13
Просыпаясь по середине ночи, Чонин вскакивает с кровати и хватает свой рюкзак с пола. Переодевшись в уличную одежду и убедившись в том, что Сынмин всё ещё спит, и он его не разбудил своими шорохами, он надевает на голову джинсовую кепку и выходит в коридор. Он решил сбежать от него, купив в аэропорту первый билет на рейс в Южную Корею. Здесь больше не может находиться, тем более с тем, кого терпеть не может. И так уже за неделю с хвостиком натерпелся. Если он не совершит побег прямо сейчас, то не совершит его никогда. Так хочется домой, в Сеул. Здесь ему совсем не привычно и не по себе. Конечно, страна гостеприимная, но у себя дома, как не крути, всё же намного лучше. Наконец-то сбежит от него, и, возможно, про него он в итоге забудет, из-за чего, к счастью, он больше никогда не появится на его страничках в социальных сетях. Сейчас это самая заветная мечта парня. Но, видимо, не судьба.
- Так-так, - послышался голос где-то сзади, - и куда это мы собрались в такую тёмную ночь?
- Блять... - прошептал он.
- Повернись ко мне, я с тобой разговариваю.
- Понимаешь... - Чонин повернул голову в сторону старшего. - У меня была кошка, с которой я прожил много и сильно привязался к ней... Родители сказали, что сегодня она умерла... Я хочу увидеть её в последний раз... пусть и не живую, перед тем, как мы закопаем её под землю. Отпусти меня.
Сынмин усмехнулся, закрыв глаза рукой.
- И как же звали твою кошку?
- Аа... Ээ... - начал он мямлить что-то под свой нос. - Антонио! Точно!
- Кошку зовут Антонио... Прекрасно, Йена... Давай начнём с того, что из родителей у тебя только отец, с которым у тебя не осталось никаких связей, как бы обидно для тебя это не звучало. И какая же у тебя кошка померла, если у тебя аллергия на их шерсть?
Твою мать. Да кто же его за язык тогда тянул, когда рассказывал про свою жизнь, включая в свой рассказ эту чёртову аллергию? Он вздыхает:
- Сынмин, отпусти меня. Я устал от всего, и от тебя тоже.
- Нет, ни в коем случае. Потерпи ещё чуть-чуть, а дальше посмотрим. Ты же знаешь, что у нас здесь много дел, и вряд ли кто-то обрадуется тому, что тебя нет на приглашённых мероприятиях, хотя я обещал твоё появление.
Бросив сумку на пол, он направился в спальную комнату, сложив руки на груди.
- Капец какой-то.
Он встал на против окна, чуть-чуть отодвинув тюль. Так нравится наблюдать за жизнью ночного спящего города, в попытках успокаить всё внутри.
- Ты обижаешься на меня?
- Нет, что ты! Конечно же нет! Я же живу самой счастливой жизнью! Зачем мне держать обиду на человека, который полностью управляет в моей жизни?
Вот-вот - и точно заплачет, глаза уже слезятся. Оставаться здесь ещё грёбанные две недели - это слишком больно душевно. Почему всё идёт не по плану? Его насильно заставили приехать не по своей воле в эту чёртову Австралию, застали с побегом. Как можно быть таким заметным и неспособным, чтобы кто-то остановил его? В душе как будто чего-то не хватает из-за тоски по родному дому. Так и тянет вернуться в свою тёплую берлогу под названием комната и спокойно уснуть, осознавая, что больше никто тебе не помещает, и этого идиота, которого, вообще-то, зовут Ким Сынмин, больше не будет. Почему именно он? Неужели этому суждено быть, что среди четырёх миллиардов парней ему выпал именно он? Хочется любить того, кого сердце захочет, а не насильно жить с левым парнем, который его только до смерти доведёт. Жутко некомфортно и мерзко от его поцелуев и касаний, что загорается желание запереться в тёмной комнате и реветь часами напролёт из-за несправедливости.
- Знаешь, когда не по себе, значит находишься не с тем. Так почему я всё ещё с тобой? - Чонин повернулся к парню, который стоял сзади него. - Тебе так сложно отпустить и не мучать меня?.. Я хочу домой, Сынмин... Я устал, понимаешь? - ну всё, пиздец. Слёзы покатились по щекам. Уж что-что, а реветь он сейчас точно не хотел. Какой позор, ей-богу. - Я скучаю по своим друзьям, которые остались в Сеуле. Почему я должен быть только с тобой? Разве у меня нет своей личной жизни и личных границ? Почему ты решаешь за меня?
