значит, что при возможном случае думать о суициде. У всех когда-либо были комплексы, даже у меня. Без них этот индивид вряд ли является адекватным человеком.
Младший усмехается, вновь принимает его слова за очередную несмешную шутку. А где здесь насмешка? Одна правда, но ему это точно не понять.
***
- Спокойной ночи, Йена, - вновь улыбается Сынмин ему, на что всё так же получает безразличное мычание в ответ.
Чонин плюхается на подушку и сжимая в своих руках плюшевого мишку, у которого недавно появилось имя - Арчи, он моментально погружается в царство сна. Снова весь сжимается и утыкается носом в одеяло. Закрывает глаза перед тем, как из них польются ручейки слёз. Так больно на душе, так не хватает свободы. Его держат будто в сетях и не дают сбежать из них. Хочется перерезать себе все вены, чтобы, по возможности, не проснуться утром. Хоть как-то будет ощущаться независимость. Никогда бы самовольно не решил связываться с этим ублюдком, который только испортил его жизнь в разы больше. Лишь слёзы помогают утешить внутреннюю острую боль, которую чувствует каждый божий день. А тот в своё время заворачивается в тюль, наблюдая за ночным Сиднеем. Огни крыш пятизвёздочных отелей, которые переливались всеми возможным цветами. Шумные широкие улицы, наполненные иностранными туристами, что собирались не спать всю ночь напролёт, иследуя этот загадочный город. Листья деревьев, которые спокойно шевелились от прохладного ветерка, который поступал в номер отеля через открытую форточку. Но что было в его голове? А кто и что, если не Ян Чонин, который даже спустя множество лет всё ещё не сможет выйти из его навязчивых мыслей? Что стало причной тому, что он из всей толпы выбрал его? Того, без кого не сможет представить свою жизнь, которая встала на место после его появления в ней. Сынмин сотый раз задаётся вопросом: а правда ли он является самым красивым по версиям его фанатам, а не он? Ведь он действительно намного красивее его, что уж скрывать-то? Ради Чонина он готов на всё, даже забросить свою карьеру, которой дорожил все эти годы. Он стал для него неотъемлемой частью, ручным котёночком, которого готов тискать весь день напролёт и целовать мягкую шёрстку, слушая его довольное мурчание. Он нашёл его - своё счастье; на пустых мрачных улицах, никому не нужное, про которое все забыли. Парень подобрал его и спрятал во внутренние карманы тёплой куртки, чтобы его у него никто больше не мог отобрать и присвоить себе. Но... счастлив ли он с ним по-настоящему? Он надеялся, что будет с ним намного радостнее, чем без него. Но так ли это на самом деле? За всё это небольшое время, которое Сынмин успел прожить с ним, ни разу не видел его улыбки, не видел его радостного. Это уж точно не приносит никакого веселья. С каждым днём оба гаснут всё больше и больше, в особенности Чонин. Слишком больно наблюдать, как он каждую ночь тихо плачет в подушку и засыпает с мокрыми щеками. С каждым днём он становится всё закрытее. Так ранят все эти неблагоприятные слова в Интернете, даже его прикасания становится причиной для его слёз. Стоит отпустить его и не мучать. Но кто он такой без того человеко, которого так яро полюбил? Верно, никто. Это безвыходная ситация. Не отпустит его - будет больно ему, отпустит его - причинит огромную боль себе. Слёзы без какого-либо контролирования текли из глаз. Делать уже ничего не мог, просто реветь как пятилетний ребёнок - единственный вариант. Каждый день он ломает себе голову над этим вопросом, а ответа всё ещё не находит. А сможет ли? Ему хочется, чтобы он был всегда с ним, но возможно ли это?
- Сынмин, всё в порядке? - слышится голос младшего сзади.
Он доводит его окончательно. Прикусывает губу, чтобы из рта не вышло какое-нибудь глупое хныканье.
- Хён, повернись ко мне, - встаёт он с кровати кидая плюшевого медведя в сторону и подходит к нему со спины.
Он только отворачивается от окна и прикрывает глаза рукой. Не может подобрать слова для диалога. Видно, что щёки блестят от слёз. Руки дрожат, это хорошо видно. Чонин лишь в ступоре смотрит на него и не понимает, что происходит, что нужно делать ему. Это поможе на сон при температуре под сорок. Ничего не связано между собой, но является правдой. Может, это и должно быть в плане вещей? Хорошо, нужно составлять план действий на шагу. Сначала нужно найти где-нибудь в тумбочках его успокоительные и дать их ему. Возможно, они помогут в течение какого-то времени. Направляется в коридор и сразу же на полке находит белые таблетки и стеклянную кружку рядом. Приносит это Сынмину, и он выпивает её, ставя сосуд на стол. Один пункт из плана выполнен. Что можно сделать дальше? Смотреть на его заплаканные глаза точно не вариант. Нужно хорошо подумать. В чём он нуждается сам, когда в таком состоянии? Наверное, накрыться тёплым пледом, заварить себе тёплый чай и включить очередные детские мультфильмы. Всё, что нужно для счастья Чонину. А если что-то более серьёзное? Точно, объятии. Он же любит их, верно? Он медленно подходит к нему и обнимает за плечи, после чего прижимается к его груди. А старший, недолго думая, повторяет то же самое и теребит его волосы. Второй пункт тоже выполнен. Но этого как-то недостаточно. В чём он может требоваться ещё? Поцелуи и вся прочая нежнятина? Терпеть не может кого-либо целовать. Но один раз-то можно? Так уж и быть. Он поднимает голову и нежно целует его в щёку оставляя след от поцелуя на ней. Прижимается к нему снова. Впервые он сам лезет в объятия и целует кого-то по своей воле. Метеорит точно должен упасть на Австралию. Пока что Чонин не развалился от своих же действий, и Всленная не взорвалась. Слышит, как его сердцебиение участилость, а дыхание стало неравномерным, а потом и вовсе его затаил.
- Чонин, я люблю тебя, - наконец-то он заговорил. Начал говорить шёпотом. Оказывается, он ещё умеет говорить и язык он не проглотил. - Я люблю тебя до потери сознания. Я безумно люблю тебя и не представляю свою жизнь без тебя. Ты самое лучшее, что бывало со мной когда-либо. Спасибо, что ты есть рядом со мной. Влюбляюсь в тебя с каждым днём всё больше, что скоро моя любовь к тебе перейдёт все границы, - говорит искренне он, а в голове лишь одно: «Да что ж ты такой робкий-то? Прижмись ты ко мне как следует и обними крепче. Тебе ещё не надоели мои лекции? Заткни ты наконец-то меня этим чёртовым поцелуем. Что, так сложно что ли?». - Нинни, обещай, что будешь со мной всегда. Я не представляю свою жизнь без такого прекрасного человека как ты.
- Обещаю, - вздыхает младший. Что ж ему сказать? Пусть хоть так будет, чем никак.