Ещё 1 Возможность

После последней ночи отношения начали кардинально меняться, а Лэй, маленький сводник, начал капризничать каждую ночь и тянуть отца в спальню, к Тэхёну. Постепенно стало чем-то привычным двум взрослым людям засыпать на разных сторонах постели, а просыпаться в обнимку. Пропала та неловкость, недосказанность, и если Чонгук смог признаться самому себе, что испытывает чувства к Тэхёну, то для последнего это было всё ещё очень сложно. Он не может принять в себе эту мысль. Да, Чонгук очень хороший, заботливый, внимательный, нежный, просто замечательный человек, но… мысли о том, что этими зародившимися чувствами он предаёт Минхо, всё ещё больно скребут по сердцу. После того, что пережили оба, тяжело подпустить к себе нового человека. Но так ведь хочется.

То ли оттого, что на душе стало спокойнее и боль слегка притупилась, стала чем-то неотъемлемым, то ли от складывающихся в порядок мыслей, обоих перестали мучать кошмарные сны, в которых им снились их любимые, все в крови и в слезах. Теперь во снах Тэхёна Минхо ему улыбается, сидит вместе с Джиа на скамье, в парке с цветущей сакурой, теперь они оба счастливо машут руками Тэхёну, и Джиа уже не плачет, а радостно щурит глазки от яркого весеннего солнца. Во снах Чонгука Сону снова ест своё любимое мороженое из трёх шариков: шоколадное, клубничное и ванильное, политое клубничным сиропом и посыпанное орешками. Сидит в любимом кафе и улыбается, а глаза каждый раз превращаются в милые полумесяцы. После этих снов не щемит душу и не болит сердце, после них остаётся лишь тепло и светлая грусть по ушедшим. Чонгук и Тэхён научились отпускать своих любимых каждую ночь, и когда-нибудь смогут отпустить их и наяву. Они ведь должны быть счастливы, да? Ведь их истинные совершенно точно бы этого хотели, с ними или без них.

🦋🦋🦋

Наступает октябрь, на улице начинает понемногу холодать. Солнечные, тёплые дни начинают заменять промозглые дожди и холод. В утро одного из последних солнечных деньков Тэхён звонит Чимину, чтобы позвать друга на прогулку. Пишет в сообщении, что хочет поговорить, и, конечно же, Пак сразу же соглашается, наверняка уже изнывая от любопытства. Ким знает, как быстро заинтересовать друга.

Чимин заезжает за Тэхёном в час дня, и едут они в парк, в котором есть большая и безопасная детская площадка. Трёхлетний Ёсан сидит в своём детском кресле и играет с игрушечными пони, а малыш Лэй внимательно за ним наблюдает из своего кресла, крепко держа в одной руке любимого желтого трансформера — Бамблби, а в другой Человека Паука. Дети о чём-то разговаривают и хихикают. Вчетвером гуляют по парку, качают малышей на качелях, а уже после заходят в кафе. Лэй уже болтает более уверенно, но по-прежнему большинство его слов могут разобрать только Тэхён и Чонгук.

— Прокатимся немного? — предлагает Чимин, когда дети на заднем сиденье уже спят. Тэхён ведь хотел поговорить, а теперь мнётся и всё отнекивается от разговора. Но Чимин этого так не оставит, любопытство разгорается с каждой секундой.

— Что между вами? — вот так прямо и по делу, а зачем мелочиться; останавливается на светофоре и поворачивается лицом к другу.

      — М, что говоришь? — делает вид, будто был занят разглядыванием остановившегося рядом автомобиля.

— Не играй в дурачка, Ким Тэхён. Кажется, уже даже Лэй понял, что между вами не обычные отношения, — недовольно цокает и говорит зачем-то шёпотом.

— Я всё ещё не понимаю о чём ты, — да, сам хотел поговорить, но сейчас он не уверен, что это было хорошей идеей.

— Айщ, Тэхён. Ты ведь знаешь, что можешь поговорить со мной. Почему ведёшь себя так?

— А что, всё так… очевидно? — грустно кривит брови и поворачивается, встречаясь с внимательным взглядом Пака.

— О, да, Тэхён-а, всё настолько очевидно, — довольно ухмыляется и трогается с места.

