12
— Отпусти меня!
В глазах Дженни плескался дикий страх, но она сражалась с такой яростной решимостью, что Чонгуку казалось, словно он отбивается от полчищ ниндзя, атакующих и вырывающихся одновременно.
Господи, ну и сцену они тут устроили! Можно подумать, что он напал на свою экономку прямо посреди продуктового магазина. Но по иронии судьбы им повезло — в этом проходе они были единственными, никто не увидел, что Дженни вдруг взбесилась.
— Он здесь! — прошипела она и пнула его по голени.
— Ох! Вот дерьмо! Черт возьми, прекрати буянить! — рявкнул Чонгук, обхватил ее обеими руками и слегка приподнял — самый простой способ привести истеричку в чувство.
Но уговаривая, вертел головой, высматривая человека, который вверг Дженни в такую панику, выражение лица стало сосредоточенным, взгляд — жестким и мрачным. Кое-кто имел несчастье видеть подобное выражение лица Чона перед расправой, прежде чем он приступал к делу. Несколько раз это самое дело заканчивалось кровопролитием, возможно, сейчас как раз тот случай.
Дженни снова пнула его в голень каблуком, черт возьми, синяки продержатся целый месяц, она лягалась как маленький мул.
— Прекрати, — жестко скомандовал Чонгук. — Где он? Покажи.
— Он убьет... тебя, меня, всех! — дико замотала головой Дженни.
— Кишка тонка. Гарантирую — по крайней мере половина покупателей вооружена.
Чон приложил губы к ее уху, чтобы не пришлось говорить громко. Какая-то часть Чонгука уловила запах ее кожи и шелковистость светлых волос, но в основном он оценивал ситуацию. Первым делом надо привести ее в чувство, чтобы Дженни смогла указать на преследователя... хотя, скорее всего, ее напугал обычный незнакомец.
— Я знаком с управляющим магазином. Мы сумеем защитить и тебя, и себя. Обещаю. Просто успокойся. Не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Где ты его видела? Можешь показать?
— Он... мелькнул... в том конце прохода.
Дженни задыхалась так сильно, что едва могла говорить, лицо совершенно побелело, Чонгук удивлялся, как это она еще не упала в обморок. Дженни втянула в себя воздух и на миг замерла, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
— Темные волосы. Зеленая рубашка.
— Сойдет. — Чон опустил ее на ноги и развернул лицом к себе. — Стой здесь. Не двигайся. Поняла? Мне нужно точно знать, где ты находишься. — Схватил ее за плечи, слегка встряхнул, впиваясь в нее пронизывающими карими глазами. — Пообещай.
Дженни дрожала с головы до ног. Чонгук ощущал, как ужас пронизывает всё ее тело, словно электрический ток. Голубые глаза остались единственным цветным пятном на лице, даже губы побелели. Никто не смог бы подделать такую физиологическую реакцию, и любые сомнения по поводу истории о преследующем ее психопате растаяли как дым. «Какой-то урод действительно ее терроризировал, и когда я доберусь до ублюдка...».
— Пообещай, — снова попросил Чонгук.
Глаза Дженни метались вокруг, словно прикидывая возможность побега, как у попавшего в капкан перепуганного зайчишки. Чона охватило еще большее бешенство, что она настолько перепугалась. Обещание не прозвучало, Дженни молча таращилась на него, и Чонгуку пришлось выбирать — либо позволить подонку уехать, либо продолжать удерживать Дженни, чтобы та не сбежала.
Ну, если и сбежит, то пешком, потому что ключи от грузовика лежали у него в кармане.
— Стой на месте, — сурово скомандовал Чонгук, а затем отпустил ее и быстро двинулся между стеллажами, завернул, выискивая цель... которую на удивление легко обнаружил.
Мужик стоял через два прохода перед полкой с сухими завтраками. Чонгук уже приготовился переломать уроду все кости, когда в мозгу что-то щелкнуло, и Чон резко затормозил.
