5
Спустя пять дней Чонин наконец-то просыпается в собственном доме. Жить всё это время у Сынмина, слушаясь только его, как сторожевая собака, было сущим адом. Он без отказов должен был выполнять его приказы, словно его слуга. Каждый божий день он пытался лишить его дорогой девственности, что, естественно, не особо радовало парня. А Чонин всё так же продолжает его любить, будто между ними ничего не происходит. Конечно, приходилось прятаться в тёмных комнатах и подвале под домом, про существование которого забыл сам хозяин, чтобы не закончить этот день в двух часовом душе после насилия. Разве он заслужил такого обращения к себе? Он всю свою жизнь был паинькой, который лишнего слово боялся проронить, серой мышкой, что забивается в углу и тихо сидит там, боясь подать даже единый признак жизни. Говорят, если человек страдает в этой жизни, то значит, в прошлой у него было множество грехов и дурных поступков. Так что же такого натворил Чонин, что теперь он обречён жить в мучениях? Почему его не могут взять, и полюбить? Разве он действительно не достоен получить всего этого, чего он просит? Он правда просит многого? Всего лишь любовь к себе, которую должен иметь каждый житель этой чёртовой планеты. Неужели так будет продолжаться всю его жизнь? Он так и не найдёт своё успокоение в людях, которых может полюбить? А в следующий жизни, которую он хочет начать совсем скоро, будет точно так же? Никто не будет его любить, он не найдёт своё счастье и опять будет страдать? Ну нет, этого парень явно не хочет. Вопросы, которые крутились в голове, как белка в колесе, не давали покоя с самого утра, пока он снова пьёт таблетки от головной боли на кухне. Он тысячу раз убеждается в том, что его жизнь совсем несправедлива. Так не должно же быть, верно? Чонин хочет поскорее её закончить и оказаться в раю, ну, или же аду, если они действительно существуют.
***
На грязных лужах образовывались пузыри от каплей дождя, который разошёлся не на шутку. Бледно‐голубой свет уличного фонаря уныло падал на тусклое лицо парня, делая его ещё грустнее. Одежда была насквозь мокрая, что заставляло продрагивать до костей. Луны не было видно из-за хмурых туч, которые неожиданно закрыли город. Сверкающая молния на горизонте и раскат грома, который проносился будто перед самими ушами. Сильный ветер обрывал крепкие ветви деревьев, беззаботно бросая их на асфальт. Под ногами текла ледяная дождевая вода. Дождь смыл весь макияж, который остался на лице. Вода стекала с капюшона красного худи на лоб, из-за чего тёмные волосы прилипали к нему. На обкусанных губах была засохшая кровь.
- Слушай... А для чего ты вообще нужен? - Сынмин достал из кармана джинс пачку красного Мальборо и закурил.
- В смысле?
- Ну... - из его уст выпал смешок. - Разве ты не был создан родителями ради того, чтобы в будущем тебя имели как последнюю суку? А ты даже этого не хочешь. Обычные девушки каждый день меня просят о том, чтобы я хорошо провёл время с ними в постели, а у шлюх, наподобие как ты, это повседневная работа. Так почему же ты отказываешься от этого? Неужели это не приносит удовольствие, Ян Чонин?
- Прошу, прекрати... - по щекам стекали слёзы. Он снова попадает в само сердце, оставляя новый порез на нём.
- На правду не обижаются, Нинни. Я завтра улетаю. Мой дом и квартира в твоём распоряжении. Сбегать нельзя. Если узнаю о твоём побеге от охраны, то... я не знаю, что сделаю с тобой. Тогда я не ручаюсь за себя. Свои надоедливые сообщения тоже не написывать, и, желательно, не звонить, если не хочешь чтобы моё настроение спустилось на «нет»... У нас, кстати, совместная фотосессия будет после моего приезда. Радуйся, а мне грустить придётся. Из-за тебя приходится позориться на всю страну. И не только. Пизда тебе, если из тебя выйдет что-то не то.
- Почему ты мне ничего не говорил об своё полёте? - Чонин опустил голову и закрыл глаза.
- Об этом лишний раз не стоит говорить, тем более жалким мальчишкам, как ты.
- Куда улетаешь?
- В Милан. Италия. Как приеду, обязательно повторим то, что обычно показывают на чёрно-оранжевом ютубе, - Сынмин бросил сигарету в лужу и положил руки в карманы.