— Я не знаю, Чимин. Я сам не знаю, что между нами. Но мы, мы… ну, целовались?

— Ну это ещё… подожди. Вы делали ЧТО?!

— Целовались, — почти будничным тоном. — Ну, и спим каждую ночь тоже вместе. В обнимку. Да.

— И что ещё расскажешь, дружище? — уже грознее выделяет последнее слово.

— Это всё. Я не знаю, как мне быть. Меня не покидает чувство, что я не должен себя так вести с Чонгуком. Я будто предаю Минхо… Понимаешь?

— Тэхён, — Пак выдыхает и останавливается на обочине. — Послушай, пожалуйста, меня. Я уверен, что Минхо хотел бы твоего счастья. И ты ведь это тоже прекрасно знаешь. Ты его не предаёшь, а лишь пытаешься жить дальше, тебе это необходимо. Нельзя стоять на месте и каждый день переживать все те чувства, которые ты так упорно хранишь. И этим ты не предашь, не забудешь и не вырвешь из сердца Минхо и Джиа, тебя об этом и не просят, тебе лишь нужно отпустить эту боль. Хотя бы просто разочек попытайся. Дай себе шанс, Тэхён. Ты ведь этого хочешь, я вижу.

Тэхён задумывается, отворачивается к окну и разглядывает ряды деревьев, усаженных вдоль дороги. Чимин укладывает ладонь на руку друга и поддерживающе сжимает, давая понять, что он рядом. Тэхён снова поворачивается к омеге и говорит:

— Тут ведь до кладбища недалеко?..

Чимин смотрит на друга, понимает, что в его голове, и очень хочет ему помочь, но останавливать сейчас не станет. Киму сейчас нужно выговориться тому, кто ему точно не ответит. Чимин заводит машину и выезжает.

🦋🦋🦋

Тэхён идёт к могилам по узкой, уже выученной наизусть, дорожке. Начинает темнеть, накрапывает мелкий дождик, но омегу это нисколько не останавливает. Он доходит до места захоронения отца и гладит темно-серую надгробную плиту, шёпотом здороваясь. Переводит взгляд на две соседние могилы. Выбитые на них имена громким эхом отдаются в его голове и ухают где-то глубоко, в ещё не до конца зажившем сердце. Он привык приходить сюда раз в неделю, а может и чаще, так сразу и не сказать. Тэхён выдыхает спёртый воздух из лёгких и садится на небольшую скамейку напротив могил своей семьи. Долго молчит, думает, боится произнести даже слово. Кажется, голова и сердце скоро разлетятся на миллионы кусочков от мыслей, наносящих физическую боль.

— Привет, Ми… Я снова пришёл с тобой поговорить. Ты единственный, кому я могу рассказать абсолютно всё, — опускает глаза на землю и снова задумывается.

— Если бы меня не стало, ты бы смог снова полюбить?.. Снова отдаться этим чувствам, не испытывая чувства вины? Я бы очень хотел, чтобы ты был счастлив, даже если рядом буду не я. Не могу избавиться от мысли, что я не должен этого делать. Но… но ведь это Чонгук. И Лэй. Я уже не могу представить жизни без них, — поднимает голову к темнеющему небу, холодные мелкие капли дождя капают на тёплую кожу, и не понятно, дождь ли смачивает лицо своей влагой или это всё же слёзы Тэхёна. — Каждый раз, когда Чонгук с Лэем играют, болтают, спят в обнимку — я вспоминаю тебя, представляю, что на их месте могли бы быть вы с Джиа… Могли бы быть мы… Я вас так люблю, Ми. Люблю настолько сильно, что при каждом взгляде на ваши имена, воспоминаниях о вас, да даже от обычного запаха мяты — от моей души откалываются куски, которые я так долго и усердно склеиваю воедино. Лэй мне здорово в этом помогает, этот ребёнок просто какой-то целебный эликсир, — Тэхён горько усмехается и всхлипывает, утирая рукавом кардигана бегущие по лицу слёзы.

