Маски и трещины
POV: Амелия
Утро выдалось пасмурным. Небо за окном было ровным и серым, будто кто-то натянул блеклое полотно над всем домом. Свет, пробивающийся сквозь решётку на маленьком окне, был холодным, безжизненным — он не грел, а лишь подчеркивал мрачность комнаты.
Я стояла вплотную к стеклу, изучая каждую царапину на металлических прутьях. Они были старые, местами потемневшие от ржавчины, но всё равно казались слишком прочными. Даже если бы у меня был инструмент, это заняло бы вечность.
Моё дыхание оставляло на стекле тонкий мутный след, который тут же исчезал. Я провела пальцем по холодной поверхности, вычерчивая в уголке крошечную линию. Мелочь, но это давало хоть иллюзию, что я контролирую хоть что-то в этой комнате.
За спиной тихо скрипнула дверь.
Я не обернулась, слишком устала за эти дни, и привычным тоном спросила:
— Маркус?
Тишина длилась чуть дольше, чем обычно, и от этой паузы в животе что-то неприятно сжалось.
— Разочарую тебя.
Я резко обернулась.
В дверях стоял Ренато. Чёрный костюм, идеально сидящий по фигуре. Белая рубашка, ни единой складки. Волосы, уложенные так, словно каждую прядь подбирали по отдельности. Но главное — его глаза. Холодные, тёмные, слишком внимательные. Он смотрел на меня не просто как на человека, а как на объект, который нужно оценить, разобрать, понять, где слабое место.
Он вошёл медленно, будто этот дом принадлежал ему, и он мог позволить себе любую скорость. Каждый его шаг отдавался в тишине тяжёлым, уверенным звуком.
— Удивлена? — уголки его губ дрогнули в намёке на улыбку, но в глазах не было ни капли тепла.
Я молчала. Старалась не опускать взгляд, но и не встречаться с ним слишком открыто. Здесь любое неверное движение могло стать ошибкой.
Он подошёл ближе, и я почувствовала его запах — дорогой, тяжёлый парфюм с нотками табака и чего-то пряного. Ренато протянул руку, и, прежде чем я успела отстраниться, развернул меня к себе за подбородок. Его пальцы были крепкими, уверенными, и в этом движении не было ни спешки, ни грубости — только сила.
Его взгляд сразу упал на мою шею. Я почувствовала, как к лицу приливает кровь.
— А вот это... любопытно, — произнёс он медленно, растягивая слова, почти с насмешкой. — Я смотрю, ты тут уже успела... развлечься.
Я дёрнулась, но он держал меня так, что сопротивление было бесполезно.
— Это не то, что Вы думаете, — выдавила я.
— А я и не думаю, — его губы едва заметно тронула усмешка. — Я констатирую.
Он отпустил мой подбородок, но не отстранился сразу — наоборот, сделал шаг в сторону, обходя меня, словно осматривая со всех ракурсов.
— Знаешь, что интересно, Амелия? — его голос стал тише, но от этого только опаснее. — Когда люди начинают врать, они всегда выдают себя чем-то простым. Лишним движением. Взглядом в сторону. Паузы в словах.
— Я не вру, — ответила я ровно, хотя сердце билось слишком быстро.
— Посмотрим.
Он прошёлся по комнате, медленно проводя пальцами по спинке стула, по краю подоконника, как будто изучал, что здесь изменилось. Потом остановился, резко повернулся ко мне:
— Скажи мне, Амелия, что ты знаешь о бизнесе своего отца?
Я глубоко вдохнула.
— Только то, что знали все. Он занимался поставками, логистикой, строил партнёрства за границей.
— Официальная версия, — в его голосе сквозило презрение. — Ты хочешь убедить меня, что не знала, что твой отец торговал жизнями?
Эти слова ударили сильнее, чем я ожидала. Торговал жизнями. Как будто моё детство и все воспоминания, где он был просто отцом, моментально окрасились в другой цвет.
Ренато подошёл ближе, настолько, что я почувствовала его дыхание. Его взгляд был ледяным, в нём не было ни злости, ни жалости — только холодная оценка.
Он задержал взгляд на моих глазах чуть дольше, чем нужно, словно ждал, что я что-то скажу или сорвусь. Но я молчала.
Его лёгкая усмешка вернулась — и от этого стало ещё хуже.
Дверь снова скрипнула.
Я не отводила взгляда от Ренато, но по выражению его лица поняла, что он уже знает, кто вошёл.
— Амелия? — послышался знакомый голос Маркуса.
