Глава 7.
На следующий день я узнала, что Дарий, царь Солен и его жена Шойдра покинули Дом на неделю. Поехали к родственникам Шойдры. И как я уже знала из разговоров ранее... они поехали в Эфирай, ведь Шойдра из Тигриного Дома.,
Люкасса-мири не давала никому спуска, дела нашлись для всех, у кого освободилось время. У меня, правда, его больше не стало. В отсутствие Дария я почти все время проводила с Кори. Дарий дал мне хорошую рекомендацию, сказал, что доверяет оставлять на меня мальчика полностью. Таким образом, я с утра до завтрака бежала поливать часть растений, затем ела, а после встречала Кори у царской столовой откуда он выходил с Сараби.
Сараби выглядела всегда равнодушной, холодной, словно жизнь ей уже успела наскучить. Но всегда была воспитана и вежлива. Желала мне доброго утра и слегка улыбалась. Кори в первый наш совместный день успел ей показать язык, за что я его отругала. Сараби же лишь усмехнулась:
– Не переживай, я привыкла, Эстер. В этом Доме все могут мне язык показывать кроме слуг.
Я не знала, что ответить на это и тут же выкинула из головы. Я следила за Кори во время занятий с его учителями, затем мы играли, нам приносили обед, а после я его на час оставляла с мастером мечей, которого Дарий оставил вместо себя, чтоб учить Кори бою.
Можно было бы сказать, что это мой свободный час. Но нет, я бежала к Эгире-мири и продолжала ухаживать за цветами. Даже когда полив можно было отложить, нужно было подрезать, опылять, подвязывать, пересаживать. Работы в Доме было много.
Я видела, что Кали тоже уставала эти дни, хотя госпожа Сараби никуда не делать. На нее упала часть обязанностей Падиры, которая уехала с Шойдрой. Праздную жизнь вести в Доме не получится никому. И даже несмотря на то, что мы не мыли полы или окна, не мыли посуду, всегда находилась какая-нибудь ниточка у платья, которое нужно было отреставрировать, а в моем случае... цветок, который нужно пересадить.
Люкасса как будто создала такие условия, чтоб весь Дом желал скорейшего возвращения хозяев. Либо она хотела, чтоб, когда те вернулись стало ее лучше. Кто ее знает?
Мне нравилось много работать. Это помогало отдохнуть от лишних мыслей и давало какую-то передышку моей совести. Солена рядом нет, значит можно и не думать о мести. Но на самом деле, было бы хорошо подумать, как можно приблизиться к нему. Это казалось нереальным. А еще у меня все еще не было оружия. Может мне найти яд? Но где?
– Хочешь просто полежать? – спросил Кори меня, прерывая мои размышления.
Шел восьмой день отсутствия Солена и остальных.
– Полежать? – переспросила я. – Ты хочешь прилечь? Заболел что ли?
– Нет, но ты выглядишь уставшей.
– Я много работаю.
– Тогда ложись, – он указал на подушки. – Я никому не скажу. Хочешь, почитаю тебе что-нибудь сам? Я, правда, не так быстро читаю, как ты.
– Если ты хочешь почитать, то я с радостью послушаю. Можешь выбрать любую книгу.
– Жалко про танец огня остались там, – дернул он бровями, впервые упомянув он храм любви.
– Ничего не жалко, – хихикнула я.
– А ты неужели ничего не хотела бы почитать?
– Не знаю... А ты, – я выдержала паузу. Насколько вообще нормально спрашивать такое ребенка? – Слышал когда-нибудь про танец девяти вуалей.
– Нет, а что? Хочешь, чтоб я поискал про это книжку?
– Нет. Просто ощущение, что где-то слышала, – соврала я.
– Можем пойти в общую библиотеку Дома.
– А нам можно?
– Всем можно. Просто у слуг обычно нет времени, ну и не все книги можно трогать. Но ты же будешь со мной, – улыбнулся он.
Библиотека была на третьем этаже. Это было единственное, наверное, место, где мало стояло растений, и все были без цветов. Не удивительно, что я здесь не была. Тут росли такие виды, которые нужно поливать раз в месяц.
Я не знала, какие полки тут смотреть, где искать книжку. Кори мне здесь не помощник.
– Может ты выберешь, что хочешь почитать? – спросила я.