— Когда целует меня в щёчку, называет папой, когда обнимает — я забываю обо всем. Конечно, моё сердце уже привыкло к этой боли и не ноет так сильно, как в первое время… Я почти научился снова жить. Научился спокойно спать, но только в объятиях Чонгука. Прости, что рассказываю это тебе, Ми, — виновато улыбается, глядя на чёрный гранит. Минхо его никогда не услышит, но от этого не легче.

— Да и Чонгук снова учится жить вместе со мной. Для него это тоже очень сложно, хоть он и не подаёт виду. Я не знаю, что чувствую к нему… Симпатия, влюблённость? Не знаю… Но мне так приятно находиться с ним. Спать в его тёплых объятиях, вдыхать его запах. Мне очень нравится то, как он невесомо касается моей спины, гладит волосы. Нравится, когда целует меня в щеку, убирает выбившиеся пряди за ушко, целует мои родинки на лице, будто мы подростки. Боится, что я могу уйти от них. А ещё у него очень приятный запах, он пахнет сандалом. И я, наверное, влюбился в него…

Тэхён ещё сидит напротив могил, рассказывая то, что он не может поведать ни одной живой душе, а Минхо его всегда поймёт и примет. Он был для него всем: другом, любовником, поддержкой и главной опорой… Тэхён больше не плачет, не может, выплакал уже все слёзы.

Омега возвращается в машину через полчаса. Чимин блокирует телефон и смотрит на друга, ничего не спрашивает, видит его красные, заплаканные глаза, мокрую одежду и волосы, и вздыхает. Главное, чтобы Тэхёну стало от этого лучше и он снова не ранил своё сердце. Чимин понимает, что друг не может рассказать ему всё, поделиться чувствами, так как считает себя виноватым в своих чувствах. Эх, глупый. Глупый Ким Тэхён.

🦋🦋🦋

В этот же вечер Чонгуку звонит Хосок и предлагает пропустить стаканчик после работы, немного расслабиться. Младший Чон соглашается и забирает Хосока с работы, и оба едут в известный бар-ресторан, в котором ни разу не были, но хотели наведаться. Парни садятся у барной стойки и заказывают по сто миллилитров купажированного виски. В баре играет негромкая джазовая музыка, а само освещение достаточно тёмное. Альфы сидят на высоких и широких стульях, которые обиты мягким зелёным бархатом. Барная зона отделана преимущественно зелёным, золотым и белым цветом; мраморная стойка изумрудного цвета и выполненный темным деревом бар со всевозможным алкоголем. Здесь много людей, но не так шумно, вполне комфортные, не раздражающие фоновые звуки. Им определённо нравится это место.

— Ну-у, какие новости? — начинает Хосок и отпивает небольшой глоток золотистой жидкости из стакана.

— Большой и круглый ноль, — младший альфа крутит бокал в руках и смотрит на рисунки деревянной барной стойки.

— Так ты сам-то со своими чувствами разобрался? Что чувствуешь к нему?

— Любовь? Уже давно, кажется, — Чонгук, так и не отпив виски, ставит бокал на стойку и обоими локтями опирается на неё, лицом поворачиваясь к старшему. — Я не знаю, хён. Он и тянется, и боится. Не понимаю, как мне действовать. Много всего уже было, и поцелуи, и объятия, и романтика всякая. Мы уже давно выглядим как влюблённая парочка, а он всё отнекивается.

— А может, нужно развеять ваше депрессивное настроение? — на дне карих глаз Хосока играют весёлые огоньки.

— Как, например? — а Чонгук настроен довольно-таки пессимистично.

— Ну, в отпуск можно… Точно! — рывком выравнивается на стуле и с размаху бьёт раскрытой ладонью о поверхность барной стойки. — Давайте в отпуск махнём?

Младший альфа косится на него с таким видом, будто он чушь несусветную сказал. Глубоко вздыхает, но сам невольно задумывается. Может, и в самом деле смена обстановки сможет посодействовать их ситуации и освободить Тэхёна от удерживающих мыслей?

— Чего ты так смотришь? Полетим в какое-нибудь жаркое место. Юнги мне давно мозг этим отпуском парит, — Хосока уже не остановить. Если он что-то решил, то это обязательно должно свершиться.

— И куда предлагаешь?

— Да хотя бы на Гавайи! Почему бы и нет, — старший альфа воодушевился и мечтательно хмыкнул. — Нужно Джуну набрать, вдруг они тоже захотят полететь.