Отступил на пару шагов, чтобы глянуть туда, где оставил Дженни, практически уверенный, что никого не увидит. Но она всё еще стояла там, бледная как смерть, таращась распахнутыми глазами прямо перед собой, словно ожидала появления чудовища.
Чонгук жестом поманил ее к себе.
Дженни ожесточенно затрясла головой.
— Все в порядке, — решительно махнул Чонгук. — Давай, Джен.
Та опасливо двинулась вперед, и когда оказалась в пределах досягаемости, Чонгук схватил ее за руку и притянул к себе, чтобы она разглядела незнакомца.
— Это он? — спросил Чон, указывая на мужчину в зеленой рубашке.
Дженни собралась с духом и с ужасом посмотрела в нужную сторону. Чонгук почувствовал, как она сначала дернулась, потом инстинктивно отшатнулась, затем замерла и посмотрела еще раз.
— Это он, — слабо пролепетала Дженни. — Но это не он.
— Нет, не он. Успокойся. Это Карсон Лион. Он владеет небольшим ранчо к югу отсюда, где трудится вместе с женой и двумя детьми.
Дженни судорожно вздохнула, согнулась и уперлась руками в колени.
— О, Господи. Я не видела его лица, только... волосы и форму головы. Я... обезумела... запаниковала... Прости, что выставила себя полной дурой...
— Успокойся, — попросил Чонгук и подтолкнул ее обратно. — Ты вовсе не выставила себя полной дурой. Почувствовала опасность и отреагировала. Это нормально. Именно так ты и должна была поступить. Но в следующий раз просто скажи мне, я сам позабочусь о придурке. Теперь давай прогуляемся в бакалею, возьмем что надо и выберемся отсюда. У меня полно дел на сегодня, а мы теряем время.
Хладнокровный логический подход — вот в чем она нуждалась. Чон сделал вид, что игнорирует Дженни, толкнул тележку вперед, но тайком наблюдал, как она собралась, сосредоточилась и поставила перед собой задачу. Она все еще дрожала, но не колебалась.
Неожиданно Чонгука охватило смешанное чувство — восхищения и непреклонного желания оберечь эту девушку. Очевидно, Дженни влипла во что-то более серьезное, чем он предполагал, но сражалась изо всех сил. Да, твердый орешек — это про нее.
Но сейчас она под его защитой, и будь он проклят, если с ее головы хоть волосок упадет!
* * *
Брэд Хендерсон смотрел в монитор, полностью сосредоточившись на информации. Точнее, на отсутствии таковой.
На этот раз Дженни ускользнула из-под наблюдения. Сука. Если она устроилась на работу, то не используя свой номер социального страхования. Не получала штрафных талонов, не участвовала ни в каких социальных сетях, не открывала счет в банке. Брэд взломал аккаунт ее сестры на Facebook, но ничего не добился. Он знал, что Дженни не слишком близка с братом и сестрой, но наверняка они как-то поддерживают связь. Он просто не понял пока как.
Брэд прищурился, глядя на экран. Может, она и не слишком близка с братом и сестрой, но если он перережет им горло, тут же примчится. Если грохнуть всех членов ее семейки, перед их смертью сообщив Дженни, что это она во всем виновата, вот тогда сука сильно пожалеет, что сбежала.
Хендерсон глубоко вздохнул. Убийство ее близких удовлетворит его только в том случае, если произойдет на глазах Дженни. В противном случае, это пустая трата времени, к тому же чревато лишением собственной свободы и безопасности.
Устроившись с комфортом в домашнем кабинете, с любовью оборудованном лично для себя, Брэд искал, ругался и представлял себе, что сделает с Дженни, когда наконец ее найдет. Весьма рискованно пользоваться одним из компьютеров в отделении, эксплуатируя полицейские ресурсы ради получения информации, которую не сумел найти самостоятельно, но если опять не повезет, придется пойти на риск.
