Глава 2
На протяжении долгого времени я возвращалась к этому дому, но так и не заходила внутрь, потому что боялась. Хотя я специалист по тому, чтобы заглядывать в прошлую жизнь и копаться в забытых вещичках, что-то с самого начала меня останавливало.
Этот год я в основном проводила дома: читала книги, рисовала, убиралась и готовила еду, которая чаще всего сводилась к жареной картошке и разным супам. Честно говоря, мне так надоела эта однообразная еда, что я всерьёз задумывалась сбежать из дома - только бы нормально поесть. Когда папа навещал нас (а это происходило не чаще пяти раз в год), он приносил много вкусностей, поэтому я всегда с нетерпением ждала его приезда.
Можно сказать, что он не жил с нами - он жил на работе. Мне часто казалось, что у него есть другая семья, и он отдаёт большую часть своей зарплаты им. От него ничего нельзя было добиться - он был часто немногословен. Все наши разговоры сводились к обсуждению города, в котором он работает, и машины, которую он мечтает купить. Это был странный момент, потому что я понимала: с его зарплатой такую покупку он сможет себе позволить разве что через полвека. Возможно, я была слишком наивна и не догадывалась о его двойной жизни. Но мне не хотелось терять отца - единственную надежду, которая у меня была.
Я запомнила этот год как год разочарования - в матери, в отце и, самое главное, в себе. У меня не было ничего: ни друзей, ни нормального хобби, ни ответственных родителей, ни здоровья, ни успеха в учёбе. Я - червь. Земной червь, который вылезает во время дождя подышать городским воздухом, а потом снова прячется в землю.
Город и заброшки были моими единственными отдушинами. Мы жили в пяти километрах от города, и я добиралась туда либо пешком, либо на электричке. Гуляла, сидела на лавке и объедалась сладким до боли в животе.
Когда я нашла подработку почтальоном, счастья это мне не принесло - я понимала, что не смогу выдержать 12-часовой график из-за своего здоровья. Но я пошла, потому что иначе мне было бы ещё хуже.
Вспоминаю это время как страшный сон: невыносимый холод по утрам, тяжеленная сумка с конвертами, недружелюбные люди и баллончик для самозащиты в боковом кармане куртки - приходилось работать, когда уже темнело, в молчаще напряжённых переулках. Я тогда почти не ела и плохо спала, всё мечтала о том, чтобы хоть неделю просто отдохнуть от этой тяжёлой и скучной работы. Платили стабильно, я смогла купить себе одежду, в которой нуждалась, но позволить себе хоть какую-то технику было невозможно.
Я помню те дни как серые и унылые. По выходным собирала силы и снова шла в лес в поисках новых мест. Однажды нашла хижину и унесла оттуда потёртую временем картину. Зачем? Не знаю. Барахла в моей комнате и так было слишком много. Меня это уже раздражало, и я иногда решалась выбрасывать то, что казалось мне абсолютно ненужным. Безделушек у меня было больше, чем одежды, косметики и всего остального, что вроде как нужно нормальной девушке. Хотя нормальной я себя и не считала.
И это неудивительно - живя в откровенно спартанских условиях, где электричество, вкусная еда и тепло были скорее исключением, чем нормой.
Я часто плакала… И никто этого не слышал. Только я и мои слёзы, которые сами не понимали, зачем им течь так много. Мне казалось, что я одна, и никто не придёт, чтобы меня спасти или просто обнять. Всё нужно было брать в свои руки. А я так не хотела этого делать.