Он в последний раз посмотрел на младшего и развернулся. Он отдалялся вперёд. Под ногами по лужам хлюпали его чёрные берцы, которые сверкали от их капель. Чонин поднял голову и своим преданным взглядом проводил парня, который позже скрылся в темноте. Дождь лишь только усилялся. Ветер трепал его чёлку. Его сердце вновь разбивают, словно ненужную хрустальную вещь. Слова, которые, казалось бы, стоило просто пропускать мимо ушей, делают больнее, чем вонзание ножа в спину. Он убивает его внутри с каждым днём всё больше и больше, а он продолжает его любить, как самый настоящий дибил. Влюбляясь в Сынмина, Чонин не учёл то, что он может сделать ему больно. Это не та боль, когда побаливают сбитые коленки в кровь. Это вполне ужаснее, чем открытый перелом. Он будто влился в ту часть фанатов парня, которые мечтают об нём. Чонин всё равно будет любить его, даже если он убьёт всех родных ему людей, которыми дорожит больше собственной жизни. Он продолжает любить его после всех его поступков. Он продолжает любить даже зная то, что он обращается с ним как с плюшевым мишкой, который заполнен пухом и который совсем не чувствует боли. В него словно вселился бес, когда он увидел его. Ян сходит с ума по Сынмину - это явно ещё мало сказано.
***
С четырнадцатого апреля и пошёл этот отсчёт до его прилёта. Эти два дня, что уже прошли, Чонин места себе не находил из-за отсутствия Сынмина. Ему даже сообщения запрещено отправлять ему. А так хотелось знать, как он там, всё ли хорошо, как прошёл перелёт, как проходят различные встречи и конференции. Хотелось получить от него хоть какую-то весточку. Неужели влюбиться за пару дней и правда возможно? Такое глупое чувство, да? В последнее время парень озабочен только мыслями о нём, и теперь не в редкость то, что из-за этих навязчивых мыслей его кидает даже в трясучку. Он стал его галлюцинацией, которая появляется при каждой панической атакой. А может, это всё иллюзия любви, которой, на самом деле, никогда не существовало. Она причиняет боль и старается быстро исчезнуть, словно ничего не было. Чонин почувствовал это. Он надеется, что это было его ночным кошмаром или хотя бы простой ложью, которую никак не хотел признавать. Ну не может такой красавец причинить ему столько боли. Сынмин разбудил в нём его чувства к нему, а теперь старается при всей возможности сбежать и не оставить после себя ни единого следа, чтобы этим нанести ещё больше вреда. А так хочется, чтобы он появлялся перед ним вновь и вновь, приближаясь к нему всё ближе и ближе. Он останавливается на самом интересном моменте и будто говорит «прощай», оставляя его неудовлетворённым счастьем, которое вроде бы как появилось в жизни Ян Чонина, когда у него появился он. А может, Сынмин это просто его воображаемый друг, который без конца появляется в его доме в маленькой комнатке? Может, эти боли причиняет он самому же себе или то же самое одиночество, с которым борется ежедневно? И даже если ангелы не существуют, он всё ещё будет верить в существование парня, в которого до чёртиков влюбился, называя его своим Богом, что спустился к нему с небес. Чонин не может перестать думать об их атмосфере, которой не существует. Перед сном он часто начинает забегать далеко в будущее и придумывать милые истории из своей совместной жизни с Сынмином, о которой ему лишь мечтать.
Целые сутки он валяется на его кровати. Тоска по нему не имела предела. Пришлось включать на телевизоре прямые трансляции с переговоров парня, чтобы хоть как-то утешить уныло стучащее сердце под рёбрами, что так и кололо из-за острого одиночества, которое пожирало всё внутри. Его глаза застывали лишь на Сынмине, на его лицо, замаскированное косметикой, что не давало доступа насладиться его натуральной красотой, уложенные блестящие волосы, его деловой смокинг, что заставлял заводиться ещё больше от одного лишь взгляда на него. Вдыхая запах его парфюма с крышки, в которую он уже пропитался, Чонин представлял, что он прижимается к его груди, пока тот обнимает его за талию. Он стал его наркотиком, от которого теперь зависит. Хотелось упрятаться в нелюдимое тёмное место вместе с ним, чтобы они смогли смотреть только друг на друга, влюбляя в себя ещё больше. И конечно, парень понимает, что ведёт себя как настоящий сталкер или как те самые сумасшедшие фанаты, которые готовы сделать всё, чтобы добиться встречи со своими любимым кумиром. Но что же поделать, если он готов любить только Кима? Неужели он правда виноват в том, что не сможет полюбить кого-то другого, пока здесь, то есть, в его жизни, существует он? Действительно всё дошло до той линии, когда Чонин в прямом смысле зависит от него и готов даже убить всех людей в этом мире, лишь бы Сынмин достался только ему?