Тупая сука, чего она мечтала добиться своим побегом? Рано или поздно она ошибется, как все идиоты, скрывающиеся от правосудия. Дженни должна была внимательнее его слушать, ведь он так старался ей всё объяснить. Как она не понимает, что принадлежит ему? С того самого момента, когда они познакомились. Она ему улыбнулась, и он сразу всё понял.
«Она моя». Мечтая забрать ее жизнь, Хендерсон не испытывал угрызений совести, потому что она принадлежит ему, стало быть, он вправе распоряжаться ее жизнью по своему усмотрению, как любым другим куском дерьма. Узнав, что убил не ту девушку, что проклятый красный плащ сбил с толку, Брэд на несколько минут опечалился, но чувство вины быстро исчезло. Если бы чертова подружка не путалась под ногами — осталась бы жива. Он тут ни при чем.
Закончив поиски, Брэд открыл другую папку. Фотографии Дженни заполонили экран, выскакивая друг за другом. На одних она улыбалась в камеру. На других даже не подозревала о съемке. Протянув руку, он коснулся кончиком пальца ее щеки на особенно сексуальном фото.
И прошептал: «моя».
* * *
Дженни всё еще трясло, пока она разбирала продукты. Мужчины оставили на кухне полный беспорядок — недоеденные сэндвичи, пустые упаковки от чипсов, повсюду стояли грязные тарелки, стаканы из-под чая, лимонада и молока. По сравнению с тем, что она нашла здесь по приезде — это пустяки. Дженни даже обрадовалась, что навалилось столько хлопот и есть чем заняться. Надо привести кухню в порядок, затем загрузить стиральную машину. Потом приготовить ужин: спагетти с мясным соусом, чесночный хлеб, на десерт пироги Лалисы. Дженни специально выбрала блюда, не требующие много времени и сил, учитывая, что неизвестно, когда они с Чонгуком вернутся из Баттл-Риджа.
Она старалась сосредоточиться на самых обычных вещах, но всё еще дрожала. Собственная реакция бесила, ведь трясучка ничем не поможет.
Расслабленность и потеря бдительности стали огромной ошибкой. Увидев мужчину, решила, — пусть ненадолго — что это Брэд, и запаниковала, потому что была не готова к встрече. В Баттл-Ридже она почувствовала себя защищенной, стала своей и начала фантазировать совсем о другом: о разных блюдах, рецептах, проклятом «Никогда не подведет». И о Чон Чонгуке. Как раз о нем Дженни мечтала постоянно, вот потому он являлся самым серьезным отвлекающим фактором и самой большой угрозой для ее безопасности. Держала его на расстояния, не питала иллюзий по поводу своего места на ранчо, но, черт возьми, он ей нравился. Мужчина с головы до ног: сексуальный, волнующий, невыносимо возбуждающий.
Только Суперженщина способна сохранить к нему абсолютную невосприимчивость, причем ничего «супер» не наблюдается в ее необузданной реакции на него, а вот «женщина»... теперь всё изменилось. Черт.
Дженни настолько задумалась, что не услышала шагов. Когда Чонгук до нее дотронулся, — она как раз направлялась в кладовую с кучей банок зеленого горошка — застыла на месте. Чонгук не прикасался к ней. Никогда. Ох, черт. А теперь притронулся. «Вспомни, как раз сегодня он тебя много раз касался, даже заключил в медвежьи объятия, чтобы ты не сбежала из магазина...» В общем, много-много раз.
Ладонь горячая, мозолистая и большая. Мужское тело — слишком близко — окутывало теплом, как дровяная печь. Дженни никогда не задумывалась, насколько Чон громадный парень, но теперь четко осознала.
— Здесь ты в безопасности, поверь, — негромко произнес Чонгук, спокойно и, безусловно, мягче, чем обычно.
— На самом деле я везде в опасности, — покачала головой Дженни, старательно отводя глаза.
Он не двигался и руку не опустил.
— Нельзя позволить мужику, любому мужику, так измываться над собой.