— Ага, и Ыну тоже звони, — ироничным тоном говорит Чонгук.

— Точно, точно! Ыну тоже нужно набрать, — бодро говорит Хосок и уже звонит Намджуну.

— Хён, я пошутил вообще-то, — мычит негромко.

— Поздняк метаться, мелкий. Доверь всё в надёжные руки хёна, ещё и спасибо скажешь! — самодовольно улыбается, пока ждёт ответа от Кима.

Хосок звонит Джуну и Ыну, оба говорят, что подумают, обговорят с супругами и перезвонят позже. Радостный Хосок и немного подавленный Чонгук выходят из бара. Вообще-то, младшенький думал, что в отпуск поедут только он и Тэхён, а не все их друзья с семьями. Весело будет… Чонгук идёт к машине и садится на водительское кресло, а Хосок садится на пассажирское.

— Чёрт, я Юнги совсем забыл сказать, — тянет Хосок и чешет голову.

— Придёшь домой и скажешь. Сам же говорил, что он давно тебя просил куда-то вместе съездить, — пожимает плечами и трогается с парковки.

— Да сказать-то легко. Он не разговаривает со мной уже второй день, — старший, мигом растерявший былое веселое настроение, падает на спинку сиденья.

— И почему опять? — смеётся, знает, какие поводы для ссор бывают у этих двух.

— Потому что я не заметил, что он перекрасился из жемчужного блонда в перламутровый! Чонгук, ты бы это видел! Они же одинаковые!

Старший ещё долго что-то рассказывает, воет о том, как ему тяжко живётся со своим омегой с колючим характером. Чонгук смеётся и подначивает его. И тут даже не нужно говорить, что старший Чон просто без ума от своего строптивого мужа.

Доехав до дома, Хосок выходит из машины, бодро машет рукой на прощание и скрывается за дверью своего подъезда. Чонгук же едет сразу домой, он очень соскучился по Лэю и Тэхёну. Малыш всегда с огромной радостью встречает его, просится на руки, обнимает и рассказывает всё, что они с Тэхёном делали за день. Болтает настолько быстро, что приходится за помощью обращаться к омеге. Тот со смехом всегда переводит лепет маленького альфочки. Лэй по своей натуре очень нежный и добрый ребёнок, всех любит и никогда не обижает Ёсана, единственного омегу-ровесника в своём окружении. Ребёнок растёт умным, слушается папочку и пытается всё повторять за старшими, так что все разговоры строго фильтруются. Конечно, без капризов и хулиганства никуда. Но для своих полутора лет альфочка правда большой молодец.

Чонгук нажимает на кнопку лифта, дожидается его и заходит внутрь. Смотрит на своё отражение, поправляет волосы, приглаживая их на макушке, и дверь лифта за его спиной открывается. Подойдя вплотную к двери он вдруг замирает, ноги будто перестают его слушаться. Изнутри чувствуется запах персика… В точности, как запах Сону. Сердце громко гудит где-то в пятках. Альфа с большим для себя усилием нажимает на ручку двери и медленно заходит внутрь. Снимает обувь, и в этот же момент видит, как к нему бежит Лэй с громкими, радостными криками. Чонгук растерянно берет ребёнка на руки и идёт в сторону кухни, откуда сильнее всего чувствуется запах сладкого фрукта. Тэхён стоит у раковины и моет столовые приборы, напевая какую-то мелодию. А Чонгук оцепенело стоит на пороге. На столе лежит пирог из персиков. Любимый пирог Сону…

— О, ты уже дома, я задумался и даже не услышал, — Тэхён разворачивается, вытирая салфеткой руки, и смотрит с улыбкой на Чонгука. Тот стоит с побледневшим лицом и смотрит на Кима. Улыбка последнего сразу сходит с лица, и он испуганно подходит ближе. — Что случилось?!

— Н-ничего, всё в порядке, — альфа слегка трясёт головой и поворачивается к сыну. Ему срочно нужно отвлечься от нахлынувших воспоминаний. Здесь, прямо перед ним, прямо в эту секунду стоит настоящий Тэхён, но образ Сону всё равно настойчиво всплывает в мыслях. Срочно нужно отвлечься. — Рассказывай, что сегодня делал?

