Правда
Мы двинулись в путь, и лес будто изменился.
Всё вокруг стало тише, даже ветер, который только что гулял среди деревьев, теперь ощущался лишь лёгким дуновением. Воздух был плотным, наполненным запахами влажной земли, хвои и чего-то ещё... чего-то древнего.
Белые волки двигались плавно, уверенно, их лапы бесшумно касались земли, словно они были частью этого леса.Я шла за ними, внимательно следя за каждым их движением.
Морак не отставал, его крупная тёмная фигура двигалась рядом, и даже без слов я чувствовала напряжённую энергию, исходящую от него.
Он не доверял им.И я тоже.
Лес становился гуще, деревья сплетались в плотную завесу, пропуская лишь осколки солнечного света.
Но я чувствовала, что это место мне знакомо.
"Почему?"
Я не помнила, но с каждым шагом что-то внутри отзывалось на эти места.Мы шли довольно долго, пока наконец деревья не расступились, открывая небольшую поляну.
Я замерла.
В самом центре, скрытый среди зарослей, стоял небольшой домик.Старый, но крепкий, с покосившейся крышей, поросшей мхом.
Деревянные стены потемнели от времени, но место казалось живым.
Я замерла на пороге поляны, а белые волки молча подошли к дому.И зашли внутрь.
Я услышала тихий звук, будто мягкие лапы сменились на шаги.
Мои родители обратились.
Я тяжело сглотнула.
Что-то переворачивалось внутри.
Я не могла двигаться.
Но рядом раздалось тихое рычание.Я повернула голову — Морак тоже смотрел на дом, нахмурившись.
Я сделала глубокий вдох и шагнула вперёд.
Морак пошёл следом.
Я переступила порог, и сразу же ощутила перемену в воздухе.Внутри было не так темно, как снаружи, но солнце проникало сюда лишь через небольшие окна, создавая мягкий полумрак.
Дом казался старым, но не заброшенным — внутри всё было чистым, ухоженным, словно кто-то всё это время ждал.Стены из грубо обработанного дерева, массивный деревянный стол, покрытый лёгким слоем пыли, старый камин, в котором уже давно не горел огонь.
Но главное...
В центре комнаты, возле стола, стояли двое.
Люди.Но я знала, кто они.
"Мои родители."
Я замерла.
Моё сердце замедлилось, а потом резко ускорилось.Я смотрела на них, и они смотрели на меня.
Женщина — высокая, с длинными белоснежными волосами, заплетёнными в свободную косу. Её ярко-голубые глаза — такие же, как у меня.
Мужчина — высокий, крепкий, его волосы были чуть темнее, скорее серебристо-серые, а глаза... глубокие, выразительные.
Они были похожи на меня.
Я чувствовала это каждой клеткой тела.
Но внутри...
Внутри был хаос.
Я не знала, что сказать.
Не знала, как себя вести.
Я просто смотрела.
Морак тоже молчал.Я слышала его дыхание позади себя, чувствовала его напряжение.
Он не доверял им.И я не была уверена, что доверяю.
Наконец, женщина сделала шаг вперёд:
— Эни...
Её голос был мягким, но твёрдым.
Я вздрогнула.
Они знали меня.
Но я не знала их. Я не помнила их.
Я не помню, чтобы они когда-либо держали меня на руках, чтобы укладывали меня спать, чтобы говорили, что любят меня.
Я не помнила их вовсе.
Я отступила на шаг назад, сжимая кулаки:
— Почему? — мой голос был хриплым, наполненным гневом и болью.
Они остановились.Я впилась в них взглядом, чувствуя, как внутри кипит вулкан эмоций:
— Почему вы здесь только сейчас? Где вы были всё это время?!
Мужчина медленно вдохнул, переводя взгляд на жену.Женщина опустила голову, словно не знала, что сказать.
Но потом посмотрела прямо мне в глаза:
— Мы не могли прийти раньше, дочь.
Я почувствовала, как в груди что-то сжалось.
Они называли меня дочерью.Но они не были со мной, когда я нуждалась в них.
— Почему? — прошептала я, и в моём голосе зазвенело разбитое сердце.
Мужчина заговорил первым:
— Потому что мы всё это время пытались защитить тебя.
Я застыла:
— Защитить?
Морак тихо зарычал у меня за спиной, но я не обернулась.Я не могла оторвать взгляд от этих двоих.