Дженни вошла в кладовку и поставила горох на полку. Физический контакт прервался, но Чонгук по-прежнему стоял близко, слишком близко. Она поднырнула под его руку и обошла вокруг, своего рода уклончивое танцевальное па.
Не то чтобы он запросто позволит кому-то ускользнуть.
— Позволь тебе помочь.
Дженни пыталась рассмеяться, но звук вышел коротким и невеселым. Еще не хватало натравить Чонгука на психопата Брэда.
— Что ты собираешься предпринять? — ядовито спросила она. — Выследить и убить его для меня?
— Нет, я подумывал об аресте, — сухо возразил Чонгук. — Это правда, у меня есть лошади и несколько винтовок, дробовиков и пистолетов, но я фермер, а не вооруженный отморозок.
Губы Дженни невольно изогнулись в легкой улыбке, которая тут же угасла.
— Я уже пыталась сдать его копам. Ничего не вышло.
Ужасно не хотелось говорить о Брэде, не хотелось заново переживать кошмар, который с трудом удалось выкинуть из головы, пусть и ненадолго. Стала ли она бессердечной, или потребность выжить заставила смотреть вперед, а не продолжать перебирать трагичные обстоятельства убийства Новы?
— Собираешься бегать вечно?
— Вопрос на миллион долларов.
Дженни сотню раз на дню спрашивала себя о том же, и ответ всегда — нет. Но что можно сделать? В голову не приходил ни один способ, как покончить с этим ужасом. Так что Чонгуку ответила честно:
— Не знаю.
— Назови его имя и я...
— Нет! — отрезала она, отшатнувшись.
Сердце подскочило к горлу при мысли о несчастьях, которые может навлечь Брэд на это место.
— Этот сукин сын — настоящий хакер, — ткнула Дженни в грудь Чонгука. — Моя подруга погибла, потому что он принял ее за меня, понимаешь? Понимаешь, черт бы тебя побрал?!
Она не часто ругалась, но когда речь заходила о Брэде, самых бранных слов недостаточно.
Долгое время Чонгук молча смотрел на нее, слегка подняв брови. «Он что, представлял меня пай-девочкой, которая не сумеет выругаться при необходимости?». Как раз сейчас тот самый момент. Дженни смотрела непримиримо, не отводя глаз.
— Хорошо, — жестко, но спокойно произнес он. — Попробуем по-другому. Обещай хотя бы одно.
Она собралась гордо заявить, что ничего ему не должна, меньше всего — давать какие-то обещания, но Чон выглядел таким суровым, что Дженни решила поддакнуть.
— Может быть. Что именно?
— Когда решишь, что пора уходить, сначала поговори со мной.
— Зачем?
И как, черт возьми, он угадал, что она думает о побеге? Ах, да, возможно, из-за приступа паники в магазине, когда она едва не рванула в люк для приемки товаров.
— Чтобы я сумел тебе помочь. Когда надумаешь сбежать, — уверен, рано или поздно ты отправишься в путь, — подумай хорошенько. Основательно подумай, Дженни, а не кидайся сломя голову в неизвестность, пока не кончится бензин, — теперь уже рассердился Чонгук. — Не позволяй какому-то гаденышу разрушить свою жизнь. Ты здесь в куда большей безопасности, чем в любом другом месте, потому что ранчо достаточно уединенное, и ты окружена вооруженными мужиками, которые сумеют тебя защитить.
Прежде чем она успела ответить, он направился к задней двери.
— Я сам запру за собой, — бросил Чонгук через плечо. — Не волнуйся. У меня есть ключ.
* * *
Чонгук тайком поглядывал на Дженни, пока та подавала ужин. К вечеру волнение улеглось, так что никто и никогда не догадался бы, какую панику она пережила в продуктовом магазине. Повариха даже улыбалась и шутила с мужчинами, когда все уселись за стол, и убедилась, что у них имеется все необходимое. Потом ушла есть на кухню.