– Даже не знаю.
– Помощь нужна? – раздался женский голос.
Я резко обернулась и присела.
– Госпожа Сараби, здравствуйте. Мы не знали, что вы здесь. Не хотели вас беспокоить.
– Все в порядке. Я могу помочь с книгами. Что-нибудь посоветовать. – В ее голосе впервые звучала какая-то жизнь и интерес.
– Эстер интересуется каким-то странным понятием, может у тебя есть понимание, где искать это? – спросил Кори.
– Что тебе интересно?
– Я слышала про танец девяти вуалей.
– А! – улыбнулась она. – Великий танец соблазнительницы.
– Что?
– Про него много слухов ходят, но владеет им мало очень девушек. Не все танриды даже знают. Я могу так рассказать, если интересно.
– Очень интересно, госпожа. Но не хотелось бы вас напрягать.
– Ерунда, я читала историю его возникновения. Я люблю делиться прочитанным. Просто это никому не интересно обычно, – пожала она плечами.
Мне показалось, что я увидела ее первый раз. Девушка открылась совсем по-другому. Кто она? Сараби, дочь брата царя Солена. Представительница династии Прайд. Кому нужна она в этом Доме? Сколько пройдет времени пока царь не выдаст ее замуж за того, за кого будет выгодно. У нее нет отца и матери, а для Шойдры она даже не является родственницей. Она выглядит первый раз живой и радостной с момента нашей встречи. Тут. В библиотеке. Она явно не живет реальной жизнью, отдавая себя полностью книгам. Что ей остается еще, если собственная жизнь полна пресности и серости.
– Я с удовольствием вас послушаю. – Я присела на противоположную софу от нее, Кори в это время взял книжку со сказками и сел прямо на пол читать.
– Танец девяти вуалей... Это танец по сути. Такой же, как и обычные наши соблазнительные танцы. Когда двигаешь бедрами, животом, плечами, по отдельности. Когда танцуешь босиком, но с звонкими украшениями на бедрах, ногах и голове. Он отличается от остальных... своей историей, а потому так привлекателен. И он более сложен в отличии от обычного танца. Но не настолько уж... чтоб оценивать его так высоко.
– Насколько высоко оценивают его, госпожа?
– Танриды танцуют его... за огромные состояния. Если кто-то его купит, они могут безбедно жить несколько лет. И это самая дешевая его цена, потому как он бесценен. Его танцуют в знак благодарности, высшего уважения или покорности. Его танцуют, когда хотят выкупить что-то нечто ценное как жизнь.
– Как жизнь? – ахнула я.
– Да. Некоторые девушки этим танцем выкупали помилование для своих любимых. Правда... любимые их потом бросали, подозревая, что танцем дело не кончилось. Но возможно так оно и было. Танец очень горячий.
– Горячий? Это как? С чашкой чая?
Сараби низко рассмеялась и покачала головой.
– Нет. Он подразумевает раздевание. Но не потому что задача девушки остаться голой, а потому что на ней изначально больше ткани чем на обычных танцовщицах. На ней девять платков, девять вуалей. Танец длиться около сорока минут, иногда дольше. Она является полностью закрытая тканью, и постепенно скидывает с себя слои, оставаясь лишь в юбке с разрезами. Предпоследняя вуаль снимается с лица, а последняя... с груди.
– Она остается с открытой грудью? – удивилась я.
– Да. Танец заканчивается между коленями мужчины.
Кажется, мой рот открылся сам по себе от удивления.
– Она несколько раз танцует около него, пару раз опускается перед ним спиной к нему и лишь слегка касается его коленей плечами, а живота своими волосами. Тут очень мало прямых прикосновений.
– Это очень... странно.
– Возможно, но это так волнующе. Умелая танцовщица делает так, что мужчина после танца хочет опуститься на колени. Однажды жена Лаксмана его танцевала, когда просила пощадить жизнь его отца. После этого танца он не только пощадил, но и женился на ней. И одну из территорий так и присоединил к Дикому царству.
– Почему же танец считается более сложным?
