Глава 22
Эмма
Я проснулась от того, что в комнате было слишком светло и… слишком тихо. Первое, что почувствовала — не тепло рядом, не мягкость подушки, а боль. Приятная, тянущая, но всё равно боль. Всё тело ломило, особенно бёдра, спина, руки. Я пошевелилась и тихо застонала, тут же вспомнив, почему так чувствую себя.
Медленно повернула голову — он лежал рядом, на боку, подперев щеку рукой, и смотрел на меня. Взгляд — тёплый, внимательный, и с каким-то нежным юмором.
— Доброе утро, — прошептал Лиам, и я почувствовала, как краска заливает мои щёки.
— Утро?.. — пробормотала я, прокашливаясь, — а сколько времени?
Он протянул руку к тумбочке, взял телефон, взглянул на экран:
— Почти девять.
Я резко попыталась сесть.
— Чёрт! Работа! Я же должна быть—
Но Лиам мягко, но настойчиво положил ладонь мне на живот и чуть прижал, заставляя остаться в постели.
— Эмма. Останься.
Я замерла.
— Я в порядке… правда, просто немного…
— Болят мышцы, — закончил он за меня, чуть усмехнувшись. — Я заметил, как ты даже застонала, когда пошевелилась.
Я зажмурилась.
— Не смейся.
— Я не смеюсь, — его голос стал мягче. — Но я знал, что так будет. Ты слишком хрупкая для такого ночного марафона.
Я покраснела ещё сильнее и ударила его кулаком в плечо — беззлобно, почти лениво.
— Хрупкая, значит?
— Очаровательная. Страстная. Сильная. Но, да, хрупкая. Особенно сейчас.
Он поднялся, не торопясь, и, не заботясь о том, что на нём ничего нет, направился на кухню. Я смотрела ему вслед — в этой походке было что-то неприлично притягательное. Он двигался уверенно, как человек, который точно знает, чего хочет — и, что важнее, знает, что это у него уже есть.
Через пару минут он вернулся с чашкой кофе и стаканом воды.
— Пей. И ничего не говори про офис, — он передал мне воду. — Я уже написал Марте от твоего имени. Сказал, что ты плохо себя чувствуешь. Она пожелала скорейшего выздоровления.
Я уставилась на него.
— Ты написал Марте? От моего имени?
Он пожал плечами:
— Ты же не могла сама — спала, как ангел. Да и честно, милая, тебе нужен выходной.
— Но…
— Никаких «но», — он сел на край кровати, взял меня за руку. — Ты впервые позволила себе быть с кем-то не только телом, но и душой. Это не просто ночь. Это был шаг. И ты имеешь право прожить последствия медленно.
Я сглотнула, опустив взгляд.
— Это не было ошибкой?
Он поднёс мою ладонь к своим губам, поцеловал её.
— Единственное, о чём я жалею — что не произошло этого раньше. Когда ты впервые вошла в мой офис, я не знал, что делать с этим ощущением. А теперь знаю — беречь тебя.
Сердце сжалось от его слов. Он говорил это так просто, без пафоса. Но каждое слово резонировало во мне.
— Тогда останься со мной, — прошептала я, почти неосознанно. — Просто… будь.
Он лёг рядом, снова притянул меня к себе, укрыл одеялом. Я положила голову на его грудь, слушая ровное биение сердца.
— Я здесь, — тихо сказал он. — И сегодня никуда не уйду.
И я поверила. Потому что в его голосе не было сомнений. Только уверенность и нежность.
А может, впервые за долгое время, я действительно могла просто быть. Не спешить. Не прятаться. Просто дышать.
С ним. Я лежала, прижавшись к нему, и ловила редкие моменты тишины внутри себя. Обычно в голове всё время гудел рой мыслей — что сказать, как выглядеть, не перегнула ли где-то палку, что если он передумает. Сейчас было странное, почти пугающее спокойствие.
— Что ты будешь делать сегодня? — спросила я, всё ещё не открывая глаз.