— Мы с папочкой ходили гулять, а Ёсани баловался, делал больно волосам, — малыш лепечет, машет ручками, обиженно надувает губки и продолжает рассказывать отцу о своём дне.

Чонгук, поговорив с малышом, сажает его на детский стульчик, Тэхён ставит на маленький столик перед Лэем тарелку с овощами и небольшими кусочками индейки, целует его в макушку и отходит к кухонному шкафу, чтобы достать тарелки для себя и альфы.

      — Будешь ужинать? — альфа рассеяно мотает головой, а Тэхён, замечает, конечно, странное настроение альфы, но решает повременить с разговором. Он отворачивается за чайными кружками и несёт их к столу. Наливает чёрный чай с ароматной мятой в белые кружки, двигает одну к Чонгуку и ставит перед обоими форму с пирогом внутри. Чонгук сглатывает болезненный ком, сцепивший горло. Тэхён протягивает ему небольшую тарелку с отрезанным куском пирога, а тот смотрит на него, несмело отламывает ложкой небольшой кусок, кладёт в рот и слегка жмурится. Лёгкие обжигает родной запах и старая, ноющая боль утраты… Нет, уже не так беспощадно больно, но сердце всё равно сбивается с ритма. Чонгук жуёт кусок с закрытыми глазами. Тэхён смотрит на альфу и не понимает, в чём дело. Пробует пирог, вроде вкусный. Омега вообще очень вкусно готовит, и Чонгук раньше так никогда не реагировал на его еду, может, просто персики не любит? Решает ждать, пока Чонгук сам начнёт разговор, но тот резко открывает глаза и искренне улыбается. Вот теперь Тэхён в полном замешательстве…

— Тебе не понравилось?

— Понравилось, конечно, очень вкусно, — альфа мычит от удовольствия и качает головой, продолжает невозмутимо есть пирог.

      — Просто в начале показалось, будто ты сейчас побежишь его выплевывать, — на эти слова Чонгук останавливается и смотрит на Тэхёна, улыбка с его губ медленно сползает.

— Сону… пах персиками, и это был его любимый пирог.

— Прости, что напомнил, — Тэхён тушуется и сжимает длинные пальцы под столом.

— Всё в порядке. Не надо делать такое лицо, — альфа отшучивается, а омега немного расслабляется.

— А Минхо пах мятой, — говорит он, отпивая глоток горячей жидкости.

Чонгук чувствует, как болезненные ощущения, сковавшие сердце, отступают, и пульс его уже не так быстро стучит по венам. Вот и сидят они, запивают персиковый пирог чаем, с ароматом мяты, а в голове добрые воспоминания о былых временах.

Лэй сидит возле старших и кушает свою еду, периодически о чём-то болтает, а Чонгук с интересом поддерживает разговор с ребёнком. Малышу нет дела до сердечных дел и терзаний взрослых, он просто хочет обнимать своих папочек и засыпать рядом с ними. Через полчаса, когда с едой и чаем было покончено, Чон помогает с мытьём посуды и забирает Лэя в гостиную, чтобы поиграть перед сном. Они вместе собирают забавные фигурки из Лего, катают машинки по немаленькой гоночной трассе, установленной у стены в гостиной, а после Тэхён зовёт ребёнка в ванную, но Чонгук перехватывает идею и сам купает сына. Они долго смеются, делают из пышной пены разные фигурки на голове, пеной лепят Лэю доспехи для плеч, что заставляет ребёнка заливисто смеяться. Тэхён наблюдает за всем этим, стоя в дверном проёме и оперев голову о косяк двери, душу охватывает небывалый покой и беззаботность. Через двадцать минут омега забирает протестующего, но сонного альфочку, который зевает несколько раз за такое короткое время, из ванной, переодевает в пижамку с изображениями радуг и воздушных облачков и уходит на кухню, за водой. Задерживается там на несколько минут, а заходя в комнату, видит уже уснувшего малыша, который обнимает своего неизменно любимого желтенького Бамблби. Ким в улыбке поднимает уголок губ, смотрит на ребёнка. Лэй подставил одну ручку под щёчку, от чего губки так мило надулись. Тэхён кое-как сдерживает свой порыв расцеловать ребёнка в пухлые, разрумянившиеся щёчки, и вместо этого просто оставляет лёгкий поцелуй на лбу, накрывает одеяльцем его плечи и выходит из комнаты.