Я обернулась. Он стоял в дверях, опершись о косяк, но взгляд его был направлен не на меня. Он смотрел прямо на Ренато, и в этом взгляде было раздражение, едва прикрытое уважением.
— А Каэль знает, что Вы в его доме? — спросил Маркус грубо, без лишних формальностей.
В воздухе повисла пауза, как перед выстрелом.Ренато медленно обернулся к нему, и в его глазах зажглось что-то опасное.
— Я сам решу, когда и где мне быть, — произнёс он тихо, но с таким давлением, что даже я почувствовала, как в груди сжалось.
Маркус чуть прищурился.
— Не забывайте, здесь не Ваша территория.
— Ошибаешься, — Ренато сделал пару шагов к нему. — Вся территория, на которой я стою, принадлежит мне, Маркус. Просто иногда я позволяю другим думать иначе.
Его голос был мягким, но в этих словах чувствовался стальной крюк, который можно было вонзить в любого.
Маркус не двинулся, но я видела, как напряглись его плечи. Он хотел что-то сказать, но понимал — открыто идти против Ренато было равносильно самоубийству.
— Я пришёл поговорить с Амелией, — добавил Ренато, словно ставя точку. — Не вижу причины, по которой ты должен стоять на пороге.
Маркус тяжело вдохнул, сделал шаг назад и, не сводя взгляда с Ренато, вышел из комнаты.Но тишина длилась недолго.
Ренато вернулся ко мне, его шаги были медленными и точными, как у хищника, который уже загнал добычу в угол и теперь просто выбирает момент.
— Ты, похоже, здесь не скучаешь, — его взгляд снова скользнул к моей шее, на месте засоса кожа горела, будто он только что дотронулся до неё. — Каэль в отъезде, а у тебя, оказывается, есть время на... развлечения.
— Вы ошибаетесь, — я старалась говорить ровно, но голос всё равно чуть дрогнул.
— Ошибаюсь? — он усмехнулся, но в этой усмешке не было ничего весёлого. — Амелия, я редко ошибаюсь в людях. И знаешь, что самое интересное? — он чуть склонил голову, не отрывая от меня взгляда. — Твоя уверенность в том, что ты всё ещё в безопасности.
Я выпрямилась, встретив его взгляд.
— И что, по-Вашему, со мной должно случиться?
— Всё зависит от того, что ты мне скажешь, — он подошёл ближе, и теперь между нами было всего пару шагов. — Например... что ты знаешь о делах своего отца?
— Я уже говорила, — я сцепила руки за спиной, чтобы он не видел, как дрожат пальцы. — Он занимался поставками, логистикой, партнёрствами за границей.
— Очень удобно, правда? Чтобы дочка верила, что папочка — уважаемый бизнесмен. Но ты похоже не понимаешь , что эта информация может стоить тебе жизни?
Я почувствовала, как по спине пробежал холод.
— Вы угрожаете мне?
— Я предупреждаю, — он сказал это так спокойно, что стало только хуже. — В мире Каэля нет места невинности. Если ты хочешь здесь выжить, тебе придётся понять правила. И очень быстро.
Я уже открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент за дверью снова послышались шаги — на этот раз быстрые, уверенные, и воздух в комнате словно стал гуще.
Дверь распахнулась так резко, что она ударилась о стену.
На пороге стоял Каэль. Его дыхание было чуть сбивчивым, на висках блестел пот, а в глазах — то, что я не видела раньше: голый, резкий ужас. Он окинул комнату быстрым взглядом, и в этот момент я поняла — он боялся, что меня здесь не будет.
Но прошло лишь мгновение, и выражение его лица изменилось. Как будто кто-то нажал на выключатель. Лёд сменил огонь, и перед нами снова стоял тот самый Каэль — холодный, собранный, опасный.
— Ренато, — его голос был ровным, но в нём сквозило напряжение. — Мы договаривались встретиться в другом месте.
Ренато чуть повернул голову в его сторону, не спеша отводить взгляд от меня.
— Сделка прошла?
— Прошла, — отрезал Каэль. — Груз у нас.
— Слышал, что в порту было... шумно, — в голосе Ренато скользнула едва заметная насмешка. — Надеюсь, ты не потерял ничего ценного?
— Я потерял время, — Каэль сделал шаг в сторону, вставая так, чтобы прикрывать меня от него. — Но не груз.
Ренато чуть прищурился, явно оценивая эту демонстрацию.
— Значит, ты справился.
— Об этом мы поговорим, — Каэль сделал приглашающий жест в сторону коридора. — В моём кабинете.
Между ними повисла пауза, в которой было больше, чем в любом крике. Ренато чуть наклонил голову, будто соглашаясь, и направился к выходу, не оглядываясь.
