У чудовища нет сострадания к святой

Я появилась на свет под звон хрустальных бокалов и шелест шёлка — в мире, где каждое слово было отточенным клинком, а улыбки скрывали яд. Моя мать, графиня Розали Грей, была женщиной, чьё имя произносили то с восхищённым придыханием, то с презрительным шёпотом. Красота её сравнивалась с лезвием — ослепительным, чарующим, опасным. А я... я стала её самым скандальным наследием.

Родившись после скоропостижной смерти законного мужа матери, я с первых дней была клеймом на репутации графской семьи. Шёпот аристократов преследовал меня с детства: «Незаконнорождённая», «дитя греха», «дочь императора?».

Императора.

Да, моя мать была его любовницей — об этом знала вся империя. Розали Грей не скрывала этого, будто бросая вызов обществу, которое так жаждало её осудить. Но когда я появилась на свет, вопрос моего происхождения стал главной загадкой двора. Была ли я плодом её греха с покойным мужем? Или же в моих жилах текла королевская кровь?

Мать никогда не опровергала слухи. Но и не подтверждала. Она лишь смотрела на меня своими холодными, но добрыми глазами и говорила:

— Ты — моя кровь. И этого достаточно.

Но такого ответа было мало для тех, кто жаждал скандала.

Я росла в тени матери — великолепной, опасной, непокорной. Её называли злодейкой, но не за преступления, а за то, что она осмелилась жить так, как хотела. За то, что смеялась в лицо тем, кто шептался у неё за спиной. За то, что любила и ненавидела без оглядки на условности.

А я... я пыталась доказать, что не такая.

Я училась безупречным манерам, часами стояла перед зеркалом, отрабатывая улыбку — не слишком дерзкую, не слишком кроткую. Я читала книги, изучала историю, музыку, языки. Я хотела, чтобы наконец-то увидели меня, а не тень матери, не слухи о моём рождении.

Однако все мои попытки были тщетны. В ночь моего четырнадцатилетия во мне проснулась тьма....

Магия в нашей империи была благословением и проклятием одновременно. Но магия тьмы... она была чем-то большим.

Когда-то она была под запретом — так как такую силу невозможно было контролировать. Этот дар пожирал разум, превращая носителей в Альканов — чудовищ, одержимых тьмой. Уничтожить таких чудовищ могли только маги света — однако их рождалось ещё меньше, чем тёмных.

И вот я, Анивия Грей, оказалась той самой угрозой.

Слухи разнеслись мгновенно. Дочь Розали Грей — тёмный маг. Незаконнорождённая, да ещё и с проклятым даром. Кто знает, может, она и правда дочь императора — только вот какой правитель захочет признать такое чудовище?

Меня ненавидели.

Не просто избегали, не просто шептались за спиной — боялись. Взгляды, полные отвращения, шараханье в сторону, когда я проходила мимо, внезапное затишье в беседах, стоило мне появиться.

Тогда мне казалось, что не было ни одного человека — кроме моей матушки, — кто не относился бы ко мне как к чудовищу.

Так продолжалось до тех пор, пока я не поступила в имперскую магическую академию и не встретила Эолу....

Она вошла в мою жизнь как луч света в темницу — ослепительно, неожиданно, обжигающе. Её волосы были цвета спелой пшеницы, глаза — кристально-голубыми, а улыбка такой тёплой, что, казалось, могла растопить лёд даже в моей чёрствой душе.

— Ты Анивия Грей, верно? Спросила девушка, беззаботно подойдя ко мне в библиотеке академии, словно не замечая, как остальные студенты отодвинулись подальше от меня.

Я сжала пальцы на страницах книги, ожидая очередной издёвки, насмешки, намёка на моё происхождение или силу. Но вместо этого она просто улыбнулась.

— Я слышала, ты лучшая в тёмной магии. Надеюсь, ты не против, если я иногда буду просить у тебя помощи в объяснении лекций по тёмной магии?

В тот момент я была шокирована.

Никто. Никто никогда не подходил ко мне просто так. Никто не говорил со мной, как с обычным человеком.

— Ты... не боишься меня? Вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать.