Сил и правда уже не было, чтобы терпеть это всё. Уткнувшись лицом в его плечо, он был за ниточку до того, чтобы разреветься полностью. Хотелось ощущать свободу над своими действиями и выбором, которого его совсем лишили после того, как Ким объявил об их отношениях, которых совсем даже нет и не было. Слёзы сейчас и правда помогали утешить ноющую душу, но его всхлипы было трудно слушать. Уж настолько они невыносимо больно звучат. Приходилось зажимать между зубами рукав его чёрной футболки, чтобы хоть как-то заткнуть свой рот, из которого могли бы вырываться бескрайнее количество болезненных стонов. Хочется бороться с этой болью, но уже нельзя. Ничего не позволяет. Ему даже сбежать нельзя, настолько Сынмин сковал его в неких железных тяжёлых цепях, не давая ему отойти от него даже на несколько метров. Самый настоящий преступник.
- Это контракт, Нинни, - вздыхает он. - Мы пробудем вместе ещё немного, а после разойдёмся своми путями. Кто куда. Потерпи ещё чуть-чуть. Скоро всё закончится.
- Клянись!
- Клянусь, - целует его в лоб. - Совсем скоро, малыш, совсем скоро...
***
Стрелка на настенных часах медленно передвигается по циферблату. Время близится к вечеру. Чонин смотрит лишь на дующий кондиционер, вокруг которого кружится муха. Слишком скучно. Сынмин уехал на очередные конференции, оставив его в номере одного. Заняться быль нечем. Даже просмотр обычных телеканалов на телевизоре было довольно нудным делом. Он перебирал в голове кучу идей, но остановился всё же на одной, самой интересной. Сбежать отсюда как можно быстрее, пока есть время. А что, если это не оставлять в своей голове как нелепая мысль, а воплотить это в реальность? Раз не той ночью, так значит сейчас. Он вопреки всему должен осуществить этот побег. Нужно действовать, пока времени не стало в обрез. Переодевшись в более комфортную для себя уличную одежду, он выбегает из номера со всех ног, позабыв даже закрыть входную дверь в номер. Вызывает лифт и нажимает на кнопку первого этажа, холл отеля. Проклинал каждую секунду ведь знал, что время близится к вечеру. К часу, в котором Сынмин должен вернуться со своих встреч. Боится не успеть сбежать и стать замеченным. Лифт приезжает на нужный этаж, и он быстрым шагом направляется на улицу. Первый шаг из его плана выполнен. Он на улице. Оглядывается вокруг. Другие отели поблизости, четырёхполосная дорога, сквер. Во-первых, нужно уйти на более безопасное для себя расстояние от этого здания, чтобы его нашли не так быстро. Во-вторых всё остальное. Чонин достаёт из кармана худи чёрную маску и натягивает её на лицо. Направляется в сквер всё тем же быстрым темпом. Он практически в безопасности.
Вечер опускался медленно, как занавес в старом театре, скрывая последние лучи солнца за пеленой свинцовых туч. Небо, казалось, слилось с крышами домов, и границы между землей и небесами размылись в едином сером мареве. Дороги, словно реки, текли нескончаемым потоком машин. Фары, белые и жёлтые, сливались в причудливый танец, создавая иллюзию живого организма, пульсирующего в унисон с ритмом города. Звуки клаксонов, приглушенные расстоянием и ветром, доносились словно далекий шепот. Воздух был густ и терпок, он пах бензином, свежестью, кофе и надеждами, которые расцветают только под покровом темноты. В барах, словно в бурлящих котлах алхимиков, смешивались страсти, надежды и разочарования. Музыка, словно ядовитый нектар, обволакивала разум, заставляя забыть о проблемах и отдаться во власть момента. Высотки, словно каменные истуканы, пронзали багряное небо, усыпанное редкими искрами звезд. Ветер, бродяга ночных улиц, шептал забытые истории, завывая в узких переулках, словно призрак старой мелодии.
***
- Его нет уже два часа. Где, чёрт побери, его носит? - говорит Сынмин в трубку, на что получает ответ:
-Господин, мы в любом случае обязательно найдём его. Пожалуйста, не переживайте на этот счёт, положитесь на нас.
- Если Ян Чонина не будет в номере через тридцать минут, то пинайте на себя.