— От кого?
Женщина посмотрела на меня с глубокой болью в глазах:
— От стаи.
Я задрожала:
— Но я уже среди них. Они выгнали меня. Какой в этом смысл?
Она покачала головой:
— Они — не главная опасность.
Я всмотрелась в её лицо, чувствуя, как тревога нарастает внутри.Мужчина медленно, чётко произнёс:
— Настоящая опасность — это те, кто охотится на тебя.
Я сжала кулаки, чувствуя, как внутри всё клокочет. Эти слова, их объяснения... слишком мало. Слишком поздно.Я подняла голову, глядя прямо в глаза мужчине, который называл себя моим отцом:
— Меня уже ловили охотники.
Я видела, как оба они напряглись.Я усмехнулась, но в этом смехе не было веселья:
— Так что ничего нового вы мне не сказали.
Женщина сделала шаг ко мне, её взгляд был полон тревоги:
— Они нашли тебя? Когда?
Я сжала зубы, вспоминая тот день:
— Несколько недель назад.
Образ охотников всплыл в памяти: их грубые руки, их гнилые ухмылки, их голоса, полные превосходства.Я видела, как мать резко вцепилась пальцами в край стола, как отец сузил глаза.
Но я не закончила:
— Они хотели проверить, кто я.
Я провела рукой по запястью, по тому самому месту, где всегда был чёрный браслет:
— Они бросили меня в клетку, привязали цепями. Говорили, что если я волк — я обращусь под страхом смерти.
Губы женщины дрогнули, её лицо побледнело.
— Но я не обратилась.
Они замерли.Я видела в их глазах растерянность.
— Потому что на мне был браслет.
Я вдохнула глубже, чтобы успокоиться:
— Они хотели скормить меня своим псам.
Женщина вздрогнула, её дыхание сбилось.
Но я не дала им возможности перебить меня:
— Но тогда появился он.
Я резко развернулась к Мораку:
— Он спас меня.
Морак не пошевелился.Я видела, как он смотрел на меня, как вспоминал тот день.
И я знала — он тоже чувствовал напряжение, которое сейчас заполняло комнату.
Я повернулась обратно к родителям:
— Так что мне не нужны пустые слова.
Я подняла подбородок, глядя прямо в их шокированные лица:
— Если вы что-то знаете, говорите прямо.
"Без загадок. Без недомолвок."
— Потому что я больше не та беспомощная девочка, которую вы когда-то оставили.
Родители переглянулись, их взгляды были полны чего-то, что я не могла понять. Тревога? Вина?
Я не сводила с них глаз, ожидая ответа.
Мужчина — мой отец — первым нарушил тишину;
— Ты действительно родилась в стае чёрных волков.
Я не вздрогнула, но внутри всё напряглось.
— Мы тоже жили там.
Я услышала, как за моей спиной Морак замер.
Я медленно обернулась, и наши взгляды встретились.Конечно он знал и помнил.
Я вновь посмотрела на родителей:
— Он знал вас.
Отец кивнул:
— Да. Он был ребёнком, когда ты родилась. Он видел нас.
Морак тихо зарычал.
Я ощутила его напряжение.
Но отец продолжил:
— Ты родилась в полнолуние.
Я внимательно слушала, но внутри что-то холодело.
— В полночь.
Я сжала кулаки:
— И что?
Отец вздохнул, глядя мне в глаза:
— Ты родилась белой.
"Я знала это."
Но почему-то именно сейчас эти слова прозвучали иначе.Мать сделала шаг вперёд, её голос был тёплым, но напряжённым.
— И после этого в стае начались слухи.
Я напряглась:
— Какие слухи?
— Что ты — проклятие.
Я похолодела.Я знала.
Но услышать это из их уст... было больно.
— В стае начали болеть оборотни.
Я замерла.
— На стаю стали чаще нападать охотники.
Мать говорила медленно, и в её голосе была боль:
— Они сказали, что это из-за тебя.
Я почувствовала, как внутри что-то дрогнуло.
— Они решили, что тебя нужно убить.
Сердце ударилось в рёбра так сильно, что я чуть не зашаталась.
— Мы не могли этого допустить.
Голос отца был тяжёлым, грубым:
— Поэтому мы увезли тебя.
Я молчала.Не могла говорить.
— Ты была маленькой. Тебе было всего семь.