Эола рассмеялась — звонко, искренне.

— Я? Боюсь? Она наклонилась ближе, будто делилась секретом. — Я — маг света. Если кто-то из нас и должен кого-то опасаться, так это тебе — меня.

Я усмехнулась от такой наглой, но в то же время ироничной подколки. Так началась наша дружба.

Эола стала моей первой подругой. Единственным человеком, которому я доверяла без оглядки. Она смеялась над слухами, плевала на условности, защищала меня в спорах с преподавателями. Когда другие студенты шёпотом называли меня «чудовищем», она громко заявляла, что я — самый сильный маг их поколения.

Я верила ей.

Я верила в неё.

Как же я была слепа....

После выпуска мы вместе пошли на военное распределение.

— Наш долг — защищать Империю! Говорила Эола, её голос звенел, как колокол, полный праведной уверенности. — Мы — меч и щит простых людей.

И я верила.

Я хотела верить.

Верить, что наконец-то нашла своё место. Что моя сила — не проклятие, а дар. Что я могу быть героем, а не изгоем.

Мы сражались бок о бок. Очищали деревни от монстров, уничтожали гнёзда чудовищ, спасали тех, кто даже не поблагодарил бы меня, узнав, кто я.

Но я не останавливалась.

Потому что Эола верила в меня.

А я — в неё.

К двадцати семи годам я стала сильнее, чем кто-либо мог представить. Я бралась за самые сложнейшие миссии в одиночку, зачищала орду монстров и уничтожала логова демонов, на сражение с которыми потребовалась бы, по меньшей мере, тысячи солдат.

Именно тогда я заметила, как Эола стала... отдаляться.

Я думала, что это я виновата. Что я моя сила и безрассудство отталкивает её.

Но правда была в другом....

***

— Почему ты предала меня?

Мой голос дрожал в темнице, где меня держали перед казнью. Эола стояла передо мной, её светлые волосы красиво переливались в лунном свете.

Она улыбалась.

— Я не предавала тебя, Анивия.... Я тебя использовала.

И тогда она рассказала мне всё.

Как с самого начала распускала слухи, когда я не слышала. Как настраивала против меня даже тех, кто, казалось, начал принимать меня. Как подбрасывала мне самые опасные задания, надеясь, что тьма поглотит меня.

— Я ждала, когда ты станешь Альканой. Призналась Эола, её голос был сладок, как яд. — Я должна была стать героиней, уничтожившей самое страшное чудовище Империи. Но ты... ты не ломалась.

Её лицо исказила ненависть.

— Ты становилась только сильнее. И если бы ты действительно превратилась в Алькану сейчас... я бы уже не смогла убить тебя... Знаешь, я была так зла, что из-за такой тупицы, как ты, мои планы разрушились! Поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как найти способ избавиться от тебя сейчас, пока ты человек.

Я смотрела на неё. На этого человека, которому доверяла. Которого любила, как сестру.

И впервые за всю жизнь.... Ощутила ненависть.... Животную и пожирающую душу без остатка ненависть....

— Ты убила их... всех... ради этого?

— Разумеется. Она рассмеялась. — Иначе как бы я смогла ещё добиться твоей казни?

Её пальцы коснулись моих волос, будто лаская.

— Всё должно идти так как того желаю я Анивия. Рука Эолы резко сжала мои волосы, притягивая ближе к себе. — Ты сама виновата в том, что осмелилась нарушить этот негласный закон, поэтому завтра ты умрёшь. А я стану несчастной героиней, которая пыталась спасти своих сокомандников от обезумевшего чудовища... но не смогла.

Я закрыла глаза.

Горечь.... Ярость.... Ненависть.... Сжигали меня изнутри своим горячим пламенем.

— Ненавижу тебя.... Прошептала я.

— Знаю.

Эола встала, её белоснежное платье мерцало в темноте.

— Прощай, Анивия ты была достойной пешкой.

Дверь захлопнулась.

Я осталась одна.

Сквозь узкое решётчатое окно пробивался лунный свет, бледный и безжалостный, будто насмехаясь над моим отчаянием. Цепи на запястьях впивались в кожу, но я уже не чувствовала боли. Всё, что осталось внутри, — это пустота, выжженная предательством.