- Не сомневайтесь в нас! Мы выполним Вашу просьбу, Ким Сынмин!
- Напомню, ты отвечаешь за свои слова.
***
Заходит в бары, выпивает стакан алкоголя и уходит на следующие приключения в этом огромном городе. Полупьяный шатается по шумным улицам и совсем не следит за временем. Оно ближется к десяти часам вечера, на небосводе уже загорелась загадочный серебрянный полумесяц, который одаривает небольшой район своим призрачным светом. Читает различные вывески над своей головой, разглядывает баннеры. Совсем не обращает внимание на раздражающий рингтон телефона в кармане. Возможно, на нём насчитывается уже сотня пропущенных звонков от одного и того же абонента, да и плевать хотелось. Он теряет контроль над собой от других людей, и это главное. Ведёт себя так, будто жить осталось недолго. Веселится, крутится вокруг фонарей, бродит по различным глухим дворам.
- Ян Чонин! - слышится незнакомый голос сзади него. Он оборачивается и смотрит на человека, что стоял пару секунд назад за его спиной. Это оказался мужчина немолодых лет в сторогом чёрном костюме. - Наконец-то мы Вас нашли! Отправьтесь, пожалуйста, с нами к Ким Сынмину в ваш отель, он очень переживает за Вас.
Хочет отказать, хочет бежать, пока есть возможность. А что-то хорошее будет от того, что он сделает это? Ему лишних проблем от самого Сынмина точно не нужно. Побег всё же опять не удался. Отказывать не смеет, ведь знает, с кем имеет дело, и самовольно идёт к автомобилю с мужчиной, который, по всей видимости, оказывался их охранником.
Ровно час этой поездки, и он уже оказывается около номера с позолоченной табличкой «1122» на двери. Медленно открывает её и снова оказывается в этом уже знакомом коридоре. Разувается и проходит в спальную комнату, после чего видит парня возле окна. В комнате царит полная мгла, и лишь лунный свет, бледный и равнодушный, освещал его серьёзное лицо, что пугало ещё больше. Здесь царила полная тишина, никто не осмеливался заговорить сейчас. Лишь двигающаяся стрелка часов кое-как нарушала её.
- Где ты шлялся, сучёныш? - строго произносит он стиснув зубы, словно голодный дикий волк, который вот-вот нападёт на свою жертву и растезает её на мелкие куски.
- Я тебе не шлюха, чтобы ты выражался в диалоге со мной именно так.
- Я тебя ещё раз спрашиваю, где ты, мать твою, шлялся?
Ехидно ухмыляется, смотрит ему прямо в спину. Пытается держать язык за зубами, чтобы не наговорить лишнего, но не может сдержать себя. Так и хочется наговорить ему своих злых и развратных фантазий, вывести его из себя. Составляет на ходу план о втором своём побеге.
- Ходил по барам, целовался с парнями, дело почти доходило до интима. Знаешь... мне так понравилось! Их губы такие... приятные, - действует так, как задумал прямо сейчас.
- Какие к чёрту парни?! - оборачиваясь на него, видит эту злодейскую улыбочку. Так и хочется врезать ему со всей силы.
- Не ори, здесь не такая уж и хорошая шумоизоляция. Сечёшь?
Смотрит на него сквозь сумрак, а внутри что-то обламывается. Вроде как сердце. Всё думал, что все его нелепые слова - выдумка и шутка. Оказалось, что далеко не так.
- А ты и правда оказался шлюхой и самой настоящей сукой. Тебя любят, а ты напрямую говоришь этому человеку, что почти спал с другим.
- Я же предупреждал тебя, что способен вытворить такое.
- Помню. Я думал, что это всё несмешная шутка. Думал, что это у тебя с юмором все хреново, а оказывается это настоящая правда... Я не держу тебя здесь больше. Если тебе нужно, иди куда хочешь. Иди к своим парням, целуйся с ними, ебись с ними, делай что хочешь. Я больше не намерен держать тебя около себя.
- То есть, мы разрываем этот несуществующий контракт?
- Считай, что так.
- Я могу идти?
- Иди куда хочешь, я тебе всё сказал. Между нами всё оборвано.