Я резко выдохнула, вспоминая пустоту в своей памяти.
— Мы скрывались здесь.
Отец повёл рукой вокруг, указывая на этот дом:
— Мы провели здесь немного времени. Но охотники не прекращали поиски.
— Они знали о тебе.
Я сжала руки в кулаки.
— Они хотели тебя поймать.
Я задрожала.
Мать заговорила тихо:
— Мы отдали тебя людям.
Я покачала головой:
— Почему?
— Потому что это был единственный способ тебя спасти.
Она посмотрела на меня с болью в глазах:
— Мы запечатали твою силу.
Я замерла:
— Чёрный браслет...
Отец кивнул:
— Да. Он сдерживал твою сущность. Прятал тебя от охотников. Прятал от стаи. Прятал даже от самой себя.
Я резко вдохнула, чувствуя, как мир рушится под ногами.
Всё...
Всё, что я знала о себе...
Я отшатнулась назад, врезаясь в что-то твёрдое.
Морак.Он молча стоял позади, но я чувствовала, что он тоже переваривает услышанное.
Вся его стая... хотела меня убить.
Он рос среди них.
Он жил среди них.
Конечно, он знал.
Он же сам мне про это говорил.
В груди всё сжалось. Сердце колотилось слишком громко, в ушах стоял гул. Я пыталась разобрать свои мысли, но их было слишком много.
Они знали.
Они всё это время знали, кто я.
Они оставили меня.
Запечатали мою силу.
Отдали людям, надеясь, что я никогда не узнаю правду.Я не могла дышать.
Глаза жгло от нарастающих эмоций.
Я подняла взгляд и смотрела прямо на них.
На двух людей, которые говорили, что они мои родители.
Я не узнавала их.
Я не чувствовала, что они – моя семья.
Я не знала их.
Грудь сдавило, но я сжала кулаки, заставляя себя говорить:
— Мне нужно время.
Голос слабый, но твёрдый.
Мать открыла рот, но я резко вскинула ладонь, останавливая её:
— Не трогайте меня.
Я чувствовала, как воздух в комнате стал густым, как напряжение заполнило всё пространство.Но я не могла здесь находиться.
Я развернулась и быстро вышла.
Холодный воздух ударил в лицо, когда я ступила на крыльцо.Я сделала глубокий вдох, но в груди всё равно не хватало воздуха.
Лес окутал меня, он был тихий, но не пустой.
Я сидела на холодной земле, обхватив колени руками, ощущая, как влажная трава липнет к коже. Лес шумел где-то вдали, но я не слышала его. Голова была забита тяжёлыми мыслями, а внутри бушевала пустота.
Мне хотелось просто исчезнуть.
Я даже не заметила, как шаги нарушили тишину.Когда я подняла голову, передо мной стояла она — моя мать.
Она не подошла слишком близко, будто чувствовала границы, которые я выставила.
— Ты злишься, да? — её голос был мягким, но с ноткой боли.
Я отвернулась, молча уставившись в траву.
Но она не ушла.
— Я понимаю, — тихо продолжила она.
Я хмыкнула:
— Сомневаюсь.
Она вздохнула, затем опустилась на корточки, оказавшись на одном уровне со мной:
— Мы тоже были чужаками в той стае, Эни.
Я медленно перевела взгляд на неё.
Она смотрела на меня по-другому.Не так, как раньше, когда пыталась убедить меня, что поступили правильно.Сейчас в её глазах читалось прошлое:
— Белый цвет всегда считался редкостью. И редкостью, которая несёт перемены.
Она замолчала на секунду, словно подбирая слова:
— Нас с твоим отцом не гнали. Но нас не принимали. Мы были на грани, всегда на периферии.
Я напряглась:
— Тогда зачем вы там остались?
Мать отвела взгляд:
— Потому что мы думали, что сможем жить, несмотря на это.
Она снова посмотрела на меня, и её глаза смягчились:
— Но потом родилась ты.
Внутри меня что-то дрогнуло.
— Ты была белоснежной, как снег. Родилась в полнолуние, в полночь.
Она криво усмехнулась, но в этом не было радости:
— И тогда всё изменилось.
Я почувствовала, как сжимаются мои пальцы.
— Они испугались тебя.
Я посмотрела на неё, и в этот момент её слова резанули по сердцу.
"Испугались меня."