— Всё отменил, — ответил Лиам, и его пальцы лениво скользнули по моим волосам. — Разве что вечером — один звонок. Но до этого времени ты у меня в графике.
— Это очень нерационально, мистер Андерсон, — пробормотала я.
— А ты очень упрямая, мисс Тейлор.
Я усмехнулась.
— Я правда могу остаться весь день в твоей постели?
Он чуть сжал мою талию.
— Не просто можешь. Должна. Это предписание личного начальника и, по совместительству, человека, который не хочет отпускать тебя ни на шаг.
— Это незаконно.
— Но приятно.
— Очень, — выдохнула я.
Мы замолчали, и я позволила себе раствориться в этом тепле. Мне никогда не было так легко молчать рядом с мужчиной. Не нужно было прятать тревогу, скрывать уязвимость, изображать независимость, когда внутри — каша. С Лиамом я могла быть разной. Даже слабой. Особенно слабой.
Минут через десять я, всё ещё не двигаясь, пробормотала:
— Мне кажется, я снова усну.
— И отлично. Потом встанем, я приготовлю тебе завтрак. Или обед — по ситуации.
Я улыбнулась.
— Ты умеешь готовить?
— Ты удивишься, — он поцеловал меня в висок. — Или обожжёшься, но это маловероятно.
Я хихикнула.
— Надеюсь, у тебя есть кофе. И что-нибудь сладкое.
— Для тебя — всё, — его голос стал ниже, почти серьёзным.
Я подняла голову, встретилась с его глазами. Взгляд Лиама был сосредоточенным, глубоким — будто он снова хотел что-то сказать. Не просто слова из нежности, не фразы-успокоения. Настоящее.
— Я знаю, что всё это — быстро. Может, даже слишком. Но мне не хочется останавливаться. Не хочу отступать или делать вид, что между нами ничего не происходит.
Я кивнула.
— Мне тоже. Просто… иногда я боюсь, что всё сломаю. Или что это сон.
— Это не сон, Эмма. Ты — реальна. И то, что я к тебе чувствую — тоже.
И тогда я снова прижалась к нему, крепче, не говоря больше ни слова. Потому что не всегда нужны слова. Особенно когда тело болит от любви, а сердце — от нежности.
И я позволила себе быть счастливой. Хоть немного. Хоть сейчас. Я всё-таки задремала — коротко, беспокойно, но сладко. Проснулась от лёгкого движения: Лиам аккуратно выскользнул из-под одеяла, стараясь не разбудить меня. Я слышала, как он бродит по квартире, как щёлкает кофемашина, как стучат ящики. Пахло тостами и чем-то обжаренным.
Попыталась встать — и тут же зашипела сквозь зубы.
— Чёрт... — тихо выругалась, опускаясь обратно на подушку.
Болело всё. Абсолютно всё. Особенно бёдра и спина. Я не могла не вспомнить, почему. Щёки вспыхнули. Боже. То, что происходило между нами этой ночью, не укладывалось в привычные мне рамки. Это было слишком — страстно, глубоко, неприкрыто. Не просто секс. Больше.
Я медленно, осторожно потянулась, и в этот момент дверь открылась. Лиам, босой, в домашней футболке, с подносом в руках.
— Ага. Проснулась, — сказал он с довольной улыбкой. — Как ощущения?
— Умерла. Похороните с цветами.
Он рассмеялся, поставил поднос на тумбочку и сел рядом.
— Я предупреждал. Но ты меня не слушала.
— А ты не жалел.
— Ни на секунду, — ответил он мягко, проведя пальцами по моей щеке. — Но сегодня ты никуда не пойдёшь.
— Лиам...
— Нет. Даже не начинай. Я вижу, как ты двигаешься. У тебя всё тело кричит: «остановитесь».
— У меня работа.
— Я твой начальник. Считай, что у тебя выходной по состоянию здоровья.
— Ты не можешь просто так отменять моё присутствие.