***
Вновь выбегает из отеля и направляется в неизвестном для себя направлении. Бежит со всех ног куда глядят глаза хлюпая по лужам. Дождь расходился и с каждой следующей минутой становился всё сильнее. Мокрые силуэты прохожих, кутаясь в плащи и поднимая зонты, напоминали призраков, скользящих в лабиринте отражений. Их лица, искаженные светом фонарей, казались масками, скрывающими тайны и мечты. Дождь, словно безжалостный художник, стирал границы между реальностью и иллюзией, превращая город в сюрреалистическое полотно. Неоновые вывески кричали в ночи, обещая счастье и развлечения, но их голоса тонули в реве стихии. Влажный воздух был пропитан запахом мокрого асфальта и металла. Отблески фар проезжающих машин рассыпались мириадами искр на мокрой брусчатке, создавая ощущение, будто идешь по усыпанной бриллиантами дороге, ведущей в никуда. Ветер, ворвавшийся в город вместе с этим влажным природным явлением, трепал ветви деревьев, заставляя их склоняться в каком-то причудливом танце. Капли, с бешеной скоростью барабанящие по крышам и окнам, создавали непрерывный шум, заглушая привычные звуки города. Лишь изредка его прорезал вой сирены, напоминающий о невидимых драмах, разворачивающихся в этом мокром лабиринте. Фонари, подобно золотым монетам, рассыпались по улицам, создавая островки тепла в этом ледяном царстве. Их свет проникал сквозь завесу дождя, освещая лишь ближайшие окрестности, оставляя остальное в непроглядной темноте. Вдалеке, словно призрачные корабли, плыли огни небоскребов, теряясь в серой дымке.
***
- Percevel, il s'est encore échappé (Персевэль, он снова сбежал), - грубо произносит в трубку он. Редко бывало то, что со своими некими коллегами он разговаривает на других языках.
- Kim Seungmin, vous savez que nous ne pourrons pas le trouver seuls dans une ville aussi grande. Vos forces de sécurité ne sont pas si fortes. Écrivons une déclaration à la police et commençons une recherche plus sérieuse? (Ким Сынмин, Вы же понимаете, что мы не сможем найти его в одиночку в таком большом городе. Ваши отряды охраны не так сильны. Давайте напишем заявление в полицию и начнем более серьезные поиски?) - слышится растерянный мужской голос по ту сторону телефона, что заставляет того сердится ещё больше.
- Quelle putain de police, idiot? Pensez-vous que si cela se propage sur Internet, cela ne causera pas de gros problèmes? Pense avec ta tête, Percevel! Pourquoi est-ce que je vous paie des sommes énormes? (Какая, к чёрту, полиция, идиот? Как ты думаешь, если это распространится по Интернету, это не вызовет больших проблем? Подумай своей головой, Персевэль! За что я плачу вам огромные деньги?)
- Désolé, nous refusons vos commandes. (Извините, мы отказываемся от Ваших команд)
- Снимите с себя эти чёртовые дешманские чёрные майки с надписью «Охрана Ким Сынмина», раз вы такие трусы! - переходит на родной язык, повышает голос. - Dis-moi ce que tu veux, mais tu pars en quête avec moi en ce moment. Dis à John que je l'attends dans quelques minutes (Говори мне всё, что хочешь, но на поиски вы отправляетесь вместе со мной прямо сейчас. Сообщи Джону, что я его жду через пару минут), - вздыхает смотря на стекающие капли дождя по стеклу окна, после чего отключает трубку.
***
Он веселится, прыгает по лужам, бегает по безлюдным районам Сиднея и смеётся во всю глотку. Наконец-то счатлив по-настоящему спустя такой огромный период времени. Наконец-то ощущает свободу внутри и независимость от кого-либо. Освободился из этих цепей, которые сковывали его движения и не давали показывать свою истинную улыбку. Он словно дитя кружился под проливным дождём и ловил капли ртом. Как же он обожает промокать до последней ниточки под холодным дождём. Вода струилась по волосам, превращая их в мокрые нити, но это совсем не имело какого-либо значения, было абсолютно плевать. Дождь щекотал его лицо, а ветер, как казалось ему, пел в ушах о свободе и новых беззаботных и интересных приключениях. На телефон поступают многочисленные звонки от неизвестных номеров и от самого Сынмина, после чего он окончательно разряжается. Было плевать на всё. На переживания других, на свой следующий день, на своё будущее, на свою карьеру и даже на своих фанатов, которые проходили мимо него с косым взглядом с очевидными раздумьями, он ли это. Он был безумен, да. Безумен от счастья, безумен от осознания момента. Он стал частью этой ночи, частью этого дождя, частью Вселенной, живущей в безумном ритме жизни. Вода стекала по лицу, словно слезы радости, омывая душу от груза прожитых дней. Спустя двадцать два года Чонин наконец-то осознаёт, что жизнь, к большому сожалению, одна. Её нужно прожить не в муках от повседневного мира, а в радости от самого же себя. И пусть мир смотрит с завистью, ведь он нашел радость там, где другие видят лишь унылую непогоду, а он - лишь шанс стать ближе к себе настоящему.