Спагетти получились замечательными, чесночный хлеб свежим и вкусным. Мужчины ели, словно умирали от голода, возможно, после долгого рабочего дня так оно и было. Чимину было нелегко ужинать одной рукой, но он справился. Все наслаждались кулинарной революцией на ранчо Чона. Все наверняка пожалеют, когда Дженни уедет.
И, черт побери, она ведь уедет в конце концов. Чонгук нанял ее от отчаяния, на время, пока Чимин снова не возьмет на себя кухонные хлопоты. По крайней мере, план был таким. Он неохотно ее принял и так же неохотно согласился потерпеть до весны. Но уже через пару дней Дженни стала своей, и Чонгуку вдруг ужасно не понравилась ее навязчивая идея об отъезде. Так здорово возвращаться домой к вкусной горячей еде и чистой одежде, даже если эти удобства шли в комплекте с острым язычком и аппетитной задницей, доводившей его до безумия.
Она даже перестирала все простыни, впервые с отъезда Юджон его кровать полностью перестелили. Дженни оказалась более чем умелой экономкой и поварихой. Вот единственная причина, по которой он вмешался, когда она практически слетела с катушек.
Угу.
Очень хорошо, что в ближайшие несколько недель дел будет по горло: готовясь к октябрьской ярмарке, надо перегнать поближе к дому крупный рогатый скот, свободно гуляющий на пастбищах. Дженни весь день будет дома, и в следующий раз, когда соберется в город, Чимин составит ей компанию, заодно и приглядит. Она не хотела никому рассказывать о преследователе, но можно попросить Чимина проследить, чтобы никто ей не докучал. В глубине души Чонгук признавал, что ее безопасность крайне важна.
Чимину не захочется пропускать перегон скота, ведь это одно из его любимых времен года. Тяжелый труд, правда, но самая что ни на есть классическая обязанность ковбоев. На некоторых ранчо во время облавы использовали квадроциклы, — а по слухам даже вертолеты, — но на ранчо Чона всё делали по старинке, на лошадях.
Если бы у Чимина был простой перелом руки, можно было найти ему применение. Но плечо нуждалось в покое, и должно вылечиться до того, как парень сядет в седло. Не то чтобы парнишка никогда не падал или не получал мелких травм, но такую серьезную заработал впервые. С порванным плечом на перевязи нечего крутиться под ногами.
Так что Чимин побудет с Дженни, и Чонгуку можно не бояться оставлять ее одну, да еще надолго. Никогда он не тревожился о Юджон, уезжая на ярмарку, но ведь никогда так остро не ощущал присутствия Юджон. Он любил ее как мать, но она была неотъемлемой частью его повседневного быта, вот и всё.
С Дженни все по-другому. Проживание под одной крышей, приготовление пищи, уборка и прочие домашние дела, которые мужчина обычно поручает жене, постоянно крутились в подсознании. Когда она принимала душ, он представлял ее голой. Когда она лежала в постели, он представлял ее голой, но в своей кровати. Когда она наклонялась к посудомоечной машине, он представлял ее — голой! — загружающей тарелки. Ни разу в жизни Чонгук не представлял себе голую Юджон... Боже упаси! Чон даже вздрогнул.
Но Дженни... да. Голая. Всё, что ей нужно — дышать, и он представлял ее голую и тяжело дышащую...
И тут вдруг осознал, что, забыв о еде, витает в облаках, представляя себе голую Дженни во всех позах, а остальные времени даром не теряют, блюда пустеют, и он останется голодным. Схватил последний кусок чесночного хлеба, пока никто не опередил, и принялся набивать желудок.
Насытив аппетит, мужчины откинулись на спинки стульев и принялись обсуждать предстоящий перегон скота. Чимин выглядел угрюмо, ведь он пропустит всё самое интересное, но выражение его лица вскоре просветлело, он не из тех, кто долго страдает. Чонгук уделил особое внимание грядущему перегону, ведь большая часть годового дохода зависела от того, как он пройдет, даже если все они не раз принимали участие в октябрьской ярмарке. Казалось, он ловко занял мозги работой, пока Дженни не внесла два пирога — один яблочный, второй с лаймом. Чонгук смотрел на нее, на пироги, и снова представил ее голой и себя, — разумеется, в одиночку — наслаждающегося зрелищем.