– Сложно танцевать в начале физически, когда на тебе много ткани. Движения с самого начала должны быть соблазнительными. А кожи еще очень мало, чтоб завлечь, нужно делать это за счет большой амплитуды движений. И за счет взгляда. Изначально на голове два платка, один покрывает тебя полностью. Ты танцуешь в нем пару минут, а затем скидываешь его, знакомя смотрящего со своим взглядом. И как уже сказала, снимаешь предпоследний платок полностью с лица, открывая свой нос и рот, разумеется приоткрытый, дышавший, ведь ты много танцуешь. И когда обнажаешь грудь, она ритмично вздымается в такт твоему дыханию. Танцевать сложно и с моральной точки зрения. Ведь это... обнажение.
– А вы...
– Умею. Дочери династии должны уметь его танцевать. Ведь кто знает, как жизнь распорядиться. И если это будет в благодарность, то только остается поблагодарить Судьбу... А если в унижение...
– Унижение?
– У этого танца есть темная история. Когда завоевывали города, чужие земли... Некоторых девушек заставляли танцевать этот танец, считая, что можно унизить их тем самым. Это очень мерзко. Танец жизнь, благодарности извращать настолько!
– Я согласна с вами, – тихо ответила я.
Сараби встала, прошла к полкам и достала зеленую книгу. Протянула ее мне.
– Здесь есть обучение танцам, обычным и... на последних страницах танец девяти вуалей. Если ты умеешь двигаться, слышишь ритм и немного пластична, то можно самой научиться. Там не важна правильность движений, что за чем идет. Важен взгляд и чувство музыки. Это может быть обычным танцем, просто больше ткани.
Я листала книгу, бережно перелистывая страницы. Мне захотелось почитать ее.
– А я могу почитать эту книгу? – спросил Кори.
– Тебе-то зачем? – нахмурилась Сараби.
– Мне тоже интересно.
– Ой, делай, что хочешь. Только книгу верни в исходном состоянии, не порви ее.
– Я буду осторожен.
В библиотеку вошел светлый лев, девушка при виде него слегка просияла, а затем попрощалась и ушла с ним.
– Книга будет у меня в комнате, – сказал Кори. – Когда будешь у меня, пока я занимаюсь с учителями – читай ее.
– Спасибо, ты добрый! – улыбнулась я.
– Как и ты, – погладил он меня по плечу.
Дни снова потянулись один за другим. Я уже выучила все коридоры, без подсказок, записанных на пергаменте помнила, как поливать растения и шустро бегала, управляясь с лейкой.
Кали научила меня завивать волосы специальными щипцами, которые нагревались в углях. Теперь кончики волосы выглядели волнистыми, периодически я на них отвлекалась, но мне нравились эти изменения. Был один минус, мне приходилось вставать раньше, чтоб завивать их. Еще она научила волосы сбрызгивать специальным раствором, чтоб они держали форму.
Лаванья показала, какие ингредиенты нужно смешивать и наносить на кожу для увлажнения. Это я умела делать и дома, но только из родных растений, тех, что здесь не росли. Еще подарила бальзам, защищающий от солнечных лучей. Это было очень полезно для меня, моя кожа быстро краснела под жарким солнцем. Если бы я не проводила большую часть времени в Доме, то, наверное, давно покрылась бы ожогами.
Спустя две недели после отсутствия царь Солен вернулся с Дарием. Шойдра осталась еще погостить в Тигрином Доме. Я услышала шаги рано по утру, когда в одном из коридоров стояла около пальмы в горшке и проверяла листья.
– Дядя, ты уверен в своем решении? Шойдра в курсе? – спросил Дарий у царя.
– Шойдра догадывается.
– Не разумнее ли было бы сначала поставить ее в известность?
– Я оставил ей письмо.
– Как удобно.
– Весьма. Она не может уехать раньше, все эмоции оставит там.
– Не боишься, что она вернется в Тигриный Дом?
– Нет. Шойдра так не сделает.
– Почему ты так уверен? То, что ты собираешься сделать – низость.
– Не дерзи мне, – вдруг зарычал Солен. – Традиция у нас есть, и Шойдра слова не скажет.
– Я бы так никогда не поступил. Моя жена...
– У тебя нет жены. И нет трона. Тебе не нужно принимать такие решения. А потому замолчи и делай то, что должен. Не вмешивайся и продолжай искать информацию.
Их шаги приближались, они разговаривали тихо, значит не должны подумать, что я слышала их разговор. Я склонила голову и стала поливать из лейки. Шаги замедлились, я опустилась еще ниже... Сердце забилось быстро-быстро.