***
- Зачем ты полетел вместе со мной в Австралию? Тебе в Корее спокойно не живётся? - садится он в машину и пристёгивает ремень безопасности.
- У меня не было другого выбора. Куда едем?
- В центр.
Настроения совсем не было, на душе тревога. Чёрная тушь немного осыпалась под его глазами от слёз, которые он пролил некоторое время назад. Ему когда-то говорили: «Не доверяй кому попало. Не доверяй никому», а сам ослушался, доверился неизвестному для себя парню, который за несколько секунд сделал больно от своих слов. Сынмин доверил ему своё сердце как самый дорогой бриллиант в этом мире, а он разбил его. Он делал то же самое и признаёт свою давнюю вину, но он никогда не мог подумать, что это так больно. Надеялся на взаимную любовь, верил в неё, пытался воплотить в реальность его громкие слова на публику, а всё это оказалось так напрасно. Мечтал о том, что его первая любовь окажется настоящей, а он как всегда всё портит. Всё было зря, Чонин прав. Всё же хочет найти его, укрыть в тёплый плед, так ласково и тепло поцеловать его. Хочет перерезать ему всю глотку, стереть его с лица Земли, будто его и никогда не существовало. До сих пор любит его после нелепого поступка. Хочется простить его, хочется мириться с ним всю ночь напролёт нежными объятиями за талию и робкими поцелуями в губы. Хочет забыть обо всём, словно этого и не было, и вся эта чушь - его злой ночной кошмар. Всё далеко не так. Он не сможет простить его даже сквозь века, насколько этот поступок кажется жестоким для него. Желает верить, что это и правда не так, он не такой для такой грязноты. Увы, не так. Боль пульсировала, как ядовитый змей, обвившийся вокруг груди, не давая дышать, не давая жить дальше. Хочется кричать о помощи, чтобы его спасли из этого положения. Хочется убить его, хочется убить себя за такие мысли. Полные конвалюты с успокоительными в карманах, разблокированный телефон в дрожащих ледянных руках. Мир потерял свои краски, превратившись в монохромный кошмар, где каждый звук - отголосок потерянной любви. Слёзы текли из глаз полноводной рекой, стерали макияж с кожи. В голове звучали обрывки фраз, моменты счастья, которые теперь казались насмешкой судьбы. Шрам на сердце кровоточит, разрывается больше, щипит, словно на него посыпали горсть соли. Внутри - кромешная тьма. Ни лучика надежды, ни проблеска света. Лишь гулкое эхо потерянных обещаний, словно вой ветра в пустом каньоне. Мир вокруг терял краски. Все становится серым, безжизненным, как пейзаж после ядерной зимы. Хочет его утешающих рук и его ласковых слов, что напоминают мурчание маленького котёночка. Не знает, где его искать. Совсем незнакомый злой город и совсем один он в нём. Переживания и тревога сковывают действия и вызывают всё больше слёз. Ночь в его поисках превращалась в бесконечную пытку, где каждый час - вечность, а каждый вздох - напоминание о том, чего больше не будет.