Он настолько сексуально возбудился, что, вероятно, кончит, если муха приземлилась на пах.
— Ура! — восторженно воскликнул Чимин.
Пара мужчин на самом деле зааплодировали, Илай присвистнул, Чонгук и Уолт взяли у Дженни блюда с пирогами и поставили на стол.
«Глядя на нее, никогда не догадаешься, какой перепуганной она была всего несколько часов назад, — подумал Чонгук. — А сейчас улыбается и шутит».
— Однажды я внесу в столовую пироги Лисы, а вы все очень расстроитесь. «Ах, Дженнифер, какое разочарование! А мы так мечтали полакомиться твоим «Никогда не подведет!» — фальцетом пропела повариха, смеясь над собой.
— Ну, это вряд ли, — скривился Дарби и потянулся за пирогом.
Дженни положила на стол вилки и стопку десертных тарелок, приготовленных для ужина.
— Эй! Пропал кусок яблочного пирога.
— Не пропал, — сладко промурлыкала Дженни. — Я точно знаю, где он находится. В тарелке на кухне, и эта тарелка — моя!
— Не понимаю, почему ты в первую очередь позаботилась о себе, — пробурчал Дарби.
За спиной ворчуна Дженни высунула язык. Присутствующие рассмеялись, затем замаскировали смех кашлем и восторженными восклицаниями.
Когда она направилась на кухню, Чонгук тут же задумался, не предложить ли ей помощь, — например, принести кружки или кофе, запах которого доносился до столовой, — но остался на месте. Вряд ли именно сейчас Дженни нуждалась в компании, и наверняка не обрадуется его назойливому вниманию.
Кроме того, она ясно дала понять, что ей не нужна ни физическая, ни эмоциональная привязанность ни к одному из них. Он это понимал, не значит, что соглашался, но понимал. Дженни оказалась в трудном положении. Которое еще больше осложнялось тем, что вынужденное одиночество явно не в ее характере. Посмотрите, как она общалась с мужчинами, выстреливала в ответ насмешками, в общем, влилась в коллектив, словно прожила здесь долгие годы.
Хм. Вот только по отношению к боссу демонстрировала завуалированную враждебность. И всё же у Чонгука не создалось впечатления, что она плохо к нему относится. Среди присутствующих он был единственным, кого она упорно избегала, как...
Как волка на охоте... Чон прекрасно всё понимал. Дженни явно опасалась его внимания. В отличие от других, он угрожал личному пространству, которое она очертила вокруг себя. И если он зайдет слишком далеко... черт, если слишком сильно будет на нее давить, она запросто сбежит.
Инстинкт требовал добиться желаемого. Много раз — причем исключительно изнурительным трудом и непреклонной решимостью, — Чон ломал преграды ради достижения цели и научился никогда не сдаваться. Если сейчас отступит, то пойдет наперекор своей интуиции, но рассудок настаивал. Это не значит, что он сдался, просто делает стратегический ход. Надо разрушить барьеры, которыми она себя окружила, добиться ее доверия, а потом молиться, чтобы химия или влечение, или то, что можно назвать черной магией притяжения, сделали остальное.
Как стратег, Чонгук понимал, что до той поры необходимо обращаться с Дженни как с обычной наемной прислугой... пока. Пусть она думает, что ситуация стабильна, что она проработает здесь еще несколько месяцев, а затем уедет. Это его задача — убедиться, что она всем довольна, потому что на ранчо в полной безопасности, как у Христа за пазухой.
Чонгук никогда прежде не считал засовы на дверях частью стратегии обольщения, но пусть навесит замки куда захочет, если от этого станет счастливее.