Каэль пошёл за ним, но на секунду задержался в дверях, бросив на меня взгляд. В нём больше не было страха. Только холодная решимость.
— Я вернусь, — сказал он тихо. И исчез в коридоре.
Дверь за ними закрылась, оставив после себя тишину, но ненадолго.
За ней доносились глухие, прерывистые голоса Маркуса и Диего. Слова сливались в невнятный шум, но я чувствовала напряжение в каждом интонационном изломе.
Я стояла на месте, не двигаясь.
В голове крутились обрывки того, что сказал Ренато.
Торговля людьми? Отец?
Эти слова звучали так, будто их выгравировали прямо на костях.
Бизнес...
Я всегда думала, что он про груз, контракты, деньги, партнерства.
Но если всё это было прикрытием, если Ренато говорил правду...
И он ещё хотел, чтобы я продолжила его дело!?
Я сглотнула, чувствуя, как холодно в груди.
Если это так — я не жилец. Здесь. В этом доме.
Боже.
Меня тут убьют.
Я не знаю ничего о сделке, которая тогда сорвалась. Я даже не представляю, что произошло с тем «грузом». Но они в это не верят. Они смотрят на меня, как на ключ, который просто нужно повернуть — и откроется всё, что им нужно.
Я зажмурилась, сделала глубокий вдох... но от этого стало только хуже.
Дверь открылась.
Маркус вошёл — тихо, но с той тяжёлой уверенностью, которая всегда заставляла меня напрягаться.
— Амелия, — сказал он ровно, но с каким-то прищуром. — О чём вы говорили?
Я сжала руки так сильно, что ногти впились в ладони.
— О моём отце, — выдавила я.
Он сделал пару шагов вперёд, останавливаясь почти вплотную.
— И?
Я замялась, не зная, стоит ли вообще повторять то, что сказал Ренато.
— Он... он намекнул, что я знаю больше, чем говорю.
— А ты знаешь? — его взгляд был холодным, но в нём мелькнула тень интереса.
— Нет! — я сорвалась на крик, слова вырвались сами. — Я вообще ничего не знала! Ни о каких сделках, ни о чёртовой торговле людьми!
Маркус нахмурился, будто не поверил своим ушам.
— Торговле... чем?
— Людьми! — я почти выкрикнула, и голос сорвался. — Он сказал, что мой отец этим занимался! Что я... что я должна была это знать!
Лицо Маркуса изменилось — привычная каменная маска дала трещину. Он отвёл взгляд, как будто переваривал услышанное.
— Это бред, — сказал он тихо, но в голосе слышалось сомнение. — Каэль говорил, что та сорванная сделка была грязной... но не настолько.
— Значит, ты тоже не знал? — я резко шагнула к нему, чувствуя, как сердце колотится в горле. — Ты ведь знал, что они врут! И всё равно...
— Я знал только то, что мне нужно было знать, — перебил он жёстко. — И то, что знал, мне уже не нравилось.
Я прикусила губу, чтобы сдержать слёзы, но они всё равно потекли.
— Если это правда... если мой отец действительно этим занимался... — голос дрогнул, — то меня здесь убьют.
Маркус сжал челюсть, подошёл ближе и опустил голос до почти шёпота:
— Послушай. Если он врёт — это игра на твои нервы. Если правда... значит, кто-то очень хочет, чтобы ты была следующей пешкой в этой партии.
Я хотела спросить «зачем», но он уже развернулся к двери.
— И запомни, Амелия. Если Ренато придёт ещё раз без Каэля — молчи. Даже если он будет угрожать.
Он вышел, и дверь за ним тихо закрылась, оставив меня одну с бешено колотящимся сердцем.
Я осталась сидеть на кровати, глядя в одну точку.
В голове гул, мысли метались, как мотыльки, бьющиеся о стекло.
Так... Каэль даже Маркусу и Диего не всё рассказал? Или может он тоже не знает всех подробностей?
Но тогда... почему он только что вёл себя так, будто переживает обо мне?
Я видела этот взгляд, когда он вбежал — в нём была настоящая паника.
А потом — холодная маска, как всегда.
Он играет? Или это... настоящее?
И Маркус... узнав о чём я говорила с Ренато , он тоже изменился. Почему? Зачем они ведут себя так , будто я не их ключ к разгадке , а будто я ценна им? Хотят показать свою "человечность" чтобы разбудить во мне доверие?
Я сжала колени к груди, уткнулась лбом в них.
Если они правда боятся за меня... значит, всё ещё хуже, чем я думаю.
А если это часть игры — то мне конец.