***
Ливень продолжался, смывая все наносное, обнажая истинную сущность города - вечного, непокорного, прекрасного в своей трагической красоте. Молнии, как огненные клинки, рассекали тьму, на мгновение выхватывая из хаоса призрачные очертания домов, деревьев, застывших в испуге автомобилей. Гром, словно раскаты титанического смеха, сотрясал землю, заставляя вздрагивать даже самые крепкие стены. В редких окнах, еще не погасших светом, метались тени, словно души, ищущие спасения в любимых людях от надвигающегося бедствия. Он всё ходит по неизвестным районам. Чувствует усталость и неуверенность в себе. Проходит сквозь толпы людей, смотрит на проходящих мимо влюблённых пар, что скрывались под чёрными зонтами. Садится на лавочку и достаёт из кармана полную пачку сигарет. Его радость была ни к чему. Одними словами он заставил мучаться от душевной боли человека, который и вправду полюбил его. Полюбил его без всякой косметики и пластических операций. Полюбил его такого, какой он есть. Закуривает первую сигарету. Он заставил его страдать от одной лишь выдумки сказанную ему в глаза, пока он всё ещё любил его. Чонин знал, что он самый настоящий идиот, мразь, сука, тварь, но не настолько же, чтобы нанести такие большие раны человеку, который действительно любит его. Закуривает вторую сигарету. Он точно знает, что ранил его прямо в сердце своим спонтанным решением озвучить свои мысли в слух. Хочет вернуться к нему и извиниться перед ним как следует. Закуривает третью сигарету. Он не знает, где он, сколько времени провёл на улице и как вернуться обратно в отель. Слёзы навернулись на глаза, он поджимает колени к груди и обнимает их. Да, он шлюха. Да, он создан для того, чтобы его имели как последнюю суку. После такого он заслужил. Старший больше не пустит его в свои объятия, который он начал ценить только в данную минуту. Закуривает десятую сигарету по счёту за считанные пятнадцать минут. Не контролирует себя, не контролирует свои действия, лишь думает только о нём. Чонин ненавидет его всей своей душой, но каждый раз хочет вернуться в его объятия. Такие трепетные, такие смелые, такие тёплые, такие крепкие. Не может жить без него. Так и хочется наконец-то поцеловать его по своей воле, а не для показухи на публику. Наконец-то сказать искренне, что любит его и без него он никто, и имя его ничтожество. А нуждается ли Сынмин теперь в нём? Ищет ли он его снова? Даже если он больше не хочет его видеть, даже если его прошлое отношение к нему вернётся - Ян поймёт, ведь сам бы не простил такой проступок. Слёзы текли горячей лавой по щекам, обжигая кожу, словно клеймо позора. Каждый всхлип отдавался эхом сквозь шум дождя и ветра на пустой улице, множа чувство вины. Внутри всё сжималось в тугой узел, колючий и невыносимый. В горле застрял ком вины, душивший хуже удавки палача. Хочет потеряться здесь, хочет покончить жизнь самоубийством прямо сейчас. Тяжело жить с тем, что его, на самом деле, любимый человек не простит его.
- Чонин! - слышится его имя где-то рядом. Он узнаёт этот заветный и родной голос СВОЕГО человека. Теперь точно знает, что его нашли.
***
Вид из тонированного окна автомобиля открывается на закрытые на ночь парки аттракционов, дорогие пятизвёздочные многоэтажные отели, бизнесцентры и красивые реки. Плевать, где они, через сколько времени будут в номере, главное что Чонин теперь с ним. Он наконец-то нашёл его спустя несколько часов. Наконец-то тревога исчезла, видя это спящее чудо в перьях на его коленях. Горизонт розовел, восходило солнце. Первые лучи, словно кисти художника, осторожно коснулись вершин небоскребов, окрашивая их в нежные оттенки розового и золотого. Город еще спал, укрытый серым покрывалом предутренней мглы. Лишь редкие огни фонарей, словно одинокие маяки, пробивались сквозь этот сумрак, освещая пустые улицы. Спокойствие прерывает звонок на телефон.
- Bonjour? (Алло?) - всё тот же абонент, его телохранитель, что звонил ему пару часов назад. - Oui, il est avec moi. Dites-leur que les recherches sont interrompues. Je l'ai trouvé il y a quelques minutes. (Да, он со мной. Сообщите им, что поиск прекращен. Я нашёл его несколько минут назад)
А Чонин не спит. Он лишь притворяется, что погружён в царство Морфея, а сам-то слышит все разговоры и весь шум. Никогда не мог подумать о том, что Сынмин так хорошо разговаривает на французском. Его проиношение словно сладкое мурчание котика, которого хочется гладить целую вечность, чтобы он мурчал. Он готов вечно слушать его говор на этом прекрасном языке, который так и переливается всеми возможным цветами. А ведь он и сам вполне хорошо знает французский. Только вот беда с произношением и корейский акцентом. Он понимает, что старший говорит, но повторить не сможет. Хочет всегда говорить с ним только на этом языке и обнимать его так крепко, чтобы он сам больше никуда не смог сбежать от него. Пусть он его хоть на собачью цепь посадит, лишь бы дальше десяти метров не смог отойти. Обещает прежде всего самому себе, что теперь будет всегда его любить.