Омега идёт в ванную, чтобы смыть воду с пеной и прибраться, открывает дверь и замирает. Перед зеркалом, лицом к двери, стоит Чонгук с голым торсом и расстёгивает ремень на брюках. Оба смотрят друг на друга, не моргая и не двигаясь, а после Тэхён спешит закрыть дверь, попутно миллион раз извиняется за внезапное вторжение.

— Прости, прости! Я думал, что ты вышел! Пришёл сюда, чтобы прибраться, а тут… А ты…

Чонгук прерывает тираду Тэхёна, тянет его за руку внутрь и быстро прижимает к холодной кафельной стенке. Омега в его руках немного подрагивает, пытается отвести растерянный взгляд, опускает глаза вниз и смотрит на подкаченный красивый голый торс. «— Айщ, так ни черта не лучше!» — мысленно пищит от возмущений парень. Переводит взгляд на руку, забитую татуировками, и еле слышно воет, этот альфа просто невероятно горяч, и он был бы полным кретином, если бы не заметил этого, причём уже давно.

Чонгук поднимает его голову, пальцами тянет за подбородок и заглядывает в зелёные глаза, которые так беспощадно сводят его с ума. Видит, что омега напротив не знает, куда себя деть, прижимает руки к холодной стене. Аромат гардении становится гуще, волнами растекается по комнате. Внизу же всё стягивается в узел от быстро накрывающего возбуждения. Оба чувствуют, что на пределе, что вот-вот сорвутся…

Чонгук смотрит на лицо Тэхёна ещё мгновение и впечатывается в его губы требовательным поцелуем. Тэхён охотно отвечает, отлепляет ватные руки от стены и впутывает длинные пальцы в слегка отросшие темные волосы альфы, сжимает их. Нетерпеливо прикусывает чужие губы и снова мягко целует. Они переплетают горячие языки, сминают губы в жарком поцелуе. Чонгук поднимает футболку омеги, пробираясь под неё пальцами, оглаживает изгибы талии, ведёт руками по мягкому животику, трогает грудь, невесомо касаясь торчащих сосков, и сжимает. Тэхён сдавленно шипит и стонет в губы альфы. Чонгук подхватывает омегу под бёдра и несёт к мраморной столешнице возле раковины, и сажает на её поверхность. Целует шею, втягивает губами кожу, не заботясь об осторожности, оставляет яркие следы, целует тонкие ключицы, а омега уже задыхается, ему не хватает воздуха, когда рядом такой раскалённый Чонгук. Он чувствует возбуждение альфы, кажется, тот готов буквально съесть его, настолько рьяно он выцеловывает кожу на чужой шее и ключицах. Чонгук своим пахом прижимается к чужому, пару раз на пробу потирается своими бёдрами. Смешавшийся запах сандала и гардении стекает по лёгким, окончательно склеивает уставшие, изголодавшиеся души и сердца. Чонгук пальцами ведёт по спине омеги, а тот крупно дрожит под его руками, стонет так томно, на грани слышимости, закидывает голову наверх, ещё больше открывается чужим горячим губам. Обоим напрочь сносит крышу. Альфа тянется к резинке домашних штанов Кима, оттягивает и уже хочет запустить руку внутрь, в этот же момент со спальни слышится громкий плач проснувшегося ребёнка. Тэхён вздыхает и смеётся, утыкаясь своим лбом в плечо альфы, который стоит и чуть ли не воет оттого, что их страстный порыв был вот так беспощадно испорчен. Весь раскрасневшийся, со сбитым дыханием и возбуждённый до предела, он остаётся наедине со своей проблемой. Тэхён опускает задранную футболку, затягивает альфу в короткий поцелуй, страстно прижимаясь к чужому телу, и слегка поёрзывает, стягивает в кулак кудрявые волосы на затылке альфы. Раздразнив, отрывается от горячих губ, выпутывается из не насытившихся его теплом рук, спрыгивает со столешницы и спешит в комнату.