Они все погибли.

Мои товарищи. Те, кто верил мне, кто сражался рядом, несмотря на слухи, несмотря на мою магию, несмотря ни на что.... Их лица всплывали перед глазами: смеющиеся, уставшие, живые... а потом — искажённые ужасом, залитые кровью.

Всё из-за неё.... Из-за той, кому я доверяла больше всех.

Я сжала кулаки, и звон кандалов оглушительно прозвучал в тишине.

Всю жизнь я искала зло в себе. Боялась, что моя сила вырвется наружу, что я стану чудовищем, каким меня все считали. Я боролась, старалась быть лучше, добрее, достойной... А настоящая гидра пряталась рядом, прикрываясь улыбкой и словами о дружбе.

Эола.

Имя жгло сердце, как раскалённое железо.

Я прожила свою жизнь ради других. Ради того, чтобы доказать, что я не монстр. Ради матери, которая гордилась мной, несмотря на слухи. Ради Эолы, которая... использовала меня.

А теперь все, кого я хотела защитить, мертвы.

И моя казнь — лишь последний штрих в её безупречном плане.

— Героиня, победившая чудовище.... Горькая усмешка сорвалась с губ.

Если бы у меня был второй шанс.... Я бы всё изменила.... Не тратила бы силы на попытки угодить этому миру. Я бы сломала правила, которые сделали меня чудовищем. Я бы.... Отомстила....

Внезапно в груди что-то дрогнуло.

Тьма, дремавшая годами, шевельнулась, как зверь, учуявший кровь.

Нет!

Я попыталась сдержать её, но было поздно.

Тёмная магия, которую я так старалась контролировать, рванула наружу, как бурная река, сметая последние преграды.

Превращение....

Слово пронеслось в сознании, но страха уже не было. Только холодная ярость.

Мои пальцы искривились, кожа потемнела, будто пропиталась чернотой. Сила, которую я так боялась, теперь лилась через край, и... это было освобождением.

Пусть боятся.

Пусть бегут.

Пусть узнают, каково это — оказаться перед настоящим чудовищем.

Последнее, что я увидела перед тем, как тьма поглотила сознание, — это вспышку магии, пронзившую клетку.

А потом... Тьма....

Я думала, что для меня это конец.

Вот только когда в следующее мгновение я, наконец, смогла открыть глаза, то оцепенела от неожиданности.

Я лежала в мягкой постели, а сквозь полупрозрачные занавески пробивался утренний свет. Комната... моя комната. Та самая, в родовом поместье Грей, где я жила до отъезда в академию.

— Что за...

Я резко села, впиваясь пальцами в одеяло. Всё вокруг было до боли знакомым: резной деревянный шкаф, зеркало в позолоченной раме, даже маленькая трещинка на потолке, которую я всегда разглядывала перед сном.

— Этого не может быть...

Я подбежала к зеркалу и замерла.

В отражении смотрела на меня не Алькана, не обезумевший от ненависти тёмный маг, а... я сама. Юная, с ещё не потухшим взглядом, без шрамов от бесчисленных битв.

— Как такое возможно...?

Голос дрогнул.

Я сжала кулаки, и в груди что-то болезненно сжалось.

Я точно помнила, как тьма поглотила меня, как моё тело исказилось, превращаясь в то самое чудовище, которого все так боялись. Вот только в отражении передо мной не монстр, а обычная я.... С голубыми глазами, длинными белоснежными волосами и кукольным личиком. Вдруг боль разрядом отдалась в груди, а голову наполнил бушующий прилив воспоминаний из прошлой жизни.

— Эола...

Имя обжигало, вызывало ненависть и злобу.

Я медленно подняла голову и встретила собственный взгляд в зеркале.

— Уж не знаю, как это произошло, .но, к несчастью для тебя, судьба даровала мне второй шанс.

Губы сами растянулись в улыбке, но в ней не было ни капли прежней наивности. Только холодная решимость.

— В этот раз всё будет так как пожелаю того я Святая!