— Могу. И делаю. И если ты не согласна — я буду вынужден лично нести тебя обратно в кровать. И, как ты помнишь, я могу.
Я закусила губу, понимая, что спорить бесполезно. Да и, если быть честной… я не хотела вставать. Мне было хорошо здесь. С ним.
— Ты чертовски манипулятивен, — проворчала я.
— Только с тобой, — он наклонился и поцеловал меня в лоб. — Завтрак в постель, горячий кофе, полное отсутствие дресс-кода. Наслаждайся.
— А что ты будешь делать?
— Смотреть, как ты отдыхаешь. Или читать рядом. Или просто лежать. Всё, что угодно. Пока ты рядом — мне хорошо.
Эти слова тронули что-то в самой глубине. В самом уязвимом, самом нежном месте. Я смотрела на него и чувствовала, как внутри разливается тепло. Не просто желание, не просто благодарность. Что-то похожее на любовь. Или начало её.
Я взяла кружку, сделала глоток кофе и улыбнулась:
— Хорошо. Сегодня — выходной. Но только один. Завтра я снова стану профессиональной и неприступной.
— Конечно, — хмыкнул Лиам. — Завтра. А пока — ты просто моя.
И я позволила себе расслабиться. Просто быть. С ним. В его пространстве, в его заботе. Не бороться. Не защищаться. Просто дышать. Я допила кофе, поставила кружку обратно на поднос и осторожно потянулась. Боль слегка утихла, но тело всё ещё протестовало против любого резкого движения.
— Знаешь, — пробормотала я, — я чувствую себя так, будто меня переехал грузовик. Но при этом… приятно переехал.
Лиам усмехнулся, усевшись на край кровати.
— Если грузовик был я — то да, он определённо хотел тебя не покалечить, а сделать счастливой.
Я фыркнула, но тепло в груди только усилилось. Провела рукой по растрепанным волосам и вздохнула:
— Мне нужно в душ. Я вся... мятая. И липкая.
Он приподнял бровь.
— О, так это я виноват в твоей мятости?
— Ты виноват в каждом сантиметре этой боли, мистер Андерсон.
— Тогда будет справедливо, если я помогу тебе восстановиться, — его взгляд стал мягче, но в нём всё ещё плыл тот самый огонь, от которого у меня внутри всё сжималось. — Пойдём, я тебе помогу.
— Я взрослая женщина. Я могу сама.
— Угу, — он кивнул. — Только вчера эта взрослая женщина умоляла меня не останавливаться, а сегодня не может нормально встать с кровати. Так что не спорь. Я буду нежным. Обещаю.
Я закатила глаза, но улыбка предательски тянула губы.
— Если ты попытаешься использовать мою уязвимость в своих корыстных целях…
— Обязательно. Но очень деликатно.
Он встал, протянул мне руку. Я осторожно села, морщась и сдерживая стон.
— Скажи ещё раз, что это стоило того, — пробормотал он.
— Стоило, — буркнула я. — Но повторять это каждый раз я не собираюсь.
Лиам засмеялся, поднял меня на ноги и прижал к себе. Его тепло и уверенность были как укрытие от всего мира. Мы направились в ванную — шаг за шагом, медленно.
Когда он включил воду, я почувствовала, как пар начал наполнять комнату, окутывая нас мягким туманом.
— Снимай, — сказал он, глядя мне в глаза.
Я чуть вскинула брови.
— Одежду, Эмма, — добавил он с полуулыбкой. — Хотя... тебя почти и нет в чём снимать.
Смех сорвался с моих губ. Я позволила ему помочь мне — медленно, с заботой, с поцелуями на плечи, на шею, в висок.
Когда мы зашли под тёплые струи воды, я прижалась к нему спиной. Его ладони нежно скользили по моим плечам, по рукам, по бокам. Он не торопился, не искал страсти — только касался, будто говорил без слов: я рядом, я здесь, я держу тебя.
Я закрыла глаза и позволила себе забыть обо всём.
Здесь не было боли. Только вода, тепло и он.