— Сначала это были только слухи, шёпот за спиной. Потом обвинения. В деревне начались болезни, участились нападения охотников. И знаешь, на кого все показали пальцем?
Я не ответила.
Я и так знала.
— На нас.
Она наклонила голову, смотря на меня со странным выражением:
— На тебя.
Я почувствовала, как внутри всё сжалось.
— И тогда мы ушли.
Я не моргала, не дышала.
— Они хотели тебя убить. Мы не могли этого допустить.
Я отвела взгляд, смотря куда-то в лес:
— Но ты же знала, что они сделают это, когда я вернусь.
Она нахмурилась:
— Я не думала, что ты вернёшься.
Я зажмурилась на секунду, пытаясь переварить её слова.
— Мы скрывались. Мы ушли подальше от всех. От волков, от охотников.
Она сделала паузу, затем тихо добавила:
— И чаще всего были в облике людей. Так было безопаснее.
Я посмотрела на неё с лёгким недоумением:
— Вы всё время были людьми?
Она кивнула:
— Да. Мы не хотели привлекать внимание. Не хотели, чтобы кто-то понял, кто мы.
Я сглотнула.
— Поэтому ты не знала, кто ты.
Я медленно кивнула.
Она горько улыбнулась:
— Но сегодня, когда мы учуяли тебя...
Я заметила, как по её рукам пробежала дрожь.
— Мы сразу начали нервничать.
Я нахмурилась:
— Почему?
Мать вздохнула, словно собираясь с мыслями:
— Потому что твой запах изменился.
Я застыла.Она наклонилась чуть ближе, её голубые глаза встретились с моими:
— Ты больше не скрыта.
Я ощутила, как внутри что-то оборвалось.
— Ты... настоящая.
Я резко выдохнула, понимая всю глубину её слов.Я больше не спрятана от мира.
Я сидела, уставившись в землю, а внутри всё переворачивалось. Каждое слово матери врезалось глубже и глубже, будто разрывая меня на части.
Я больше не скрыта.
Я больше не могу спрятаться.
И теперь... мир знает обо мне.
Я глубоко вдохнула, пытаясь переварить это, но вдруг услышала, как мать глубоко вздохнула.
Я подняла на неё взгляд.Она смотрела на меня со странным выражением — смесью печали и решимости:
— Эни, есть выход.
Я прищурилась:
— Какой?
Она посмотрела мне прямо в глаза:
— Ты можешь уехать отсюда.
Я напряглась:
— Что?
Она говорила тихо, но в её голосе была настойчивость:
— Ты можешь жить как человек. Полностью. Оставить это позади.
Я покачала головой, не понимая:
— Ты хочешь сказать...
Она сжала руки в кулаки:
— Мы можем снова запечатать твою силу.
Мой мир зашатался.
— Ты снова будешь обычной.
Она посмотрела на меня, её губы дрогнули.
— Никто не сможет тебя найти. Ни охотники. Ни стая.
Я чувствовала, как моё дыхание сбивается.
— Ты сможешь жить среди людей. Навсегда.
Навсегда.
Я задержала дыхание.
"Оставить всё это?"
"Стереть то, кем я являюсь?"
"Снова стать никем?"
"Снова спрятаться?"
Я глубоко вдохнула, сжимая руки в кулаки:
— Нет.
Она замерла:
— Что?
Я резко подняла голову, в моих глазах вспыхнул огонь:
— Нет. Я не могу.
Она сделала шаг ко мне:
— Эни, ты должна понять
— Я не могу оставить его.
Я увидела, как её лицо изменилось.Она резко остановилась:
— Кого?
Я глубоко выдохнула, чувствуя, как внутри что-то клокочет:
— Своего истинного.
Она замерла.Я видела шок в её глазах:
— Ты...
— Я уже связана с ним.
Я не сразу сказала это.Но как только слова сорвались с губ, я поняла, что это правда.
Я не могу уйти.
Я не могу оставить Морака.
Мать замерла, её губы чуть приоткрылись, а в глазах мелькнуло что-то новое.Я не сводила с неё взгляда, чувствуя, как сердце громко бьётся в груди.Мои слова зависли в воздухе, растекаясь по нему, словно эхо чего-то необратимого.
Я не могла их забрать назад.
И не хотела.
Её пальцы дрогнули, но она быстро взяла себя в руки:
— Ты уверена?