Страх и ненависть. Вот что я испытывала, когда царь остановился напротив меня. Я услышала, как нервно вздохнул Дарий.
– Господин, – я слегка кивнула, не поднимая головы.
– Как твое имя? – спросил Солен.
– Эстер, – ответила я.
– Подними голову.
– Солен, – рычаще произнес Дарий.
– Не лезь, я имею право знать служанок в лицо, тем более новеньких.
Я резко вздернула голову, молясь Мать Луне, чтоб мои зубы не превратились в клыки, и чтоб я не зарычала на него. Его зеленые глаза впились в меня, осмотрели как пощупали.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
– Понятно, – ответил он и пошел дальше.
Дарий еще задержался на секунду около меня, а затем пошел за ним следом.
Я совершенно не понимала, как мне осуществить задуманное. Царь Солен – сильный, свирепый мужчина... Он просто меня растерзает. Я должна стать сильнее... Я так давно не тренировалась с мечом...
Мне нужно возобновить тренировки. А еще... еще вернуть долг Дарию. Если он вмешается, честь не позволит мне пойти против него.
Вечером за ужином Люкасса подошла к нам за стол и обвела всех взглядом.
– Что-то не так, Люкасса-мири? – спросила Зара.
– Ну что ты. Все в порядке, – ответила ей женщина, наливая себе щербета.
– Вы выглядите расстроенной.
– Скорее озабоченной. Дел много.
– Хозяева вернулись, Дом возвращается к привычному ритму. Что волнует вас? – спросила Лаванья.
– Ничего, вам показалось, девушки.
Мы закончили ужин, кидая на нее косые взгляды. Но она так ничего и не сказала. Причина ее беспокойства стала известна лишь на следующий день. Люкасса выцепила нас среди рабочих дел, собрав в общей комнате.
– Сегодня вечером будет ужин в комнатах царя. Он приглашает нас.
– Сам царь нас приглашает? – ахнула Кали. – Но зачем?
– Посмотреть, это нормальная ситуация. Он отсутствовал, ему хочется праздник в честь возвращения, а кто скрасит вечер лучше, чем красивые девушки?
Я нахмурилась. Связи тут не увидела, а если и начинала ведь, то все это казалось неправильным. Ерунда какая-то. Люкасса добила все фразой:
– Пожалуйста, приведите себя в порядок и оденьтесь красиво. Эстер, у тебя вообще два комплекта одежды. Что за дела?
– Мне скоро отошьют, – сказала я. – Я уже сняла мерки.
– Но нужно уже сегодня. Девочки, одолжите ей что-нибудь из своего.
– Конечно, Люкасса-мири! – закивала Лаванья. – Все будет в лучшем виде!
Когда она ушла Зара на меня бросила взгляд и поцокала языком.
– Что с тобой? Сидишь точно волк в западне, того гляди и руку откусишь
– Вовсе нет, – сдавленно проговорила я. – Просто... странно все это.
– Согласна, – кивнула Кали. – Никогда царь не проводил вечеров вместе с прислугой, а тут на те... Еще и госпожа Шойдра в отъезде.
– Длинный язык у тебя, Кали! – зашипела Лаванья. – Думай, что говоришь.
Девушка поджала губы, а потому вместо нее зашипела Матьяси. Я посмотрела внимательно на них двоих. Казалось, словно зверь не выпускает все эмоции своего человека, Кали злиться нельзя, быть неудобной в своих реакциях и словах. А зверю можно.
– Ты в порядке? – спросила я у нее.
– Да, просто тоже не нравится затея, – покачала она головой.
– Нас не спрашивают нравится нам или нет, – сказала Зара. – Да, нам платят в этом Доме. Но мы служанки, а потом должны выполнять, все, что нам скажут. Иначе выгонят. Куда пойдете работать? Где вас еще будут так кормить? Так что, давайте, не омрачайте ни себе жизнь подозрительными мыслями, ни другим.
Кали недовольно дернула плечом, но ничего не сказала.
– Эстер, пойдем подберем тебе одежду, – сказала Лаванья.
Я кивнула и доела курицу с кари. Еда слегка обжигала рот, но масала-чай охлаждал его. Как жаль, что успокоить тревогу в душе он не в силах. Есть ли что-то в этом мире, способное на это?