Я не колебалась:
— Да.
Мать выдохнула, её плечи немного опустились:
— Ты даже не знаешь, что это значит...
Я хмуро посмотрела на неё:
— Я чувствовала боль в груди, когда его касалась другая.
Её глаза расширились.
Я продолжила, голос стал твёрже:
— Я чувствую его даже на расстоянии. Я слышу его мысли.
Я сжала пальцы в кулаки, но не отвела взгляда:
— И если я уйду-это будет равносильно смерти.
Мать закрыла глаза, словно пытаясь переварить мои слова.Когда она снова посмотрела на меня, в её глазах плескался страх:
— Ты не понимаешь...
Она обернулась, будто ища поддержки у отца.
Но он стоял молча, глядя на меня глубоким, проницательным взглядом.
— Ты думаешь, это просто связь? — прошептала она.
Я встретила её взгляд, не дрогнув:
— Нет.
Она горько улыбнулась:
— Значит, ты знаешь, что теперь у тебя нет выбора?
Я резко напряглась.Она сделала шаг ближе, её глаза стали ледяными:
— Если ты уже связана с ним... ты не сможешь принадлежать другому.
Я напряглась:
— Я и не собираюсь.
Но она не отвела взгляд:
— Ты даже не можешь уйти.
Я замерла.
— Ты думаешь, что можешь выбрать, но это не так. Истинные пары не просто любят. Они принадлежат друг другу.
Я почувствовала, как сердце пропустило удар.
— Ты не сможешь жить без него, Эни.
Я не знала, что ответить.
— Ты умрёшь без него.
Я глубоко вдохнула, сжимая челюсти.
Но я уже знала это.
Я чувствовала это.
И теперь, когда я сказала это вслух...
Мир стал ещё более реальным.
Я сидела на холодной земле, обхватив колени руками, пытаясь переварить всё, что только что услышала. Голова была тяжёлой, мысли хаотичными, а сердце громко стучало в груди.
Моя мать молчала, стоя рядом, словно ожидая моего решения.
Я понимала, что она хочет для меня спокойной жизни. Она хочет, чтобы я жила среди людей, была в безопасности и никогда больше не испытывала боль.
Но я не могла этого сделать.
Я не могла бросить его.
Моя рука невольно сжалась, когда я вспомнила взгляд Морака, его голос, его защиту.
Я уже не могла жить без него.И я не хотела.
Я глубоко вдохнула, поднимаясь на ноги:
— Я возвращаюсь в стаю.
Мать резко повернула голову ко мне, её глаза вспыхнули тревогой:
— Эни...
Я не дала ей договорить:
— Ты сама сказала, что теперь я настоящая. И я не собираюсь снова скрываться.
Я посмотрела прямо ей в глаза:
— Вы пытались защитить меня, но я больше не маленький ребёнок. Это мой выбор.
Я почувствовала, как кто-то движется позади меня, и даже без оглядки знала, кто это.
Морак.
Он не сказал ни слова, но его присутствие было громким без звука.Я повернулась к нему, и наши взгляды встретились.
Он знал.
Он чувствовал мой выбор, даже не услышав слов.Но всё же произнёс его вслух:
— Ты уверена?
Его голос звенел напряжением.
Я посмотрела на него твёрдо:
— Да.
Он скользнул взглядом по моему лицу, затем хмыкнул:
— Тогда готовься к бою, малявка.
Я прищурилась:
— Я всегда готова.
Он ухмыльнулся, но его глаза были серьёзными:
— Стая не примет тебя так просто. Ты это понимаешь?
— Я знаю.
Я встретила его взгляд без страха:
— Но я не собираюсь сдаваться.
Он внимательно смотрел на меня, затем его губы дрогнули в хитрой улыбке:
— Вот и посмотрим.
Я сделала шаг вперёд, затем ещё один:
— Ты идёшь со мной?
Он хрипло засмеялся:
— Ты что,сомневалась?
Я почувствовала, как внутри что-то тёплое разворачивается.
Я не была одна.
Я развернулась, бросив последний взгляд на родителей:
— Я не прошу вас идти со мной.
Я не знала, что они сделают.
Но теперь это уже не имело значения.
Я развернулась и пошла вперёд.
Морак пошёл рядом, его шаги были лёгкими, но сильными.
Мы возвращались.
И теперь они будут вынуждены принять меня.